- Ты не девка.
- Я знаю, милый. Но неприятно чувствовать, будто это так. - Голос ее был сухой и тусклый.
- Это самый лучший отель, где мы могли устроиться, - сказал я.
Я смотрел в окно. На другой стороне площади светились огни вокзала. Мимо ехали экипажи, и мне были видны деревья в парке. Огни отеля отражались в мокрой мостовой. "О, черт, - думал я, - неужели сейчас время спорить?"
- Иди сюда, - сказала Кэтрин. Сухость исчезла из ее голоса. - Иди сюда. Я уже пай-девочка.
Я повернулся к постели. Кэтрин улыбалась.
Я подошел и сел на постель рядом с ней и поцеловал ее.
- Ты моя пай-девочка.
- Конечно, твоя, - сказала она.
После обеда нам стало легче, а потом сделалось совсем хорошо, и вскоре мы почувствовали, что эта комната наш дом. Раньше моя комната в госпитале была нашим домом, и точно так же этот номер отеля стал нашим домом.
Кэтрин села, накинув на плечи мой френч. Мы сильно проголодались, а обед был хороший, и мы выпили бутылку капри и бутылку сент-эстефа. Большую часть выпил я, но и Кэтрин выпила немного, и ей стало совсем хорошо. Нам подали вальдшнепа с картофелем, суфле, пюре из каштанов, салат и сабайон на сладкое.
- Хорошая комната, - сказала Кэтрин. - Чудесная комната. Как жаль, что мы раньше не догадались здесь поселиться.
- Смешная комната. Но славная.
- Замечательная вещь разврат, - сказала Кэтрин. - Люди, которые им занимаются, по-видимому, делают это со вкусом. Этот красный плюш просто бесподобен. Именно то, что надо. А зеркала, разве не прелесть?
- Ты милая.
- Не знаю, каково проснуться в такой комнате наутро. Но вообще это прекрасная комната. Я налил еще стакан сент-эстефа.
- Мне бы хотелось согрешить по-настоящему, - сказала Кэтрин. - Все, что мы делаем, так невинно и просто. Я не верю, что мы делаем что-то дурное.
- Ты изумительная.
- Только я голодна. Я ужасно голодна.
- Ты простая, ты замечательная.
- Я простая. Никто не понимал этого до тебя.
- Как-то, когда мы только что познакомились, я целый день думал о том, как мы с тобой поедем вместе в отель "Кавур" и как все будет.
- Это было нахальство с твоей стороны. Но ведь это не "Кавур", правда?
- Нет. Туда бы нас не пустили.
- Когда-нибудь пустят. Но вот видишь, милый, в этом разница между нами. Я никогда ни о чем не думала.
- Совсем никогда?
- Ну, немножко, - сказала она.
- Ах ты, милая!
Я налил еще стакан вина.
- Я совсем простая, - сказала Кэтрин.
- Сначала я думал иначе. Мне показалось, что ты сумасшедшая.
- Я и была немножко сумасшедшая. Но не как-нибудь по-особенному сумасшедшая. Я тебя не смутила тогда, милый?
- Изумительная вещь вино, - сказал я. - Забываешь все плохое.
- Чудесная вещь, - сказала Кэтрин. - Но у моего отца от него сделалась очень сильная подагра.
- У тебя есть отец?
- Да, - сказала Кэтрин. - У него подагра. Но тебе совсем не нужно будет с ним встречаться. А у тебя разве нет отца?
- Нет, - сказал я. - У меня отчим.
- А он мне понравится?
- Тебе не нужно будет с ним встречаться.
- Нам с тобой так хорошо, - сказала Кэтрин. - Меня больше ничего не интересует. Я такая счастливая жена.
Пришел официант и убрал посуду. Немного погодя мы притихли, и было слышно, как идет дождь. Внизу, на площади, прогудел автомобиль.
Но слышу мчащих все быстрей
Крылатых времени коней,
сказал я.
- Я знаю эти стихи, - сказала Кэтрин. - Это Марвелл. Только ведь это о девушке, которая не хотела жить с мужчиной.
Голова у меня была очень ясная и свежая, и мне хотелось говорить о житейском.
- Где ты будешь рожать?
- Не знаю. В самом лучшем месте.
- Как ты все устроишь?