- Нам скоро пора.
- Я знаю. Если хочешь, считай, что уже пора.
- Нет.
- Тогда не нервничай, милый. Ты был совсем хороший все время, а теперь ты начинаешь нервничать.
- Не буду. Ты мне будешь часто писать?
- Каждый день. Ваши письма просматривают?
- Там так плохо знают английский язык, что это не имеет значения.
- Я буду писать очень путано, - сказала Кэтрин.
- Но не слишком уж путано.
- Нет, только чуть-чуть путано.
- Пожалуй, нужно идти.
- Хорошо, милый.
- Мне не хочется уходить из нашего милого домика.
- И мне тоже.
- Но нужно идти.
- Хорошо. Мы ведь никогда еще долго не жили дома.
- Еще поживем.
- Я тебе приготовлю хорошенький домик к твоему возвращению.
- Может быть, я вернусь очень скоро.
- Вдруг тебя ранят чуть-чуть в ногу.
- Или в мочку уха.
- Нет, я хочу, чтоб твои уши остались, как они есть.
- А ноги нет?
- В ноги ты уже был ранен.
- Надо нам идти, дорогая.
- Хорошо. Иди ты первый.
Глава двадцать четвертая
Мы не стали вызывать лифт, а спустились по лестнице. Ковер на лестнице был потертый. Я уплатил за обед, когда его принесли, и официант, который принес его, сидел у дверей. Он вскочил и поклонился, и я прошел с ним в контору и уплатил за номер. Управляющий принял меня как друга и отказался получить вперед, но, расставшись со мной, он позаботился посадить у дверей официанта, чтоб я не сбежал, не заплатив. По-видимому, такие случаи у него бывали, даже с друзьями. Столько друзей заводишь во время войны.
Я попросил официанта сходить за экипажем, и он взял у меня из рук сверток Кэтрин и, раскрыв зонт, вышел. Из окна мы видели, как он переходил улицу под дождем. Мы стояли в конторе и глядели в окно.
- Как ты себя чувствуешь, Кэт?
- Спать хочется.
- А мне тоскливо и есть хочется.
- У тебя есть с собой какая-нибудь еда?
- Да, в походной сумке.
Я увидел подъезжавший экипаж. Он остановился, лошадь стала, понурив голову под дождем, официант вылез, раскрыв зонт, и пошел к отелю. Мы встретили его в дверях и под зонтом прошли по мокрому тротуару к экипажу. В сточной канаве бежала вода.
- Ваш сверток на сиденье, - сказал официант. Он стоял с зонтом, пока мы усаживались, и я дал ему на чай.
- Спасибо. Счастливого пути, - сказал он.
Кучер подобрал вожжи, и лошадь тронулась. Официант повернулся со своим зонтом и направился к отелю. Мы поехали вдоль тротуара, затем повернули налево и выехали к вокзалу с правой стороны. Два карабинера стояли у фонаря, куда почти не попадал дождь. Их шляпы блестели под фонарем. При свете вокзальных огней дождь был прозрачный и чистый. Из-под навеса вышел носильщик, пряча от дождя голову в воротник.
- Нет, - сказал я. - Спасибо. Не требуется.
Он снова укрылся под навесом. Я обернулся к Кэтрин. Ее лицо было в тени поднятого верха.
- Что ж, попрощаемся?
- Я войду.
- Не надо.
- До свидания, Кэт.
- Скажи ему адрес госпиталя.
- Хорошо.
Я сказал кучеру, куда ехать. Он кивнул.
- До свидания, - сказал я. - Береги себя и маленькую Кэтрин.
- До свидания, милый.