- Что с тобой, милый?
- Не знаю.
- Я знаю. Тебе нечего делать. У тебя есть только я, а я ушла.
- Ты права.
- Прости меня, милый. Я знаю, это, наверно, ужасное чувство, когда вдруг совсем ничего не остается.
- У меня всегда жизнь была такой наполненной, - сказал я. - Теперь, если только тебя нет со мной, все пусто.
- Но я ведь буду с тобой. Я уходила только на два часа. Ты не можешь придумать, себе какое-нибудь занятие?
- Я ездил с барменом ловить рыбу.
- Хорошо было?
- Да.
- Не думай обо мне, когда меня нет.
--------------------------------------
(1) Час коктейлей (франц.).
- Так я всегда старался на фронте. Но там мне было что делать.
- Отелло в отставке, - поддразнила она.
- Отелло был негр, - сказал я. - А кроме того, я не ревнив. Я просто так люблю тебя, что для меня больше ничего не существует.
- А теперь будь паинькой и будь любезен с Фергюсон.
- Я всегда любезен с Фергюсон, пока она не начинает меня клясть.
- Будь любезен с ней. Подумай, ведь у нас есть так много, а у нее ничего нет.
- Не думаю, чтобы ей хотелось того, что есть у нас.
- Ничего ты не знаешь, милый, а еще умница.
- Я буду любезен с ней.
- Я в этом не сомневаюсь. Ты у меня хороший.
- Но она потом не останется?
- Нет. Я ее сплавлю.
- И мы вернемся сюда?
- Конечно. А как же иначе?
Мы спустились вниз, позавтракать с Фергюсон. На нее сильное впечатление произвел отель и великолепие ресторана. Мы хорошо позавтракали и выпили две бутылки капри. В ресторан вошел граф Греффи и поклонился нам. С ним была его племянница, которая немного напоминала мою бабушку. Я рассказал о нем Кэтрин и Фергюсон, и на Фергюсон мой рассказ произвел сильное впечатление. Отель был очень большой, и пышный, и пустой, но еда была вкусная, вино очень приятное, и в конце концов от вина всем стало очень хорошо. Кэтрин чувствовала себя как нельзя лучше. Она была счастлива. Фергюсон совсем развеселилась. Мне самому было очень хорошо. После завтрака Фергюсон вернулась в свой отель. Она хочет немного полежать после завтрака, сказала она.
К концу дня кто-то постучался к нам в дверь.
- Кто там?
- Граф Греффи спрашивает, не сыграете ли вы с ним на бильярде.
Я посмотрел на часы; я их снял, и они лежали под подушкой.
- Это нужно, милый? - шепнула Кэтрин.
- Пожалуй, придется пойти. - Часы показывали четверть пятого. Я сказал громко: - Передайте графу Греффи, что я буду в бильярдной в пять часов.
Без четверти пять я поцеловал на прощанье Кэтрин и пошел в ванную одеваться. Когда я завязывал галстук и смотрелся в зеркало, мне странно было видеть себя в штатском. Я подумал, что нужно будет купить еще сорочек и носков.
- Ты надолго уходишь? - спросила Кэтрин. Она была очень красива в постели. - Дай мне, пожалуйста, щетку.
Я смотрел, как она расчесывала волосы, наклонив голову так, чтобы вся масса волос свесилась на одну сторону. За окном уже было темно, и свет лампы над изголовьем постели ложился на ее волосы, и шею, и плечи. Я подошел и поцеловал ее, отведя ее руку со щеткой, и ее голова откинулась на подушку. Я поцеловал ее шею и плечи. У меня кружилась голова, так сильно я ее любил.
- Я не хочу уходить.
- И я не хочу, чтоб ты уходил.
- Ну, так я не пойду.
- Нет. Иди. Это ведь ненадолго, а потом ты вернешься.
- Мы пообедаем здесь, наверху.
- Иди и скорее возвращайся.
Я застал графа Греффи в бильярдной. Он упражнялся в различных ударах и казался очень хрупким в свете лампы, спускавшейся над бильярдом. На ломберном столике немного поодаль, в тени, стояло серебряное ведерко со льдом, откуда торчали горлышки и пробки двух бутылок шампанского. Граф Греффи выпрямился, когда я вошел в бильярдную, и пошел мне навстречу. Он протянул мне руку.
- Я очень рад видеть вас здесь. Вы так добры, что согласились прийти поиграть со мной.
- С вашей стороны очень любезно было меня пригласить.
- Как ваше здоровье? Я слыхал, вы были ранены на Изонцо. Надеюсь, вы теперь вполне оправились.
- Я совершенно здоров. Как ваше здоровье?
- О, я всегда здоров. Но я старею. Начинаю замечать признаки старости.