- Ничего. Я его ополосну.
Я услышал, как Кэтрин ополаскивает черпак за бортом лодки. Потом она протянула его мне до краев полным воды. Меня мучила жажда после коньяка, а вода была холодная, как лед, такая холодная, что зубы заломило. Я посмотрел на берег. Мы приближались к стрелке. В бухте впереди видны были огни.
- Спасибо, - сказал я и передал ей черпак.
- Сделайте одолжение, - сказала Кэтрин. - Не угодно ли еще?
- Ты бы съела что-нибудь.
- Нет. Я пока еще не голодна. Надо приберечь еду на то время, когда я проголодаюсь.
- Ладно.
То, что издали казалось стрелкой, был длинный скалистый мыс. Я отъехал на середину озера, чтобы обогнуть его. Озеро здесь было гораздо уже. Луна опять вышла, и если guardia di Finanza (1) наблюдала с берега, она могла видеть, как наша лодка чернеет на воде.
- Как ты там, Кэт?
- Очень хорошо. Где мы?
- Я думаю, нам осталось не больше восьми миль.
- Бедненький ты мой! Ведь это сколько еще грести. Ты еще жив?
- Вполне. Я ничего. Только вот ладони натер. Мы ехали все время к северу. Горная цепь на правом берегу прервалась, отлогий спуск вел к низкому берегу, где, по моим расчетам, должно было находиться Каннобио. Я держался на большом расстоянии от берега, потому что в этих местах опасность встретить guardia была особенно велика. На другом берегу впереди была высокая куполообразная гора. Я устал. Грести оставалось немного, но когда уже выбьешься из сил, то и такое расстояние велико. Я знал, что нужно миновать эту гору и сделать еще по меньшей мере пять миль по озеру, прежде чем мы попадем наконец в швейцарские воды. Луна уже заходила, но перед тем, как она зашла, небо опять заволокло тучами, и стало очень темно. Я держался подальше от берега и время от времени отдыхал, подняв весла так, чтобы ветер ударял в лопасти.
--------------------------------------
(1) Таможенная стража (итал.).
- Дай я погребу немножко, - сказала Кэтрин.
- Тебе, пожалуй, нельзя.
- Глупости. Это мне даже полезно. Не будут так затекать ноги.
- Тебе, наверно, нельзя, Кэт.
- Глупости. Умеренные занятия греблей весьма полезны для молодых дам в период беременности.
- Ну, ладно, садись и греби умеренно. Я перейду на твое место, а потом ты иди на мое. Держись за борта, когда будешь переходить.
Я сидел на корме в пальто, подняв воротник, и смотрел, как Кэтрин гребет. Она гребла хорошо, но весла были слишком длинные и неудобные для нее. Я открыл чемодан и съел два сандвича и выпил коньяку. От этого все стало гораздо лучше, и я выпил еще.
- Скажи мне, когда устанешь, - сказал я. Потом, спустя немного: Смотри не ткни себя веслом в живот.
- Если б это случилось, - сказала Кэтрин между взмахами, - жизнь стала бы много проще.
Я выпил еще коньяку.
- Ну как?
- Хорошо.
- Скажи мне, когда надоест.
- Хорошо.
Я выпил еще коньяку, потом взялся за борта и пошел к середине лодки.
- Не надо. Мне так очень хорошо.
- Нет, иди на корму. Я отлично отдохнул. Некоторое время после коньяка я греб уверенно и легко. Потом у меня начали зарываться весла, и вскоре я опять перешел на короткие взмахи, чувствуя тонкий смутный привкус желчи во рту, оттого что я слишком сильно греб после коньяка.
- Дай мне, пожалуйста, глоток воды, - сказал я.
- Хоть целое ведро.
Перед рассветом начало моросить. Ветер улетая, а может быть, нас теперь защищали горы, обступившие изгиб озера. Когда я понял, что приближается рассвет, я уселся поудобнее и налег на весла. Я не знал, где мы, и хотел скорей попасть в швейцарскую часть озера. Когда стало светать, мы были совсем близко от берега. Видны были деревья и каменистый спуск к воде.
- Что это? - сказала Кэтрин. Я поднял весла и прислушался. На озере стучал лодочный мотор. Мы подъехали к самому берегу и остановились. Стук приблизился; потом невдалеке от нашей кормы мы увидели под дождем моторную лодку. На корме сидели четыре guardia di Finanza в надвинутых шляпах альпийских стрелков, с поднятыми воротниками и с карабинами за спиной; все четверо казались сонными в этот ранний час. Мне видны были желтые знаки у них на воротниках и что-то желтое на шляпах. Стуча мотором, лодка проехала дальше и скрылась из виду под дождем.
Я отъехал к середине озера. Очевидно, граница была совсем близко, и я вовсе не хотел, чтоб нас окликнул с дороги часовой. Я выровнялся там, откуда берег был только виден, и еще три четверти часа греб под дождем. Один раз мы опять услышали моторную лодку, и я переждал, пока стук затих у другого берега.
- Кажется, мы уже в Швейцарии, Кэт, - сказал я.
- Правда?
- Точно нельзя сказать, пока мы не увидим швейцарскую армию.
- Или швейцарский флот.
- Ты не шути швейцарским флотом. Та моторная лодка, которую мы только что слышали, и была, наверно, швейцарский флот.
- Ну, если мы в Швейцарии, так, по крайней мере, позавтракаем на славу. В Швейцарии такие чудесные булочки, и масло, и варенье.
Было уже совсем светло, и шел мелкий дождь. Ветер все еще дул с юга, и видны были белые гребни барашков, уходившие от нас по озеру. Я уже не сомневался, что мы в Швейцарии. За деревьями в стороне от берега виднелись домики, а немного дальше на берегу было селение с каменными домами, несколькими виллами на холмах и церковью. Я смотрел, нет ли стражи на дороге, которая тянулась вдоль берега, но никого не было видно. Потом дорога подошла совсем близко к озеру, и я увидел солдата, выходившего из кафе у дороги. На нем была серо-зеленая форма и каска, похожая на немецкую. У него было здоровое, краснощекое лицо и маленькие усики щеточкой. Он посмотрел на нас.
- Помаши ему рукой, - сказал я Кэтрин. Она помахала, и солдат нерешительно улыбнулся и тоже помахал в ответ. Я стал грести медленнее. Мы проезжали мимо самого селения.
- Вероятно, мы уже давно в Швейцарии, - сказал я.
- Нужно знать наверняка, милый. Недостает еще, чтобы нас на границе вернули обратно.
- Граница далеко позади. Это, вероятно, таможенный пункт. Я почти убежден, что это Бриссаго.
- А нет ли здесь итальянцев? На таможенных пунктах всегда много народу из соседней страны.