Когда зарождающийся огонёк начал подавать надежды на будущий локальный пожар, моё настроение обратно поднялось. Соорудив древесный шалаш, который свежедобытый огонь начал неистово пожирать, я наконец-то оформил этот гештальт и мог переходить к более продуктивным вещам. А именно — к мясу, которое и так провалялось больше планируемого. Забрав козла и нож с собой, помня про прошлый бардак после разделки, я решил играть в мясника в другом месте. Тем более, козёл, валяющийся дохлым как минимум сутки, должен был намусорить ещё больше.
Местом для разделки послужило захоронение остатков прошлого рогатого, которого опарыши уже максимально под чистую оглодали. На месте отходов осталась какая-то слизь, в которой плавали маленькие белые черви и всё на этом. Расположившись подальше от ещё идущего запаха «разложения», я принялся препарировать дубового козла. Видимо, это то самое трупное окоченение, которое наступает с трупом после суток. Из-за этого не получилось снять шкуру, пришлось резать её вместе с брюшными мышцами, но зато разделка шла гораздо быстрее. Правда, я умудрился каменным ножом повредить желудок, из-за чего на меня вывалился козлиный обед, с чётким запахом дерьма. Ещё и запашок изнутри шёл соответствующий, заставив меня сомневаться на счёт употребления мяса, пролежавшего на солнце так долго. Я конечно слышал, что человек тот ещё падальщик, но проверять этот факт на себе очень не хотелось.
Разделку на этом я не забросил, продолжая ковыряться. «Запах» чего-то близкого к тухлятине шёл практически только от внутренностей, большую часть мясо это не коснулось. На некоторых мышцах была какая-то слизь и белая пена, чего я в прошлом козле не замечал и запах был больше похож на водоросли, чем на смесь крови и курдюка, как в прошлый раз. Такие кусочки я сразу же отбраковывал, стараясь их вырезать с корнем и оставить на крутую жарку или что-то в этом роде. Был ещё вариант мясо промыть в солёной воде, смыв всю склизкую гадость, но его тоже пришлось отбросить. Когда я последний раз в прошлой жизни попробовал такое сделать находясь рядом с аборигенами, меня вежливо послали нахер, отказав в моей доброжелательной помощи по очистке мяса. Я тогда ещё подумал, что у них просто нет какого-то определённого источника воды, поэтому меня за такое кощунство наказали, но дело могло быть ещё и в другом. Я, конечно, не микробиолог, но вроде как добавлять к мясным бактериям бактерии из моря, та ещё идейка. В общем, я решил не жадничать и всё основательно зачистить.
Отдельная проблема была с кровью. К сожалению, козёл не вскрыл себе несколько вен и не истёк кровью, так что она основалась внутри, приняв вид полужидкого студня. Было то ещё удовольствие выковыривать её из капилляров, но кое-как с этим я тоже справился. В какой-то момент я настолько увлёкся этим процессом, что из головы напрочь выпало то, что я сижу практически в дерьме и в нём же ковыряюсь. Правду говорят, человек ко всему привыкает. Видимо, бомжи именно поэтому не замечают собственный злосчастный запах и сантиметры грязи на патлах.
Кое-как закончив с вырезкой шкуры, процесс вырезки остальных кусков мяса, где крови было поменьше, вышло проще простого. Нарезав мясо на мелкие кусочки и уложив его в шкуру, я оставил не зачищенным костям и подванивающим органам полную свободу действий. Времени в с ними заморачиваться не было, надо было как можно быстрее провести мясо через термообработку, чем я и поспешил по скорее заняться.
Порадовавшись, что коптильня практически готова, будто строилась именно для таких случаев, я решил заняться её доделкой. Оставлять просто так гнить мясо мне категорически не хотелось, так что я подумывал соорудить что-то вроде сушилки. Солнце бы за час-два, которые необходимы для завершения коптильни толку бы принесло мало, так что я решил устроить мясо прямо над костром. У меня под это дело как раз осталось несколько длинных бамбуковых шестов, из которых я связал примитивную треногу и расположил над огнём. Проверив температуру горения с помощью природного термометра, я опытным путём выяснил, что на высоте двух с половиной метров над огнём, температура как в дегидраторе для таких случаев. Оформив на верхушке треноги простенькую многоуровневую паутинку, я развешал практически все более-менее «свежие» кусочки и остальное насадил на палки вокруг костра. Проверив ещё раз, чтобы точно ничего не подгорело, я бросил несколько «полешек» и отправился доделывать коптильню.
Там изменения были минимальны, даже косметические. Закрытый канал я прикопал землёй буквально за пять минут, стараясь притоптать как можно больше площади. С расширение ямы для костра было сложнее, но это не тоже самое, что копать палкой яму для сбежавшего бекона. На выбранной мною поляне корней в земле практически не оказалось, так что и это дело закончилось достаточно быстро. На первом этапе возникли проблемы с навесом для непосредственно самого мясо, так как их просто не было где размещать, но и с этим я быстро справился. Проковыряв небольшие углубления в засохшей трубе и установив в них стебли сушёного бамбука, я посчитал коптильню завершённой. Осталось её только хорошенько обжечь и можно переносить мясо.
Сходив за дровами, я сделал неутешительный вывод, что они заканчиваются. Ранее огромная куча прибережного сухостоя предстала передо мной в своём жалком виде, заставив задуматься об будущем топливе. Тех запас, с учётом того, как часто я подкидываю их в огонь, хватит дня на 3, может на неделю максимум. Дальше придётся ходить по лесу и собирать хворост, что в теории растянется на ещё того временного пожирателя. Как представлю, что за дровами надо будет идти на другой край острова, тратя на дорогу от полутора до двух часов, так этот халявный сухостой под боком сразу же становится удачной кормовой базой. Жаль ненадолго, но он мне во многом помог, теперь настала пора задуматься об дальнейших перспективах.
Раздув костёр в коптильне, труба делала своё дело, сжигая поленья как ветки. Закладки с горкой хватит часа на полтора, не больше, потом придётся возвращаться. Проверив мясо и перевернув некоторые «передержанные» кусочки, я добавил топливо в домашний очаг и, прихватив верёвку и каменный топор, отправился в лес.
Наверное, в первый раз я прихожу сюда за тем ресурсом, из которого и состоит данное название. Лес, джунгли, роща, это всё крайности одной и той же сущности, наполненной бесчисленным количеством деревьев. Если бы их можно было сразу рубить и пускать на уголь, то наверняка было бы гораздо проще той работёнки, которую мне предстоит сделать. Но нет, дерево должно пасть от ветра, другого дерева, эрозии почвы, проливного дождя или излишне любопытного примата, пролежать в душном лесу от парочки недель до полутора месяцев, окончательно иссохнуть и только тогда, оно может принести мне тёплую пользу. Можно конечно попытаться посовать в костёр сырую древесину, но что-то мне подсказывает, что после этого костёр будет занят исключительно данным объектом, тратя на его сушку и окисление драгоценную энергию тепла. Мне даже думать об этом неприятно, так что делать такую хрень я и подавно не собираюсь.
Моя основная цель — найти потенциальную замену прибережной кучи. Второстепенная задача — воссоздать эту кучу первобытным способом. Размахивать топором мне не к спеху, так что сначала обойдёмся разведкой. В принципе, мне не составит труда сходить до другого берега и обратно, так что первым делом осмотримся там, а дальше по ситуации.
Потратив запланированное для обжига коптильни время, я вернулся из леса с двумя новостями. Как обычно это бывает: хорошая и плохая. Так как один из моих основных принципов гласит «Лучше перебдеть, чем недобдеть», то начнём с плохого. То ли я долблюсь в шары, то ли поваленного дерева в лесу до смешного мало. Есть куча веток, на которых я продержусь долгие годы, но вставать каждые два часа и подбрасывать их в костёр, чтобы он не погас до утра, мне вообще ни разу не улыбается. Хорошо бы использовать своеобразные «три бревна», где огонь разжигается посередине двух брёвен и закладывается на ночь ещё одно сверху. В итоге, такое кострище будет тлеть до вечера следующего дня, но… жаль, что мне это не подходит. В лесу повалены то настоящие великаны, которые я рубить буду полгода, то практически щепки, которые и так на каждом повороте. Значит выводов сугубо два: либо я учусь разжигать костёр при помощи трения и проблема сама себя исчерпает, либо создаю подходящие брёвна сам и жду их созревания. По понятной причине первый вариант я даже не рассматриваю, а значит топор далеко не убираем.
Хорошая же новость в том, что проходя мимо берега, я наступил на ракушку, которая прикрывала своим бравым телом своих многочисленных собратьев. Дело обстояло так. Так как в лесу я тот ещё профан, то найти что-то определённое, находясь внутри, для меня проблематично. Поэтому я выходил на песчаный берег, просматривал все деревья росшие по близости, и так вычленял кандидатов на сожжение. В один удачный раз я отошёл настолько далеко, что забрёл в узкий утёс, где камень настолько истёрся волнами, что принял форму полукруга, из-за чего стал скоплением домиков для моллюсков. Наступив на одну выступающую из-за песка ракушку, я решил её откопать и натолкнулся на ещё одну. Потом ещё и ещё, пока яма не расширилась на метр и рядом с ней не валялась целая куча ракушек, различной степени сохранности. Изъяв без труда из недр песка с десяток килограмм полезного материала и прикинув в уме, сколько потенциально может в этом месте хранится данного ископаемого, меня начали посещать мысли об каменном доме.
Да, он в моей ситуации, где вечное лето и мало дождя — бесполезен, но это ещё не повод от него отказываться. Погода и так здесь слишком быстро меняется, так что надеяться на лучший исход было бы с моей стороны глупо. А вот пустить залежи ракушек на заготовку кирпичей для защиты своего будущего, было бы однозначно превентивной мерой. Для чувства безопасности мне достаточно несколько квадратных метров под кровать и печь, остальное можно расположить отдельно. По идее, на строительство дома, если начать с завтрашнего дня, уйдёт порядка недели, плюс-минус 2–3 дня. Будет своего рода традиционная избушка, с треугольной крышей и встроенное системой обогрева. Планы конечно сказочные, но мне и правда неизвестно, как будет дальше. Так что есть смысл об этом задуматься, хотя бы на днях. С одним козлом мне подфартило, с другим тоже. Сейчас об добыче мяса можно особо не волноваться, а если постепенно реализовывать план по увеличения количества ловушек, то эта проблема меня не будет касаться ещё долгое время. Я уже могу добывать калории себе в плюс, если прошерстить по всем найденным мною источниками пищи. А чтобы не застыть на месте, пора бы начать делать что-нибудь существенное. Что-нибудь, что принесёт ещё несколько баллов в мои планы на выживание. А чтобы всё шло как можно продуктивней, стоит сделать «небольшой» перерыв, чтобы окончательно собраться с мыслями. В прошлой жизни такой подход мне частенько помогал от выгорания, так что стоит попробовать. Но для начала, всё-таки закончим с мясом.
Проверив коптильню на прочность, используя свои смуглые костяшки пальцев, в голове сформировался очередной «пойдёт» и я приступил к развешиванию мяса. Над костром оно хорошенько подсохло, самые нижние слои и вовсе были уже готовы, но это никак мне не мешало использовать их не по назначению. Разместив третью часть всего мяса в трубе и забросив в яму охапку листьев, я с замиранием сердца застыл на месте. Дым медленно, но уверенно потянулся вдоль канала, обволакивая каждый кусочек мяса и высвобождаясь наружу. Не то чтобы это был первый тест на работоспособность, но действуя согласно правилу «ожидай самого худшего», излишняя театральность не помешает. Единственное, на что я мало обратил внимание, это на сам дым, который от разной травы и листьев, по идее, должен быть разный, но без готового продукта этого не узнать. Действуя согласно банальной логике, для дыма я использовал только тот материал, с воздействие которого был частично знаком. В эту сферу входили банановые листья, листья от пальм и обычная сухая трава, похожая на осоку. Именно они и стали основой моего дымного произведения искусства, а кора, закрывшая яму, стала эпилогом. Оставалось только периодически подбрасывать сырое и сухое топливо, остальное за меня сделает время и летучие отходы от древесного окисления.
Закрыв глаза и сунув руку в дымящее жерло, я дотронулся до последнего слоя мяса и немного задержал там руку. Температура была подходящая, градусов 40–45, так что об нижних слоях тоже не нужно переживать. Теперь предстояло решить, куда определить оставшуюся кучу мяса, чтобы она зря не пропала. Думать долго не пришлось, из коптильни валило столько дыма, что его хватит бы и на десяток козлов, если всё правильно организовать. Таких потребностей у меня не было, так что я решил перенести бамбуковую треногу и установить её прямо над дымоходом. Верёвки пришлось убрать, чтобы они ненароком не оторвались, заменив их на обычные палочки. Привязки сделал из волокон бамбука и поставил для себя окончательную задачу наконец-то сделать нормальное волокно для плетения. Эти одноразовые шнуры со своей задачей справляются, но для качественных произведений требуется качественное сырьё. Для его получения необходимо несколько часов, так что скорее всего приступлю к этому делу вечером, либо как-нибудь на досуге.
Разместив оставшееся мясо на треноге и прикрыв её со всех сторон пальмовыми листьями, чтобы образовалась дымовая камера, проблема с мясом сама себя исчерпала. Коптить его я планировал минимум 20 часов, так что спать лягу опять на рассвете. Потом повторю процедуру ещё раза два и можно будет пробовать, что получилось.
Из полезного от козла остался только жир, для которого я тоже придумал своё предназначение. Я не стал потреблять свежий, а с желтыми пятнами тем более. Но у жира есть одна замечательная особенность, которая мне поможет сохранить как можно больше пищи. Ещё для этого мне понадобиться тот самый горшочек, который я делал вместе с остальными заготовками. Его я так и не обжёг, оставив для прочих нужд, так что настало его время.
Горшок был пригоден для хранения сухих продуктов, но вот выдержать что-нибудь влажное хотя бы несколько часов ему будет не по силам. Готовить из-за этого на нём ничего не светит, но зато это отличная ёмкость для консервы. Жир, пожалуй, это единственная жидкость, которую горшок сможет выдержать, не начав разваливаться. И он же по совместительству является одним из лучших консервантов, просто потому что сквозь его структура бактериям надо ещё пробраться. На этом я и хотел сыграть, упаковав всё жареное мясо и оставив его на несколько дней в яме. Нарезав жир мелкими кусочками, я уложил его в горшок и поставил рядом с костром. За время, пока я буду заниматься лесозаготовкой, он должен значительно подтаять, что упростит мне вечернюю задачу.
Та часть мяса, которую я определил как испорченную, в пережаренном виде выглядела не так отвратно. Рискнув попробовать этот запретный плод, на удивление для себя, ничего противного в нём не было. Мясо, как мясо. Может слегка нежное, будто пролежала сутки в размягчающем маринаде, но с лаймом покатит. Объедаться им я не стал, на всякий случай решив проверить самочувствие после. Подкинув несколько охапок листьев в яму и приоткрыв кору, чтобы увеличить приток кислорода, я убедился, что коптильня работает на полную, прихватил топор и отправился в лес на заготовку будущих дров.
***
Спустя несколько попыток свалить дерево, я для себя разработал способ, ещё лучше предыдущего. Шаг первый. Сделать несколько насечек топором, избавив ствол дерева от коры и десяти процентов содержимого. Шаг второй. Разбежаться и прыгнуть на дерево, схватить его двумя руками и стараться тянуть ноги вниз, в сторону сруба. Шаг третий. Инерция делает своё дело и дерево толщиною с кулак легко валиться на землю. Теперь листва снизу поможет ему не промокнуть, а солнце сверху поможет полностью высохнуть. По-хорошему надо бы снять ещё кору, чтобы процесс шёл быстрее, но мне приходилось пребывать в лесу не больше половины часа, чтобы вовремя возвращаться к шалашу и подкидывать траву в коптильню. За это время я успевал повалить 5–6 деревьев, так что процесс был долгим. Когда все деревья, которые я подметил ранее, были повалены, я переключился на правую часть острова и продолжал это дело до самого вечера. Гринпис мои бы старания не оценили, но мне похер. Ещё раз тратить пол дня на розжиг костра я не хочу, так что пусть лес за меня отдувается.
Когда солнце практически скрылось за горизонтом, я уже был в лагере и попивал чаёк. Вместо печенек я грыз пересушенное полу-протухшее мясо, которое вроде как негативно на организм не повлияла. Калории за последние дни я значительно перерасходовал, так что пришло время нагонять «жирок». Кстати о нём.
Жир тем временем растаял лишь на половину, так что я в срочном порядке отправился за замоченной кокотницей, прихватив с собой ещё и глину. Ночь предстояла долгая, так что времени на ещё одни заготовки у меня была целая куча. Кокотница тем временем показала себя с отличной стороны, выдержав несколько часов в морской воде. Сразу отправлять её в таком состоянии в костёр мне не хотелось, так что для вытапливания шкварок я использовал осколки от неудачников. Полученного жира хватило на то, чтобы полностью скрыть оставшееся жареное и немного вяленого мясо, которое я оставил как раз для такого эксперимента. Прикрыв полученную консерву сверху крышкой, которая была слеплена на скорую руку и, замотав всё в банановые листья, ёмкость отправилась в песочный карцер на несколько дней. Место хранения было отмечено жалко не красным крестом, но получилось всё равно забавно. Я прекрасно осознавал, что это было сделано мною из разряда дурачеств, но ничего поделать с собой не мог. Дурачества это одна из тех вещей, которые не позволят мне здесь сойти с ума от одиночества, так что есть над чем подумать.
Под утро я позволил себе в конец расслабиться, сделав первый в этом мире суп. Кокотница прекрасно себя вела, хоть я и опасался держать её над открытым огнём. Объём у неё был не больше суповой тарелки, но когда есть в запасе целая ночь, даже на сантиметре жидкости можно проваривать кости. Немного морской воды для баланса соли, кислинка от лайма, зелёного банана вместо картофеля и несколько кусков полу-копчёного мяса. В прошлой жизни, я бы скорее всего эту жижу ел бы только за деньги, но когда ты единственный на всём свете, навыки повара также приобретают самые лучшие значения. Здесь я и самый лучший строитель, и великий охотник, и самый спокойный рыбак, и гениальный изобретатель, и оригинальный новатор. В общем, я понял, что мне уже пора спать, и, подбросив в коптильню последнюю порцию листвы, я отправился на высохшую кровать и унёсся в далёкие дали, куда мы ещё не прибывали.