«Друг». Да или нет?!
Я. Ну я же говорю, гмм…
«Друг». Тогда вези меня домой.
Я. Я не могу.
«Друг». Что значит не можешь? А выкидывать женщину из окна ты можешь? Я что, теперь из-за тебя в ДЭЗе должна ночевать? Хочешь, я тебе начальницу дам, она тебе подтвердит, что я ходить не могу?
Я. Нет.
Пауза за столом усиливается, я делаю титаническое усилие разнообразить меню нашей беседы и спрашиваю у «друга» непринужденно:
- Ну, как дела?
«Друг» как заверещит на всю комнату:
- Ты что, издеваешься? Как дела?! Ногу я вывихнула! Из-за тебя! Я не девочка из окон сигать… Немедленно вези меня домой! - И бросила трубку.
Через минуту позвонила еще раз и сказала, что, если я не появлюсь через 15 минут, она придет сама.
- Теперь придется твоим студенткам из окна прыгать! - радостно пообещал «друг».
Надо было что-то делать. Растерянно улыбаясь девочкам, я пошел считать деньги. Прикинув расстояние от Кутузовского до Кузьминок, я понял, что поездка обойдется мне рублей в двадцать. По тем временам это были большие деньги. Я расстроился. Я не считаю, что я жмот, но отдавать 15 рублей ни за что ни про что было жалко. Главное, я плохо понимал, что происходит. Я чувствовал только, что этот безумный день далеко не закончен.
Я не помню уже, что наврал девочкам. Не помню также, как довез «друга» до Таганской. По-видимому, я решил сэкономить и то ли проехал часть пути на метро, то ли повез ее на такси на перекладных. В общем, следующий кадр - я и привалившийся к парапету «друг» ловим машину в устье Волгоградского проспекта. Наконец кто-то соглашается везти за семь рублей. Мы садимся. «Друг» путано объясняет адрес. Машина трогается. Минут через пять выясняется, что мы должны сначала заехать в травмпункт. «Друг» решил извлечь хоть какую-то пользу из сложившейся ситуации и намеревается сесть на пару дней на больничный. Глядя в окно, я понимаю, что вернусь домой не раньше девяти вечера. Обещание девочкам вернуться через час с Волгоградского проспекта, в виду завода АЗЛК, выглядит ничем не оправданным блефом. В виду завода АЗЛК вообще все обещания кажутся блефом.
К поликлинике, немного поплутав среди пятиэтажек, мы подъехали в начале восьмого. Поиски стоили мне еще полтора рубля. «Друг», посмотрев на мое измученное лицо, обещал принять участие.
- Да ладно…- сказал я.
В вестибюле было пусто. Моющая пол нянечка показала нам, как пройти в травмпункт.
Кафельные стены и запах внушали ужас. Через минуту молодой врач пригласил меня войти. «Муж, зайдите»,- сказал он. Я вздрогнул. Оказалось, ничего страшного. Простое растяжение, объяснили мне. Осторожнее надо ходить. Сейчас скользко. Я кивнул. Плотную повязку, два дня покоя. Хорошо бы народное средство - на ночь компресс из мочи. Если не побрезгуете. Но надо преодолевать себя, свои стереотипы. Она у вас не работает? Тут я, вздрогнув, собрался было сбросить наконец приставшую маску, но «друг» меня опередил. «Работает»,- с ласковой укоризной сказал он. «Значит, больничный нужен»,- подытожил врач.
После получения больничного листа «друг» несколько ожил. Был настроен игриво. Спросил про компресс из мочи, готов ли я его ставить. Согласился ехать домой на троллейбусе. Пригласил меня на чай. Я отказался.
- Подумай, в какое положение ты меня ставишь,- сказал «друг».- Я уже позвонила маме и сказала, что мы зайдем.
- Мы?…- сказал я.
- Ну да, мы, а что в этом такого? Что ж ты так боишься, Господи?.. Ты что, думаешь, тебя прямо в квартире женим? Не бойся, прямо там не женим.
Я сказала маме, что мы просто друзья.
Ну что тут прикажете делать? Я опять подумал, что человек мне помог, из окна для меня прыгал, ногу вывихнул, а я теперь скажу: нет? По-человечески ли это?
Перед дверью ее девятиэтажки я, собрав в кулак всю волю, остановился.
- Отпусти меня, Алка! - взмолился я.- Меня дома студентки ждут. Я же должен провести занятие…
- Ты что же, их там оставил? - подозрительно спросил «друг».- Студенток? Ты же сказал, что они ушли. Что ты мне-то врешь? Какие студентки?..
Я остановился на мгновение, но потом, не в силах удержаться и свернуть со странной стези этого дня, сказал:
- Я не вру, это студентки. У меня занятие. Я подрабатываю. Я оставил им ключ. У них курсовой. Я должен вернуться.
- Тогда,- сказал «друг»,- ты позвонишь от меня и скажешь, что задерживаешься или вообще перенесешь семинар. Это будет лучше, чем просто исчезнуть и приехать в десять вечера, согласись. Извинишься и перенесешь. Так даже солиднее - изредка динамить. А девочки простят. Даже обрадуются, уроки отменили.
Дверь нам открыла мама. Не знаю, как меня представил «друг», но то, что меня приняли за кого-то другого,- это точно. Вообще не дай вам Бог иметь взрослую дочь. Кто это говорил? Чехов? Короленко? Не важно. Все было обставлено достаточно торжественно.
Для начала меня познакомили с «капитаном». Он оказался, как и описывала Алка, в тельняшке. Был похож на какого-то характерного артиста. Обменялся со мной крепким рукопожатием. Видимо, сочувствуя, похлопал по плечу. Потом меня провели к телефону, и я, чтобы не выбиваться из сценария, был вынужден набрать телефон конторы, в которой подрабатываю иногда, и, убедившись, что там никого нет, строгим голосом поговорить с длинными гудками. Мое телефонирование произвело должное впечатление (интеллигент, преподаватель…), и торжественная атмосфера в доме сгустилась. В воздухе стали отчетливо слышны звуки марша Мендельсона. Самое интересное, что и я включился в эту игру.
Ухаживал за «другом», разговаривал с маман, сделал козу ребенку. «Кэп» все подливал. Говорили о тяжелой нынешней жизни, о молодежи, о том, как трудно сейчас устроиться. Странным образом (или мне показалось с испуга) речь зашла о строительстве молодой семьи. Всплыл и пропал в тумане дачный участок под Вязьмой, на который некому ездить. Своя картошка. Огурцы… «Капитан» вспоминал послевоенное детство, сказал, что тоже - ?! - рос с неродным отцом. Маман поинтересовалась, чем занимаются мои родители. Малыш спросил, нет ли у меня случайно с собой солдатиков. Это было уже слишком. Принеси мне их в следующий раз. Хорошо. Фу, как нехорошо попрошайничать. У тебя же есть солдатики. Нет, у меня есть индейцы. Ох, уж эти дети. (Испытующий взгляд бабушки на меня - как я контактирую…) Вы его извините. Да что вы… Вечер проходил по всем правилам.
Алла, выпив, откинулась на спинку стула. От нее шел жар. Сейчас я чувствую по этому поводу вожделение. Нужно ли говорить, что тогда я постарался незаметно отодвинуться…
А может, и нет. Может быть, и не постарался. Может быть, я все здесь наговариваю на себя. Может быть, и тогда уже я испытывал по отношению к ней более здоровые чувства и, наоборот, захотел придвинуться, но постеснялся ее маман…
В общем, я напился.
Домой я добирался на такси. Как меня туда сажали - не помню. Очнулся я от холода где-то все у той же Таганской. Таксист, видимо, опасаясь, что меня будет рвать, открыл окно. Вечер был на редкость морозным и ясным. Заметно распогодилось. С трудом трезвея, я стал думать о том, что же произошло в этот день. Я пытался осмыслить происшедшее. Согласитесь, лучшего места, чем карета празднопутешествующего, для такого дела не найти. Поднимая голову к прыгающему в окне такси высокому черному небу со звездами, я спрашивал звезды и самого себя: «Что это было? Зачем это было?» Но звезды молчали, а у меня в голове стоял такой густой туман, что разобрать ничего было нельзя.
Когда наконец в первом часу ночи я ввалился домой, там, естественно, никого уже не было. На столе стояла накрытая полотенцем кастрюля вареной картошки и лежала записка прохладно-дружеского содержания. Были бы силы, я бы пусть пьяно, но прослезился. А так - только долго сидел у окна, не зажигая света, и тупо смотрел то на записку, то на темный и пустой двор. Через какое-то время зазвонил телефон. Я взял трубку. Разумеется, это была не Любочка, это был «друг». Буднично-ласковым голосом, уже как у своего, «друг» спросил:
- Добрался?
Я кивнул.
- Слушай,- сказал «друг»,- мы тут с мамой, ожидая, пока ты доедешь, сели разгадывать кроссвод. И у нас есть нерешенные вопросы. Я и подумала, кто у нас еще эрудит, кроме тебя?
- Да,- сказал я,- действительно.
«Друг» предпочел не заметить моей иронии.
- Американский страус. Из пяти букв,- сказал он,- «у» последняя, не помнишь?
- Страус? - спросил я, снова обалдевая. (Видимо, этот безумный день никак не хотел заканчиваться просто так и нуждался в последнем, абсурдном аккорде.)
- Ну да,- сказал «друг».- Главное, что-то вертится в голове, я же в школе отличницей была по биологии. Всю тропическую фауну знала. А сейчас не могу вспомнить, кто это. Вроде слово типа прививки.
- Какаяпрививка??
- Ну, прививки, какие нам делали в школе, помнишь? В советское время. Под лопатку, пирке…
- Манту,- сказал я.