Каждое слово приходилось вытягивать клещами, но я не сдавалась. Отступать было некуда.
– А как вы познакомились?
– Так же, как мы с тобой. Однажды я вышел на набережную, а он сидел на этом месте и читал стихи.
– Те самые?
– Нет, другие. Он писал много стихов.
– А другие стихи почитать можешь?
– Нет. Забыл. Только эти и помню.
– Тогда хотя бы расскажи о своем друге.
– Что тут рассказывать? Его больше нет.
– А как его звали?
– Джоник.
Мы молча смотрели на густую черную жидкость, текущую мимо нас. Интересно, река глубокая? Бесшумно катившиеся волны завораживали, тянули к себе.
– Он утонул, да? – спросила я.
Януш недоуменно посмотрел на меня.
– Почему – утонул? Скорее, сгорел...
Видя, что от меня просто так не отделаешься, Януш вздохнул и принялся рассказывать:
– Джоник был выдумщик. Он вечно сочинял какие-то сказки. Одна из них и довела до беды. Джоник придумал Птицу счастья. Он говорил, что ее разноцветные перышки горят и переливаются на солнце, а поет она так, что люди забывают все плохое и грустное. Когда Птица счастья летит по небу, за ней тянется радуга. Когда садится на землю, расцветают цветы. Когда люди видят ее, они невольно начинают петь и смеяться. А тот, кого она коснется крылом, сам обретает крылья и взлетает в небо...
Януш замолчал.
Не дождавшись продолжения, я спросила:
– А где живет эта Птица счастья?
Януш смущенно поглядел на меня.
– В этом-то все и дело. Джоник говорил, что она живет в каждом из нас. Внутри. Мы боимся выпустить ее наружу, и она чахнет в тесноте и темноте. Разноцветные перья сереют и тускнеют, крылья теряют силу, и Птица умирает...
– Так что же случилось с Джоником? – Я сгорала от любопытства.
Януш опустил голову.
– Не знаю. Джоник говорил, что хочет выпустить свою Птицу счастья на волю, пока совсем не зачахла, но все не решался. Птица-то улетит, а что от него самого останется? Пустая клетка? Я пробовал его отговорить, даже смеялся над ним и называл его фантазером, но он не унимался. Все думал о Птице счастья. Видать, в конце концов он так поверил в свою сказку, что взял да и открыл клетку...
– И что потом?
– Я и сам толком не знаю. Однажды я шел по набережной к тому месту, где обычно сидел Джоник, и вдруг по глазам ударила ослепительная вспышка света. Я бросился туда, но было уже поздно. Осталось только это...
Януш разжал руку – на ладони, переливаясь всеми цветам радуги, лежало яркое перышко.