— Всем добрый вечер, я — Андрей Махов и мы в прямом эфире всесоюзного голомарафона, посвящённого столетию со дня рождения Ленинского комсомола! В честь этого события в стране сегодняшний понедельник объявлен выходным днём, комсомольцы всех городов и сёл Советского Союза выходят веселиться на празднично украшенные улицы, а ветераны комсомольского движения сидят сейчас у экранов гологравизоров и со светлой грустью вспоминают былые дни боевой комсомольской молодости. Но не будем о грустном, пусть даже и светлом, а давайте посмотрим, как сегодня по всей стране вскрывали и зачитывали адресованные нашему поколению послания комсомольцев прошлого, заложенные в так называемых капсулах времени. На очереди у нас теперь закладки, э-э-э, сорокалетней давности, то есть, отправленные грядущим потомкам аж в 1978 году. Внимание на экран!
На голо-экране появляются объёмные и красиво переливающиеся строки, которые сначала движутся и крутятся во всевозможных направлениях, а потом занимают положенное им в центре место, наконец-то замирают и медленно тают: «Послание комсомольцам 2018 года, заложенное в капсулу времени в посёлке Ярега, Коми АССР, 29 октября 1978 года».
— Не печальтесь о миллионах героев из прошлого века, — дрожащим от волнения голосом зачитывает пожелтевший от времени листок с текстом послания молодая брюнетка, — Их мужество, их подвиг были исполнены великого смысла. Подтвердите, что этот подвиг не напрасен… Мы не жалеем себя, потому что знаем: вы будете лучше нас![1]
Голос девушки, громкость которого медленно снижают регуляторами звукорежиссёрского пульта, постепенно затихает где-то вдали, а по центру голо-экрана с теми же красочными спецэффектами возникает уже следующая надпись: «Послание комсомольцам 2018 года, заложенное в капсулу времени в городе Ставрополе 29 октября 1978 года».
— Мы передаём вам эстафету небывалых свершений и грандиозных побед, — уверенным голосом читает слова отпечатанного на машинке текста широкоплечий молодой человек в зелёной униформе студенческого строительного отряда, — Вам вручается судьба Родины, судьбы грядущих поколений, судьбы всего человечества, ибо вы — хозяева нашей Великой Отчизны, активные строители нового мира, которые вот уже полвека олицетворяют самые светлые надежды трудящихся всего земного шара![2]
Только затихает голос бойца стройотряда, как степное Ставрополье сменяют на голо-экране Волжские просторы, на фоне которых всплывает текст: «Послание комсомольцам 2018 года, заложенное в капсулу времени в городе Во́лжском 29 октября 1978 года».
— Мы верим вам, грядущим, и надеемся, что вы совершеннее нас духовно и физически, — слегка запинаясь и от этого едва сдерживая смущение, читает послание девушка с ярко выраженной спортивной внешностью, — Ведь это мы — ваши предшественники, старались раздвинуть границы возможного![3]
Голоэкран вдруг озаряется пламенем дюз стартующего космического корабля «Восток-1», ревут преодолевающие земное тяготение ускорители первой ступени, звучит знаменитое гагаринское «Поехали!», быстро сменяют друг друга кадры с фрагментами побед СССР в космическом пространстве и, как апофеоз, появляется серебристая громада многоразового межпланетного корабля с термоядерной энергетической установкой «Заря коммунизма».
— Мы немного завидуем вам, встречающих столетний юбилей Ленинского комсомола, но знаем, что и вы немного завидуете нам! — гремит над толпой, собравшейся у Сибирского государственного аэрокосмического университета, голос седого профессора, — У нас ясная цель, прекрасное будущее, много дел, есть где приложить ум, сердце, руки, энергию. И в этом наше счастье… И вы, далекие потомки, когда оглянетесь назад, поймете, жмурясь от всполоха, пронзающего толщу тьмы, что это светит та эпоха, которую творили мы![4]
Умолкает вдали и голос старого профессора, а его фигура на фоне списанного для учебно-экскурсионных целей космического корабля сменяется на межкадровую перебивку, после которой на голо-экране вновь появляется лицо задумавшегося ведущего Андрея Махова.
— Ох, простите! — спохватывается ведущий, очнувшийся только после раздавшегося почти через минуту окрика за кадром, напомнившего о том, что он уже в эфире, — Не правда ли, очень трогательно и, действительно, незабываемо? Сегодня у нас в студии руководитель управления организации и использования документов Архива Президента СССР, доктор исторических наук Борис Абакумович Касьянов. Борис Абакумович, а вот расскажите, пожалуйста, нашим голозрителям, как давно появилась традиция закладывания капсул времени? Или же это исключительно наша, то есть, сугубо советская традиция?
— Ну что вы, коллега! — снисходительно посмеиваясь и поправляя очки, отвечает маститый советский историк, — С определённой точки зрения подобными капсулами времени можно ведь считать многие древнейшие захоронения, к наиболее известным из которых относят египетские пирамиды. Но видите ли, коллега, параллели здесь можно проводить только по форме, а не по содержанию. На фоне услышанных сегодня посланий, каждое из которых проникнуто верой в нашу молодёжь, древние записи просто таки сочатся ядом безверия!
— Это, конечно же, очень интересно, — вежливо пытается уйти от избитой темы ведущий.
— О, вы даже не представляете, коллега, насколько это интересно! — с жаром подхватывает любимую тему пожилой историк, — К примеру, на гробнице одного из древних египетских фараонов, жившего около пяти с половиной тысяч лет тому назад, начертано следующее: «Молодые строптивы, без послушания и уважения к старшим. Истину отбросили, обычаев не признают. Никто их не понимает, и они не хотят, чтобы их понимали. Несут погибель миру и станут последним его пределом!». Нет, вы представляете степень пессимизма, коллега? А вот на найденном в древнем Вавилоне пять тысяч лет назад ночном горшке[5]…
— Спасибо за исчёрпывающий ответ, Борис Абакумович, — с явным облегчением тараторит скороговоркой ведущий, шарахаясь от не на шутку увлёкшегося историка, — А на связи у нас первый секретарь ЦК компартии Литвы Дарья Карповна Грибановская!
На главном голографическом экране студии появляется хорошо сохранившаяся крашеная блондинка с эффектной стрижкой и несколько искусственной улыбкой, обладательнице которой довольно трудно дать её действительный шестидесятидвухлетний возраст.
— Добрый вечер, Дарья Карповна! — приветливо щерится в ответ ведущий, отзеркаливая ей абсолютно такую же искусственную улыбку, — Это правда, что вы были одной из первых, кто в том далёком 1978 году поддержал почин Ивана Ильича Шкворина по организации первичных ячеек среди комсомольцев, временно оторванных от мест своего учёта?
— Да-а-а! — с типично прибалтийским акцентом акает высокопоставленная эфирная гостья, продолжая всё так же ненатурально улыбаться и уставившись на ведущего немигающим взглядом своих голубых глаз, — Здра-а-авствуйтэ, Андрэй!
— Но ведь вы, Дарья Карповна, — пытается добиться подробностей в рамках оговоренного с такой важной персоной сценария ведущий, — Вы в это время уже учились на вечернем отделении экономического факультета Ленинградского государственного университета!
— Да-а-а! — всё так же мило акая, отвечает ему бывшая комсомолка, — Так и било, Андрэй!
— А вы точно в Литве живёте, а не в Эстонии? — уже не выдерживает известный ведущий.
— Да-а-а! — охотно подтверждает товарищ Грибановская, — Будэтэ у нас в Литвэ-э-э…
— Нет уж! — торопливо открещивается ведущий с нервным смешком, — Лучше вы к нам! Я глубоко убеждён, уважаемые голозрители, что, возможно, только благодаря активнейшей деятельности таких энтузиастов первых маркетинговых сетей в Прибалтике, как товарищ Грибановская, нам и удалось в своё время уберечь от развала Советский Союз!
— Ха-ха-ха! — впервые появляется что-то человеческое в лице гостьи, — Ну что вы, Андрэй! О каком развалэ можно говорыт, эслы это повлэкло бы за собой и разрыв многих и многих тысач с таким трудом налаженных маркэтинговых связэй?! У мэня одной толко в то врэмя было около тысачи распространитэлэй помады с блиосткамы по всэму Совэтскому Союзу!
— Поблагодарим нашу гостью за её любезное участие в нашем голомарафоне, — поспешно сворачивает голосеанс с Литвой Андрей Махов, — А на связи у нас теперь Новосибирский государственный технический университет, закладку капсулы времени в котором сделал в год шестидесятилетия Ленинского Комсомола сам Иван Шкворин. Внимание на экран!
Перекачанное ботоксом женское лицо с искусственной улыбкой сменяет вид планеты из космоса. Земная поверхность величественно прокручивается и в определённый момент объективы голокамер устремляются к её какому-то размытому зеленоватому участку с сибирской тайгой. На фоне окаймляющего таёжного моря проявляется крупная городская агломерация, по мере снижения плавно переходящая в университетский комплекс НГТУ.
У длинного пятиэтажного здания четвёртого учебного корпуса толпятся люди различного пола и возраста. Слышен неразборчивый гомон толпы, то и дело звучит смех, а кое-где и комсомольско-молодёжные песни всех лет. Дрон с установленной на нём голокамерой подлетает ко входу, смещается чуть правее и крупным планом показывает мемориальную доску с горящей золотом надписью «В этом здании в 1978–1983 гг. отсыпался на лекциях по электровакуумным и ионным приборам первый маркетолог СССР Иван Шкворин».
— Комсомольский привет, друзья! — машет рукой появившаяся на голо-экране моложавая женщина лет за пятьдесят, на лице которой светится искренняя, хотя и несколько усталая улыбка, — Добрый вечер, Андрей! У нас здесь небольшая заминка, связанная с довольно таки странным фактом обнаружения двух одинаковых капсул вместо одной, которую, как я помню совершенно точно, мы с Ваней закладывали в этом месте сорок лет назад. Сейчас вскроют обе капсулы, и только тогда мы сможем объяснить вам этот удивительный казус!
— Две капсулы? — неподдельно изумляется ведущий, но тут же спохватывается и запоздало приветствует собеседницу, — Здравствуйте, Мария Ерофеевна, и, ради бога, простите меня за мою невежливость, но я и в самом деле немного растерялся, поскольку при подготовке телемарафона мы по понятным причинам тщательно изучили сведения о содержимом всех закладок, дабы избежать непредвиденных, а потому и не желательных для прямого эфира случайностей. Даже если бы вторая капсула у вас была бы заложена как дублирующая, это было бы отражено в протоколе комсомольского собрания. Впрочем, так даже интереснее!
— Да, Андрей! — согласно кивает Мария Шкворина, представлять всем известную личность которой ведущему даже не приходит в голову, — Две абсолютно идентичные капсулы, как два яйца из одного птичьего гнезда. Не знаю, возможно, эту загадку нам мог бы прояснить Ваня, вместе с которым мы тогда осуществляли эту закладку но, как вы все знаете, он…
Женщина быстро отворачивается в сторону, но при этом уголки её жёлто-зелёных глаз в лучах заходящего солнца успевают сверкнуть бриллиантами непрошенных слезинок, и голорежиссёр тактично переключает голокамеры на ведущего в студии Андрея Махова.
— Да, Мария Ерофеевна, — скорбно опускает голову ведущий, — Мы до сих пор не знаем, куда на шестом году вашей совместной жизни исчез Иван Шкворин. Но мы все помним, какой неоценимый вклад ваш муж внёс в дело Великой Реформации, благодаря которому наша страна в короткий срок опередила в своём развитии все капиталистические страны!
Несмотря на то, что никто не объявлял минуту молчания, освещение студии на некоторое время слегка приглушается, а звучащие фоном бравурные комсомольские марши сменяет минорная мелодия. Гости студии, сидящие полукружием амфитеатра вокруг сцены, разом встают и сурово молчат, а чуть погодя, по сигналу машущего руками за кадром помрежа, так же дружно степенно присаживаются, поудобнее устраиваясь в неудобных креслах, красные спинки которых стилизованы под комсомольские значки с дырой в виде Ленина.
Голокамеры вновь показывают серую коробку четвёртого учебного корпуса НГТУ, где наконец-то начинается какое-то осмысленное, хотя и не совсем понятное движение. К Марии Шквориной подбегает один из сотрудников университета, который, склонясь к её уху и неистово жестикулируя, что-то весьма эмоционально той объясняет.
— Андрей! — взволнованно обращается к ведущему товарищ Шкворина, — Вы не поверите, но во второй капсуле обнаружено личное послание моего мужа, то есть, Ивана Шкворина, которое он тайно заложил рядом с первым почти сразу же после своего исчезновения! И, кроме того, по содержащейся в его послании инструкции, рядом с капсулами найдена ещё и герметичная бобина с киноплёнкой, которая, говорят, неплохо сохранилась. По счастью, в нашем корпусе есть научно-образовательный центр цифровых систем и телевидения, а также научно-исследовательская лаборатория обработки изображений. Так что, Андрей, через несколько минут наши ребята перешлют вам уже готовый к демонстрации файл.
— Вот честное комсомольское, уважаемые голозрители и голозрительницы! — прикладывая руку к сердцу, отчаянно клянётся ведущий, — Этого нет в сценарии, а потому не считайте за рояль в кустах наличие столь релевантных лабораторий в техническом университете![6]
Режиссёра голомарафона, по всей видимости, тоже напрягает возникшая на пустом месте в высшей мере непонятная ситуация, а потому, прежде чем собрать на своей съёмочной площадке срочное совещание, он не находит ничего лучшего, как перебить творящееся в прямом эфире безобразие первым попавшимся под руку рекламным блоком.
Повинуясь сигналу разрешающей кнопки, второпях нажатой шаловливой ручонкой уже выкатившегося из затемнённой режиссёрской каморки маленького бородатого толстячка с всклокоченной шевелюрой, звучит предназначенная для подобных случаев музыкальная отбивка, одновременно с которой на голо-экране вспыхивает логотип рекламного блока.
По завершении музыкальной отбивки рекламный логотип сменяется ночным видом какой-то автолётной площадки, за пределами сетчатой ограды которой бредёт хмурый угонщик в чёрной лётной куртке и хрипловатым голосом недовольно бормочет: «Да я американцев не люблю. И японцев не люблю. И французов. Шведы, финны… не люблю!» Неожиданно замирает и, всматриваясь в темноту, восхищённо хрипит: «Я узбеков люблю, они зимой при взлёте не обледеневают!» Знак Ташкентского автолётного завода, звук захлопываемой дверцы, вой стартующих турбин и завывание сирен преследующей госаэроинспекции …[7]
— Приветствуем тех, кто только сейчас присоединился к нам, — вновь появляется на голо-экране ведущий после окончания последнего ролика рекламного блока, — И напоминаем, что мы в прямом эфире всесоюзного голомарафона, посвящённого столетию Ленинского комсомола! Итак, только что к нам в студию поступила сенсационная запись последнего обращения пророка Великой Реформации Ивана Шкворина, сделанная им через несколько дней после своего таинственного исчезновения тридцать пять лет назад. Мы и сами пока, честно говоря, не знаем, что же в нём содержится, но заранее приносим извинения за, не очень хорошее качество записи, изначально осуществлённой на любительской киноплёнке тех нелёгких для нашей страны лет, когда любая советская женщина в целых колготках под джинсами считалась уже обеспеченной. Господи, о чём это я? Внимание на экран!
Объёмный голографический кадр сверхвысокого разрешения с напряжённо застывшим в ожидании привычных, но не очень желательных неприятностей ведущим сменяется на плоский белый экран, невнятное шипение и хаотично мельтешащие значки служебных пометок, нанесённых на стандартный ракорд начального участка старой киноленты.
Однако, через несколько секунд на месте белого экрана неожиданно появляется хотя и по-прежнему двумерное, но достаточно сносное и узнаваемое изображение Ивана Шкворина, сидящего на тюремных нарах и жадно поглощающего макароны из большой миски.
— Уже снимаешь? — недоумённо поднимает голову молодой человек, с неохотой отставляя в сторону посуду с недоеденным перекусом, — Предупредил бы, что ли, Батон! Ничего не могу с собой поделать, до чего ж я люблю этот двойной макаронный гарнир! Вот как с корешем порубали как-то с голодухи в какой-то привокзальной столовке одну тарелку на двоих, так и прёт меня с этих макарон! А ещё яичницу тоже очень уважаю, но в тюряге её почему-то не дают… Впрочем, я отвлёкся. Всем привет! Если кто не знает, то меня зовут Иваном Шквориным, по батюшке, хе-хе, Ильич, но обойдёмся как-нить без отчества, ибо, во-первых, не по чину мне такое дважды известное отчество носить, а, во-вторых, молод ещё, в сентябре только двадцать три стукнуло. Слышь, Батон, плесни-ка мне чефирку, а то что-то в горле пересохло! Чего ржёшь? Это, видать, от волнения, а не после вчерашнего…
Недовольно насупившись, товарищ Шкворин берёт протянутую ему из-за кадра чьей-то исколотой портаками рукой закопчённую алюминиевую кружку с какой-то исходящей паром тёмно-бурой субстанцией, в которую воткнута чайная ложка. Шумно отхлёбывает из кружки пару глотков, блаженно выдыхает и с сожалением отставляет её в сторону.
— Вот скажи мне, Батон, — обращается товарищ Шкворин к кому-то за кадром, — Почему у тебя получается такой изумительный чефир, а какой-то банальный SWOT-анализ у тебя выходит, ну, к примеру, как та бурда, которую в вашем котлопункте называют чаем?
За кадром слышится смущённый смех и чьё-то невнятное оправдывающееся бормотание, в ответ на что товарищ Шкворин только безнадёжно машет рукой в сторону объектива и, укоризненно покачивая головой, с досадой отворачивается в другую сторону.
— Да забей ты на него, Молох! — слышится за кадром другой приглушенный голос, — Батон просто ещё не знает, что на последнем сходняке самые уважаемые авторитеты приравняли маркетологов к мошенникам, каталам и прочей подобной элите воровского мира, потому как деньги им лохи, простите, потребители, несут безо всякого там насилия и гипноза!
— Так вот, — продолжает прерванную речь товарищ Шкворин, одобрительно кивая кому-то за кадром и вновь поворачиваясь к объективу, — Цель моего сегодняшнего обращения или, если так хотите, послания, состоит в разъяснении причин моего внезапного исчезновения накануне 29 октября 1983 года. Подробности вам расскажет моя жена Мария Шкворина, да, Машка, теперь уже можно, а если вкратце, то случилось так, что несколько дней назад меня пригласил к себе лично Юрий Владимирович Андропов и в ультимативной форме потребовал дать бессмертие ему и другим одряхлевшим политическим руководителям нашей страны. Представляете маразм? Короче, мне пришлось уйти в подполье, кхе-кхе…
Товарищ Шкворин заходится в надсадном кашле, и кто-то из-за кадра заботливо подаёт ему кружку с горячим чефиром, на что он только благодарно кивает своему благодетелю, отхлёбывает пару поспешных шумных глотков и снова продолжает вещать в камеру.
— Простите, это я просто недавно лечил весьма запущенную стадию туберкулёза у одного здешнего обитателя и не успел пока ещё полностью восстановиться, но скоро всё пройдёт. Вы, конечно же, давно уже поняли, что я сейчас нахожусь, скажем так, в местах не столь отдалённых и вправе меня спросить, за что, хотя правильнее было бы спросить, почему?…
— Да потому что Молох у нас в авторитетных маркетолохах ходит! — неожиданно влезает в кадр чья-то помятая небритая харя, — И, ва-а-аще, Молох у нас правильный мужик!…
Не совсем трезвого сидельца спешно выхватывают из кадра чьи-то жилистые руки и под протестующие вопли волочат, судя по утихающему шуму, куда-то в другой конец камеры.
— Как только прочухается, — раздаётся за кадром зычный властный голос, — Так сразу же передайте этому уроду, что за ним сразу два косяка и одно западло! Как это, какие? Он сказал «маркетолох», во-первых, а это по всем нашим маркетинговым понятиям самый страшный косяк! Во-вторых, он назвал маркетолога мужиком, а это уже косяк по любым понятиям! Но самое главное, он прервал маркетолога, а это уже откровенное западло!!!
— Ну всё! — смеётся в объектив товарищ Шкворин, — Я уверен, вы уже и и без моих нудных объяснений поняли, что мне здесь нравится, меня здесь никто не продаст и, вообще, место лишения свободы является лучшим местом для маркетолога! Может быть это и шутка, но во всякой шутке есть только доля шутки, и здесь меня никому не придёт в голову искать. А Молохом меня стали кликать, чтобы некоторые люди, к примеру, из Рязани или южных регионов страны не произносили слово «маркетолог» с применением столь ненавистного мне фрикативного звука «г», которое больше похоже на «х». Я маркетолог, чёрт возьми, а не маркетолох! А, кроме того, Молохом было некое языческое божество, которому люди в древности приносили человеческие жертвы. Так вот, что касается человеческих жертв, то у меня с ними тоже всё в полном порядке, потому как вы просто даже представить себе не можете, сколько у меня появилось учеников, сначала ещё на воле, а теперь и здесь! Кстати говоря, преподаю я им не только основы маркетинга, в частности, и предпринимательства, вообще. Давайте спросим у моего самого нерадивого ученика про самые перспективные направления развития технологий конца двадцатого и начала следующего века! Батон?
— Персональные компьютеры, телекоммуникации, сотовая связь и, э-э, как их, мобильные технологии, Учитель? — доносится из-за объектива приглушенный голос некоего Батона.
— Да что ж ты, Батон, только вокруг информационных технологий крутишься? — с досадой выговаривает товарищ Шкворин, — Нет, спасибо, конечно, за помощь с моей кинокамерой, но тогда уж упомянул бы и про базы данных, интернет, социальные сети, корпоративные информационные системы, компьютерные игры или эгрёбаные криптовалюты, к примеру! Ну да ладно, что ж с тебя возьмёшь, если даже с этими куцыми познаниями ты лет через десять уже станешь одним из первых долларовых миллионеров в нашей стране…
В это время, захваченный историческими кадрами режиссёр в своей затемнённой каморке, спохватывается и, вспомнив о своих прямых обязанностях, подаёт указание переключить голокамеры на присутствующих в студии гостей для того, чтобы показать их реакцию.
Снабжённые искусственным интеллектом голокамеры сверхвысокого разрешения тут же выхватывают вскочившего с одного из мест и спешно удаляющегося полного пожилого мужчину с почти выведенными на руках татуировками, к груди которого приколот бейдж «Президент государственной корпорации информационных систем Антон Батонов».
— Пару слов для наших голозрительниц, товарищ Батонов! — бросается наперерез толстяку девушка с радиомикрофоном в руке, — Как вы думаете, можно ли было бы сорок лет назад избежать тотального дефицита, о котором, как и других важных для женщин проблемах, почему-то не говорилось в услышанных нами сегодня комсомольских посланиях?
— Как и многие другие специалисты в нашей стране и за ее пределами, я глубоко убеждён в том, что своевременное развитие средств вычислительной техники и соответствующих им возможностей по передаче, хранению и обработке данных помогло бы нам избежать дефицита большей части товаров народного потребления в СССР! — отвечает толстяк.
То ли от волнения, то ли от духоты в перегретой десятками мощных осветителей студии, у товарища Батонова на лысине выступают капельки пота, для устранения которых товарищ Батонов лезет в карман за старомодным батистовым носовым платком, после извлечения которого из того же кармана на пол со страшным грохотом сыплются чёрные окатыши…
Товарищ Батонов промокает лысину, тем же потным платком проходит по своему лицу, от чего его черты вдруг расплываются, и он превращается в профессора Валентинова.
— Ну да ладно, господа студиозусы, у нас осталась буквально одна минутка, а посему вы можете потихонечку собирать свои причиндалы и по мере оставшихся сил просачиваться к выходам из лекционной аудитории. А вас, Марк, я попрошу остаться! — верный своим совковым привычкам профессор не преминул случаем и ввернул очередную киноцитату.
Проснувшись от страшного грохота, издаваемого при движении по проходам лекционной аудитории владельцев многочисленных каблучков, каблуков и каблучищ самого разного пола, возраста и комплекции, стремящихся как можно скорее покинуть ненавистный храм экономической науки, чтобы успеть занять очередь в университетском буфете или кафе, я ещё довольно долго не мог прийти в себя.
Посидел-посидел, в себя или не в себя, но куда-то, в конце концов, точно пришёл, плюнул на дурацкий многосерийный, потому как продолжавшийся на протяжении вот уже многих дней подряд сон, и уже вскочил, когда из кармана выпал чёрный речной окатыш…
Больше книг на сайте - Knigoed.net
[1] Фрагмент текста подлинного послания из капсулы, заложенной в посёлке Я́рега, Республика Коми, 29 октября 1978 года и извлечённой 23 августа 2018 года.
[2] Фрагмент текста подлинного послания из капсулы, заложенной в городе Ставрополе 29 октября 1978 года и извлечённой 29 октября 2018 года.
[3] Фрагмент текста подлинного послания из капсулы, заложенной в городе Волжском Волгоградской области 29 октября 1978 года и извлечённой 29 октября 2018 года.
[4] Фрагмент текста подлинного послания из капсулы, заложенной в аэрокосмическом колледже СибГУ имени Решетнева, город Красноярск, 29 октября 1978 года и извлечённой 29 октября 2018 года.
[5] Действительно, как утверждают неподтверждённые сведения из интернета, на относительно недавно найденном при раскопках древнего Вавилона глиняном горшке было написано: «Эта молодежь растленна до глубины души. Молодые люди злокозненны и нерадивы. Никогда они не будут походить на молодежь былых времен. Младое поколение сегодняшнего дня не сумеет сохранить нашу культуру».
[6] Научно-образовательный центр «Цифровые системы и телевидения», а также научно-исследовательская лаборатория обработки изображений, действительно, имеются в Новосибирском государственном техническом университете и, действительно, находятся в здании четвёртого учебного корпуса!
[7] Приведено содержание слегка переиначенного рекламного ролика узбекской компании «Уздэуавто», осуществлявшей сборку автомобилей Daewoo на территории Узбекистана.