Трактир был полон.
Наступила долгожданная весна, перевалы открылись, и путешественники всех мастей хлынули на тракт. Паломники, коробейники, наёмники и посыльные — все они были здесь. Душный, пропахший потом и выпивкой воздух, гудел от их голосов. Кружки со стуком сталкивались, слышалось чьё-то громкое чавканье, кто-то горланил старую песню охрипшим голосом.
«Лучше доброго мёда — только баба и дорога…»
Креслав тяжело вздохнул. Он сидел в затенённом алькове за отдельным столом. Это укрывало его от посторонних взглядов, но не от гула общего зала. Креслав был уже немолод, хотя всё ещё крепок и силён. Но весной и осенью ныло левое колено, когда-то разбитое ударом дубинки, живот, некогда крепкий и плоский, заметно округлился, кожа начала обвисать. И самое главное — чем старше он становился, тем больше его начинало раздражать общество людей. Креслав бросил хмурый взгляд на дверь, отхлебнул из стоящей перед ним кружки, вытер рот тыльной стороной ладони, и пробормотал сквозь зубы:
«Ну и куда этот хрен запропастился?»
Словно в ответ на его слова, дверь распахнулась. На пороге стоял невысокий человек, скрытый длинным плащом, доходившим почти до пола, широкополой шляпой и высоким кожаным воротником. Оглядевшись, он направился прямиком к Креславу. Хотя плащ скрадывал очертания фигуры, было видно, что вошедший не отличался крупным телосложением. Креслав нахмурился. Похоже, теперь в охотники берут всех подряд — даже щуплых юнцов, едва вывалившихся из родительского гнезда.
Между тем незнакомец прошёл через весь зал, легко лавируя между людьми, и опустился на стул перед Креславом. Появившаяся из-под плаща левая рука в перчатке положила на стол медальон, на котором была изображена рука, объятая пламенем.
— Не больно-то ты похож на охотника, — сказал Креслав, вновь приложившись к кружке. — Скорее на церковного служку.
Из-под полей шляпы на него смотрели большие голубые глаза.
— Не больно-то ты похож на наёмника, — донеслось в ответ. — Скорее на обычного пьянчужку.
Креслав едва не поперхнулся от удивления.
— Баба на службе Церкви?
— Моё имя — Лада, — холодно ответила женщина.
Наёмник, смутившись, пожал плечами и пробормотал:
— Прощения просим, госпожа, за неуважение. Да только это что-то новое.
— Мне сказали, что у тебя есть информация.
Шляпа легла на стол. Под ней оказались длинные, медно-рыжие волосы, заплетённые в косу.
— Есть, как не быть. — Креслав чуть понизил голос и наклонился вперёд. — Неподалёку, в дне пути отсюда, есть деревенька под названием Чёрный ручей. Слыхал я, там в последнее время молоко киснет, да телята мёртвыми рождаются. Поговаривают, туда посланник княжий отправлялся, да только сгинул без следа. В общем, по всему видать — завелась там ведьма.
Лада кивнула. Действительно, все признаки указывали на это, но никогда нельзя быть уверенной заранее.
— Как найти эту деревню?
— По тракту — до Каменной переправы. Там — через речку, да в горы. Дорога там одна. Не промахнёшься.
— Хорошо, — Лада надела шляпу и кинула наёмнику кошель.
Тот ловко поймал его на лету, затем оценивающе посмотрел на женщину.
— На ночь глядя не стоит ехать. Подожди до утра. Может мы могли бы, — Креслав заглянул в её глаза, задумался на миг, затем помотал головой. — Нет, ничего.
Лада молча вышла за порог, оставив наёмника допивать свою медовуху.
Смеркалось. Над лесом поднимался серебряный серп молодой луны. Возможно, ехать ночью действительно было глупой затеей, но женщина не любила общество людей. Особенно такое, что обычно собиралось в придорожных трактирах.
Как и ожидала, своего спутника Лада нашла на конюшне. Тот о чём-то болтал с мальчишкой-конюхом и расчёсывал гриву своего коня, выбирая из неё прилипший репей. Заметив её, он усмехнулся.
— Пора седлать, сестрёнка? На ночь здесь не остаёмся?
Его звали Дроган. Это был высокий, широкоплечий молодой человек с растрепанными волосами цвета соломы. Тело его закрывала кольчуга, конический шлем и большая двуручная секира были приторочены к седлу.
Ничего не ответив, Лада подошла к своему коню и подтянула подпругу.
— Говорил же, что на ночь мы здесь не останемся, — весело бросил мужчина конюху.
Тот лишь покачал головой.
На привал остановились час спустя. Спутники съехали с тракта на поляну за небольшой стеной сосен. Дроган сразу же развёл костёр, и вот уже скоро над ним дымился котелок с ароматной похлёбкой. Лада расчёсывала лошадей, привязанных к стволу одинокого дерева, росшего посреди поляны. Его ветви нависали над лагерем, давая ненадёжное укрытие от возможного дождя. В ночной тишине раздавался треск поленьев, пожираемых огнём, да далёкое уханье совы.
Дроган протянул плошку своей спутнице, усевшейся поближе к костру, и та благодарно кивнула. За всё время с тех пор, как они покинули трактир, они не сказали друг другу ни слова.
Когда с едой было покончено, Лада собрала посуду и вымыла её в ближайшем ручье. От воды стыли руки, но женщина была привычна к тяготам походной жизни. Когда она вернулась, то обнаружила, что Дроган уже раскатал походные постели поверх еловых лап и достал из своей седельной сумки гусли. Вскоре тихий грустный мотив зазвучал в ночном лесу.
Лада забралась под одеяло, положила под голову скатанный плащ и взглянула на звёзды. Этот вид никогда ей не надоедал. Треск костра, тихий наигрыш Дрогана и звуки ночного леса клонили в сон, и вскоре её веки сомкнулись.
Утро было зябким. Тяжёлая холодная роса покрывала мёртвые угли костра. Лада выбралась, повела носом, ловя смолянистый запах деревьев, и закуталась в плащ. Дроган уже суетился на поляне, седлая лошадей. Как обычно, он был отвратительно бодр с утра.
Наскоро перекусив, охотники забрались в сёдла. Солнце поднималось всё выше над горизонтом, прогревая землю и превращая росу в пар. Промёрзший за ночь грунтовый тракт становился всё мягче, постепенно покрываясь грязью. Ехали молча, Дроган лишь тихо насвистывал какую-то мелодию.
Уже начинало смеркаться, поднялся ледяной ветер с гор, когда Лада заметила в стороне каменный мост через речку. Махнув рукой своему спутнику, она свернула с тракта. Копыта гулко застучали по заросшему мхом камню. Вода широкого ручья, медленно нёсшего свои воды меж камышовых зарослей, действительно казалась чёрной. Невдалеке, на вершине пологого холма, куда вела дорога, начинали загораться огни.
Когда охотники въехали в деревню, большинство жителей уже разошлись по домам. Редкие прохожие, попадавшиеся им на пути, кидали взгляды, полные неясных подозрений, и старались быстрее скрыться за дверьми.
— Как всегда, радостные лица и гостеприимно открытые двери, — усмехнулась Лада.
— Да и бесы с ними, — пожал плечами Дроган. — Мы здесь не для того, чтобы нас любили. Да и с чего бы им встречать нас с хлебом и солью?
— Неплохо было бы, для разнообразия.
— Если нас любят, значит, мы плохо делаем свою работу, сестрёнка. Хватит унывать, пойдём, поищем корчму. Уж там-то нам будут если и не рады, то, по крайней мере, накормят.
Корчма нашлась неподалёку. Это было приземистое одноэтажное здание без вывески. Входя внутрь, Дроган пригнулся, чтобы не задеть головой притолоку. Внутри было темно, свет шёл лишь от лучин да очага в центре. Сначала Ладе показалось, что в зале пусто, но затем их окликнули.
— Здравы будьте, путники.
Дроган снял шлем и с опаской выпрямился, бросив косой взгляд на низкий потолок. От его макушки до потемневших от времени досок оставалось не больше ладони.
— И тебе не хворать, хозяин. Соорудишь нам какую-нибудь похлёбку и место для ночлега?
Хромая, корчмарь появился из тёмного угла и внимательно оглядел пришедших. Затем кивнул и указал на единственный длинный стол у стены, со скамьями по бокам. Он был довольно молод, лет двадцати, хотя годы уже оставили свой отпечаток. Лицо пересекал уродливый шрам, лоб покрывали морщины, руки загрубели от тяжёлой работы. Уверенными привычными движениями корчмарь раздул огонь и подвесил над ним котёл, после чего поставил перед гостями крынку кваса и пару кружек.
— Надеюсь, вы — люди привычные, место могу предложить только на конюшне.
— Нам всё сойдёт, — Дроган сидел вполоборота, наблюдая за хозяином. — Что с ногой?
Корчмарь бросил мрачный взгляд через плечо.
— Бывает так — уходишь на войну здоровым, а возвращаешься с перебитой ногой и раскроённой мордой.
— Бывает, — кивнул охотник. — Не с чудскими ли псами сражался?
— В третьей сотне ополчения.
— Под Венежским озером не бывал?
— Как не бывать? — хмыкнул корчмарь. Там нас чудская конница и смяла. Очнулся в овраге, кое-как до лагеря дополз. Потом уж только с обозом ехал, пока в ближайшей деревеньке меня не оставили.
— Выпьем, — Дроган наполнил кружки и одну из них подтолкнул хозяину. — Как звать-то тебя?
— Сом.
— А я — Дроган. Твоё здоровье.
Лада отодвинулась в тень. Всем напиткам она предпочитала воду. Кроме того, сейчас её глаза внимательно следили за корчмарём. Тот, подошёл, осушил кружку в несколько глотков, со стуком поставил её на стол и отёр рот.
— Я знаю, кто вы.
— Так уж и знаешь? — ухмыльнулся Дроган.
Но, несмотря на улыбку, глаза бойца оставались цепкими и настороженными. Лада была знакома с ним шесть лет, и знала, что за внешностью добродушно увальня кроется острый и холодный, как кинжал, ум.
Корчмарь кивнул.
— Видел таких. Все знают, что кроме людей у чуди были и, — он задумался, подбирая слово, — другие. Чудь белоглазая, которую сталь не брала, а только железо холодное. Говорят, шли у князя в дружине охотники, которые только и могли эту нечисть одолеть. Вы за тем сюда приехали? Нашу ведьму поймать?
— А что думаешь, есть у вас тут ведьма-то?
Сом пожал плечами.
— Я человек простой. Молоко скисает, скот прямо на полях валится. Стало быть, какая-то нечисть точно завелась. А уж ведьма то, или что другое — мне неведомо.
— Понимаю, — кивнул Дроган. — А скажи, что ещё в округе происходит? Да и заодно, раз уж пошёл такой разговор, и об окрестностях расскажи. Что у вас здесь есть приметного, с кем поговорить можно.
— Деревня, как деревня. Поговорить попробуй со старостой, Мирчем его зовут. К отцу Хотену обязательно зайдите. Думаю, если бы не он, давно бы уже всем нам конец пришёл. Благодаря ему только и держимся.
— Добро, завтра с утра заглянем в церковь.
Корчмарь вернулся к котлу. Вскоре перед путниками оказались деревянные миски, над которыми поднимался густой пар. Сом вернулся в свой угол, но Лада видела, что он, то и дело, смотрит в их сторону. Очевидно, Дроган тоже это заметил — наскоро закончив ужин, он отставил миску, налил себе ещё кваса, и сказал, не поворачиваясь:
— Ты что-то спросить хотел? Давай, не стесняйся.
Сом замешкался перед тем, как заговорить.
— Откуда это всё берётся? Ведьмы, колдовство?
— А разве святой отец не читал вам проповеди?
— Читал, — Сом, задумавшись, наморщил лоб. — Писание говорит, что Создатель порицает колдовство. И что оно случается по его попущению, да идёт от демонов, обретающихся в Нави. Но как-то это всё непонятно. Как так — колдовство идёт от демонов, а заклятия читают ведьмы? Они здесь, демоны там, как те так слышат-то хорошо? Да и мало ли, что какая баба бормочет? Почему нечистые им вообще помогают?
Дроган обернулся к Ладе. Та уже слегка задремала в тепле, прислонившись спиной к стене, но нить разговора не теряла. Женщина посмотрела на корчмаря, раздумывая, стоит ли отвечать на его вопросы, а если и отвечать, то как объяснить, чтобы он понял. Затем подалась вперёд.
— Не всё ведовство идёт от демонов, — тихо проговорила она. — Оно несколько сложнее. Навь сама по себе является источником энергии, которая пронизывает наш мир. Некоторые люди способны направлять её так, чтобы она вызывала изменения в окружающей реальности. Не обязательно во зло. Иногда бывает, что эта энергия проявляется стихийно, и тогда могут сами собой оживать мертвецы, возникать проклятые места. А есть и такие люди, которые как бы заключают с демонами Нави договор. Они получают способность творить заклинания, используя ту же самую энергию, но взамен обязуются использовать их во зло людям. На них-то мы в основном и охотимся. Понимаешь?
Сом неуверенно кивнул. Лада усмехнулась и откинулась обратно — она уже видела подобный взгляд. Теперь-то корчмарь окончательно уверился, что от колдовства добра не жди.
— Ну ладно, — Дроган встал со скамьи. — Утро вечера мудренее. Завтра возьмёмся за работу, а ты, добрый человек, свои догадки о нашем ремесле держи при себе. Всё равно слухи быстро разнесутся, но хоть день выиграем.
— Не извольте беспокоиться, — заверил Сом. — Ступайте на сеновал, я тут пока приберусь.
Охотники вышли за дверь. Пока они ужинали, над землёй раскинулся звёздный купол.
— Думаю, он и половины не понял из того, что ты ему сказала.
Лада кивнула.
— А если бы я рассказала ему всё, как есть, то и вовсе сошёл бы с ума. Пойдём. Завтра длинный день — надо бы до заката выяснить, что у нас тут. Ведьма, или кое-что пострашнее.