Культ опутал княжество. Об этом думали все трое покидавших в то утро Жигань. Никто из них не обернулся, пока город не скрылся за холмами.
Труп бедолаги Мара так и не был найден. Где-то там, позади, пылал осквернённый храм. Десятки людей оплакивали погибших близких. Будет ли у них возможность вернуться к нормальной жизни? Вряд ли кто-то мог бы с уверенностью ответить на этот вопрос.
— Надеюсь, вы не возражаете против моей компании? — спросил Мормагон, когда спутники добрались до развилки.
— Отличный ты мужик, — вяло улыбнулся Дроган. — Но на кой ляд тебя несёт с нами?
Взгляд музыканта был направлен куда-то вдаль.
— Знаешь, честно тебе скажу. Столкнувшись с таким, и поняв насколько много вокруг зла, я не могу, как раньше, беззаботно топтать дороги и наигрывать на лире. Как вообще у вас это получается? Как вы можете спокойно засыпать, зная, что творится вокруг?
Ветеран пожал плечами.
— Дело привычки. Я ещё до службы в Ордене многое повидал. Приходилось спать среди не захороненных трупов. Просто потому, что выдался свободный час, и негоже было его терять. А на жаре — знаешь, как быстро мертвецы вонять начинают? Через пару часов уже личинки копошатся в ранах. И ничего, как-то приспособился. Что касается неё…
— Вера, — оборвала его Лада. — Вера в то, что мы служим лучшему миру в меру своих способностей. С каждым сожжённым еретиком, с каждой пойманной ведьмой мир вокруг становится чище. Некогда предаваться унынию, которое суть пустой грех. Осталось ещё много работы.
От охотницы не укрылся задумчивый взгляд Дрогана.
— Да, — еле слышно пробормотал воитель. — Вера.
Верно говорил Мормагон — в хорошей компании дорога пролетает незаметно. Так и вышло — странники не успели оглянуться, как впереди показались черепичные крыши городского предместья. А за ними, в лучах пламенеющего заката, возвышались рыжие кирпичные стены столицы. Долетали отдалённые голоса готовящегося к ночи города. Кричали пастухи, разгонявшие животных по дворам, и многоголовое стадо отзывалось им. Заливался визгливым лаем какой-то пёс. Протяжный низкий звон тяжело плыл над рекой — Лада узнала голос большого соборного колокола. Ветер доносил приглушённую расстоянием песню струн. А ещё он нёс запахи. Какие-то были приятными, вроде аромата выпеченного на вечер хлеба. Другие заставляли морщиться и с тоской поглядывать на поля, где отцветали первые весенние цветы. Хотелось развернуть коня и отправиться туда, в разнотравье, а не погружаться в смрад городских улиц.
— Нынче по ночам уже совсем тепло, — заметил Дроган.
Никто не стал с ним спорить, хотя в тёмных лесных оврагах ещё можно было найти укрывшиеся от солнца островки потемневшего снега.
Спутники уже почти добрались до деревянного моста через реку, когда их окликнули.
— Ух, ты. Не ожидал такой встречи, — пробормотал Дроган.
Лада тоже была удивлена, увидев у входа в небольшой трактир отца Тихомира. Старый монах стоял, опираясь на трость. Охотница слышала, как Дроган вполголоса объясняет Мормагону, кем был этот старик.
— У него же повязка на глазах. Он слепой?
— Ну да, — подтвердил воитель.
— Тогда каким образом он нас увидел?
Лада нахмурилась. Этот вопрос и ей пришёл в голову. Спешившись, странники подвели лошадей к коновязи и поприветствовали старого монаха. Приложив губы к его перстню, Лада распрямилась и спросила:
— Что ты здесь делаешь, отец? И как узнал, что мы едем?
— Очевидно, ждал вас. Пойдёмте внутрь, ветер нынче прохладный, а мои старые кости давно уже не держат тепло.
Отец Тихомир позволил Ладе взять себя за руку и отвести на угол длинного стола у дальней стены зала. Умирающий день уже почти не дарил света, и трактирщик, высокий худой мужик средних лет, зажёг висящие на цепях под потолком лампады.
— Да, я ждал вас, — продолжил монах, устроившись поудобнее с кружкой эля. — Знал, что поедете этой дорогой и хотел поговорить прежде, чем войдёте в город. Рассказывайте. Что вам удалось обнаружить?
Разговор был долгим. Отец Тихомир внимательно слушал, хмурился, задавал вопросы, уточнял. Когда он, наконец, узнал всё, что хотел, бледный серп месяца освещал притихшие предместья. За окном было темно и тихо.
— К сожалению, мне нечем развеять ваши тревоги, — сказал монах. — Ярополк ведёт себя странно в последние дни. Запирается у себя и никому не позволяет заходить. Спрашивал о вас. У меня создалось впечатление, что он вас опасается.
— Бред, — покачал головой Дроган.
— Мииилсдари, — протянул трактирщик и протяжно зевнул. — Весьма извиняюсь, но за полночь ужо. Добрым людям спать давно полагается. Вы бы заплатили за ночлег, да и отправлялись на боковую.
— Верно, — сказал Мормагон и заглянул в кружку.
Судя по погрустневшему выражению его лица, та была пустой.
— Так и решим. Сегодня в город уже не попадём.
Лада мысленно согласилась со своим наставником. Городские ворота закрыли часа два назад. Оплатив спальное место, странники поднялись по скрипучей, потемневшей от времени лестнице. На втором этаже была только одна комната. Тёмная, без окон. Дрогану пришлось снять шлем, чтобы полностью разогнуть спину. И даже так он едва не упирался макушкой в закопченный потолок. Воитель поднял повыше свечу, и в её трепещущем пламени осмотрел ряды лежавших на неровном дощатом полу тюфяков. Часть из них уже заняли другие путешественники, которых ночь застала за стенами. Запах немытых тел забивал ноздри. Лада с ужасом подумала о бесчисленном множестве насекомых, считавших здешние подстилки своим домом. Выбрав место подальше от остальных, она расстелила свою походную постель и завернулась в неё. Сквозь навалившийся сон она слышала, как устраивается на ночлег Дроган, а Мормагон тихо жалуется, что мог бы уже быть на хорошем чистом постоялом дворе, если бы не задержка. От Тихомира не доносилось ни звука. Если у него и было мнение относительно ноющих музыкантов, он держал его при себе.
Погас огонёк свечи. Мрак был такой, что в первый миг Ладе стало тяжело дышать. Темно и душно. Только шорохи во тьме. Наверное, так и чувствует себя человек, погребённый заживо. Охотница подавила постыдное желание запалить хотя бы лучину, чтобы только не было этой бескрайней черноты. Она даже не была уверена, закрыты её глаза, или нет. Сложив вместе ладони, Лада наскоро зашептала молитву.
Неожиданно нахлынувший ужас отступил. Как всегда, когда Лада призывала в помощь Создателя. Почти всегда…
Вскоре охотница забылась тревожным сном.
Пробуждение наступило неожиданно. Кто-то настойчиво тряс Ладу за плечо. Открыв глаза, она вздрогнула всем телом — вдруг ей показалось, что кошмар стал явью, и она действительно оказалась под землёй. Но нет. Это была та же погруженная во мрак комната.
— Кто здесь? — спросила Лада, нащупывая рукоять кинжала.
— Прости за беспокойство, сестра. Это Снуд. Помнишь меня?
Спросонья Лада с трудом припомнила служку при Ордене, возившегося с клеткой и забравшего её коня перед поездкой в Медянку. Охотница немного расслабилась, но руку с эфеса не убрала.
— Что тебе надо? Как ты нас нашёл?
В ответ раздался тихий скрежет огнива.
— Поспрашивал добрых людей, они мне указали. Беда стряслась. Ярополк мёртв.
По недоверчивому ворчанию из темноты Лада поняла, что Дроган уже проснулся и слышал разговор. Сама она едва не вскочила, но быстро подавила порыв и задумалась. Слова Снуда могли быть ложью. Или ловушкой. Но зачем?
Вспыхнуло пламя свечи, осветив простоватое лицо послушника.
— Что случилось? — спросила Лада, внимательно следя за его глазами.
— Убили Ярополка. Этой ночью.
Либо Снуд был отменным лгуном, либо говорил правду. Или, по крайней мере, сам верил своим словам.
— Кто убил? Как это случилось?
— Боюсь, времени нет сейчас говорить. Уходить надо. Нашёлся свидетель, показавший, что видел, как вы входили к Ярополку перед тем, как его не стало. Вас уже ищут. Боюсь, я опередил дружинников совсем ненамного.
Огромная ладонь Дрогана, похожая на лапу медведя, сдавило плечо послушника так, что тот охнул.
— Кто нас оговорил?
— Сломаешь мне руку — делу не поможешь. Ослабь хватку, а то ненароком покалечишь, возможно, единственного в городе, кто пытается вас сейчас спасти. Не знаю, кто свидетель. Сам я ему не верю, потому и пришёл. Но если у меня вышло вас найти, то и остальные не ровен час нагрянут.
Лада кивнула товарищу. Время на раздумья, и правда, вышло. Быстро собрав пожитки, охотница огляделась. Мормагон давно проснулся и тоже готовился к побегу.
— А где отец?
Тихомира нигде не было. И следа не осталось.
— Уж он сумеет о себе позаботиться, — проворчал Дроган, надевая шлем.
— Он всего лишь слепой старик.
— Который добрался до этого трактира через весь город! Добрые люди помогут монаху, не беспокойся. Надо бы о себе подумать.
Мормагон не вмешивался в разговор. Но, заметив его хмурый взгляд, Лада поняла, что он придерживается одного мнения с Дроганом.
За окном ещё стояла темень. Край неба лишь слегка посветлел, когда беглецы выбрались из трактира вслед за послушником и укрылись в ближайшей подворотне. Улицы пока были пусты, но Лада знала, что в предместьях день начинается рано. Большинство их обитателей, скорее всего, уже поднялось и понемногу готовилось к наступающему дню.
— Что мы собираемся делать дальше? — спросил Мормагон. — Бежать в другое княжество?
Дроган усмехнулся.
— Убийц главы стольной ставки Ордена найдут везде. Наш единственный шанс — доказать свою невиновность.
— Что предлагаешь? — поинтересовалась Лада.
— Проникнуть в город. Для начала — найти свидетеля. Думаю, он как-то связан с настоящим убийцей. Отыщем его — снимем с себя обвинение.
— Я помогу пробраться за стены, — пообещал Снуд. — Но даже если вы найдёте доказательства и придёте к князю, дружинники схватят вас. И пока вы сидите в тёмной, кто знает, что успеет случиться.
— У меня есть один приятель, — сказал Мормагон. — У него множество самых разных связей. Думаю, с его помощью нам нужно попробовать попасть на аудиенцию к епископу. Представить доказательства ему, и просить церковного суда. В конце концов, дело об убийстве главы отделения Ордена попадает под церковное право.
— Аудиен… — Дроган запнулся. — Понятно. Лада, ты монахиня. Твоя настоятельница не сможет нам помочь? Кажется, это лучше, чем сомнительные друзья Мормагона.
Охотница покачала головой.
— Она не будет с этим связываться. Я и без того всем как бельмо на глазу, а настоятельница слишком дорожит своим положением.
— Тогда, похоже, другого выбора у нас нет. Снуд, ты говорил, что поможешь нам попасть в город.
— Верно. Идёмте, не будем больше тратить время.
Беглецы выбрались из подворотни и быстрым шагом направились за послушником. Он перебежал широкую разбитую грунтовку и выглянул за угол дома.
— Цеховая стража, — прошептал он стоявшим за спиной товарищам.
Эти люди не были связаны с дружиной князя. Последняя была личной гвардией владыки и вместе с ополчением входила в войско. Город же, а равно предместье, охранялся по ночам добровольцами из местных жителей. Как правило, в стражу по очереди заступали подмастерья, что позволяло цехам иметь огромное влияние.
Поэтому люди, шагавшие сейчас по улице, могли не знать, что князь разыскивает каких-то охотников на ведьм. И уж тем более, даже если и знали, вряд ли кучка ремесленников с окованными металлом дубинками решилась бы заступить дорогу опытным бойцам.
— Не будем оставлять свидетелей, — решил Дроган.
Глаза Мормагона расширились.
— Ты хочешь убить всех этих людей?
— Нет, дурень! Ещё только врагов среди цеховых нам не хватало. Просто обойдём задворками.
Снуд кивнул, дождался, пока стража пройдёт, и двинулся к стоявшему через дорогу овину. Проходя мимо, Лада невольно залюбовалась росписью на его брёвнах. Та изображала обвивший брёвна вьюнок.
Пробравшись дворами, стараясь не попасться никому на глаза, беглецы добрались до окраины предместья. За ней начинались поля с редкими деревьями и кустами. Впереди, где река изгибалась, виднелась отмель, за ней — арка массивного каменного моста у Церковных ворот. На другой стороне реки возвышались стены Миргорода. Над землёй, пахнувшей сыростью, стелился редкий туман.
— Куда дальше? — спросила Лада.
Снуд указал на рощу невдалеке.
— Проберёмся окраиной до Южного моста. Возьмём на причале лодку. Дальше, под стенами, дойдём до моста святого Третьяка. Там есть пещерки, которыми кое-кто из лихого люда попадает в город, минуя стражу на воротах. Вот и мы тем же путём воспользуемся.
Лада хмыкнула, но не стала спрашивать, откуда послушник знает о путях контрабандистов.
Пока шли через рощу, да огибали излучину реки, солнце совсем поднялось над горизонтом. Предместье оживало. Уже слышалось тяжёлое дыхание мехов, раздувавших горн, да переговоры пастухов, гнавших стадо на пастбища.
Миргород стоял на нескольких островах. Кроме больших каменных мостов, которые вели к городским воротам, существовало множество мелких деревянных мосточков. По одному из них беглецы и добрались до находившейся на отмели пристани, о которой говорил Снуд.
— Ведите себя естественно, — шепнул послушник, кивнув на сторожевые башни, возвышавшиеся над Южным мостом. С них отлично были видны все окрестности.
По сторонам от башен берег ощерился рядами острых кольев. В рассветных лучах Лада различила фигуры караульных наверху, под крышей.
— А нас не схватят? — забеспокоился Мормагон.
— Они высматривают большие отряды. До нескольких странников им дела нет. Пойдём.
И правда, беглецы без затруднений миновали деревянный настил, и вновь оказались среди домов предместья.
— Вон она.
Снуд указал на большую рыбацкую лодку у просевшего от времени бревенчатого причала.
— Это твоя? — спросила Лада. — Мы ведь не крадём её?
— Успокойся сестра. Я тоже следую заветам Создателя. Давайте быстрее.
Дроган запрыгнул внутрь, и, пока его спутники забирались следом, вставил одно весло в уключину. Как только Снуд отвязал лодку, вторым веслом воитель оттолкнулся от причала, и мощными гребками погнал судёнышко вдоль берега, подальше от посторонних глаз.
— Как думаете, много людей нас видело?
Мормагон беспокойно ёрзал на банке, сжимая в руках мешок с поклажей.
— Кто бы ни видел, теперь уж не важно. Тревогу не подняли. Если дружинники и узнают, что мы здесь проходили и взяли лодку, откуда им знать, куда мы направились? Может, дальше по реке? Ищи нас теперь по всему Простору.
— Ну, что ж тут сказать? Многое я повидал, но, честно говоря, бегство от князя — для меня что-то новое.
Дроган налёг на вёсла. В тишине они проплыли по мелководью мимо мельничной запруды, через узкий проток, где, постаравшись, можно было одной рукой коснуться поросшей мхом городской стены, а другой — осыпавшегося крутого склона с торчащими корнями. Когда берега разошлись, впереди, на скале, они увидели угловатый каменный замок. Он возвышался над заливом, пронзая чистое лазурное небо золочёными шпилями.
Такова была резиденция епископа. Возможно, самого влиятельного человека в Миргородском княжестве.
— Туда.
Снуд указал на песчаную косу под отвесными береговыми скалами. Городские стены здесь отступали — сама природа воздвигла непреодолимую преграду. Невозможно было подняться по влажному от речной воды камню. С этой стороны город казался неприступным.
Если бы не маленькое отверстие, черневшее у самой земли. От случайного взгляда его надёжно скрывали кусты, и, не подведи Снуд беглецов вплотную, те никогда не заметили бы вход в пещеру.
— Здесь я должен с вами проститься. Удачи вам. Надеюсь, мы ещё встретимся.
— Как же мы найдём дорогу?
— Вот карта. Никому её не передавайте. А лучше — уничтожьте, как только окажетесь в городе. Да пребудет с вами благословение Создателя.
Попрощавшись, беглецы на четвереньках пробрались в небольшой зал у входа, вымазавшись в глине. Лада могла посочувствовать контрабандистам, вынужденным пробираться этим путём, если бы не их тёмное ремесло.
Свет дня позади сразу же померк. Дроган запалил факел. Пламя потрескивало во влажном воздухе, разбрасывая вокруг искры.
— Лошадей жалко, — вздохнул Мормагон, оглядываясь назад.
И Лада молча с ним согласилась.