— Пора выбираться из этих болот, — устало произнёс Дроган, сгорбившись в седле.
События последних часов сказались на его настроении не лучшим образом. В Лысенку отряд возвращался с триумфом. Думая, что избавили деревню от ненавистного врага. Староста принял чужаков без радости и сначала просто не поверил. Когда же Ладе удалось доказать, что угроза и правда миновала, болотные жители растерялись. Охотница ожидала какой угодно реакции, но не полного непонимания на их лицах.
«Как же так-то», — бормотал Стриг.
Обитатели Лысенки боялись зелёных людей и оставляли им жертвы, сколько себя помнили. Теперь, когда тех больше не было, привычный уклад рухнул. Кое-как Дрогану удалось растрясти старосту и узнать, что человек, похожий по описанию на отца Тихомира, проезжал мимо деревни несколько дней назад и направился по дороге на восток.
Последним, кого путники видели, покидая Лысенку, был Стриг. Юродивый укладывал свежих лягушек на жертвенном камне. Он покосился на Дрогана, и тут же отвернулся, недовольно пробормотав что-то себе под нос.
Смеркалось, но никто не хотел разбивать лагерь на ночь, пока вокруг не окажется сухая земля. Ромашка, вышедшая из деревни вместе с путниками, вдруг остановилась в сторонке.
— Хочешь остаться? — спросила Лада.
Девочка покачала головой. Она с грустным видом смотрела на свой бывший дом, затем вздохнула.
— Там мне места больше нет. Думаю, пора и вас покинуть.
— Куда же ты пойдёшь? — нахмурилась охотница. — Если не собираешься возвращаться домой, но хочешь от нас уйти…
Вдруг Лада осеклась. Солнце склонилось низко к горизонту. Деревья отбрасывали длинные кривые тени. А Ромашка — нет.
— Что там у вас случилось? — повернулся Дроган.
— Ромашка уходит, — глухо ответила Лада.
Девочка улыбнулась.
— Спасибо вам. Вы спасли меня, когда уничтожили болотную нечисть. Жаль, я уже не могу оставаться в мире живых. Но верю, что у вас всё будет хорошо.
Миг — и на том месте, где только что стояла их маленькая попутчица, уже никого не было. Словно ветер разогнал дымку.
— Всё будет хорошо, — повторила Лада.
Но, кажется, она и сама в это не верила.
Дроган подошёл и положил руку ей на плечо.
— Возможно, Создатель проявил к ней милосердие. В конце концов, что бы ждало девочку в этих краях? Болезни, страдания? Теперь она в лучшем из миров.
— Смерть — это милосердие Создателя? Прости, но я не хочу в это верить.
Дроган молча отошёл и вскочил в седло. Некоторое время спутники ехали молча.
Затем Дроган и произнёс свои слова о том, что хочет скорее выбраться из этих мест. И Лада была полностью с ним согласна.
Только глубокой ночью путники, наконец, покинули болото. Хотя они не могли этого видеть, гнилостный запах, преследовавший их последние дни, пропал. Отыскав удобную опушку в стороне от дороги, странники наскоро перекусили холодным вяленым мясом, и, не разводя костёр, устроились на ночлег. Дежурили по очереди, но ночь прошла спокойно, несмотря на преследовавшее всех троих чувство, будто чей-то взгляд наблюдает за ними из темноты леса.
Утро встретило их бескрайним голубым небом и пением птиц. Словно и не было тех мрачных, нагоняющих тоску топей. Вместо тяжёлого смрада гнили в воздухе витал едва уловимый аромат полевых цветов. Солнце играло с яркой зеленью травинок, превращая их в мягкий ковёр. Лада, перед тем, как надеть с утра обувь, не смогла отказать себе в удовольствии прогуляться по нему. Погрузить уставшие стопы в тёплую землю, рыхлую и жирную.
Вернулся Мормагон, прогулявшийся до соснового бора неподалёку. Отыскав родник, он пополнил запасы воды. Лишь стремительно истощавшаяся провизия заставляла беспокоиться, тем более что и денег у отряда оставалось немного.
Хотя пейзаж повеселел, пограничье всё ещё было заброшенным, диким краем. К вечеру путники проехали мимо сожжённой, заросшей сорной травой деревни. Никто не решился остановиться в покинутых домах. Все знают — в таких местах жди беды. Если в округе не поселились падальщики, дожирающие старые останки, значит, какие-то мстительные духи отравляют её своим присутствием. Поэтому следующая ночь прошла на старой заброшенной вырубке. На земле ещё лежали поваленные некогда стволы деревьев, очищенные от ветвей, которые так никто и не пустил в дело. Зато коры для растопки оказалось вдоволь, и путники с удовольствием грелись у костра и рассказывали истории. Мормагон тихо наигрывал на лире, и, впервые за долгое время, Лада решилась спеть. Её голос был глубок и печален — не так много весёлых песен довелось ей слышать за свою жизнь. Большую их часть составляли церковные псалмы, но они были бы не слишком уместны на ночной поляне.
Наконец, сон сморил всех, кроме Дрогана, оставшегося дежурить.
«На чужой земле и травинка — враг», — пробормотал он, устраиваясь в стороне от костра с топором на коленях.
В былые времена он не раз оставался в карауле, и знал, что сидеть следует в тени. Так дозорный будет меньше заметен, а взор его не слепит свет пламени.
Лада спала беспокойно. Ей снились пристально наблюдавшие за ней жёлтые глаза. И нигде нельзя было укрыться от их пристального взгляда. Когда Дроган растолкал Ладу посреди ночи, она сначала вздрогнула всем телом, но затем, узнав названного брата, даже обрадовалась возможности бодрствовать вместо того, чтобы опять тонуть в этих тягучих, вязких сновидениях. Так женщина и просидела до самого рассвета. Проснувшись утром, Мормагон был смущён тем, что ему не довелось дежурить прошедшей ночью, но Лада лишь пожала плечами.
Следующий день развеял ночные страхи. Но всё же охотница нет-нет, да оглядывалась вокруг, посматривая в темноту под густыми лапами елей. Не блеснут ли там зловещими всполохами жёлтые глаза? Но всё было спокойно. Словно и не по чужой, враждебной земле ехали путники, а по дальним рубежам своего княжества.
Но постепенно лес становился тревожнее. Зелёные пушистые ели пропали, их место заняли старые сучковатые сосны, мрачно выстроившиеся по бокам от дороги, вплотную придвинувшись к ней. Их лапы нависали над головами путников, а трава и цветы уступили место рыжему ковру старых иголок. Ближе к вечеру впереди послышался глухой стук топоров по сухой древесине. Дорога шла вверх, лениво поднимаясь на покатый холм. Как только путники оказались на его вершине, им открылся вид на простиравшуюся на востоке долину.
Почти вся она поросла густым хвойным лесом. Дорога прорезала его, делая плавный поворот, чтобы обогнуть высокую насыпь, на которой возвышалось большое поместье. Старые рубленые хоромы, казалось, нависали над подворьем. Они были похожи на огромного паука в центре своей паутины. Неподалёку притулились маленькие хижины. Хоть и скромные, они были всё же не в пример лучше тех, что встретились путникам на болотах. На полпути, чуть в стороне от дороги, виднелась обширная вырубка. Оттуда и доносились звуки ударов и редкие выкрики крестьян. Миг, и огромное дерево с треском повалилось на землю. Люди тут же накинулись на него, словно муравьи на личинку. Быстрыми отточенными движениями они обрубали ветви и снимали кору, обнажая древесину.
Лада и её спутники двинулись вперёд.
— Тише, тише, — шептала Лада, видя, как прядёт ушами её лошадь.
Животное ступало осторожно, беспокойно оглядываясь, словно чувствуя угрозу в самом воздухе. Но тот был чист и свеж. Голубое небо без единого облачка не предвещало беды.
До вырубки добрались быстро. Заслышав глухой стук копыт по земле, крестьяне оставили работу, и мрачно косились на странников, сгрудившись возле поваленной сосны.
— Создатель в помощь! — поприветствовал их Дроган.
— Спасибо на добром слове. И вам доброй дороги, — осторожно отозвался крепкий старик, стоявший во главе отряда лесорубов.
Одет он был просто — в серую рубаху из холстины и шаровары, подвязанные обмотками. Волосы скрывала круглая шапочка. Седую бороду, доходившую до груди, стягивала широкая лента.
— Скажите-ка, добрые люди, а кому принадлежит то поместье?
Старик прищурился и беспокойно оглянулся на товарищей.
— Известно, кому. Боярину Мстиславу, долгих ему лет жизни, благодетелю нашему.
Мормагон и Лада переглянулись. Слишком уж неестественно прозвучали слова лесоруба.
— Ночь скоро. Как думаете, примет он нас на постой? Что за человек ваш боярин?
Старик, прищурившись, взглянул на солнце, уже опускавшееся за верхушки деревьев. Вздохнул.
— Верно, смеркается. Подождите чуток, вместе с нами пойдёте. Принять, думаю, примет. Ну а там — сами посмотрите. Дороги в наших краях по ночам небезопасны, да только опасностей нынче везде хватает. Вы, по всему видать, люди не местные. Так что мой вам совет — следите за каждой тенью. Ну а теперь, господари, позвольте нам работу доделать.
Кивнув, Дроган соскочил с коня и отвёл его к краю поляны.
— Что думаете? — спросил он своих спутников. — Они явно чего-то побаиваются и скрывают.
— Тут и гадалкой не надо быть, — кивнул Мормагон. — Будем осторожнее, как и советовал старик. Может, вообще обойти поместье стороной?
Лада покачала головой.
— Не хотелось бы оставлять за спиной что-то опасное и неизвестное. Кроме того, крестьяне — народ суеверный. Мало ли, что могло прийти им в голову?
— Сестрёнка правду говорит. Иной раз батраки своих хозяев чуть не душегубами выставляют.
— И часто оказываются правы.
Дроган кинул косой взгляд на музыканта.
— Не всегда. Сыграй-ка нам лучше. Глядишь, время быстрее пройдёт, да и мужикам повеселее будет работу заканчивать.
Мормагон не стал отказываться. Достав лиру, он принялся наигрывать весёлую мелодию, пока лесорубы сбивали сучья и снимали кору. Вскоре на земле в ряд лежали шесть стволов, подготовленных к разрубке. Наконец, когда тени от деревьев удлинились настолько, что сплелись друг с другом, послышался крик «кончай работу!». Лесорубы уселись и разожгли свечные фонари. Кто-то перевязывал онучи, другие просто переводили дыхание, иные правили топоры.
— Спасибо тебе за весёлую музыку, добрый человек, — обратился один из них к Мормагону. — А наших, местных песен, не знаешь ли?
— Прости, друг, петь не обучен вовсе. Только играю. Что же до мелодий, помню одну…
И Мормагон принялся выводить протяжный, словно плачущий, мотив. Лира стонала и жаловалась на судьбу, вознося плач к темнеющим небесам.
Лесорубы притихли. Когда музыкант закончил, тот же, что благодарил его, кивнул.
— Сказ о Равнике, верно. Грустная история, не к ночи будет помянута. Но сыграно любо, за то тебе большая благодарность. Только при боярине такого не играй, не любит он эту историю.
— Ладно, темнеет уже. Собираемся, — велел старик, с которым говорил до этого Дроган. — Ни к чему в лесах на ночь задерживаться.
Мужики собрались и потянулись в сторону поместья.
— Что за история про Равнику? — спросила Лада у Мормагона.
— Ходит быличка в этих краях. Банальная история, вообще говоря. Знатный барин полюбил простую девушку, Равнику. Семья его была против, но он оставался непреклонен. И тогда его родная сестра отравила несчастную, а тело спрятала. Убитый горем, барин замуровал заживо свою сестру, а сам покончил с собой. В общем, все умерли.
— Не похоже, что она тебе нравится.
Мормагон пожал плечами.
— Крестьяне такие любят. Ну а по мне так истории не хватает изящества.
Между тем процессия подошла к насыпи. Здесь дорога раздваивалась — одна часть вела к деревне, вторая — ко двору боярина.
— Ну, здесь мы с вами простимся, — сказал шедший во главе лесорубов старик. — Нам наверх нельзя. Вам же — удачи и доброго пути. Да хранит вас Создатель.
— И с вами пусть будет его благословение, — отозвался Дроган. — Может, ещё и увидимся.
Глава отряда нахмурился, стянул с головы шапку. Затем кивнул, развернулся, и зашагал к деревне. За ним потянулись и его товарищи. Некоторые вразнобой пожелали путникам доброй дороги, но большинство промолчало.
Ведя лошадей под уздцы, Лада и её спутники направились к вершине насыпного холма. Окна погрузившегося во мрак поместья по большей части были темны, но в некоторых мелькали небольшие огоньки. Будто кто-то ходил со свечами. Приблизившись, Лада заметила на крыльце одинокую фигуру с фонарём. Высокий худой человек в красном кафтане стоял у двери, словно ожидая гостей. И верно — стоило тем подойти ближе, как мужчина произнёс ровным глухим голосом:
— Добро пожаловать. Оставьте своих лошадей, о них позаботятся. Идите за мной, хозяин хочет видеть вас.
— Твой хозяин — боярин Мстислав? Откуда он узнал о нашем прибытии? — спросил Дроган.
— Вас было видно на дороге. Долина хорошо просматривается. Идёмте, не заставляйте хозяина ждать.
Казалось, встречавший был похож на статую, настолько невыразительными и скупыми были его движения и мимика. Поднимаясь по ступеням, Лада заметила, как из боковой пристройки появился невысокий мальчишка, и, не оглядываясь по сторонам, взял лошадей, чтобы отвести их на конюшню.
Пройдя через просторные сени, путники оказались в гридне. Вероятно, когда-то здесь пировали десятки людей, но сейчас большинство длинных столов было отодвинуто к стенам. Лишь один остался на возвышении напротив входа. За ним, откинувшись на высокую спинку резного стула, напоминавшего миниатюрный трон, сидел человек средних лет в алом кафтане, расшитом золотом. Отблески свеч играли на шитье, создавая ощущение, будто хозяина поместья охватил огонь. В левой руке он держал серебряный кубок. Пристальный взгляд был направлен на вошедших. Хотя в нём не чувствовалось ни злобы, ни призрения, Ладе стало не по себе. Будто бы порыв холодного пронизывающего ветра вдруг пронёсся по комнате.
— Привет вам, путники, — произнёс хозяин усталым хрипловатым голосом. — Должно быть, вам уже сказали, что зовут меня Мстислав. Хотелось бы узнать ваши имена.
Лада поклонилась, и вслед за ней преклонили головы её спутники. Они по очереди представились, пожелав хозяину и его дому процветания. Тот кивнул, и жестом пригласил присоединиться к нему за столом.
— Голодны ли вы? Велеть ли подать ужин?
— Если не в тягость, — кивнул Дроган. — Давно ничего не едали, кроме как вяленого мяса.
Мстислав махнул рукой, и худой человек, встретивший путников на крыльце, исчез за ближайшей дверью.
— Итак, вы прибыли в мои земли с запада. Не из Миргорода ли держите путь?
Дроган кивнул.
— Отпираться не будем. Ты и сам знаешь, боярин. Говор нас выдал, да и не так много дорог, по которым мы могли бы пройти.
Хозяин усмехнулся.
— Честность твою ценю. Ну что же, будьте моими гостями. Ежели опасаетесь, что я за врагов вас приму, то не стоит. Есть в моих землях враги и пострашнее случайных странников.
— И кто же это, если не секрет? — спросила Лада.
В ответ Мстислав удивлённо поднял бровь.
— Неужели те лесорубы, что сопровождали вас сюда, не поделились? В этих землях властвуют упыри.
С этими словами боярин поднёс кубок к губам и сделал большой глоток.