— Упыри? — Лада и Дроган озадаченно переглянулись. — В смысле, бессмертные кровососы, похищающие юных дев и высасывающие из них кровь?
— Именно! — усмехнулся Мстислав. — Конечно, если верите в байки полуграмотных крестьян, которым за каждой печкой чудится кикимора, а в каждой луже — водяной. Но вы-то производите впечатление людей более просвещённых.
Мстислав отсалютовал кубком и сделал глубокий глоток. Между тем вернулся слуга, сопровождаемый тремя юношами. В руках их были подносы. Выставив на стол блюда и крынки, они удалились, не проронив ни слова. Лада, внимательно следившая за ними, заметила, что те боятся даже поднять глаза.
Сам же хозяин поместья на первый взгляд выглядел вполне расслабленно. Он откинулся назад и забросил ногу на ногу. Ворот кафтана был расстёгнут, обнажая бледную, но крепкую шею, которую пересекал неровный шрам. Лада не могла точно понять, что за оружие могло бы оставить такой. Мстислава выдавали лишь глаза — цепкие, колкие. Даже когда он улыбался, взгляд оставался, как у голодного хищника. Не было в нём никакой расслабленности. Боярин был готов в любой миг перейти к действиям.
— Мы многое повидали, — между тем сказал Мормагон, разделывая лежавшего на блюде тетерева. — Так что даже наводнившие твои земли упыри не показались бы чем-то странным.
Мстислав махнул рукой.
— Полноте, это всё лишь суеверия тёмных смердов. Не стоит верить всему, что слышишь. Особенно в этих диких землях. Вы, думается, в столицу держите путь?
Дроган открыл, было, рот, но Мормагон опередил его:
— Как дела пойдут. Мы — странствующие скоморохи. Думаю, в столицу тоже заедем.
— Это он, что ли, скоморох? — ухмыльнулся Мстислав, указав на Дрогана. — Увольте, бывалого ратника я везде узнаю. Небось, много наших посёк в минувшие войны? Ну-ну, не хмурься так. Что было — прошло. Пусть в прошлом и остаётся.
Музыкант ловко подцепил ножом кусок птицы, отправил себе в рот и запил глотком пива.
— На ваших-то дорогах — как без ладного рубаки? Сам говорил — места дикие. Вдруг упыри нападут.
Мстислав рассмеялся. Звонко и почти искренне.
— Правда твоя. Так, говоришь, скоморохи? Эх, не будь вы моими гостями, попросил бы вас показать мне что-нибудь, а то скучно здесь. Одно только и развлечение, что охота. Но гости для меня — лица священные, неволить вас не имею права.
Намёк был более чем прозрачен.
— Отчего ж неволить? Почту за честь порадовать столь радушного хозяина. Лишь достану свой инструмент.
Покопавшись в мешке, Мормагон извлёк лиру и принялся наигрывать. Какое-то время Мстислав внимательно наблюдал за ним, подавшись чуть вперёд, затем вновь откинулся на спинку и кивнул. Когда мелодия затихла, он трижды хлопнул в ладоши.
— Ты — настоящий мастер! Как называется этот дивный инструмент? Никогда не встречал такого.
— Он называется «лира», боярин. Благодарю тебя за похвалу.
— Лира? — Мстислав задумчиво почесал подбородок. — Не разбираюсь я в музыке, честно признать, но мне казалось, что выглядит она иначе.
— Это — кернанская лира, боярин. На ней играют смычком, а не пальцами. Древний инструмент, доставшийся мне от моего достойнейшего предка.
— И весьма ценный, должно быть?
Мормагон пожал плечами.
— Если говорить о деньгах, то да, несомненно. Но для меня он не имеет цены. Это — часть моей истории, моей сущности. Насколько высоко ты оценил бы свою руку или ногу? Вот так же и я отношусь к этому инструменту.
Музыкант провёл пальцами по изгибу лиры. Нежно, словно по коже любимой женщины. Мстислав проследил за его движением. Взгляд боярина был задумчив и словно погружён в прошлое.
— Да, — тихо произнёс хозяин поместья. — Я понимаю.
Затем, встрепенувшись, он вернулся из краткого погружения в омут памяти и вновь улыбнулся, холодно растянув губы.
— Что ж, музыкант, спасибо, что развлёк. Я бы предложил тебе остаться при мне, обещав кров и стол, но знаю, что волка на цепь не посадишь, — он помедлил, пристально взглянув на Мормагона, словно оценивая, затем закончил: — а жаль. Ну а ты, прекрасная дева? Поёшь, танцуешь?
— Я неплохо метаю кинжалы.
Всё это время Лада сидела прямо, так и не притронувшись ни к еде, ни к выпивке. Она внимательно следила за хозяином. Тот, услышав её слова, вытянулся, как гончая, почуяв зайца.
— Великолепно! Как-то, будучи в Чуди, при дворе князя Витольда, я видел выступление уличного метателя ножей. Он поставил яблоко на голову мальчишки и метал в него ножи, один за другим. Вот это было представление, я вам скажу!
— Выступление было удачным? — спросил Мормагон, делая глоток. — Мальчик не пострадал?
— Он остался цел. Хотя, признаюсь, попадание лезвия в его глаз было бы эффектным завершением номера. Но то — дело прошлого. Не окажешь ли честь, госпожа, продемонстрировав своё мастерство?
— Как будет угодно боярину.
Мстислав громко хлопнул в ладоши. На его зов беззвучно возник слуга.
— Приведи Анежку! У нас остались яблоки с прошлого года?
— Нет, господин.
— Ладно, что-нибудь придумаем. Знаю! Неси мой старый охотничий бурдюк.
Лада наморщила нос. Ей не нравилось, куда всё идёт, но отказываться было поздно. Вскоре привели Анежку — болезненно худую молодую девушку с короткими светлыми волосами. Наполнив бурдюк, Мстислав велел служанке положить его себе на голову и встать возле стены.
— Тот метатель ножей, о котором я говорил, попадал в цель с двадцати шагов. Сможешь ли повторить?
Лада поднялась и молча достала кинжал. От её места до девушки было шагов двадцать пять. Охотница поймала взгляд Анежки. В нём не было ни искры жизни, словно вся она без остатка ушла, оставив лишь пустую оболочку. Служанка смотрела так, будто не имело значения, попадёт ли кинжал в бурдюк, облив её пивом, или в голову, прервав бытие. На миг Лада задумалась, не сделать ли это специально. Мстислав вряд ли будет недоволен. Скорее всего, лишь посмеётся, решив, что Лада специально для него устроила то «эффектное завершение номера», которого он не увидел в прошлый раз.
«Смерть — это милосердие создателя?»
Лада вскинула руку и отточенным движением послала кинжал вперёд. Тот с глухим стуком вошёл в стену, пригвоздив бурдюк. Поток пива хлынул на голову девушки.
Мстислав захлопал.
— Великолепно! Что ж, сегодня вы продемонстрировали подлинное мастерство. Думаю, в Чуди вас будет ждать успех. Возможно, весть о нём докатится и до нашего края. Ты можешь идти!
Боярин махнул рукой, и вымокшая девушка молча покинула зал. Лада подошла и вытащила из стены кинжал, кинув бурдюк на пол.
— Что ж, — Мстислав опустился на стул, хлопнув ладонями по столешнице. — Надеюсь, я не доставил вам неудобств своими просьбами.
— Совершенно нет, — заверил его Мормагон.
— В таком случае, вас проводят в покои на ночь. Вижу, вы закончили трапезу и не прочь отдохнуть с дороги. Я велю подать в ваши комнаты нагретую воду.
Хлопок — и вновь бесшумно, словно призрак, возник слуга. Откланявшись и пожелав хозяину доброй ночи, путники последовали за ним к полутёмным переходам поместья. Выходя, Лада обернулась. Видимое в профиль лицо Мстислава застыло, словно восковая маска. На полированной поверхности кубка плясали отражения свечных огоньков.
Лада проснулась посреди ночи от нестерпимой жажды. Откупорив бурдюк, она убедилась, что воды в нём совершенно не осталось, и обругала себя за то, что не додумалась заполнить его накануне.
Комната, в которую её определил слуга боярина, имя которого она так и не узнала, была роскошной для дикого пограничья. Массивные брёвна, из которых сложили стены, матово поблёскивали полировкой и лаком. Пол покрывала прекрасно выделанная шкура медведя. А на добротной кровати могли бы с комфортом устроиться два человека. Перины и подушки тоже были великолепны — белые, как снег, и набитые мягчайшим пухом.
Откинув одеяло, Лада спустила ноги на пол. Тёплый ветерок из раскрытого окна легко коснулся её кожи, принеся аромат хвойного леса. Природа радовала по-летнему хорошей погодой. Женщина накинула на себя плащ, подошла к окну и невольно залюбовалась залитым лунным светом двором. Вокруг стояла первозданная тишина. Лада замерла, наслаждаясь видом, пока картина вдруг неуловимо не изменилась. Охотница не сразу заметила движение, но, присмотревшись, увидела двоих людей, неслышно шедших по дороге по направлению к поместью. Одним из них был уже знакомый слуга боярина. Его спутницей — молодая девушка, почти девочка. Она шагала, словно во сне — слегка подволакивая ноги и не оглядываясь по сторонам. Голова безвольно свешивалась вперёд, но каждый раз, когда девушка готова была оступиться, слуга Мстислава аккуратно поддерживал её, не давая упасть. Лада отступила во мрак комнаты и затаилась. Полуночные визитёры прошла к центральному крыльцу, и исчезли в доме.
«Что ж», — подумала Лада. — «Боярин явно не тратит ночи понапрасну».
Пару мгновений она размышляла, не прокрасться ли в гридню, чтобы проследить за гостьей, но потом откинула эту мысль. Негоже гостям шпионить за хозяином. С этими мыслями она вернулась в кровать. Мучившая её некоторое время назад нестерпимая жажда прошла сама собою. Вскоре Лада уже погрузилась в глубокий сон.
Утро встретило пением птиц. Лада лежала на спине, уставившись в потолок, когда услышала стук в дверь.
— Кто там?
— Боярин Мстислав распорядился подать вам завтрак в гридне. Служанка принесёт воды. Как будете готовы — спускайтесь.
Лада заверила, что непременно так и сделает. Спустя пару мгновений она услышала, как слуга стучится в соседнюю дверь и отвечает на вопрос сонного Мормагона.
Охотница поднялась, прочитала утреннюю молитву, и размяла мышцы. К концу разминки раздался лёгкий скрип петель, и служанка внесла бронзовый таз с чистейшей водой. Ополоснув лицо и тело, Лада оделась и вышла в коридор, где её уже ждал Дроган. Музыканта не было видно.
— Как прошла ночь? — спросил воитель.
— Чудесно. Давно я так хорошо не высыпалась. Кстати, у нашего хозяина ночью была гостья.
Дроган хмыкнул и пожал плечами, показывая, что это — не его дело. Вдруг он нахмурился и ткнул пальцем в висящую на стене шпалеру.
— Вчера этого здесь не было.
Лада подошла и провела рукой по ткани.
— И правда, необычная. Кажется, это тканая картина. Я не встречала у нас таких. Смотри, как прекрасно сделана. Вроде бы напоминает этот дом?
— Точнее, западное крыло, — послышался голос Мормагона.
Он уже вышел из комнаты, и некоторое время стоял на пороге, прислушиваясь к разговору друзей.
— Ну и бес с ней, честно говоря, — подвёл итог Дроган. — Идёмте, есть больно охота.
Идти было недалеко. Гостей поселили прямо над гридней, и чтобы попасть в неё, достаточно было спуститься по лестнице.
— Странно, что нас предоставили самим себе, — пробормотал Мормагон.
— Хозяин же сказал вчера — «дикое пограничье». Здесь, видать, свои порядки, — отозвался Дроган.
В свете утра зал выглядел более запущенным. Заметна была скопившаяся по углам пыль, облезшая краска на стенах. Лада удивилась тому, какой контраст составляет состояние гридни с гостевыми комнатами. Мстислава нигде не было видно, лишь тенью в углу замер его слуга. Дроган остановился на входе, и его спутники, шедшие следом, вынуждены были столпиться за его спиной.
— Хозяин не почтит нас своим присутствием? — Дроган старался говорить безмятежно, но Лада уловила нотки подозрительности в его голосе.
— Боярину нездоровиться с утра. Вчера он засиделся допоздна и просит вас простить его отсутствие.
Дроган двинулся вперёд, гости расселись за столом.
— Прямо как упыри из его рассказа, а? — не унимался воитель.
Слуга промолчал.
На столе, накрытые чистой белой тканью, стояли расписные тарелки, блюда с ещё тёплым, ароматным хлебом, да крынки с водой и пивом. Вчерашняя жажда вдруг вернулась к Ладе, и она спешно утолила её.
— Так значит, боярин засиделся допоздна? — спросил Мормагон.
Но не получил ответа, и продолжил с насмешкой:
— Что ж, по такому поводу грех не засидеться. Видел я его полуночную гостью. Такой и я бы посвятил всю ночь.
— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — ровным голосом ответил слуга.
— Как? — удивился музыкант. — Разве не сам ты привёл вчера прекрасную юную барышню?
«Значит, он и правда видел, а не просто услышал мои слова возле спален?», — подумала Лада.
Но слуга лишь холодно проронил в ответ:
— Должно быть, тебе приснилось. Никто не приходил и не выходил из поместья этой ночью.
Лада невольно подняла бровь и поймала растерянный взгляд Мормагона. Им не могло присниться одно и то же. Но затем музыкант усмехнулся.
— Конечно же, я никого не видел. Должно быть, и правда показалось, — и добавил, наклонившись к уху Лады, — пусть его. У всех свои секреты. Вероятно, боярин не хочет, чтобы кто-то знал о его связи с простолюдинкой.
Лада кивнула и разрезала хлеб. Затем заговорила сама, желая сменить тему и избежать неловкости.
— Прекрасное расшитое полотно вы повесили напротив моей двери. Чья это работа? Она чудесна.
Слуга замешкался с ответом. На миг Ладе показалось, что он снова промолчит. И будто вовсе не понимает, о чём идёт речь. Но затем всё же произнёс:
— Это — старая работа. Мне нечего о ней сказать, но я рад, что она понравилась гостям.
Лада промолчала. Но она, хоть и не особенно разбиралась в этом, готова была поклясться, что полотно выткали едва ли не вчера.
— Слуга что-то недоговаривает, — убеждала Лада, когда все спутники собрались в её комнате. — Здесь происходит нечто странное. Надо это выяснить.
Дроган глубоко вздохнул.
— Сестрёнка, ты опять привязываешься к мелочам. Я не вижу тут ничего подозрительного. Боярин пустил нас на ночлег, а ты готова начать охоту на ведьм?
Лада махнула рукой в лёгком раздражении.
— Назови это чутьём, но, клянусь тебе, тут что-то нечисто! Допустим, Мормагон прав, и боярин не хочет, чтобы кто-то знал о его связи с крестьянской девушкой. Но она совсем не выглядела как та, кто идёт на свидание! Да она едва не засыпала на ходу!
— Что же ты хочешь сказать? — проронил Мормагон, закидывая ногу на ногу. — И правда здесь живут упыри?
Лада покачала головой.
— Думаю, историей об упырях боярин пытался отвлечь нас. Но здесь и правда происходит что-то.
— И чего ты хочешь?
Лада задумалась.
— Помнишь ту шпалеру, что висела напротив моей двери?
Дроган кивнул.
— Ту, что загадочно исчезла, пока мы завтракали? Да, помню.
— На ней было изображено поместье. А в самом центре полотна находилось одно окно. Думаю, кто бы ни сделал эту вышивку, он пытался передать нам послание. Нужно искать там, в комнате западного крыла.