Ноа наблюдал за происходящим, моргая от снежинок на ресницах, прикрывая рукой глаза Майло, и едва осмеливался дышать.
Брок разжал пальцы.
Падение заняло лишь мгновение, удар сердца, вдох-выдох.
Брок приземлился ногами вперед. Он неловко кувыркнулся и рухнул на спину в снег.
Истошный вопль разорвал воздух.
— Брок! — закричала Фиби.
Брок закричал еще громче.
Ноа прислонился к спинке кресельного подъемника и заглянул через край, светя фонариком и щурясь в полумраке. Парень лежал на боку на снегу, одна нога торчала прямо, другая согнута под странным углом.
— Моя нога! Моя нога!
— Что случилось? — спросила Фиби. — Ты в порядке?
— Я, черт возьми, сломал ногу, чувак! — Застонав, Брок сорвал перчатки и стал шарить по ноге, ощупывая ее в поисках повреждения. — Я чувствую кость! Я чувствую, как она торчит!
Ноа выругался себе под нос.
Брок застонал в муках. Даже в сумерках Ноа мог ясно видеть темное пятно, расползающееся по штанине ниже колена. Что-то торчало из ткани над голенью — сломанная кость.
И что теперь? Они ничего не могли сделать для него тут. А Брок не сможет пройти весь путь до коттеджа со сломанной ногой.
— Мы должны ему помочь! — Фиби плакала.
— Что, черт возьми, ты хочешь, чтобы мы сделали? — спросила Квинн. — Молились, чтобы его нога срослась в ближайшие пять минут? Спустились к нему, как ангелы милосердия?
— Не надо вести себя как последняя сволочь, — пробормотала Фиби.
— Ты вообще можешь двигаться? — спросил Ноа у Брока.
— Нет! — Голос Брока прозвучал высоко и напряженно, ломаясь от паники. — Я не могу двигаться! Мне так больно! Я вообще не могу двигаться. Я умираю! Я чувствую, что умираю, чувак! Помогите мне!
— Не смотри на нее, хорошо? Постарайся не думать об этом. Дыши ровно. Можешь поискать вокруг что-нибудь, чем можно зафиксировать ногу, чтобы обеспечить себе какую-то поддержку?
Брок повернул голову, и его вырвало. Он застонал.
— Постарайся сохранять спокойствие. Тебе нужно лечь и приподнять ноги, если получится. Может быть, подложить немного снега под неповрежденную ногу…
— Я не могу дышать! — Брок плакал. — Больно, так больно!
— У него шок, — прокомментировала Квинн.
— Брок! — закричал Ноа. — Успокойся. Делай медленные, ровные вдохи.
Это не имело смысла. Брок корчился и кричал от боли. Они могли только смотреть на его страдания в ошеломленном ужасе. Ноа прижал голову Майло к своей груди, закрыв ему глаза и уши, чтобы защитить его.
Минуты проходили с ужасающей медлительностью.
Низкие, мучительные стоны Брока заглушал усиливающийся ветер, свистящий между стволами деревьев и скрипящий ветвями. Снег падал быстро и обильно, затрудняя видимость.
Ноа заставил себя снова посмотреть вниз.
— Брок! Что ты делаешь?
Брок снял куртку. Он расправлял ее на своей раненой ноге.
— Мне слишком жарко. Я горю. Я должен спасти свою ногу, чувак… Я должен спасти ее…
Страх пронзил Ноа.
— У тебя гипотермия, Брок. Ты плохо соображаешь. Тебе нужно снова надеть куртку. Накрой голову капюшоном. Найди свои перчатки.
— Я просто… так устал, чувак… Я буду чувствовать себя лучше, когда посплю…
— Вы должны что-то сделать! — воскликнула Фиби сквозь прерывистые рыдания. — Пожалуйста!
— Не засыпай! — прокричал Ноа. — Не спи! Оставайся с нами!
Но Брок, казалось, не слушал. Его шарф упал, обнажив лицо и горло. На голове нет шапки. Без куртки, защищающей его, температура тела упадет до критического уровня невероятно быстро.
Глаза Брока закатились, и он плюхнулся на спину в снег, как рыба.
Он потерял сознание от боли. Или поддался холоду. В любом случае, это плохо.
— Брок! — Фиби смотрела на своего парня в полумраке, слезы текли по ее щекам. — Он умирает! Брок!
Он вытянул руки, его голые ладони раскинулись в стороны, словно в попытке изобразить снежного ангела. Брок не ответил. Он не двигался.
Глава 7
Ноа
День первый
Ужас и тревога переполняли Ноа. Не стоило позволять Броку прыгать. Он сам должен был это сделать. Он должен был прыгать.
Ветер завывал в кронах деревьев, взбивая в бешенстве падающий снег. Через несколько минут наступит полная темнота.
В нем поднялся страх, старый знакомый страх перед высотой, перед падением. Знакомый тошнотворный толчок в животе, волна головокружения.
Не имело значения, как сильно он боялся, как сильно ужасался тому, что предстояло. Майло еще так юн, так мал, так уязвим. Ради своего сына он готов на все.