Извозчика они остановили на перекрёстке, за которым начинался район особняков. Инспектор легко спрыгнул с пролётки, каким-то образом тут же оказался по другую её сторону и подал Бригите руку. Бригита приняла её и спустилась, только потом подумав, что на эти пару мгновений оказалась совершенно беззащитной. Инспектор, впрочем, кажется, не имел никаких агрессивных намерений — отступил на шаг, улыбнулся и подчёркнуто вежливо не заметил, как она торопливо ухватилась за сумочку, где лежал пистолет.
— Пойдёмте, госпожа Лин, — он махнул извозчику, отпуская его, — Тут недалеко. По дороге расскажу вам кое-что — хотел сделать это наедине.
— А куда мы идём?
— К особняку Мангелисов, — инспектор повернулся и неторопливо зашагал по улице.
Бригита аккуратно, стараясь не щёлкнуть застёжкой сумочки слишком громко, вытащила пистолет, переложила его в карман и пошла следом.
— А что вы хотите показать в особняке Мангелисов?
— Думаю, стоит начать с самого начала, госпожа Лин, — инспектор замедлил шаг, ожидая, когда Бригита поравняется с ним, — Я всегда верил в важность общения. Если тебе что-то нужно, необязательно делать всё в одиночку — всегда есть кто-то, кто может помочь. А чтобы он тебе помог, не обязательно заставлять его силой или хитростью — обычно достаточно договориться по-хорошему. Возможно, мне с самого начала стоило заручиться поддержкой полиции в том деле, ради которого я прибыл в город.
— Заручаться поддержкой полиции имеет смысл у комиссара, — скептически заметила Бригита.
— Формально — да, но я предпочитаю по возможности избегать лишних передаточных звеньев. Сейчас у нас с вами есть возможность уладить ситуацию быстро и без лишних жертв.
— Лишних жертв? Всё настолько опасно?
— Не притворяйтесь глупой, вам не идёт. В порту от взрыва погибли шесть человек. Шесть человек, которых я убедил мне помочь. Это достаточная нагрузка для моей совести, чтобы я начал задумываться о правильности избранного мной пути. Сначала я пытался сделать всё максимально тихо и не привлекая внимания официальных властей. По ряду причин. Это оказалось излишне самонадеянным. Решив действовать в тенях, куда не всегда дотягиваются руки государства, я остался наедине с теми, кто в этих тенях живёт. И приспособлен к ним куда лучше моего.
Инспектор замолчал. Бригита поёжилась — огней вокруг почти не было, и тёмные изгороди особняков надвигались справа и слева как стены ущелья. Свет угасающего вечера пробивался едва-едва, и в нём лицо инспектора вырисовывалось ещё более угрожающим, чем обычно. Калейдоскоп теней подчёркивал рассекающий лицо шрам. Поверх шрама был наложен грим, но, кажется, уже давно, и в последнее время инспектору было не до того, чтобы следить за ним.
— Простите, что нарушаю вашу драматическую паузу, инспектор. У меня к вам два вопроса.
— Валяйте, — он криво усмехнулся. Только сейчас Бригита поняла, что асимметрию лицу придавал именно шрам.
— Как к вам обращаться?
— Довольно неожиданно, должен сказать, — он улыбнулся чуть теплее, — Тим. Называйте меня Тим.
— Но…
— Это не то имя, которое стоит в моих документах, верно. Впрочем, вы всё равно не вспомните, какое оно там. Поэтому просто Тим. У этого имени есть одно достоинство.
— Его просто запомнить? — не удержалась Бригита, хотя настроения для шуток не было.
— Значит, два достоинства. Ещё оно — настоящее.
— Такое доверие — это часть вашего… способа решать проблемы? Или… — Бригита стиснула в кармане рукоятку пистолета и нащупала предохранитель.
— Догадываюсь, о чём вы думаете. Нет, я здесь сегодня с самыми добрыми намерениями, прошу поверить. Во всяком случае, по отношению к вам, — он развёл руки, как бы демонстрируя, что в них ничего нет, — А что за второй вопрос?
— Ваш шрам. Очень характерный — скользящий удар длинным тяжёлым клинком. Где вы нарвались на такой раритет? Кажется, холодное оружие крупнее ножа даже на юге не используют уже лет сорок.
— Страшнее нет косого сабельного шрама… Вы наблюдательны, госпожа Лин.
— Нет, просто вы забыли подновить грим, — Бригиту уже несло, как и всегда от страха.
— Ошибки молодости, скажем так. Я хорошо сохранился. А теперь, если вы не возражаете… — откуда-то спереди донёсся звучный удар металла о металл, — Да, нам, вероятно, стоит поторопиться, как можно слышать. Так что, если вы не возражаете, я перейду к сути.
В тишине раскатились несколько отрывистых хлопков — всё оттуда же, спереди.
— Стреляют? — Бригита дёрнулась вперёд, — Что там?
— Там особняк Мангелисов, к которому мы идём. Ускорим шаг. Бежать не стоит — только выдохнемся. А пока идём, слушайте меня. Я здесь, чтобы остановить Аду Мангелис. Поначалу, когда я прибыл в город и увидел её, я думал, что она мне поможет. Мы… давно знакомы. Я узнал её по тайному знаку, она меня — по перстню на пальце. Мы вспомнили старое и всё было хорошо. Пока я не понял… не вспомнил, что она всегда отличалась иным подходом к решению проблем. Она не договаривается, она принуждает. Так ей кажется проще. Эффективнее.
— Вы так и не сказали, о какой проблеме идёт речь… Тим.
— И вот тут мы вступаем на сложную территорию, госпожа Лин. Я мог бы солгать, но у меня нет ни желания, ни, если быть совсем честным, времени для придумывания версии достаточно правдоподобной для вашего острого ума. Я скажу вам правду и надеюсь, что вы отреагируете спокойно. Конкретно в этом городе и конкретно в ближайшие дни сложились благоприятные… предельно благоприятные, какие бывают раз в несколько десятков лет, условия для того, чтобы провести один крайне сложный ритуал.
Бригита резко остановилась. Реакция инспектора была быстрой, но недостаточно — он всё же оказался на полшага впереди. И тогда она, сдвинув предохранитель, наставила ему в спину пистолет, не вынимая из кармана, и сказала:
— Вы арестованы, не двигаться. Или вы тоже скажете, что вас свинец не берёт?
— Почему "тоже"? — удивление инспектора казалось настолько искренним, что он даже вздрогнул, опешив. Остановился и медленно развёл руки в стороны.
— Неважно. Руки держите на виду, так. Что за ритуал? Ада сейчас проводит его в особняке?
— Я всё равно собирался всё это рассказать. Так что мы просто поменяли положение на менее удобное. Да, Ада сейчас его проводит. И, боюсь, сделает это образом, угрожающим жизни ряда людей. Этот ритуал должен воскресить… одного хэль.
— Я уроки учила, — фыркнула Бригита, — Воскрешение мёртвых невозможно даже при помощи самых низкоуровневых манипуляций с альфа-омега-полем.
— Это не вполне воскрешение. Я просто пытался объяснить короче и понятнее, — маска ледяной самоуверенной невозмутимости инспектора дала трещину, его голос чуть задрожал и ускорился, а поза стала более напряжённой, — Это как бы реконструкция его… личности. Не всей, воспоминаний и образа мыслей. Как бы слепок, восстановленный по косвенным признакам.
— И что здесь может угрожать людям?
— В той версии ритуала, которую проводит Ада, требуется человеческое жертвоприношение. Шесть человек. Её охранники. Она полностью контролирует их, они без раздумий лягут под нож.
— Там стреляли. Скорее всего, кого-то из охранников она уже недосчиталась.
— Значит, использует служанку. Или кого-то из ваших коллег. Импровизированные жертвы работают хуже, но работают.
— Ясно. Побежали. Руки держите на виду — я прямо за вами и держу вас на мушке.
И они побежали. Инспектор честно держался в нескольких шагах впереди, нырнуть в сторону или предпринять ещё какой-нибудь фокус не пытался, руки всё так же держал расставленными в стороны. Выглядело глупо — как будто он ребёнок, изображающий самолёт.
До особняка Мангелисов оставалось совсем немного — Бригита уже видела изгороди и свёрнутые с петель ворота — когда из центра здания в небо разлилось пронзительно-голубое сияние. Будто бесшумный взрыв полыхнул.
"Снова взрыв. Слишком много взрывов для пары дней в тихом городе", — подумала Бригита и прибавила скорости, криком подгоняя инспектора.