Кроме того, данный т. Лукашин по части руководства в колхозе имеет авторитет, а в войну не только насмерть бил фашистов, но, будучи ранен, конкретно подавал патриотический пример в тылу на наших глазах.
В части же хлеба категорически заявляем, что все поставки колхоз "Новая жизнь" выполнит в срок и с гаком, и никогда в хвосте плестись не будем.
К сему колхозники "Новая жизнь".
- Ну как? Подходяще? Ничего бумаженция? - спросил у старухи Михаил и самодовольно улыбнулся: ничего. Забористо получилось. Можем, оказывается, не только топором махать.
Он четко, с сердитой закорюкой в конце расписался, затем подвинул заявление и карандаш старухе.
- Давай рисуй тоже.
Но Марина подписывать заявление наотрез отказалась.
- Чего так? - удивился Михаил. - Сама только что слезы насчет постояльца проливала...
- Нет, нет, родимо, не буду. Не мое это дело.
- Пошто не твое?
- Не мое, не мое. В колхозе не роблю - чего людей смешить. Ты хороших-то людей подпиши, пущай они слово скажут, а я - что? Кому я нужна?
- Ну как хошь, сказал Михаил. - Не приневоливаю. Найдется охотников - не маленькая у нас деревня.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
1
Темень. Морось. И - гром.
Не небесный, домашний: чуть ли не в каждом доме крутят - дождались новины на своих участках!
Михаил любил эту вечернюю музыку своей деревни, любил теплый и сладкий душек размолотого зерна, которым встречает тебя каждое крыльцо.
Но чтобы попасть в этот час в чужой дом... Мозоли набьешь на руках, пока достучишься!
Он начал сбор подписей со своей бригады - ближе люди.
К первой ввалился к Парасковье Пятнице, прозванной так за отменное благочестие и набожность.
- Председатель у нас, Парасковья, ничего, верно? - заговорил Михаил с ходу.
- Кто? Иван-то Митриевич? Хороший, хороший председатель, дай ему бог здоровья.
- Надо выручать из беды мужика? Согласна?
- Надо, надо, Мишенька.
- Тогда подпишись вот здесь.
- Да я подписаться-то, золотце, сам знаешь, не варзаю.
- Это ничего. Валяй крест. Крест тоже сойдет.
Нет, и крест не поставила.
Полчаса, наверно, вдалбливал в темную башку, зачем надо подписывать письмо, зачитывал вслух, стыдил, ругал - не смог навязать карандаш.
Точно так же не солоно хлебавши ушел он от Василисы. Эта, видите ли, бумагу не хочет портить своими крюками. Пущай, дескать, грамотные люди такие дела делают, а я весь век с топором да с граблями - чего понимаю?
- Не приневоливай, не приневоливай, Михайло Иваныч, я и так богом обижена - всю жизнь одна маюсь... - И все в таком духе до самых ворот.
Но старухи - дьявол с ними. На то они и старухи, чтобы палки в колеса ставить. А как вам нравятся Игнаша Баев да Чугаретти?
Игнаша зубы скалить да людей подковыривать, особенно тех, которые не могут дать сдачи, первый, а туту едва Михаил заговорил про письмо, начал башкой вертеть - мух осенних на потолке пересчитывать.
- В чем дело? - поставил вопрос ребром Михаил. - Бумага не нравится? Давай конкретные предложения. Учтем.
Да, так и сказал. Официально, прямо, как на собрании. Потому как чего агитировать - и так все ясно.
Игнаша раза два перечитал бумагу, так повернул листок, эдак - за что бы уцепиться?
Наконец нашел лаз - Михаил по ухмылке понял. Все время сидел губа за губу, а тут сразу ящерицы вокруг рта заюркали - так ухмыляется.
- А кто это бумагу-то писал? Не ты?
- Допустим, сказал Михаил.
- Ну тогда извини-подвинься... Эдак каждый выпьет да пойдет по деревне бумаги читать...
- Кто выпил? Я?
- Да уж не я же...
В общем, поговорили, обменялись мнениями. Михаил выложил все, что он думает об Игнаше и ему подобных.
Ну, а про то, как он у Чугаретти был, про это надо в "Крокодиле" рассказывать.
Полицка Бархатный Голосок, жена Чугаретти, как злая собачонка, набросилась на него, едва он раскрыл рот. Нет, нет! Не выдумывай лучше. Да я такое вам письмо, дьяволам, покажу, что волком у меня взвоете...
Ну а Чугаретти? Что делал в это время Чугаретти, который все эти дни, пьяный вдребезину, шлепал по деревне и каждому встречному-поперечному плакался: "Все. Последний нонешний денечек, как говорится... Раз уж хозяина заарканили, то и Чугаретти каюк. Потому как с сорок седьмого вместях на одной подушке..."
Чугаретти в это время сидел за столом и молча обливался слезами: Полицки своей он боялся больше всех на свете.
Наконец одну подпись он раздобыл - Александра Баева подписалась.
- Хорошо, хорошо придумал. Под лежач камень вода не бежит - не теперь сказано. Мы не поможем своему председателю - кто поможет?