Когда Элмио начал приходить в сознание, первое, что к нему вернулось — это слух. Два голоса, женский и мужской, о чем-то негромко переговаривались. Их интонация казалась беспокойной, но разобрать слова не получалось. Впрочем, пока Элмио было не до этого. Он не помнил, что конкретно с ним произошло и не знал, где в данный момент находится. Состояние, в котором он пребывал, напоминало болезненный полусон после приступа тяжелой лихорадки. Открыть глаза или хотя бы пошевелиться совершенно не было сил. Поэтому оставалось только лежать и вслушиваться в происходящее.
Через какое-то время голоса, доносящиеся сквозь темноту, стали звучать разборчивее. Один из них был возмущенный, другой — наоборот спокойный и тихий, похожий на шепот. Понемногу из их плохо улавливаемой речи начали вырисовываться слова и целые фразы. И, наконец, образовался полноценный диалог:
— У меня там могут быть дела! — прозвучал возмущенный женский голос.
— Ничего не поделаешь, — ответил приглушенный мужской. — Капитан решил, что сейчас мы нужнее здесь.
— А мне все равно, что он решил!
— Да тише ты! — Мужчина окончательно перешел на шепот, но теперь говорил чуть взволнованней. — Оставь свое недовольство при себе, не то нам влетит! Что уже, так сложно спокойно посидеть на месте пару часиков?
— Я не сиделка, я — воин! — огрызнулась женщина.
— Ну, тогда иди, врежь кому-нибудь, может легче станет! А мне нравится моя служба, и я не хочу ее лишиться.
— Ты сам понимаешь, что это полная глупость! Что с ним может случиться? Кому в мире духов нужен парень из плотного измерения?
— Я слышал, та энергетическая воровка, которую сейчас половина нашего штаба ищет — опасная стерва, — со вздохом ответил мужчина. — Говорят, она уже убила кого-то в окрестностях Вастиоре́ка.
— Да, я тоже про это слышала. Какой-то новичок погиб… Жаль, конечно, но так или иначе, это ничего не меняет. Воины совета иногда умирают на заданиях, и к безопасности какого-то мальчишки-метаха́льна из человеческого мира это никак не относится! Что, по-твоему, та сумасшедшая воровка может вернуться в Хайлерос, заявиться прямо в штаб воинов совета и напасть на него? Чушь!
— Да нет, конечно, я так не думаю… Клэйрохс тут явно перемудрил. Ему не везет в последнее время, видимо, из-за этого он и перегибает палку. Но все же, я предпочел бы не спорить с его приказами. Все-таки он наш капитан.
— Глупости! Я бы с этим справилась намного быстрее. Любой бы справился! — Женский голос заговорил громче и с еще большим раздражением. — Да зачем вообще он за это дело лично взялся? Хотел перестраховаться из-за тех сбежавших узников под Ранферто́ном? Все равно, ничего хорошего из этого не вышло. Один воин совета вообще погиб! И потом, это же надо быть до такой степени идиотом, чтобы не заметить на энергетическом образе темную формулу с ядом? Да этот несчастный парень из-за такого промаха вообще чуть не умер. Ты себе хоть представляешь, какое количество яда надо было не заметить? И мы еще после этого должны звать Клэйрохса капитаном?! Идиотизм! Ненавижу его!
— Тихо! Кажется, парень приходит в сознание.
Элмио слегка двинул рукой. Тело его не слушалось. Тогда он постарался хотя бы разлепить отяжелевшие веки, но и это сделать оказалось не так-то просто. Пришлось изрядно поднапрячься. Когда же он, наконец, увидел свет, головная боль словно острым лезвием пронзила его сознание. Элмио тихо застонал и снова начал проваливаться в темноту.
***
— Ну, давай же…
Ожидая полуночи, Клэйрохс стоял возле высокой ели и с безразличием наблюдал за ночным шоссе, разделяющим лес широкой полосой влажного асфальта. Он хотел поскорее закончить то, зачем пришел в плотное измерение, поэтому мысленно считал минуты до наступления новых суток. Правда от этого они, наоборот, лишь растянулись и казались почти бесконечными.
В лучах желтоватого света от редко стоящих у обочины фонарей по дороге проносились одинокие машины с ярко включенными фарами. Клэйрохс провожал их отсутствующим взглядом. Это зрелище ему изрядно поднадоело, хотя обычно он любил наблюдать за людьми. Они вечно спешили куда-то, постоянно были заняты повседневной рутиной. Каждый их новый день казался таким похожим на предыдущий, и все же, каким-то образом, они умудрялись постоянно меняться и менять мир вокруг себя. Порой со стороны это выглядело так странно.
Клэйрохс, как и любой из опытных воинов совета, потратил на изучение человеческой истории, культуры и привычек огромное количество лет. Почти каждый день за время своей службы он выходил в плотное измерение, узнавал что-то новое, постоянно чему-то учился. Но иногда ему казалось, что даже если бы он занимался своей работой непрерывно тысячу лет, до конца понять противоречивую человеческую натуру он бы все равно не смог.
В людях всегда что-то оставалось не понятным до конца. Их искренняя радость или злость; спонтанные и порой абсурдные решения; совершенно необдуманные поступки; внезапная ко всему апатия или наоборот необъяснимые приливы вдохновенья… Главной причиной такого изменчивого поведения было безумное количество жизненной энергии, которое струилось внутри каждого человека на протяжении всего пути — от рождения и до последнего вздоха. Люди сами вырабатывали ее. Это была их основная особенность — самая яркая отличительная черта. Бесконечный поток энергии, дарующий разумным созданиям эмоции и чувства, мог творить с человечеством настоящие чудеса. Благодаря жизненной энергии люди, при всех своих недостатках, часто создавали своими руками такое, что один лишь брошенный взгляд на их шедевральные творения приводил в неописуемый восторг. Но порой, та же самая жизненная энергия, направленная не в то русло, да еще и объединенная коллективными стремлениями, частенько грозила планете страшными катастрофами, кровопролитными войнами, жестоким геноцидом и истреблением целых цивилизаций. Что, собственно, и происходило в человеческом мире с определенной периодичностью за последние три тысячи сто сорок лет их нового летоисчисления… Что тут поделать? Таковы были люди.
Впрочем, сегодня Клэйрохс не забивал себе голову подобными философскими размышлениями. Глобальные проблемы плотного измерения этим вечером его совершенно не заботили. Он прибыл сюда с конкретной целью и теперь нетерпеливо поглядывал на небо, которое даже над лесом покрывала тонкая дымка из выхлопных газов и прочих засоряющих воздух испарений. Ему в лицо, частично сокрытое нависшим капюшоном, дул ветер, пронося сквозь придорожную пыль и сухие листья. В этот раз, пройдя в плотное измерение, Клэйрохс не потрудился создать для своего тела иллюзию физического присутствия. Он просто парил в воздухе, слегка прикасаясь к земле, и был полностью проницаем. Неизменным остался лишь его зрительный образ: высокий, в капюшоне и длинном красном плаще.
Естественно, не исчезнув совсем, Клэйрохс не преследовал цели быть замеченным кем-то. Случайные прохожие в человеческом мире не должны видеть духов и особенно воинов совета — таков закон. Клэйрохс просто сам по себе никогда не менял свой облик, и никогда не оставался полностью без него, как, впрочем, и все коверилы. Он и сам не знал, откуда у него в душе такой негатив к переменам. Может быть, это был страх, а может, что-то иное. Но в любом случае, эти чувства разделяли с ним все представители его расы. Так было всегда — коверилы не меняли внешность. Это неизвестно откуда взявшееся правило являлось нерушимым, как внутренний закон души, и, словно по крови, передавалось из поколения в поколение, от отца к сыну на протяжении бесчисленного количества лет. Было ли это древнее проклятье или что-то иное? Клэйрохса это не особо волновало. Он просто знал, что он такой, какой есть: навеки с человеческим лицом, меняться не способен и не желает.
Конечно, необходимость присутствовать в мире людей и лишний раз при этом не показываться им на глаза поначалу была для него проблемой. Но Клэйрохс уже давно с ней разобрался, научившись быть незаметным, как тень, еще во времена своей молодости.
От коверилов, ставших воинами совета, всегда требовалось повышенное мастерство во всем. И Клэйрохс как раз был одним из тех, кто в совершенстве отточил свои навыки, чтобы с достоинством носить красный плащ истинного воина. Поэтому сейчас у него не возникало даже никаких сомнений: этой ночью в лесу, рядом с шоссе, его точно никто не может увидеть. Хотя, впрочем, в случае Клэйрохса ситуация не изменилась бы, даже если бы он стоял в центре крупнейшего человеческого мегаполиса на самой людной площади в самый разгар дня.
— Ну, наконец-то, — с облегчением произнес он, дождавшись момента, когда на затянутом облаками небе начала прорисовываться незримая для человеческого глаза огромная прозрачная сфера.
Она появлялась медленно, как образуется туман, и увидеть ее было гораздо сложнее, чем просто почувствовать. Клэйрохс знал, что точно такую же сферу в этот самый момент видят практически все воины совета из восточной части Империи Духов. Точнее, не видят, а скорее, сами создают, ведь это была всего лишь коллективная иллюзия.
Когда полупрозрачный шар принял четкие очертания, Клэйрохс закрыл глаза и представил, как он медленно погружается в него. Через секунду он был уже внутри сферы, а рядом с ним в воздухе парило множество других духов. Все они были полупрозрачны и не четко видны, но на каждом из них все равно можно было заметить их общий и главный знак отличия — величественный красный плащ воина совета.
— Приветствую вас, истинные воины! — после короткой фразы Клэйрохс окинул взглядом всех, кого мог разглядеть и, решив не тянуть время, обратился к присутствующим негромким, но приказным тоном: — Мне нужен Иксолиа́р.
Среди духов выделилась и начала обретать четкую форму высокая фигура с ярко-желтыми глазами и длинными рыжими волосами ниже плеч. Для молодого увигелис Иксолиар выглядел слегка необычно. Он, как большинство иланров или коверилов, не носил бороды, был аккуратно причесан и в целом достаточно ухожен. Но, если не считать всего этого, могучее телосложение молодого воина отражало в нем настоящего представителя солнечной расы — Иксолиар был такой же широкий в плечах и высокий, как и все остальные его собратья.
— Приветствую тебя, капитан! — Выйдя вперед, воин совета низко поклонился.
— Что насчет той женщины, энергетический образ которой я тебе передал? — Хмуро поинтересовался Клэйрохс, желая сразу перейти к делу. — Вы поймали ее?
— Да, капитан. Это шевие́ра. Она пыталась спрятаться в подвале заброшенного дома на территории города. Наши воины только недавно взяли ее. Сейчас она в штабе.
— Хорошо. А идентификацию личности уже провели?
— Приношу свои извинения за задержку. Идентификация пока не закончена. Га́нрис в данный момент занят этим.
— Полная информация об этой женщине мне нужна в кратчайшие сроки, — подчеркнуто произнес Клэйрохс. — Ты успеешь закончить с этим до конца собрания?
— Да, капитан, — Иксолиар снова низко поклонился. — Я без промедлений отправлюсь в Вастиоре́к, а затем вернусь на собрание с заключительным докладом.
Закончив эту фразу, увигелис начал медленно покидать прозрачную сферу, словно растворяясь на фоне ее бледной поверхности. Зато некоторые другие воины совета стали видны отчетливее. Вероятно, они собирались вступить в диалог со своим капитаном, и поэтому выделялись перед ним из общей дымки, прямо на глазах обретая отчетливые очертания, как до этого Иксолиар. Клэйрохс насчитал таких желающих более двух десятков.
При своем ограниченном, на первый взгляд, размере, Иллюзорная Сфера для собраний была устроена таким образом, что могла вместить в себя практически неограниченное число духов, которые, находясь хоть в самых разных уголках света, по желанию могли видеть друг друга и общаться между собой. Такую особенность она приобретала из-за того, что находилась в мире людей — в плотном измерении. Массовая телепатия прекрасно работала здесь, как и любое другое проявление Ло́р-мы — пространственной магии состояния. Для воинов совета это, несомненно, было весьма удобным.
Окинув взглядом образы собравшихся вокруг него подчиненных, Клэйрохс поочередно начал обсуждение служебных вопросов с каждым из них. Несмотря на то, что сегодня все эти довольно обыденные проблемы не сильно его заботили, пока Иксолиар не вернулся, ему ничего не оставалось, кроме как продолжать дискуссию и выслушивать всех, кто хотел с ним поговорить. Ведь именно для этого были нужны подобные ежедневные собрания.
Казалось, прошла целая вечность. До официального конца встречи оставалось полчаса. Многие духи, закончив свои дела, уже покинули сферу. Но почему-то именно сегодня случилось столько событий, в курсе которых обязательно должен был быть Клэйрохс, что собрание длилось уже два часа, и не завершилось раньше срока, как это происходило обычно. Все это казалось так некстати, особенно если учесть, что еще вчера на аналогичной встрече никому из этих воинов ничего не было нужно. А сейчас все будто сговорились. Одни вновь спрашивали совета в каких-то старых делах, другие умудрялись завести разговор о том, что по какой-то случайности забыли упомянуть еще несколько дней назад… В общем, как назло, дел скопилось чрезвычайно много.
Наконец, появился Иксолиар. Он уже хотел обратиться к Клэйрохсу, который, не подавая виду, готов был вздохнуть с облегчением, но один мужчина иланр, лет тридцати восьми на вид, вдруг резко перебил его, с явным намерением еще сильнее испортить Клэйрохсу настроение.
— Капитан, — начал он, даже не поклонившись, хотя это делали абсолютно все воины, прежде чем к нему обратиться. — Сегодняшнее собрание уже почти закончено, но я так и не увидел здесь двух своих подчиненных: Вэ́йлиса и Ситиа́ру, — разведя руками, произнес он, словно с сожалением преходящим в возмущение и даже угрозу. — Может быть, ты объяснишь мне, почему они не явились?
Присутствующие внутри сферы воины совета невольно начали обращать внимание на иланра, отчего его зрительный облик стал виден отчетливее. Его знали практически все, и, надо сказать, на всех он производил впечатление, хотя на многих и не самое положительное. Впрочем, последние предпочитали при нем об этом помалкивать.
— Успокойся, Беренва́р, — велел Клэйрохс, стараясь не показывать своего раздражения. — Ты прекрасно знаешь, что я сейчас с тобой в Хайлеросе. Я дал поручение твоим воинам, и ты мог бы меня об этом спросить завтра, при личной встрече. Что у тебя за срочность?
Клэйрохс обычно не любил повышать голос на подчиненных — это было не в его стиле. Хотя исключения из правил, безусловно, были, и главной для них причиной всегда оказывался Беренвар. Это был самый импульсивный и амбициозный из всех воинов совета востока, да и к тому же, — глава штаба в Хайлеросе. Поэтому подобные неприятные дискуссии возникали с ним довольно-таки часто, и нередко без откровенной ругани они просто не заканчивались. Но сейчас для такого рода разговоров здесь было слишком много свидетелей.
— Почему я ничего не знаю о распоряжениях, которые ты даешь в моем городе моим подчиненным? — Игнорируя нежелание своего капитана вступать в напрасную полемику, строгим тоном потребовал ответа Беренвар. — И что это за поручение такое они выполняют, что даже на Собрание Сферы не могут прийти? Может быть, у них секретная миссия: вопрос стоит о чьей-то жизни и смерти? Или я ошибаюсь? — Он вопросительно приподнял брови, а затем угрожающе сжал руку в кулак и резко выставил ее вперед, вытягивая указательный палец. — Это тебе не сходка старых приятелей, Клэйрохс, которую можно пропускать из-за твоей дурацкой прихоти! Это собрание — обязательная часть нашей службы, которую мы не имеем права игнорировать!
Воины, следящие за их разговором, начали тихонько отступать назад, словно боясь угодить под горячую руку. Даже Иксолиар, который не должен был никуда уходить без донесения нужных сведений, сделал в сторону несколько незаметных шагов, отчего его фигура снова слегка рассеялась. Сфера погрузилась в тишину. Количество любопытных заметно прибавилось, но все они замерли и уставились на своего капитана, который стоял с непроницаемым лицом, не моргая, и не сводя глаз с выступающего иланра.
— По-моему, ты забылся, Беренвар, — едва слышно произнес Клэйрохс, когда от затяжной паузы пространство вокруг стало ощущаться как нечто тягучее и колкое, будто его наэлектризовало.
— Да это ты забылся! — Перейдя с повышенных тонов почти на крик, с вызовом ответил глава воинов совета Хайлероса.
Похоже, сказанная капитаном фраза, с явным намеком на предупреждение, только еще сильней его разозлила. Он резко повернулся к окружающим их духам и, обведя всех негодующим взглядом, продолжил:
— Хотите знать, что за приказ исполняют сейчас мои лучшие воины?! — рявкнул Беренвар вопросительно. — Они остались в Хайлеросе — в нашем штабе, чтобы охранять там какого-то человеческого мальчишку! Да большего абсурда и выдумать нельзя! Подобными вещами могут заниматься обычные городские стражники, и то я сомневаюсь, что в том есть необходимость. Это бессмысленно и, в конце концов, просто оскорбительно! Два уважаемых истинных воина вынуждены сидеть с кем-то всю чертову ночь, как будто у нас других дел мало! Что мы, няньки?! В наши обязанности не входят и никогда не будет входить такого рода глупости!
Среди стоявших рядом духов прокатилась волна удивленного шепота, а Беренвар, удовлетворенный этой мимолетной поддержкой в свой адрес, снова повернулся лицом к Клэйрохсу.
— Я планировал сделать заявление на этом собрании и дать своим воинам особое задание, так как у меня возникли серьезные подозрения, что среди вполне уважаемых торговцев Хайлероса завелась группа любителей покидать ночами тонкое измерение. И это не обычные энергетические воры — нашими шпионами была замечена их связь с контрабандистами, которые продают саликсарды, заряженные черт знает чем. Я думаю, это происки одной банды, но мне еще нужно собрать кое-какие сведения, чтобы повязать всю их шайку целиком. А ты, невзирая на мое расследование, позволяешь себе использовать ресурсы города для занятий какой-то ерундой!
В ответ последовало лишь все то же холодное молчание и такой же пронзительный не мигающий взгляд. Не слыша оправданий, возражений, или хотя бы упрека в свой адрес, Беренвар, скрипя зубами, снова ткнул в сторону Клэйрохса пальцем.
— Думаешь, из-за звания капитана тебе все на свете позволено?! — возмущенный голос иланра наполнился откровенной агрессией. — Так вот, знай: я не дам тебе порочить нашу честь и распоряжаться моими воинами, как прислугой! Иди работать в трактир, если вздумал отдавать подобные приказы!
— Надеюсь, ты все сказал, — услышав итог обвинительной тирады, вполголоса произнес Клэйрохс.
Не сделав ни единого лишнего движения, он вдруг резко отвел в сторону правую руку, словно хватая что-то неосязаемое, а затем так же стремительно выбросил ее вперед.
Прежде чем Беренвар успел понять, что произошло, его мощным толчком откинуло назад. Сквозь волну обжигающего жара глава воинов совета Хайлероса почувствовал, как был выброшен за пределы иллюзорной сферы и инстинктивно сделался невидимым. Ночное небо и освещенная скудным лунным светом земля неистово замелькали перед глазами. А когда череда воздушных кувырков, наконец, закончилась и сменилась стремительным падением, Беренвар все же нашел в себе силы вернуть частичный контроль над своим телом и затормозить, хотя это удалось сделать с огромным трудом. Довольно сильный удар спиной о ствол старой сосны не принес практически никаких ощущений по сравнению с той острой болью, которая внезапно обнаружилась в его правом плече. Глубокая обожженная рана, оказалось настолько серьезной, что иланр не мог даже двинуть рукой или нормально повернуться.
Беренвар приподнял голову и, понимая, что взлететь или хотя бы встать у него не получится, только безнадежно выругался и уронил ее обратно. Вынужденный любоваться ночным пейзажем человеческого мира, он растянулся раненый на холодной земле. Такого с ним давно не бывало.
После того, как сферу слегка тряхнуло, и глава воинов совета Хайлероса вылетел наружу, остальные духи увидели в правой руке Клэйрохса огромный двухсторонний меч. Он горел красно-желтым пламенем, был изящно изогнут, и рукоять имел посередине своего длинного, почти двухметрового лезвия.
— Капитан вызвал Раненое Сердце! — раздался чей-то взволнованный голос.
Вновь наступила тишина. Все духи замерли на своих местах, как полупрозрачные статуи. Никто не смел произнести ни слова, а Клэйрохс продолжал молча стоять в центре Сферы, строгим взглядом взирая на своих подчиненных. Те, кто помоложе таращились на легендарный меч, а более опытные воины с мрачными лицами морально готовились к не самому положительному исходу этой встречи. Ведь все понимали: покидать Иллюзорную Сферу, выходя напрямик в плотной мир, — крайне опасно. Обычно, по окончании собрания, воины сразу же возвращались в свое тонкое измерение. Поступить иначе никто даже не пытался, так как прямой выход в человеческий мир нес в себе большой риск быть обнаруженными людьми. И все же только что именно таким образом из сферы был выброшен Беренвар… Подобное пренебрежение правилами сулило обернуться серьезными проблемами. И если главу воинов совета Хайлероса все же кто-то увидел, сегодняшняя встреча могла стать для него и для их капитана последней.
— Кто-нибудь еще желает оспаривать мои решения? — сухо поинтересовался Клэйрохс, вновь окинув взглядом всех присутствующих. Не найдя возражений, он громко провозгласил: — Время выходит, истинные воины! Собрание подошло к концу. Поторопитесь с завершением сегодняшних бесед и можете расходиться.
Огромный пылающий меч — «Раненое Сердце» медленно рассеялся в его руке.
Один за другим духи начали исчезать из Иллюзорной Сферы, так как все уже было сказано, и вряд ли кто-либо хотел что-то к этому добавить. В конце концов, кроме самого Клэйрохса внутри иллюзорного пространства остался только Иксолиар. Он осторожно подошел к капитану и молча поклонился. Лицо молодого увигелис после всего произошедшего было бледным, и тень нерешительности отражалась в его желтых глазах.
— Я тебя слушаю, — Клэйрохс стоял к нему спиной, скрестив на груди руки.
— Идентификация личности закончена, капитан. Подтвердилось, что захваченная нами шевиера является той самой женщиной, напавшей на воинов совета в Хайлеросе. Также установлена ее прямая причастность к убийству нашего новобранца возле Вастиорека…
— Можешь покороче и не так официально, — с коротким вздохом перебил его Клэйрохс.
Иксолиар кивнул и после небольшой неловкой паузы продолжил:
— К сожалению, это все, что удалось узнать. Кто она такая и откуда — совершенно не ясно. Мы даже не смогли выяснить, из какой части империи эта шевиера взялась… Про нее вообще ничего не понятно. Ее амулет абсолютно пуст. Правда, он — арна́тхес, но толку от этого никакого. На нем только зашифрованная информация, предназначенная для какой-то конкретной личности. Одним словом — пустышка.
— При ней были еще какие-нибудь вещи?
— Только ее сумка. Но и в ней не нашлось ничего примечательного.
— Ясно. Вы хорошо постарались. Завтра я лично прибуду в город. Больше эту женщину не допрашивать и никакие ее личные вещи не трогать. Советую вообще усыпить ее на время, чтобы не создавала вам проблем. Также держите ее под бдительной охраной — поручи это своим лучшим воинам. Я не хочу от нее новых сюрпризов.
— Да, капитан, я все сделаю. — Иксолиар поклонился, собираясь уйти, но потом передумал и остановился. — Господин Клэйрохс, я хотел кое о чем спросить…
— Что, ты тоже в чем-то сомневаешься? — Клэйрохс обернулся и уставился на него строгим взглядом. — Например, нужно ли держать под стражей эту шевиеру, раз она и так уже в камере?
— Нет, капитан! — ревностно выпалил увигелис. — Я никогда бы не стал сомневаться в твоих приказах! Просто… то, что случилось здесь, это же…
— Нарушение?
— Беренвар наверняка позаботится о том, чтобы Принц узнал про это.
— Я так не думаю, — после небольшой паузы Клэйрохс отрицательно покачал головой.
Он подошел ближе к полупрозрачной стене и жестом пригласил Иксолиара сделать то же самое. Из-за того, что они остались внутри иллюзорного пространства одни, сфера значительно убавилась в размерах, и теперь казалась чем-то вроде небольшого раздутого шара.
— Скажи мне, что ты видишь там? — поинтересовался Клэйрохс, кивнув в сторону ночного пейзажа, открывающегося сквозь полупрозрачный барьер.
Молодой увигелис слегка наклонился вперед, устремляя взор в просторы плотного измерения. Где-то далеко внизу по пролегающему сквозь лес шоссе проезжали машины. У поворота виднелась одинокая бензоколонка, обрамленная светом старых фонарей. Иксолиар уже тысячу раз видел эту картину и другие подобные ей. Будь то города, деревни, автострады или прочие измененные людьми ландшафты человеческого мира.
— Суету, — подумав немного и пожав плечами, коротко ответил Иксолиар.
Клэйрохс понимающе кивнул, а затем вполголоса добавил:
— А Беренвар видит в этом свободу. Он никогда не согласится рискнуть своим плащом истинного воина даже ради того, чтобы лишить меня того же.