Человек в старом сюртуке сделал шаг в тускло освещенную комнату: полумрак мягко окутывал темный стол и стул, украшенный старинной резьбой. Воздух был сухой и теплый. В эту комнату никто не заходил кроме него. Эта комната была отдушиной, где он мог уединиться и вновь испытать эмоции, которые развеют его тоску.
Человек в старом сюртуке молча стоял, глядя в полумрак или куда-то сквозь него. Через некоторое время уголков рта коснулась улыбка. Казалось, он вспомнил что-то хорошее, поймал в сознании искорку вдохновения, которая сделала его вновь счастливым.
Медленно опустившись на стул, он откинулся назад, запрокинув голову. Затем ладонью провел по поверхности стола, как бы загребая невидимые сокровища. Расстегнув сюртук, вытащил смятые листки бумаги и положил на стол. Вслед за бумагой на стол легло несколько карандашей зеленого цвета. Человек в старом сюртуке любил писать все от руки, ему нравилось скрипеть грифелем по белому листку. Было в этом что-то гипнотическое. Он обожал писать рассказы для себя. Ведь для литературного творчества никто и ничто не было нужно, все ограничивалось только силой его фантазии и его талантом, а за долгие годы его литературный талант заметно возрос.
Он писал уже достаточно долго, исписанный листок ложился один за другим, и внезапно перед глазами возникла картинка, отчетливо видимая в полумраке комнаты. Такие картинки возникают у людей, которые погружаются в сон, но он не спал, он отчетливо видел, как картинка оживает.