«Невозможно исправить
То, что сделал титан
С парнишкой, в котором
Ты себя вдруг узнала,
Нож был твой, но
Того титана рука
На коже его слово
«Смерть» вырезала.»
«Life is Strange: True Colors» — Алекс Чэнь.
Столы академии ломились от всевозможной дичи, вина, яств. Алкоголь в крови помогал кому-то загасить горе, а кого-то развеселить до потери ума, но это из людей и магиков. Ведуны могли пить долго и безвредно, но тоже имели свои пределы. Меж тем Рюрик и его подопечная особо не распивали вина, а лишь ели понемногу. Рядом с той лучницей сидел Иван и как-то странно и неестественно себя вёл, даже слишком ухоженно и «идеально.» Алес лишь усмехнулся при виде своего братца, сразу смекнув что к чему и не стал больше отвлекать его от «дел.»
Князь встал с места своего и начал провозглашать своё слово пред всеми. Ведун не слушал его, так как прекрасно знал, о чем будет эта речь речь. Он опять чуть призадумался, разглядывая съеденную уху и косточки от куропатки.
Нежданно с обеих боков его кто-то толкнул, пытаясь растормошить. Его мать и учитель Марвик, возвращали его в чувство и глазами указали на стоящего пред всеми князя. Алес встал и чуть неуверенно побрел в его сторону, замечая взгляды всех присутствующих, начиная от крестьян и целителей, заканчивая рыкарями-волкодлаками и княжеский дружиной вместе с Иваном и его «союзницей.» В его голове зазвучал голос Сергия: «Он говорил о присяге и чести, стань пред ним на правое колено, над остальным догадаешься сам.» «Спасибо.» — сказал лишь Алес в ответ, стараясь избавиться от нахлынувших печальных мыслей.
Он последовал дальше поувереннее. Наконец, подойдя достаточно близко к князю, ведун предстал под «пьедесталом,» состоявшим из небольшой ораторской сцены в общем зале собраний академии. Он приклонил правое колено, а затем склонил и голову, замерев на месте. На секунду ему показалось, что пред ним стоит не князь с Руси, а Алрекр собственного вида, в тех же столь устрашающих одеждах, шипастых костях и чёрной короной из слоновой кости на своём черепе, украшенной темно-красными рубинами. Но ему всего лишь показалось. Князь протянул чуть вперёд руки, ладонями вверх, и громко ораторским голосом стал произносить:
— Алес, сын Путимира и Лоны, сыгравший незаменимую роль в битве, решающей исход всего времени, избавляя Русь от дальнейшего её захвата Призраками и взбунтовавшимися колдунами, нарекаю я тебя почётным гостем во дворце моем, что будет судим вечно указ мой, в деревне и поселении любом. Так же, наречен будешь ты «Правды Освободителем» иль «Ветра мастером,» согласен ли ты принять столь важный титул, ведун, дабы унаследовать эту честь великую с известией на все земли Русские?
Алес понимал, что князьям лучше не перечить, да и неловко было бы сказать такое пред столь огромную толпою. Как бы все это он не любил, ему все же пришлось:
— Согласен я, великий государь. Благослови вас Боги, за столь трепетные речи в мой адрес, но позвольте, таких почестей заслужил здесь каждый!
Толпа одобрительно и радостно крикнула(видимо уже от пьянства) и продолжила свое веселье.
Князь спустился пониже к Алесу, положил руку на плечо и одобрительно кивнул в ответ. Торжество продолжалось, к нему тот час присоединилась еще часть раненных и лекарей.
Ведун вернулся на свое место. Только он собирался налить ещё себе в бокал, как сзади его кто-то схватил за плечо. Повернув голову он увидел Ареса, стоящего улыбчиво над ним. Он махнул ладонью в сторону, обнял одной рукой по-дружески за шею и они направились меж столов куда-то ближе к бюсту. Вокруг них всё танцевали и горланили песни опьяневшие, где-то, по углам играли гусли, а в какой-то из частей комнат сами гусляры рассказывали различные былины. Всё вокруг торжествовало и упаивалось после тяжкого столкновения, принесшего немало горя.
Они последовали почти к самому «пьедесталу,» попутно что-то обсуждая.
— Я вот, что думаю, — начал Арес. — Алрекр ушёл, и неизвестно чем это для нас обернётся, война не окончена. — рассуждал он.
— Ты думаешь, он так быстро восстановит все свои силы и решиться снова напасть, но уже по-тихому?
— Вот уж не знаю на сколько быстро, но то, что отомстить он захочет, это факт. — ответил Арес, почерпнув мёду из фляги.
Они чуть ещё прошлись обсуждая все про все. Наконец тема дошла до личностей:
— Тебе отца то своего жаль, ну судя по твоему то виду? Лично мне — нисколько. Ну вот сам подумай, он бросил тебя и твою мать одних, и ты думаешь, что вам было легко?
— Ну, подожди. Во-первых — мой отец хотел спасти нас, хоть и своеобразным способом, дважды, второй, когда столкнул меня реку… Во-вторых — я не видел его очень долго, даже и не знал, что и говорить ему, когда узнал правду, не знал, какие эмоции тогда меня охватывают. Если понять сложно, то поставь свою маленькую сестрицу, которая одна с тёткой твоей живёт, ты ведь тоже мало её видишь, да и она тебя подавно, но ты же на все ради неё готов…
— Ансё? Странный пример конечно… Но я тебя понял… Как представлю, что она умирает в холоде, мечом сраженная, аж дрожь бьёт. — Он выждал паузу, а затем продолжил. — Тебе не кажется, что у них есть что-то, что разломит нас? Мне вот кажется или было слишком уж просто вот так взять и уйти? Да, преимущество было на нашей стороне, но он магистр Алрекр не просто так, как думаешь?
— Ты предлагаешь нам принять их сторону? — удивлённо спросил его Алес.
— Называй это как хочешь, но я спрашиваю именно тебя, твоё мнение, ну так что? — спросил повторно он, испивая из кружки.
— Тебе бы перестать пить, видимо ДНК повлияло на тебя не до конца, пьянеешь быстро…
— Что… ты… решил? — спросил его снова Арес, громко икнув.
— Ответ очевиден, я своих не предам!
— Я в тебе не сомневался! Ах-ах-а, вот он, мой Алес. Но я тебе так скажу, — сказал Арес, положив пойло на стол. — рейх ещё восторжествует и нация будет жить, Алрекр и Гавел сильнее чем кажутся!
— Что? — не поняв ни слова от него, спросил Алес.
Всё произошло словно стремительно, Алес лишь смог расслышать из уст своего друга: «Прости, все ради сестры. Ради другого будущего!!!»
Рука, обнимавшая его дружески за шею дёрнулась, развернул Алеса спиной. Его шею и тело начало сильно бить. Бить остро и больно, обжигающе. Удар за ударом и потемненность в глазах. Алес видел лишь пред собой взбудораженную толпу, летящие яства, бегущие на встречу ему знакомые и кинжал, смазанный непонятным веществом, брызги алой крови, летящие из проделанных в теле дыр.
Глаза все темнели. Алес упал на дощатый пол, ударившись головой, под ним моментально растеклось красное пятно. Последние моменты были словно в тумане, он видел, как лучшего его друга, окружали со всех сторон. Видел присевшего пред ним Ивана и свою мать, круживших рядом Сергия с Олё. Средь них он увидел и знакомую ему до мозга костей травницу… что-то прокричавшую и сунувшею ему под нос траву с резким запахом. Его словно отдернуло назад. Он чуть осмотрел я вокруг, поморгав, восстанавливая зрение, но тут же по его телу снова прошлась жгучая боль и ведун двигался осторожнее. Глянув чуть наискось, Алес увидел своего бывшего друга с прорезанным горлом собственноручно тем же самым кинжалом, что был заколот сам.
Колдуны образовали круг, излучавший из ладоней своих яркий, ослепительный свет. Сквозь слезы в нем стояла Лона, глядя на сына. В центре лежал он, а над ним все хлопотала травница, приговаривая: «Ну уж второй раз я тебе помереть не дам, не для этого тебя спасала тогда!»
Кровь так и хлестала из него, ни магия, ни травы никак не могли остановить.
— Трупный яд! — крикнул Александр, осматривая вытащенный кинжал.
Лона громко всхлипнула. Колдуны все не распускали круг. Наконец травница опустила окровавленные руки и покраснела, устало произнеся: «Я перепробовала всё что знаю…» В глаза ведуна снова стало темнеть.
Это был не сон…
Колдовской круг света угас. По полу растекалось ещё больше крови. Алес медленно потянулся рукой к своей сумке, секунду покопошившись, он достал оттуда Белую Розу. Она до сих пор не увяла, а волокна её были пропитаны все той же кровью, делавшую эту розу уникальной. Он медленно протянул её сидящей рядом Софье. Та взяла её, удивлённо глянув на цветок. Губы ведуна расплылись в легкой предсмертной улыбке.
— Я… — начал Алес, но прервался на время из-за подступившей крови во рту. — Я… тебя… лю…
Взгляд его застыл мертвецким сном, глядя прямо в глаза Софье. Та сжала розу, а глаза её чуть промокли. Торжество на миг прекратилось, все смотрели на недавнего героя и его друга, на круг колдунов, родственников и приближенных, на травнице с цветком в руках…
Ведун умер, умер от руки друга, друга, которому он бы доверил свою жизнь, свою душу, умер, глядя на ту, которую любил…
И я пытаюсь приподняться, Хочу в глаза ей поглядеть, Взглянуть в глаза и разрыдаться, И никогда не умереть, никогда не умереть.
«Судно» (Борис Рижий) — Молчат Дома.
«Нельзя заплатить за то, что не имеет цены.
Некоторые утверждают, будто каждая, абсолютно каждая вещь в мире имеет свою цену.
Это неправда. Есть вещи, у которых нет цены, они бесценны.
Их проще всего узнать: стоит только их потерять,
и всё — они уже потеряны навсегда.»
Анджей Сапковский — «Ведьмак.»