в которой возвращаются хорошие знакомые, но теряются старые друзья
Андрей сидел в кабине вертолёта, правой рукой придерживая у себя на коленях автомат. Тяжелые берцы упирались в пластмассовую панель, закрывающую приборную доску. Внизу, под ровное гудение мотора, проплывали верхушки деревьев, галечные пляжи, серебристой змейкой мелькнула река. Он глянул вниз, проводил глазами черную тень вертолета, прыгающую за ними по верхушкам деревьев, — маленькой двухместной машины с громадным винтом. В стеклянной глади окна краем глаза поймал своё отражение, и, заинтересовавшись, вгляделся внимательнее. Лицо немолодого человека покрывала чёрная щетина, глаза прятались за огромными солнцезащитными очками, на правом виске длинный шрам, могучий торс покрывал бронежилет. Ничего общего с двадцатисемилетним светловолосым и худым офисным работником. Андрей повернулся, посмотрел на пилота, тот не шелохнулся, глубокий шлем и черные очки скрывали лицо, виднелся только край острого носа да плотно сжатые губы.
И вот уже гора, цель их полета, заполонила всё ветровое стекло перед ним.
— Пятый, пятый, я база, доложите обстановку, — ожил голос в наушниках.
Андрей поправил гарнитуру и ответил:
— Пятый на связи. Подлетаем к цели, противник не обнаружен.
В наушниках что-то зашуршало, раздался треск, и собеседник отключился.
Южный склон горы был покрыт растительностью — вековые деревья цеплялись корявыми корнями за каменистую почву, густые кустарники спускались зелёными террасами. На вершине горы виднелась белая шапка снега.
— Давай левее, — прокричал Андрей пилоту, тот утвердительно наклонил голову и потянул рычаг. Вертолет едва ощутимо наклонился и полетел влево. И тут же Андрей увидел то, ради чего и затевался этот полет.
— База, база, я пятый, — утопив кнопку вызова, сказал он, дождался ответа и продолжил, — вижу противника.
Склон горы разрезала большая чёрная трещина. Из неё клубами вырывался белый туман и черно-красная неопознанная субстанция, напоминающая лаву. Края расщелины заполонили птицы, сверху похожие на нахохлившихся воронов, но Андрей, уже знакомый с этими «птичками», помнил, что размах их крыльев превышал размер вертолета. По всей видимости, птицы были еще сонные, только что выбравшиеся из расщелины, не успевшие адаптироваться к условиям этого мира. Ни «трезубцев», ни «медуз» видно не было, и Андрей рискнул.
— Снижаемся, — крикнул он пилоту, — нужно хоть одним глазком заглянуть в эту расщелину.
Тот помедлил, сверкнул на него стёклами очков, но ослушаться приказа не посмел, осторожно потянул рычаг управления на себя.
— Пятый, пятый, куда пропали, доложите обстановку, — ожил наушник, и Андрей досадливо поморщился.
— Я пятый, летим над разломом, видим туман и «лаву». Из противников только «птеродактили», примерно, штук двадцать. По всей видимости, они совсем недавно вышли из расщелины, так как подняться в воздух пока не могут. Не акклиматизировались. Иных существ не вижу. Но чуть ниже по склону наблюдаю ряд невысоких холмов, характерных для «червя». Деревья выкорчеваны, лежат корнями наружу. Предполагаю, что он спускается в долину, предупредите Институт. «Хозяев» этих существ не видно, и не замечено следов их активности. Сейчас летим над самой расщелиной…
— Пятый, получено сообщение от Института, — прервал его оживший наушник, — зафиксирован всплеск активности, возвращайтесь на базу. Повторяю, возвращайтесь на базу.
— Принято, возвращаемся на базу, — сказал Андрей и отключился. Он хотел отдать приказ, но чуть замешкался, завороженный открывшимся перед ним видом.
Чёрная трещина налилась багровым, с перламутровым переливом, цветом, туман стал серым, «ватным», скомковался внизу и замер, прекратив свое течение. «Лава», наоборот, всплеснулась, поднялась вверх и опала прекрасным до невозможности фонтаном, разбросав черные с красным искры, словно драгоценные мерцающие рубины.
«И треснул мир напополам, дымит разлом, и льётся кровь, идёт война добра со злом», — чуть слышно пробормотал себе под нос Андрей, повернулся к пилоту и с ужасом понял, что опоздал. Пилот едва заметно дергался в своём кресле, не издавая ни звука. Рот был раскрыт в молчаливом крике, кожа лица почернела, куски обугленной плоти отделялись и падали на сиденье, на пол. От формы пошёл дым, загустел, ткань вспыхнула от внутреннего жара человеческого тела, и тогда Андрей закричал, но огонь уже перекинулся на приборы, на него, и мгновенно выжег и мысли, и страхи, и саму жизнь.
Андрей скатился со скамьи на пол, крича и ладонями пытаясь сбить с себя пламя. Он остро ощущал обжигающую боль, чувствовал на теле нестерпимый жар. Но вдруг всё пропало, в ноздри не бил удушающий запах гари, кожу не обжигал огонь. Он замер, прислушиваясь к своему телу.
— Андрюх, ты чего… — услышал он над собой.
Разлепив слезящиеся глаза, Андрей увидел над собой склоненного Сашу и схватил его за руку. Дышать всё еще было тяжело, пот градом катился с лица, но сознание уже очищалось, огненный смерч покинул разум.
Андрей осмотрел себя, не увидел ни пятна гари или прожжённых мест и затравленно огляделся. Его окружали ребята, с тревогой наблюдая за его действиями.
— Воды, — просипел он и тут же ему в руки всучили бутылку. Он большими глотками выцедил половину, оставшуюся воду вылил себе на голову.
— Что случилось? Ты так кричал…
— Сон, — с трудом сказал Андрей и попытался подняться, — просто был плохой сон.
— Ну так расскажи, — Степан подхватил его под руку, помог удержаться на ногах. Но Андрей покачал головой:
— Потом, не могу сейчас…
Шатаясь, он вышел на улицу, полной грудью вдохнул свежий утренний воздух, облокотился на перила. Солнце едва поднялось над горизонтом, и в воздухе еще ощущалась ночная свежесть. Глядя на чёрный лес, он вспоминал свой сон. Он был еще ярким, Андрей чётко помнил, кто он, в каком звании, каким батальоном руководит, но постепенно детали стирались из памяти, сглаживались и ускользали.
— Всё нормально? — Степан стоял за его спиной, плечом опираясь на косяк открытой настежь двери и Андрей кивнул ему в ответ.
Не буду спать, твёрдо пообещал он сам себе, вернувшись в комнату, иначе как проснусь, всё забуду. А сон казался ему важным. Но как только он лег на скамью, так тут же мгновенно уснул, как провалился в чёрную расщелину.
Второй раз он проснулся уже когда солнце стояло высоко над головой. Верный своему слову Степан запретил всем выходить, чтобы не делились на группы, требовал, чтобы все были в сборе. Увидев, что Андрей поднялся на скамье, Костя с облегчением сказал:
— Ну слава богу, я уж думал придется мне в очаг облегчиться…
— Чего не разбудили? — хрипло спросил Андрей, отирая ладонью пот с лица.
— Тебя разбудишь… И трясли и по щекам хлопали, хрен добудишься.
— Так, — Степан хлопнул в ладоши, — всем на выход, берем рюкзаки, бутылки, и идём к реке умываться.
Андрей помотал головой, разгоняя туман, поднялся, поискал глазами свой рюкзак. Вышли на улицу, закрыли за собой дверь, спустились с крыльца. Без особого удивления Андрей отметил, что след от выжженых слов уже затягивался, дверь практически очистилась, оставались едва видимые ожоги, хотя на ступеньках ещё кое-где еще проглядывали буквы.
Степан докурил сигарету, отбросил окурок в сторону, взглядом обвел группу, удостоверившись что все в сборе, пошел было по тропинке, но вдруг остановился. Стоя ко всем спиной, он поднял вверх указательный палец, призывая не двигаться и к чему-то внимательно прислушивался. Все замерли. Степан, беззвучно ступая, подошел к траншее, разделявшую поляну с лесом, остановился в нерешительности. Костя вопросительно взглянул на Андрея, но тот лишь пожал плечами. Саша открыл было рот, но тут же испуганно охнул и схватил друга за руку.
Из леса, раздвинув низко висевшие ветви, вышел мужчина. Из одежды на нем была только футболка. Она висела на теле грязными лоскутами, держась практически на одном вороте. Человек стоял, покачиваясь, исподлобья наблюдая за ребятами налившимися кровью глазами. Одной рукой он придерживался за ветку дерева, вторая, неестественно вывернутая, распухшая, багрового цвета, безвольно свисала повдоль туловища. Остатки рукава футболки на этой руке казались бурыми от запекшейся крови.
Остановив тяжелый взгляд на Степане, мужчина медленно опустился на корточки, пытаясь удержать равновесие. Мужское достоинство его свесилось почти до земли, и Андрей невольно отвел взгляд. Усевшись, пришелец опустил голову, охватил себя здоровой рукой за поврежденное плечо и тихонько завыл, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Сергей… — тихонько произнес Степан, и Андрей сжался от ужаса, признав в голом безумном человеке помощника начальника службы безопасности, — Что с тобой?
Подняв глаза на звук голоса, Сергей уставился на Степана, наморщил нос, обнажил зубы и чуть слышно утробно зарычал. Часть скальпа медленно сползла с его головы и свесилась, как лоскут грязного белья, показав белую кость черепа. Инструктор сделал шаг вперед. Сергей с визгом отшатнулся, вскочил и, заслоняясь здоровой рукой от веток, бросился бежать вдоль рва по направлению к реке.
— Стой! — закричал Степан и бросился за ним. Ребята побежали следом.
Несмотря на свои травмы, безумец двигался очень быстро. Перемещаясь гигантскими прыжками, он добежал до реки, оглянулся, но, увидев за собой погоню, не раздумывая, кинулся в бурлящие воды.
— Куда?! — заорал Степан, останавливаясь у кромки воды.
Сергей вынырнул почти на середине реки. Он, видимо, пытался доплыть до противоположного берега, но сильное течение подхватило его, понесло, с силой ударило о черный камень, потащило дальше, ударило уже обмякшее тело о другой валун и сбросило в водоворот ниже по реке.
Все молча смотрели ему вслед.
— Это мы тоже обсуждать не будем? — тихо спросила Вероника.
Степан молча посмотрел на нее долгим взглядом, ничего не ответил и пошел за своим рюкзаком.
На завтрак инструктор выдал по банке тушенки и пачке галет. Свою невиданную щедрость объяснил тем, что впереди у них очень тяжелый день, и всем следует хорошо подкрепиться.
Каждый разогрел свою банку тушенки на костре, развели растворимый кофе в кипятке, вяло позавтракали.
— Андрей, расскажи свой сон, — потребовал Степан.
— Я уже его плохо помню, — помолчав, признался тот, — но зато отчетливо помню, что там, во сне, я ясно понимал природу всего происходящего здесь. Да там и не я был, по правде говоря. Там мужик какой-то лет сорока, а то и больше. Вояка. Я летел в вертолёте…
— В тот самом, что разбился? — быстро спросил Саша.
— Нет, — покачал головой Андрей, — этот вертолет был маленький, рассчитанный на двоих человек. И весь из стекла. Он был… Как бы сказать… Разведывательный, что ли. Мы были вдвоем, я и пилот. Летели обследовать местность, искали расположение врага.
— Врага? А кто враг? Американцы? — Костя даже подался вперед от любопытства.
Андрей помолчал, подыскивая слова.
— Ты знаешь, — с трудом сказал он, — вот там, во сне, я знал всё. Это было где-то на закорках моего разума, вся картина происходящего. Кто враг, что они из себя представляют. Какую опасность несут и как мы с ними боремся. А сейчас… Это ускользает от меня, как вода сквозь пальцы, — Андрей поднял руки, будто демонстрируя свои слова, подержал их на весу и в бессилии опустил, — не могу вспомнить. Но у меня такое чувство, что это и не люди вовсе…
Воцарилась тишина.
— Что я точно помню, так то, что они выходят из этой расщелины. Я её отчетливо видел. Черная, длинная, она змеилась по всему склону горы. И оттуда что-то выходило. Нечисть разная. Но у этой нечисти был хозяин, и он, как дирижёр, руководил и направлял все орды, выходящие в наш мир.
— Как он хоть выглядел?
— Не знаю. Тот вояка, кем я был, знал. И я знал, когда был им. А потом он умер, а я проснулся, и забыл.
— А как он умер?
— Нам приказали возвращаться на базу. А я, то бишь он, засмотрелся на трещину внизу. Там что-то произошло, очень красиво было, это я помню. А когда повернулся к пилоту, увидел, что тот горит. И загорелся сам. И умер. А я проснулся.
Он помолчал, вспоминая тот ужас, который пронзил его, понимание, что это всё, конец. И обжигающий огонь, уносящий жизнь.
— Так эта тьма за рвом — это из этой расщелины? — неуверенно спросил Саша.
— Не знаю, — пожал плечами Андрей, — возможно, что так и есть.
— Ребята, вы что, серьёзно? — Гена обвёл всех взглядом. — Это же просто сон. Мне такие сны по пять раз на неделе снятся. Да эротических столько же. Неужели вы принимаете это всерьёз?
— Принимаем, — твёрдо ответил Степан. — Есть что-то в этой местности… Мистическое, что ли, слова не подберу. Ну, в общем, я не исключаю, что Андрей видел, что происходило в действительности.
— Да если бы у нас такое было, мы бы все знали об этом! — выкрикнул Гена. Он поднялся со своего места, держа пластмассовую чашку одной рукой и навис над ребятами. — Будь у нас такой враг, это бы постоянно по телевизору крутили, интернет весь был бы загажен картинками, постами, мемами, подкастами. Такое не скроешь. А у нас, как вы знаете, тишина.
— Вот именно, — Степан поднял на него взгляд, — у нас тишина.
Он выделил голосом слова «у нас» и тут же семь пар глаз с изумлением уставились на него.
— Что ты хочешь этим сказать? — осторожно спросил Костя.
— Я уже сказал всё, что хотел. Но сейчас я хочу поговорить о другом. О наболевшем, — он покрутил в руках чашку с остывшим кофе. — Как вы все понимаете, одни мы не выживем, нужно искать людей. И сегодня этим и займёмся. В лес по левую руку от избы мы не пойдем. Он не зря огорожен рвом. Там погибли ребята из команды Павла. А уж они-то были не новички, да к тому же хорошо вооружены. И еще. В тот день, когда Андрей попал в петлю времени, он видел, как из леса появлялась тьма. — Андрей кивнул и поёжился, вспоминая прошлый день. — Поэтому путь туда нам заказан.
— Куда же мы пойдем? — дрожащим голосом спросила Вероника.
— Есть два варианта, — не обращая на неё внимание, продолжил Степан. — Пойти вниз по реке, туда, где мы нашли третий рафт. Мы в прошлый раз потеряли там очень много времени, когда искали пропавших. Теперь мы не будем тратить на это время, будем идти повдоль реки и либо выйдем к людям, либо найдем место, где можно пересечь реку и перейти на другой берег. Там на месте уже решим, переходить или нет. Либо второй вариант — углубиться в лес, куда ходил Саша со своей группой. Как я понял из вашего рассказа, вы тоже не увидели никаких препятствий, просто закончилось отведенное время.
Саша кивнул, подтверждая его слова.
— Я предлагаю первый вариант. Никакого особенного смысла в этом предложении нет. Просто потому, что легче идти по гальке, чем продираться сквозь ветки деревьев в лесу. Будем голосовать?
Он оглядел всех. Андрей переглянулся с Сашей и пожал плечами. Девочки молчали. Наконец, за всех высказался Костя.
— Ты знаешь, мне всё равно в какую сторону идти. Мы полагаемся на тебя, на твои знания местности.
— А вот это зря, — вскинулся Степан. — Я вам еще раз говорю, я не знаю, где мы, я никогда здесь не был.
— Я не верю тебе ни на грош, — Гена поправил очки указательным пальцем. — Ты завёл нас сюда, ты живёшь и работаешь здесь, значит, должен знать всю округу как пять пальцев.
Степан тяжелым взглядом уставился на Геннадия.
— Я даже комментировать это не буду, — наконец продолжил он, — Оставшуюся еду распределим на всех, каждый понесет свою долю. Проверьте чужие рюкзаки, переложите к себе вещи, которые могут пригодиться. Берите всё, что можно продать, обменять на еду. Теплую одежду, запасную обувь, украшения, если они будут в этих рюкзаках. Наберите как можно больше воды. Нож я возьму себе. Я не знаю, куда мы выйдем, и что это будут за люди. Вы тут меня спрашиваю, что я имею в виду, когда… Ну, в общем, я не уверен, что мы… ну, что мы в нашей реальности… — Степан запнулся, но тут же поднял руки в просьбе не прерывать его, — только не надо говорить, что я сошел с ума. Все последние события не могли происходить в нашем мире. Скорее всего, нас занесло куда-то… Ну не знаю куда. Я знаю одно — в нашей реальности Андрей не попал бы во временную петлю, и руки мёртвых людей не прыгали бы по камням… Значит, мы переместились в мир, где такие вещи возможны. Это произошло там, на реке, когда мы вошли в тот злополучный туман… И сейчас нам надо всем вмести, сообща, приложить усилия, чтобы вернуться домой.
Он помолчал, ожидая вопросов, но никто не проронил ни слова.
— Тогда за работу, — скомандовал Степан и первым поднялся из-за стола.
После нехитрых сборов сплавщики вышли из дома, тщательно закрыли дверь. Андрей подумал, что он-то уж точно не будет по нему скучать, слишком много страшных воспоминаний связано у него с этой избой.
— Как ты думаешь, Степан прав? — спросил он Сашу. — Ну, про то, что нас занесло в какой-то иной мир.
— Не знаю, — вздохнул тот, — с одной стороны, тут действительно творятся какие-то странные дела. Но кто сказал, что эти дела не могут творится у нас дома. Про ожившие части тела уже столько всего напридумывали. Сколько книг написано, комиксов. В семейке Адамс, например, тоже живая рука была. Ну не на пустом месте же это всё родилось. Значит, кто-то с этим уже сталкивался, не одни мы. А про расщелину… Ты меня извини, но я тоже думаю, что это просто яркий, необычный сон. И ничего более.
Дальше шли молча. Посовещавшись, решили срезать часть пути, не сразу выйти на берег, а пройти через лес, наискосок.
В мёртвом лесу ничего не поменялось. В полной тишине стояли высокие деревья, увитые мхом, протягивали друг к другу зеленые ветки-руки. Иногда ребята натыкались на огромные завалы сухих ветвей под шапкой зеленого мха. Встретив такую преграду в первый раз, Степан не захотел тратить время, прополз под завалом, вылез весь в паутине и еще долго отряхивался от мелких докучливых пауков. Девочки наотрез отказались повторять этот подвиг и пошли в обход. Встречались массивные валуны, через которые приходилось иногда перелезать, а иногда обходить стороной.
Наконец вышли на усыпанный серым гравием берег. Степан, глянув на красную, задыхающуюся Веронику, разрешил всем полчаса отдохнуть. Андрей с Сашей сбросили рюкзаки у большого валуна и с удовольствием легли ничком на теплый камень.
— Вы здесь в прошлый раз нашли рафт с вещами? — спросил Андрей у подсевшего к ним Степана.
— Нет, чуть дальше. Там напротив такое дерево приметное было, по нему я местность и запомнил. Но мы останавливаться там не будем, поверь, мы прочесали всю округу, вообще никаких следов. Только рафт с мешками.
Андрей вздохнул.
— Ты это серьезно — про другой мир? — спросил Костя. Он, не снимая рюкзака, опустился напротив ребят под деревом, вытянул длинные ноги. Носком кроссовки поддел серебристый камень.
— Я всегда говорю серьезно, — ответил инструктор. Лег на спину, закрыл глаза, на лицо натянул кепку и сложил руки на груди.
Ребята переглянулись. Саша пожал плечами и скорчил рожицу, потом махнул рукой. Дескать, пусть думает что хочет, ну а мы люди здравые, мы-то понимаем, что есть только один мир, наш. А всё остальное — это сказки.
Андрей плечом привалился к другу, разнежился под нежарким солнцем, его потянуло в сон. Сейчас бы вздремнуть часа на два. Но кто ж его ждать будет. Он с трудом согнал с себя дремоту, поднялся, размял ноги. Глотнул воды из бутылки.
— Подъем! — скомандовал Степан. Он встал, легко закинул на плечо рюкзак. — Идем дальше.
Таня и Вероника со стоном поднялись, натянули снятые ранее толстовки. Лида встала молча, накинула на голову капюшон, засунула руки в карманы. Отойдя от всех, она дожидалась, пока все будут готовы, равнодушно уставившись куда-то вдаль. Саша с тревогой поглядывал на нее, но не подходил.
Впереди расстилалась ровная как стол поверхность, усыпанная гравием. Лес справа отступал всё дальше, уступая камням. По левую руку бурлила река. Серебристый гравий шуршал, скрипел под ногами, иногда сквозь него пробивался тоненький зеленый стебель незнакомого растения. Впереди и справа виднелись скалы, окутанные серой дымкой. Расстояние до них на глаз было не определить. С тем же успехом это могло быть как двести метров, так и километр. Впереди шел Степан с Костей, следом за ними Геннадий, девочки, замыкали шествие Андрей с Сашей. Они шли примерно часа полтора, но местность совершенно не менялась, горы не стали ближе, только лес отступил еще дальше вправо.
— Ты знаешь, — задумчиво сказал Саша, — я всё думаю, что это я виноват, что ты сейчас здесь. Ты же не хотел ехать на этот сплав. Зато как я мечтал об этой поездке… Я так обрадовался, дождаться не мог, когда настанет этот день. Всем растрезвонил, какой у нас шикарный летний корпоратив намечается. Двудневный сплав по реке, это же мечта. Мне почему-то казалось, что после него что-то изменится в моей жизни…
— Ну вот, изменилось, — вздохнул Андрей.
— Я думал, что-то изменится, связанное с Лидой…
— Подожди еще… Ты же сам сказал — не то время и место.
На них оглянулся Степан, закричал, чтобы не отставали от всех. Андрей раздраженно махнул на него рукой — иди уже, где тут потеряться можно? На этом берегу на десятки метров местность просматривается во все стороны.
— Как ты думаешь, что случилось с Сергеем и с Пашей? — Андрей оступился, охнул, оперся на плечо друга, снял кроссовку и вытряхнул попавший в неё камень, — кто на них мог напасть? Эта чёрная штука за рвом?
— Вполне может быть, — поразмыслив, ответил Саша. — Я тут уже ничему не удивлюсь. Ты знаешь, я тут подумал, может Степан в чём-то и прав…
Андрей надел кроссовку, туго зашнуровал, пошел вперед.
— Погоди, — остановил его Саша, — ссать хочу.
Не снимая рюкзака, он повернулся спиной и стал расстёгивать ремень на шортах. Андрей, подумав, что идея, в принципе-то, неплохая, тоже повернулся спиной и приспустил штаны.
— Интересно, куда мы сейчас выйдем, — сказал Саша.
— Ну, впереди скалы, наверное, к ним, — Андрей сделал свои дела, заправился. — А прикинь, мы на острове окажемся. Вот тогда вообще жопа.
Он поправил штаны, лямки рюкзака и повернулся к другу.
Саши не было.
Недоумевая, Андрей огляделся. Впереди виднелись спины ребят, по сторонам всё та же усыпанная мелким гравием земля, в отдалении река, а справа в прозрачной дымке едва виднелся мертвый лес.
— Саша, — растерянно позвал он, — ты где? Что за шутки?
Он прошел немного вперед, пытаясь понять, где друг. Ни больших камней, ни деревьев, за которым можно было спрятаться, поблизости не было. У него мелькнула безумная мысль, что Саша решил вернуться, и он немного пробежался в сторону леса, но тут же понял, что за те десять секунд, когда он не слышал друга, тот бы просто не успел дойти. И тут страх сдавил его сердце тяжелым обручем.
— Ребята! — заорал Андрей, и побежал к остальным, — Сюда! Скорее! На помощь!
Все остановились, повернулись к нему. Задыхаясь от нетерпения, он поднял руки вверх и замахал ими, подпрыгивая на месте. С отчаяньем наблюдал, как друзья тянули время. Подойдя друг к другу и сблизив головы, ребята, видимо, обсуждали причину крика. Потом, спустя целую вечность, двинулись назад.
Сердце Андрея неистово колотилось, дышать было тяжело. Он сделал пару шагов по направлению к ребятам, остановился в изнеможении, со всхлипом втягивая в себя воздух и прижимая руки к груди. Ноги стали ватными, он зашатался, как пьяный, колени подломились, и Андрей тяжело осел на гальку. Грудную клетку по-прежнему сжимало как обручем, воздух не хотел проходить в сузившееся с игольное ушко горло. Тело покрылось липкой испариной, перед глазами вспыхнули и замерцали звёздочки.
Степан подбежал, с силой нагнул его голову как можно ниже, подержал в таком состоянии некоторое время. Кровь прилила к голове, разум очистился. Андрей с хрипом втянул в себя воздух несколько раз, осторожно поднялся, оперся на руку Кости. Принял протянутую Вероникой бутылку с водой, сделал несколько жадных глотков, вытер дрожащей рукой мокрый лоб.
— Что случилось? — спросила Таня, — ты так кричал…
— Где Саша? — перебил ее Степан.
— П-пропал, — просипел Андрей, — Саша пропал.
— Как пропал? — с недоумением спросил Костя и повернулся вокруг себя. — Тут некуда пропасть — сплошная галька. А до леса идти не менее часа быстрым шагом. Ну река, правда, ближе…
— Мы в т-туалет с ним захотели… остановились, встали друг к другу спиной, разговаривали еще… А потом я п-п-п-повернулся, а Саши нет…
— Где это было? — отрывисто спросил Степан. — Можешь показать точное место?
— Где-то здесь… Я от-т-ходил, я бегал, я искал его… Ищете мокрую г-гальку, мы же поссали…
— Фуууу… — поморщилась Татьяна.
— Что «фу»? — накинулся на нее Андрей. Вспыхнувшая злость помогла ему окончательно прийти в себя, — что тебе всё «ф-фу» да «ф-фу»? У меня друг п-пропал, а ей «фу»! Достала уже…
— Не кипятись, давай спокойнее. Где вы стояли? Хотя бы приблизительно.
Андрей пытался найти то место, где они были с Сашей. Но вскоре с отчаяньем понял, что это невозможно, Вся местность вокруг была совершенно одинаковой. Мелкий серый камень под ногами, ровная поверхность берега, не было ни одного отличия, чтобы можно было использовать как ориентир. Даже мокрого места не осталось. Как резонно заметил Степан, под таким солнцем влага быстро испарилась.
Они долго искали Сашу, кричали, ворошили гравий. Тоненькая Татьяна с помощью парней залезла на плечи Степана и с высоты оглядела окрестности. Саши нигде не было, не было и его вещей.
Андрей ежеминутно вытирал слезящиеся глаза. В груди давило, руки тряслись. Он не мог понять, как так получилось, не мог простить себе, что не уберег друга.
— Нужно возвращаться, — наконец сказал Степан. — Мы перевернули здесь каждый камень. Всё, что могли, мы сделали.
— Нет, не в-всё, — накинулся на него Андрей. — Нужно искать, мы плохо ищем, невозможно потеряться в абсолютно плоской местности. Это был какой-то люк, он провалился туда. Другого объяснения нет. Давайте искать дальше!
Он опустился на колени и продолжил ворошить гальку сбитыми в кровь пальцами, но остальные не сдвинулись с места.
— Андрей… — тихо позвала его Вероника, — нужно уходить.
Андрей поднял на всех тяжелый взгляд.
Они стояли полукругом. Лида, нахохлившаяся, как воробей перед грозой, лицо спрятала под капюшоном, руки глубоко засунула в карманы, стояла вполоборота, прячась за крупной Вероникой. Та с сочувствием глядела на Андрея, также как и стоявшие рядом Костя с Геной. По лицу Тани было не понять, о чем она думает. Девушка скрестила руки на груди, широко расставила ноги в пыльных кроссовках. Впереди возвышался Степан. Он с грустью смотрел на Андрея.
— Нужно уходить, — как можно мягче сказал он. — Это опасное место, нельзя здесь оставаться. Скоро начнет темнеть, а ночь лучше встретить в укрытии. Наш поход считаю полностью провалившимся. Цели мы не достигли, и к тому же потеряли друга. Я предполагал, что за день мы можем не дойти, и тогда я рассчитывал остановиться на привал там, где застигнет нас ночь. Но теперь считаю это плохой идеей. Я не знаю, что может произойти здесь ночью, возможно, нас всех перебьют. Нужно возвращаться в дом. Там хоть можно укрыться.
Андрей тяжело опустился на гравий. Захватил полную пригоршню камней, сжал их в ладонях, сильно, до хруста. Сейчас он всех их ненавидел. Лютой, смертельной ненавистью. Но больше всех он ненавидел себя.