— Что показалось? — спросил Лёва.
— А чего мы убежали из кузницы? — спросил Данилка.
— Ты первый юркнул в дыру за горном, а мы — за тобой, — сказал Кешка.
— Значит, вы ничего не слышали? — опять спросил Данилка.
— Мне показалось, что кто-то разговаривал, — признался. Лёва.
— А вы говорите, — упрекнул их Данилка. — Мы все трое слышали, как кто-то разговаривал.
— Ну и что с того? — спросил Кешка.
— А то, что необходимо провести разведку. Я первый пойду, — сказал Данилка.
— Мы пойдём все вместе, — не согласился Кешка.
— Я могу и здесь посидеть, — сказал Лёва.
— Нет, мы пойдём все втроём, — решил Данилка. Они тихонько поползли вверх, где на светлом небе темнела кузница. Проползут немножко, прислушаются. Оттуда, из кузницы, долетало какое-то лёгкое шарканье, будто кто-то копал землю. Но это могло и показаться…
Наконец Данилка выглянул из-под кручи. Возле кузницы стояли две подводы, и какие-то люди усердствовали возле них. Потом они быстренько посели на подводы и разъехались в разные стороны.
— Ребята, это были партизаны, — высказал предположение Кешка.
— Партизаны не поехали бы в местечко, — возразил Данилка.
— А может, нам показалось и возле кузницы вообще никого не было, — засомневался Лёва.
— Ну, ты тоже скажешь, — улыбнулся Данилка. — Может, мы все трое спали?..
Лёва ущипнул себя за руку.
— Нет, не спали, потому что я чувствую боль, — сказал он.
— Тс-с-с, — засипел Кешка, — опять кто-то идёт. Все трое попадали на землю. Действительно, к кузнице кто-то шёл вдвоём. Данилка первый узнал их — Максимка с Густей!..
Ну и чудо!.. Кто давал такое право Максимке? Как он мог нарушить клятву: не дружить с бургомистровой дочерью…
— Ты зачем её привёл? — грозно спросил Данилка, держа руки в карманах.
— Потому что она знает кое-что важное, — ответил Максимка.
— Ты, может быть, забыл про наш уговор? — спросил Кешка. — Сначала ты должен был спросить разрешения привести её к нам.
— У меня не было времени, — ответил Максимка. — Вы могли пойти на ипподром…
Мало того, что Максимка привёл дочку предателя, так он ещё раскрыл перед ней самую большую тайну! Возмущению мальчиков не было границ. А Максимка ничего себе… Будто и невиноватый.
— Без Густи нам не вывести Грома, — сказал он.
— Ха! — воскликнул Лёва. — Я придумал гениальный план.
— Ха! — как эхо, отозвалась Густя. — Что твой гениальный план?! Грома на ипподроме нет.
— А где же он? — спросил Данилка.
— У нас в сарае стоит, вот где, — ответила Густя. — А ключ в сенях висит… Поэтому я предлагаю наш план…
Густя боялась только одного, чтобы не уснуть раньше отца. А тот всё чего-то не ложился спать, сидел с Антониной в кабинете. Из-под двери выбивалась на коридор белая полоска света.
Часы пробили двенадцать раз. Мальчишки, наверно, давно уже сидят на пустыре за забором, ожидают её, Густиного, сигнала, а отец всё не ложится спать.
Наконец, отворилась дверь отцовского кабинета. Яркий свет хлынул из комнаты в коридор.
— Спокойной ночи, Иоган Карлович, — сказала мачеха.
— Спокойной ночи, Тоня, — ответил отец.
Он подождал, пока мачеха не зашла в спальню, и вернулся в свой кабинет.
Наконец!.. Теперь как можно быстрее надо подать сигнал мальчишкам. Густя зажгла свечу, поставила на подоконник. Трижды закрыла огонь ладонью. В огороде трижды закрякала утка: кря, кря, кря… Мальчики сигналили, что они на месте.
Густя достала из-под кровати две пары валенок: большие, отцовские, и поменьше — материны. Потом она сошла вниз, в прихожую, сняла с гвоздика ключ от хлева. Снова поднялась в мансарду. Среди ночной тишины послышалось мяуканье котёнка. И сразу же под пристройкой появились мальчики. Через окно Густя вылезла на крышу пристройки, оттуда по лестнице спустилась к мальчишкам.
— Почему ты так долго? — спросил Максимка.
— Отец не ложился спать.
— Надо было дать ему снотворного, — посоветовал Лёва.
— Хватит болтать, химик, — остановил его Данилка. — Надо обрезать в валенках голенища…
— Их же потом уже не обуешь, — растерялась Густя. — И потом, такого условия не было, чтобы голенища обрезать…
— А разве Грому валенки с длинными голенищами натянешь? — заметил Данилка. — А если и натянешь, то он и двух шагов не сможет ступить.
— Грома обувать в валенки? — удивилась Густя. — Зачем?..
— Чтобы копытами не гремел. И следу чтобы не было.
Мальчики достали ножики, и работа закипела.
Вскоре голенища были вырезаны. Данилка с Кешкой закопали их под забором. Теперь оставалось вывести из сарая Грома.
Отомкнуть замок было совсем несложно. Данилка оставил Максимку с Густей сторожить, а сам с Кешкой и Лёвой пошли в сарай. Гром, почуяв людей, захрапел. Кешка погладил его, сказал несколько ласковых слов, и Гром успокоился. Может быть, понял, что мальчики пришли выручать его с фашистской неволи.