Солнце лениво скользило по дощатому полу летней веранды, пробираясь осторожным зайчиком среди оголенных мокрых веток осин и рябин в поисках снеговика, который вот-вот должен растаять и уронить вожделенную морковку. Обманчивое февральское солнце, еще не будучи в состоянии высушить чернильные кляксы нехотя удаляющейся зимы, уже заставляло трепетать смущенный дух недоверчивой к теплу природы. Климу, например, точно не терпелось помахать ручкой вслед нелюбимому времени года. Он вытащил на веранду старинный летний шезлонг, горячо любимое Севой и Мураками кресло-качалку и маленький деревянный столик - все атрибуты, необходимые для переживания полноценной и качественной радости того, что ты живешь за городом - в окружении леса и "на воздусях".
- Холодно еще, Клим, - Сева уговаривал скорее для порядка, его больше занимала аура еще не протертой от пыли столешницы, на которой заманчивым густым темно-красным оттенком светилась бутылка. Буров, наконец, расщедрился и разрешил вскрыть настоенный на собственноручно собранной и высушенной рябине коньяк.
- Я принес пледы, а не поможет, прихватизируй рыжую грелку, - Клим кивнул на кота, который независимо расхаживал по веранде, обнюхивая неизвестные ему углы и объекты.
Чижевский с предвкушением отвинтил пробку и аккуратно, тоненькой струйкой разлил напиток по рюмкам.
- Вот не знаю, что ты еще туда добавляешь, - хмыкнул он, - привкус всегда получается зело необычный.
- Секрет мастера, - отозвался Клим, удовлетворенно поскрипел спиной на шезлонге и поднялся к Севе, - вроде в самый раз.
Оба подняли рюмки, оба пропустили сквозь них солнце, копируя неизвестно кем придуманный ритуал, церемонно чокнулись.
- Все хорошо, что хорошо кончается, - победоносно объявил Чижевский.
- Все хорошо, что просто кончается, - Клим улыбнулся и подумал, что вот по таким мелочам можно характеризовать человека. Не был бы он Буровым, если бы не внес поправку с претензией. Все равно на что.
- Все-таки, нехороший ты человек, Буров, редиска, дурилка картонная, - Сева быстро проглотил содержимое своей рюмки и с деланною суровостью воззрился на приятеля. - Три месяца ни слуху, ни духу. Закопался здесь, как жук в навозе, со своими пернатыми. И сам не выбираешься, и к себе не пускаешь.
И то, правда. После той стремительной развязки осенней истории, когда они с Севой попрощались на скорую руку, Буров упрямо не желал видеть приятеля. Он вообще тогда почувствовал себя старым, уставшим и разбитым. В оставленном на съедение угрызениям совести сознании маячил призрак Дольской. И хотя он все равно не смог бы распутать клубок иначе, чем ведет сама нить, где-то в глубине осталось горькое: "А если бы..."
- Гарин не проявлялся? - промычал Чижеский, принимаясь за незатейливые бутерброды с ветчиной и помидорами.
- Эльвира за него отчиталась. Приглашала к себе в гости, хотела познакомить с сыном.
- А что, - весело возбудился Сева, - старая любовь, как говорят...
- Я вот все думаю, - прервал его Клим, выдыхая струйку пара в еще не согревшееся пространство, - если бы мы с тобой не взяли тот заказ на Мунасиповский диск, может, все иначе бы повернулось...
- Брось, Буров, - Чижевский деловито разлил по второй, - ну, конечно, не идеально, но и совсем недурственно. Можно сказать, что эта неожиданная смерть Тимура - к лучшему. Его все равно бы убрали. Не фиг работать на две стороны, не Штирлиц. А для твоего старинного френда, так и совсем хорошо. К нему никаких претензий. Обставлено все было по вышаку: вложился деньгами по полной программе. Ну, случайность, ну выпил Ангорский лишнего, а здоровье уже не то, ну, неудачно упал. Неутешные братки и вдова с семейством, достойно поскорбив, проводили в последний путь. Ты отлично справился с ситуацией, Клим! Оскара - за роль!
- Да какие там Оскары, все время чувствовал себя, как в Саду камней. Есть такой в Киото, храме Реандзи. Камней всего пятнадцать, а с какой точки не смотри - видишь на один меньше. Такая вот "прелесть недосказанности".
- Это потому что с вертолета никто не смотрел! - Шумно захохотал Чижевский. - А ты завис, как заядлый десантник и нашел свою... Галатею.
Шутка не имела успеха.
- Только вот получился какой-то Пигмалион наоборот, - сумрачно процедил Клим, - я ж ее не оживил, а можно сказать, напротив...
- Да, Дольская твоя отлежит еще пару месяцев в больничке, и отправят ее на курорты с приличным содержанием. По-моему, очень даже здорово барышня устроилась. Люблю везучих, другую бы грохнули, не глядя... Давай-ка хлопнем за ее удачу!
Клим Буров грустно покачал головой.
- Ну, за это мы пить не будем. Невеликое это счастье все-таки - убить человека. Пусть даже априори считавшегося негодяем.
- О, слышу знакомые нотки... Да ты не принялся ли за вторую книгу, писатель?! Ч-черт, с твоей достоевщиной чуть не забыл тебя поздравить с первой! Давай-давай-давай, за первую ласточку... Бздиньк! - Чижевский поднял обе рюмки вверх, со значением звякнул ими и протянул одну из них Климу.
-- Тогда уж за первую перепелку...
Москва-Спб, 2005
107