Город «Даларан»
***
— Пр-р! Tan’tala… tan’tala. — услышав приказ хозяина, конь или что-то похожее на него остановился. Всадник спешился. Передал поводья ящеровидной твари трясущемуся в страхе мальчишке и повернулся к напарнику. Тот сделал то же самое, напоследок предупредив конюха не гладить и вообще не трогать их рысаков, от греха подальше. Ребенок лихорадочно закивал и ели ели увел упирающихся животных прочь.
— Verrda. Какого черта нас сюда занесло? — гневно произнес первый мужчина, осматривая высокие шпили Даларанской Академии Чародейства, что была разукрашена золотыми узорами по едва зеленому камню. — Мы уже должны были достигнуть гор. А теперь придется делать крюк!
Второй всадник презрительно скривился, когда оценил представший перед ним вид и комментарии спутника. Архитектура явно была ему не по нраву.
— Безвкусно.
— Идем. Нужно перемолвиться парой слов с этим ящеровидным ректором…
И они переступили порог массивных ворот академии.
Туда-сюда сновали работники школы. Учителей и адептов видно не было. Ну так. Один два. Остальные разъехались на каникулы. Пройдя до здания, первый мужчина резко остановился. Вскинул в сторону руку и моментально ухватил за шкирку пробегающего с охапкой книг человека…
*Хлобысть!* — все вещи полетели в снег, перемешанный с грязью. Работник сдавленно охнул от слабого удушья! Его в миг отпустили. Постояв в исступлении, человек окинул недоуменным взглядом нахалов, а затем тут же возмутился, принявшись истерично размахивать руками перед лицами лонков, брызжа слюной.
— Безобразие! Я преподаватель в шестом поколении! А книги — древнейшие рукописи четырехсотого столетия! Что вы себе позволяете, изверги!?
Они стояли высокомерными статуями, сложив руки на груди, и сверху вниз лицезрели его квохтанья надменным взглядом. Вид их жутких масок, что полностью скрывали лица, да натянутые до упора капюшоны, вселяли тревогу и страх в сердце преподавателя. Но язык его не останавливался:
— Вы гостьи в Академии так извольте соблюдать…
— Молчать, ничтожество! — рявкнул на него мужчина в серых одеждах с веером в руках. Его игрушка показательно сомкнулась и вновь разомкнулась, демонстрируя острые ножи на кончиках веера. Работник разом стих и нервно сглотнул. Его ошалелые глаза лихорадочно носились по округе, не решаясь подняться до лиц посторонних. Повисла пауза, которую, спустя полминуты, прервал ледяной голос мужчины в черном капюшоне:
— Где ректор?
Преподаватель замялся, не зная точного местоположения директора школы.
— Ну же! — рявкнули на него раздраженно. Лонк, стоявший в метре от него положил свои ладони на рукояти клинков, что висели в ножнах на поясе. Человек, заметив это, сразу же просветлел умом! Замахал руками перед собой и, заикаясь, проблеял:
— В-вспомнил. Вспомнил! Идите на в-второй этаж по г-главной лестнице, затем пятая д-дверь в левом крыле. Там ег-го кабинет Т-только не бейте меня…!
*Вжу-ух.* — договорив, он схватил подол плаща в руки и ломанулся прочь от них, утопая по колено в сугробах и напрочь забыв про свои драгоценные талмуды.
— Мусор общества. — сухо бросил один из лонков, смотря ему вслед.
— Значит, не такие уж они и древние! — иронично выдал второй и нахально наступил башмаком на обложку мокрой книги. Талмуд жалостливо чавкнул и еще сильнее пропитался водой. Из него потекли чернила. Раздавив антиквариат, лонк зло расхохотался. Ведь ему так нравилось издеваться над глупыми людишками! Почему бы не испортить им вещи, день, а может и всю жизнь? Что они могут ему сделать!? Жалкие твари! “Скоро вы все склонитесь перед нашим величием в рабском ошейнике, ничтожества!” — предвкушающе подумал он, а после направился по указанному пути. Следом двинулся и его напарник, также скалясь.
***
— Что два наемника забыли в моей скромной Академии? — вальяжно сидя за письменным столом, поинтересовался ректор у вошедших. Его чешуйчатый длинный хвост, дернулся еще сильнее, когда лонки сняли маски и показали свои лица. — Хочу вас заверить, что мне и одного вашего собрата хватает с лихвой. В большем количестве не нуждаюсь.
Один из наемников достал из кармана маленький тубус и молча прошелся через кабинет к лорану. Положил на стол и выжидающе на него воззрился. Ректор саркастично прыснул:
— Надо же, видимо, вас с детства не учат даже простейшему этикету! Раз вы и пару слов вежливости не в силах из себя выдавить.
— Поговори мне тут. — холодно приструнил его второй лонк, резко сложив веер. — Не думал, что в такой помойке знают слово “этикет”.
Директор гневно оскалился. Ему сильно не понравилось, что дело всей его жизни так легко поливают грязью какие-то криминалы. Да и еще затыкают! Он стремительно раскрыл тубус и вынул оттуда письмо с императорским гербом. Вчитался в строки. Чем больше проходило времени, тем сильнее темнел лицом дракон. Его пальцы принялись набивать гулкий ритм по столу…
— Это не в моей компетенции. — безэмоционально заявил ректор через пару минут, откладывая лист. Брови дроу недоуменно поползли вверх. Лоран, недовольно скривился и объяснил: — Для вашей проблемы требуется адепт не ниже десятого класса, причем, стихийник. На данный момент, в школе таких нет.
— Мда, тупеет народ. — саркастично вымолвил стоявший возле стола эльф, второй весело хохотнул, ничуть не скрывая своего презрения.
– *Херак!* Молчать! — резко ударив кулаком по столу, рявкнул на них дракон, чуть приподнявшись. Устрашение было эффектным. Однако, увы, не вызвало никакой реакции. Ибо такие уловки на бесстрашных темных эльфов совершенно не действовали. Они даже не моргнули. — Курс выпустился месяц назад. А девятый еще не прошел должной подготовки. Я не собираюсь рисковать своими учениками ради ваших гражданских заварушек. Можете так и передать Императору. Они всего лишь дети!
— Это всего лишь инструмент, пушечное мясо в правящих руках. — нещадно отозвался зеленоглазый дроу. — И если власти угодно его использовать, то кто вы такой, чтобы противиться ее воле!?
— Не лезьте в дела Оскверненной Империи со своими дикими нравами, дроу!
Глаза дракона зло блеснули огнем. Хвост шумно ударился об пол.
— Я сказал, что вы никого из адептов и преподавателей не заберете с собой. Можете только собрата прихватить. А теперь идите вон с территории, остроухие!
*Слышно хрустнули костяшки пальцев.* — зеленоглазый эльф зло оскалился, когда как второй предупреждающе прошипел: — Раз так, то следи, рогатый, за своими яйцами круглосуточно. Мы не любим отказов. Как бы не поредели ряды твоих деточек…
Ректор моментально встал: — Вон!
Хмыкнув, они схватили неподписанное письмо и горделиво удалились. Разъяренный от прямых угроз дракон гневно начал вышагивать по кабинету, пытаясь успокоиться. Он ненавидел нахальных дроу, буквально один из них вот уже который год портит ему нервы. Может он и выполнил бы приказ Императора, если б видел хоть какие-то шансы у своих чад на столь опасном задании. Но сейчас… Нет. Значит нет! И подгибаться под этими ушастыми гнидами он не собирался.
— Черти должны жить под землей и влачить там свое жалкое существование. Нечего им лезть выше дозволенного к высотам благородных драконов! — прорычал директор и оскалился, выглянув в окно, где темнели фигуры людей во внутреннем дворе.
— Смотрите не упадите с последней ступеньки, лоран! А то черти вас внизу забьют за такие лестные слова… — вдруг саркастично бросили за его спиной.
Дракон тут же развернулся и при виде вошедшего скривился так, будто кусок лимона за раз съел!
— Поди прочь, Олэон! Мне рожь твоих дружков за глаза хватило. Еще и тебя лицезреть… Перебор на сегодня! — яро махнул он в сторону двери, чуть оскалившись. Лонк довольно улыбнулся на настроение ректора и мягко скользнул в глубь кабинета, едва шурша подолом мантии. Ничуть не страшась угнетающей ауры дракона, он встал перед ним и поднял вверх папку с деловыми бумагами. Лихорадочно ими потряс, чтобы полностью завладеть вниманием директора, и иронично вымолвил:
— Вы же догадываетесь, что здесь содержится? — ректор нахмурился. Желтый цвет папки его начинал нервировать, наверное потому что этот цвет в его стране считался траурным. Заметив на лбу лорана глубокую морщинку, советник, не переставая улыбаться, продолжил: — Все верно. Тут ваши долговые счета! Не знаю, почему их вам сразу не показали экономисты…
— Издеваешься!? Я еще до прихода на этот пост все погасил! Откуда ты их достал!? — рявкнули на него так, что висящие в воздухе кристаллы света чуть не посыпались на пол от мощной энергии, сорвавшийся из рук мужчины. *Ширак*. Мигнули пару раз и вновь выпрямились. Их лучи еще сильнее залили комнату и слились с естественным светом. В это же мгновение лонк стремительно поднес руку к своим красным глазам и с силой зажмурился. Под его веками нещадно запекло! Дрогнув от боли, советник оперся свободной ладонью об стол и глухо зарычал пару ласковых на чужом языке, по поводу традиций хвостатых уродов. Дракон, бросив на него презрительный взгляд, надменно хмыкнул: — Природа умна. Кем бы вы себя не мнили, но ваши грешные глаза никогда не смогут уверенно смотреть на Безмерное Светило. А потому вам-слепцам дорога в Высшие Небесные Террасы заказана! Ничтожества…
В ответ на это темный эльф, с трудом приоткрыв глаза, зло прошептал: — Попридержи язык, ящерица… Пока не оторвали. — заметив на себе уничтожающий взгляд ректора, темные губы дроу исказила усмешка, оголив белые клыки. Он вызовом бросил: — Знай, лоран, мы терпеливы. Подождем заката Светила и уже под пологом ночи вступим в чертоги Высших Террас… Вот тогда и выясним, кто же на самом деле Высшая раса Фортунати!
— Каков наглец… — хмыкнул дракон, закатив глаза. В этот момент из его рта выглянул двойной язык и не контролируемо, подобно змеиному, задергался. Раз и его уже и след простыл. Глубоко вздохнув, ректор решил закончить дискуссию: — Вы только тявкать и можете… Поэтому давай сюда это дерьмо и вали на четыре стороны, Олэон, пока я добрый!
Нарочито медленно положив бумаги на стол, дроу поправил рукой волосы на высоком хвосте и, не прощаясь, направился на выход. По пути же произнес: — Зря вы отказали Императору во второй раз. Вам бы не испытывать его терпение, особенно в столь… щепетильной ситуации.
— Если я заправляю делами в Академии Даларана, то это еще не значит, что при любой прихоти должен буду плясать под дудку главы Оскверненной Империи. Его бал-маскарад и внутренние разборки меня не касаются.
Лонк лишь пожал плечами. Затем припомнил реакцию ректора на новогоднее приглашение в столицу, которое того изрядно вывело из себя, и поспешно удалился восвояси. Тратить свободное время на бессмысленные разговоры советник больше не желал. Тем более в следующий раз такие беседы уже будут вестись с помощью оружия…
***
— Bal’adash, sut’rian e sit’roal! — советник приветственно склонился в поклоне перед двумя ожидающими в саду дроу. Те слабо кивнули. При любой другой ситуации, они может и улыбнулись бы третьему брату Виро’Анар, однако прошедшая встреча просто убила в них все настроение. Сейчас они хотели всеми фибрами души кого-нибудь отправить на тот свет, причем, довольно изощренным способом… Зеленоглазый эльф небрежно махнул рукой, приказывая младшему подняться с колен. Тот повиновался. Выпрямившись советник осторожно осмотрелся по сторонам на наличие лишних глаз и, не заметив оных, задал волнующий его вопрос: — Чем я могу помочь?
На него хитро взглянули изумруды. Дроу насторожился. Такой взгляд не сулил ничего хорошего и… легального. А ему было не так легко установить важные связи в столь затхлом Даларане и сейчас он меньше всего хотел их в одночасье разорвать. Его напрягшееся тело не осталось не замеченным. Лонк Де Роил шустро поднялся со скамьи. Мимолетно коснувшись пальцами по красным листьям папоротника, что рос рядом в клумбе, он приблизился к брату, когда как второй эльф остался сидеть неподвижным изваянием позади. Советник Академии внимательно проследил его путь так и не шелохнувшись. И заметил, что мелькнувшая на губах командира мягкая улыбка, в ту же секару, лишь стоило тому оказаться прямо перед ним, стала неимоверно жесткой и ядовитой.
Раз! *Вжу-у-ух.*
Охнув, третий брат лихорадочно запрокинул голову назад, поддавшись чужой силе, что яро дернула его серебристые волосы вниз! В мгновенье ока возле его щеки оказалось лицо командира, чьи губы зло зашептали ему в ухо, обжигая горячим воздухом: — Поселился в этой помойке и совсем забыл про свой первостепенный долг, да, братец?
— Что вы, нет, командир!
Третий лонк истошно покачал головой, насколько это было возможным. Затараторил: — Я выполню твое любое желание во что бы-то ни стало…
Вдруг эльф запнулся. Кожей почувствовал, что от его лихорадочных действий он нечаянно стал тереться о щеку старшего брата, который так и не отодвинулся от него. Резко остановился, боясь шелохнуться и еще больше ухудшить свое положение. Ибо ему было известно, что лонк Де Роил в мирное время не отличался терпением и агрился по любому поводу. На отдыхе он мог себе это позволить. Поэтому третий дроу попытался себя вести менее вызывающе. Только лишь опустил подбородок для своего удобства при разговоре…
Но неожиданно для эльфа, старший брат поддержал его порыв! Щекой приникнул к скуле младшего и нежно потерся, щекоча воздухом его ухо:
— Не страшись, младший. Я просто наслаждаюсь твоим мимолетным благоговеньем передо мной. Ах-х… — Зевран жарко выдохнул и позволил себе небольшую шалость…
— Чт-то ты творишь!?
Олэон растерялся, когда почувствовал шершавый язык брата на своей щеке. Тот мягко прошелся по темной коже и оставил после себя мокрую дорожку едва заметного поцелуя. “Стой!” — встрепенулся дроу всем естеством! Красные глаза забегали еще быстрее, как только чужая рука жестче натянула длинные волосы и по-хозяйски притянула его талию к зеленоглазому эльфу. Советник встревоженно засопел. Хоть он и был не робкого десятка — хладнокровный чародей, с которым многие считались, но под взглядом старшего брата, он всегда себя чувствовал мальчишкой, неумелым и слабым. По телу внезапно пробежала дрожь, когда чужие когтистые пальцы игриво скользнули по его бедру, очерчивая контур, при этом ничуть не путаясь в складках мантии. Олэон, поняв, что вызвал у брата сильное желание, замер статуей, не поддаваясь на ласкания. Но предательски вспыхнувший на его щеках румянец, говорил об обратном. Зеленые глаза напротив, когда заметили это, шаловливо засверкали драгоценными камнями. Рука продолжила и дальше нагло играть с бедром лонка. Как жалко, что они были в зимнем саду, а не на улице. Тогда б… тогда б верхняя одежда хоть немного притормаживала бы столь интимные движения своей неудобностью.
*Внезапно, рядом возбужденно застонали…*
Олэон резко опустил непонимающий взгляд на командира и узрел…
Его красные глаза шокировано расширились.
— Бай, черт ты игривый… — эротично выдохнул Зевран, склонив голову на бок, где его ухо слегка потягивали темные пальцы второго дроу, что неохотно поспешил на помощь к ним. Показавшись из-за плеча командира и не переставая доставлять старшему наслаждений, лонк хитро предложил брошенному Олэону:
— Младший, пригласи своих братьев насладиться местными экзотами. — кивнув головой на слегка отстранившегося Зеврана, что уже вис на плече Чон-Е, лиловоглазый саркастично прошептал: — А то тут кое-кто уже целую вечность руками не сжимал прелестные лепестки… Верно, брат?
Услышав к себе обращение, Зевран, довольный словно кот в сметане, мягко кивнул и едва слышно добавил: — Пару дней в опале — эта адская мука для моей творческой натуры!
Хмыкнув, Бай похлопал старшего по плечу и резво отстранился: — Боюсь представить, как мы будем выживать на просторах Суховетрия, ютясь в одной палатке…
Его тут же одарили страстным взглядом, полным неудержимого желания любить. Лонк Де Иррида на это лишь покачал головой, смущенно закрыв глаза ладонью. Видимо, представил все это воочию и прошептал: — Не дай Ллос… Я уж лучше куплю еще одну палатку, чтоб не видеть твоей похотливой рожи.
Хищно оскалившись, Зевран колко подметил: — Вряд ли она тебя спасет, милый Бай. Я могу напомнить все прелести той незабываемой ночени… там, на берегу Жэсе’да.
— Королева беспощадная, не при детях же, командир! — заалел второй лонк, прижав уши. Тот заветный днивень он никогда не позабудет. Невольно окинул взглядом третьего брата, что был младше них и сейчас стоял тише воды. Олэон сделал вид, что не услышал. Силясь перевести тему на другой разговор и избавиться от внимания старшего, жаждущего его тела, Бай-Чон-Е осуждающе бросил: — Ох, ну где я пропустил момент в воспитании, когда ты пошел в разнос, а? А такой ведь лапочка был, Зев!
— Возможно, в то время все твое внимание было приковано к близнецам, а не ко мне. А теперь, я возмещаю упущенное. — скептически бросили ему.
Слушая их диалог, Олэон будто впадал в прошлое, когда они еще жили все впятером в Подъземье. Сейчас он редко видит своих братьев. Не смотря на его причастность к гильдии убийц, дел для мага в столице Оскверненной Империи не находилось, как и на острове Антиквар. А вот в более пограничных и северных городах контрактов было, как грязи, бери не хочу. Если и удавалось приезжать в Залеор или главный штат, то на пару днивней, не больше.
Немного помешкав, красноглазый дроу облегченно вздохнул и приглашающе протянул руку в сторону выхода, мягко произнеся: — Старшие братья, если вы не передумали насчет ночных бабочек, то пройдемте за мной…
Подол его мантии в тот же миг замелькал по полу, двигаясь в такт с хозяином, и через пару секар, фигура дроу скрылась за косяком двери. Переглянувшись неординарными взглядами старшие эльфы тронулись вслед за ним. Дела делами, а развлечения по расписанию.
***
Алларос Мориарти.
“Луке снилось, что он — бабочка. Свободный от всего на свете. Не обремененный ни заботами ни целями. Он просто летает. Летает… куда хочет. Но тут сон прошел. Вернулась реальность со всеми своими проблемами и горем. Каждый день Лука изнывал от тягот жизни… Страдал, любил, злился, верил и мечтал. Дни сменялись месяцами. Но вот в один прекрасный день ему снова приснилась та же бабочка. Захлестнула легкость и покой… А на утро он не проснулся. Ибо его душа, метаемая с одного уровня пространст на другой, обезумела, а после… сгорела. Ее мучил один единственный вопрос: кто она? Человек, что видит во сне бабочку или бабочка, что видит долгий и тяжелый сон о жизни Луки? Душа исчезла, так и не найдя ответа. Что случилось с бабочкой? Она погибла. Ее тело измученное кошмарами нечаянно попало в сети к пауку и было съедено. А тело человека, потерявшее душу и смысл жизни, не выдержало и бросилось прочь со скалы, желая в реальности обрести крылья бабочки…”
“Я бабочка или человек?”— резко открыл глаза.
Меня встретило бездонное черное небо, усеянное миллиардами звезд. Видно, тучи ушли восвояси и метель сразу же улеглась. Тяжело сглотнул подступивший к горлу ком. Воротило. Хотелось блевать. Но внутри было пусто, оттого противно мучал спазм.
Холодно и скверно.
Едва шевельнул рукой. На это она неприятно заколола. “Ско-олько… Сколько я пролежал на морозе?” — взволнованно подумал я, чувствуя, как тело полностью онемело!
Вдруг мои глаза лихорадочно сощурились от ярко вспыхнувшего рядом кристалла. Невольно прошипел пару ругательств в пустоту, чтобы тут же услышать чуть в стороне звонкий голосок напарника: — Владыка! Ты как?
Скривившись от остро резанувшего уши звука я простонал: — Еще… раз крикни и буду… плохо. Ух!
Рыжий тактично замолк. А спустя пару секунд заглянул мне в лицо с таким недоуменным взглядом, что я не утерпел и, тратя последнее дыхание в легких, иронично поинтересовался: — Что, на лбу фраза “ты придурок” высветилось?
Глаза Цинсо стали еще шире: — А? Где придурок? Я ничего не ви…
*Хлобысть!* — комья снега неприятно влетели парнишке прямо в грудь. — Где, где? Да вот передо мной СТОИТ, глазами клацает! — взбесившись выплюнул я ядом, тяжело опираясь на локтях. Не ожидая от меня такой ярой прыти накостылять ему, Цинсо неосознанно отскочил назад и виновато развел руки в стороны. Срывающимся голосом пропищал:
— За что ты так, молодой господин, ругаешься? Я ничего плохого не сдела…
*Хлобысть!* — мимо его ушей пролетел еще один снежок, неприятно чавкнув об разбросанный мусор. Ловко увернувшись, (и откуда у него столько бодрости, скажите-ка, когда я тут загибаюсь?) рыжий ошалело запротестовал: — ЭЙ, ДА ОБЪЯСНИ, НАКОНЕЦ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ!?
— А сам не вразумишь своим бестолковым умишком, а, парень? — грозно прохрипел я, силясь подняться на дрожащих ногах. Удивительно, но мне так хотелось накостылять этому гибриду, что тело само, найдя в себе третье дыхание, стремилось вцепиться в эту невинную рожу… Тот в ответ лишь покачал головой и отступил еще на шаг. — ГДЕ ТЕБЯ НОСИЛО!? — взревел я с такой силой, что сидевшие на мертвых телах недо-вороны торопливо схватили свои перья в клюв и бросились прочь! — Ты…, тцука в конец охреневшая! Я, млять, за ним к дьяволу в котел чуть было не прыгнул, а ты меня, сволочь, бросил одного посреди этого дерьма!? И теперь еще имеешь наглость спрашивать, почему у меня столь ужасное настроение!? Да я тебя…
Выслушивать парнишке мой прекрасный монолог пришлось долго. Ровно до того момента, пока я не выдохся и не околел до костей. Все, что смог Цинсо промямлить в качестве извинений, это “прости.” Поняв, что большего я от него не добьюсь, удрученно махнул рукой, горестно вздохнув. Как никак, а ответ мне и так был ясен. Голубые глаза мягко мерцают в ночи… Выходит, кто-то не досчитался пары костей. Замяв это дело, как решенный для себя вопрос, я невольно передернул плечами. Мое внимание тут же перешло на греющий камень, кой висел прямо за спиной, приятно согревая. Лихо развернувшись на пятках, вцепился в него с такой жадностью, что синюшные ладони жалобно запищали от резкой смены температуры. Скорей всего кожа пойдет трещинами и начнет кровоточить, но мне было на это наплевать! Притянув камень к груди, я принялся отогреваться. Однако мерзкое ощущение изморози меня так и не покинуло. Пришлось неохотно себя осмотреть. Мда, весь комплект одежды растерзан от острых предметов и наполовину промок. Рассерженно прыснул и не оглядываясь бросил рыжему: — Принеси бутылку “Гершени”. — немного подумав, уточнил: — Лучше две. Да разогреть не забудь! Не хочу еще раз простудиться.
Напарник тихо отошел выполнять поручение. Гляди-ка, не пререкался, видимо, почувствовал за собой вину. Не отнимая от груди кристалла, я несмелыми шагами поплелся к тому месту, где раньше стояла моя палатка. Нынче там все было забрызгано кровью и развалено.
***
Лишь пройдя через весь лагерь, Алларос смог в должной мере ужаснуться, представшей перед ним картиной смерти… “Как жестоко.” — горестно подумал он, с тревогой оглядывая окровавленные тела. Поляна выглядела так, словно по ней прошлась война или ураган. Изуродованные болью и ужасом лица, вспоротые животы с вылезшими наружу комками кишков. Кто-то лежал с пробитым черепом или с отрезанными конечностями. Зловоние от трупов и напряженное карканье зеленых ворон, неумолимо раскачивало и до того израненные нервы Мориарти.
Аккуратно минув неупокоенное поле, он подобрался к своим вещам. Точно зная, что ему нужно, вынул из сумки-тянучки сухой комплект одежды. Мор не стремился их тут же надевать. Немало времени потребовалось, чтобы сообразить, стоит ли возвести заново палатку и отогреть ее, чтобы без последствий сменить одежды или же сделать это на морозе, не тратя времени, но вредя здоровью?
— Молодой господин, нам нельзя здесь задерживаться. — нерешительно произнесли у него за спиной. Юноша покосился через плечо. Ему тут же протянули пару бутылок согревающего отвара и еще колбочку лечебного зелья.
— Разве бой не кончился? — хрипло спросил Алларос, после того, как сделал несколько жадных глотков отвара. — Тут же безопасно…
— Не будьте так наивны. — уже уверенней в своей правоте отозвался Цинсо.
— Стеклянные твари погнали прочь отсюда уцелевших наемников, в том числе и тех фанатиков. Если люди выжили, то непременно вернуться за сохранившимися товарами. И будет не очень приятно встретить их лоб в лоб. Если тебе интересно, то я уже все успел осмотреть и взять необходимое. Мы можем выдвигаться.
— А лошади?
— Готовы.
— Прекрасно, тогда подними эту махину и поддерживай пока я переодеваюсь. И только попробуй подглядывать! Глаза повырываю…
Ему улыбнулись обворожительной улыбкой, а затем исполнили приказ.
— Что сталось с Пироном? — как бы невзначай спросил Алларос, когда они уже отъехали на приличную милю от побоища. Цинсо, аккуратно отодвигая рукой еловую ветку, чтобы не поцарапать лицо, кратко ответил:
— Мертв, владыка. — заметив требовательный взгляд молодого господина, воскликнул: — Ой, да нечего поминать старика! Если б я вовремя не подоспел на помощь и не отсек ему запястье, то боюсь он бы тебе раскроил черепушку своей палкой. Свезло, так свезло… *Внезапно под его ногами протяжно заржал конь, обращая на себя внимание.* Пр-р-р!
— Лошадям нужен отдых. — прокомментировал Мориарти поведение животного за место духа. Ведь он прекрасно знал, что караван шел целый день и пол ночи. И за место того, чтобы отдохнуть, они здорово испугались бойни и разбежались. А теперь “хозяева” без продуху тащат их не по дорогам, а через леса, занесенные прошедшей пургой. Рысак под ним самим тоже едва перебирал ногами. Горестно вздохнув Цинсо кивнул и невзначай осмотрел округу.
— Твоя правда. Мы можем здесь еще и заблудиться, если не остановимся. Но я беспокоюсь, что…
— Что по нашим следам может пуститься погоня? — закончили за него фразу, лис утвердительно моргнул. Подозрение оправданное, но вряд ли кто-то будет преследовать из наемников, ведь их положение не на грош лучше. Что же говорить о гвардейцах, то те без сильной на то причины гнаться не станут. Помниться возле Сквернолесья стекляшки отстали от отряда уже спустя несколько миль. Подумав и все взвесив, Алларос заявил: — Хорошо, но давай для надежности пройдем еще милю. И вот еще что… — тут он запнулся, лихорадочно соображая о чем-то важном.
— Да?
— Скажи, ты знаешь как разрушить метку лазаретника? А то боюсь эти придурки из светлого пантеона легко нас не отпустят.
— Знать — не знаю, но догадываюсь. — задрав глаза к небу, как бы думая, протянул Цинсо. Затем, цокнув языком и тут же поймав на себе требовательный взгляд болотневых глаз, поспешно бросил: — Все руны и талисманы перестают иметь силу, если их рисунок либо стерт, либо не дорисован.
— Мда, хоть бы что новое сказал… — лениво протянул Мориарти, вздохнув. — О таком я и сам догадался.
— Тогда зачем спрашивал? — недоуменно вопросил дух, попутно большим пальцем почесывая шерстку на спинке мурлыкающей крысы. Та не только сумела вовремя схорониться, пока шла бойня, но еще и найти своих “любимых” хозяев, вынырнув из снега точно перед лошадиными мордами! Приветственный мат от Аллароса стоял на всю округу…
— Ай! Все, отстань. Что, уже и спросить нельзя? — фыркнул Мор, скривившись. Он-то ожидал чего-нибудь эдакого, необычного. В этом же мире все через жопу, отчего тогда руны столь простенькие, спрашивается?
“Неужто мне не дано понять это мирозданье в полной мере?” — вздохнул юноша, пришпоривая коня. “Ай, ладно. По ходу дела разберемся!”
***
На следующий день.
— Не нравится мне эта дорога… — рыжий скептически обвел округу взглядом. Поежился и тронул полусонного Аллароса в плечо. Тот слегка подпрыгнул в седле. Едва открыв глаза, заозирался по сторонам. Но не заметив ничего особенного в снежном пейзаже, зевнул и продолжил спать.
— Молодой господин, ты меня слышишь?
— Угу… — недовольно буркнул он, клюя носом.
— Мы здесь, как живые мишени. С холмов очень хорошо видны, а ты дрыхнешь, как черт! — не унимался Цинсо. — Вдруг засада?
— Ой-й… Рыжий, что ты панику разводишь? Вот делать им нечего, как на пустынных дорогах ловушки ставить. Не дрейфь! У нас все-равно нет выбора. Если решим обойти левые холмы, то не успеем в срок к Источнику…
— Источник, источник, источник…! Ты вечно повторяешь одни и те же слова. Скажи, зачем мы так спешим к нему!? Это же не из-за указаний лорана Тан Лишера или госпожи Вавилон, верно? — не вытерпев недомолвок, воскликнул лисий дух, бросив на Аллароса возмущенный взгляд из-под снежных ресниц.
Мор не спешил с ответом.
Парень тут же занервничал: — Владыка, я стану более полезным, если ты объяснишь мне, что мы в этих гиблых местах вообще ищем? Почему сорвались с места и морозим задницы, ища некий забытый всеми богами храм!?
— Это-о… — молодой господин сконфуженно опустил взгляд к земле, дальше невольно почесал затылок, соображая, что же ответить.
Ветер нещадно хлестал его лицо, заставляя щурить глаза. Они начинали слезиться. Однако думать это не сильно мешало. Поэтому, немного погодя, Алларос все же соизволил ему пояснить: — Скажем так, кое-кто очень важный… гонит меня в самое пекло из-за одной аферы. Без возможности отказаться.
— Кое-кто очень важный… — недовольно протянул Цинсо, не спуская глаз с лица человека. А после вдруг раздраженно рыкнул да так, что спугнул сидевших в снегу птиц: — Черт, мне сейчас так понятно стало! Аж прозрел! Такими темпами можно было и не тратить слова впустую.
Хвостатый насупился и обиженно отвернулся от Мориарти. Тот удрученно вздохнул: — Что ты от меня хочешь? Я лишь пешка в руках высших существ. Мое дело повиноваться и стараться достигнуть края доски, чтобы стать на уровень выше. — не заметив реакции божественного духа, человек неохотно произнес: — Нужно кое-какую вещь доставить к Источнику первозданной энергии, обойдя всех сектантов и императорских ищеек. Этого объяснения тебе хватит?
— Какую вещь? — тут же встрепенулся Цинсо. Его тело ловко накренилось в седле набок, к лошади Аллароса, чтобы расслышать мельчайшие подробности “тайны” владыки, глаза лихорадочно забегали в поисках “кое-какой вещи”.
— Небольшую. — заметив сильное рвение рыжего, залезть носом в его дела, юноша удрученно закатил глаза и отвернулся прочь. Ибо он не хотел раскрывать свету то, что ему самому было непонятным. Более того:
“Эта история… Началась с затопленной башни. И все пошло кувырком! Недомолвки, странное поведение, видения и теперь, как выяснилось, я еще и одержим! Что же это за дерьмо твориться!?” — болотневые глаза в немом вопросе воззрились на чистое дневное небо, где солнечное светило закрывало собой чуть ли не пол небосвода. “Поверх всего на мою бредовую голову навалился еще и виверн, и высший менталист, и дети с долбаными фанатиками, и… “ — вдруг Мор сбился с мысли, испуганно заморгав. Сознание словно по чей-то указке ярко показало ему устрашающий рыбий глаз, окруженный склизкими щупальцами. Это существо звало к себе в объятья. Просило показаться, подойти и согреть его холодное тело, скорее уродские отростки, что могли шипами пронзить любого, провинившегося. Алларос судорожно вздохнул, отгоняя наваждение. Но стоило ему вернуться в реальность, как он тут же услышал грозное со стороны:
— Мор-риар-рти… — Цинсо был явно не в духе, если назвал юношу по имени. Видимо объяснение не понравилось. Почувствовав темные тучи над своей головой, молодой господин миролюбиво вздернул перед собой ладони и обескураженно улыбнулся разъяренному Цинсо:
— Ну-ну, рыжий. Не кипятись. Как говорится, “меньше знаешь, крепче спишь”.
— Крепче спать ты будешь, когда в час пик нас прихлопнут стеклянные твари! А мы их удачно прозреваем из-за твоих гребаных тайн!!!
Мориарти виновато закусил губу. Он хотел бы все рассказать. Честно! Но не знал, как? Ведь стоило лишь подумать о старом гримуаре, о том, куда его нужно принести и что с ним сделать, как неведомая сила тут же растворяла и путала мысли, не давая им дойти до языка! Поэтому человек, кроме хрипа, произнести ничего не смог.
— Чудно! Не хочешь говорить, не надо. Только учти на будущее: если мне нужно будет выбрать между тобой и собой, то…
Взгляд Аллароса в миг похолодел. Он одарил Цинсо уже непробиваемыми черными зрачками без единой толики вины, затем сухо прошептал: — Золотце, героически слинять ты всегда успеешь. Как и тихо сдохнуть в канавке. Однако, не упускай того факта, что я, спасая твою дохлую шкурку, взял грех на душу и чуть было не умер в руках фанатиков. Твой ДОЛГ растет. Уж придется приложить все усилия, чтобы меня защитить, перед тем как слинять с поля боя. Иначе… я с того света тебя достану и как следует отблагодарю…
От этих резких слов по спине духа пробежался строй мурашек. Он даже не стал подсчитывать “кто, кому там должен”, а просто неохотно отвернулся к лесу, решив закончить разговор. На тот момент, лошади героев вступили на территорию обширных скрюченных лесов, что укрывали подножья гор. В долине, в отличии от равнины, заметно было теплее, но не менее ветренно. Рассматривая кору пролетающих мимо деревьев, лисий дух устало зевнул, прижав уши. Ночень была воистину тяжелой. Возможно, он ее никогда не позабудет… Бр-р-р! Передернув плечами, Цинсо отсек себя от грустных мыслей. Его взгляд тут же неосознанно упал к обочине и скользнул по корявому пню, что торчал, укутанный до макушки снегом. И вот странное дело. Пень есть, а бревна нет. Даже намека нет. Однако рыжий, думающий только о насущных проблемах, не предал этому значения.
Герои ехали молча. Никто не решался нарушить природную тишину.
Но вскоре, спустя десять минут пути, раздался нерешительный вопрос духа, выдернувший Аллароса из хмурых раздумий: — Под ищейками ты имеешь в виду Виро’Анар?
Мор устало покосился на него. После, вспомнив, о чем сам некогда говорил, медленно кивнул: — Верно. Мои дела никого не должны касаться…
— Наши… — ели слышно поправил дух, когда лошадь Аллароса отдалилась от него на приличное расстояние. — Ты изменил мою жизнь, владыка. И я должен тебя поблагодарить за это. Так что это “наши дела”.
*Внезапно, в глубине зарослей хрустнула ветка!*
Лис тут же обернулся в сторону шума. Задергал ушами, как будто локаторами.
Молчание…
Молчание… *Хлоп. Ржач коня.* — Пошла! — Цинсо яро пришпорил коня и рванул вперед, лихорадочно озираясь. Заметив неестественное беспокойство в действиях рыжего, Мор сменил свое общение на более раскрепощенное и иронично поинтересовался:
— Нервный ты сегодня… Бади что ль укусил?
— Тихо. — жестко приструнили его, тем самым обескуражив: “Эк дерзкий какой пацан! Что же будет, когда вырастет? Эх. Ну ладно…” Молодой господин наиграно прикусил язык и закрыл рот на замочек. Цинсо его веселости не разделил: — Здесь кто-то трется по обочине, лес волнует.
— Глюки у тебя. Я лично ничего не слышал.
— Это не звери. Они ведут себя тише. Но возможно это…
Алларосу надоели бесконечные жужжания встревоженного духа под ухом. Он повернулся к нему и хотел было бросить пару колких фраз, чтобы утихомирить спутника, как вдруг его натренированные рефлексы заметили мелькнувшие размытости, вылетевшие из высоких сосен! Не медля и секары, господин дернул скакуна прочь с дороги и, махнув с силой рукой, не своим голосом заорал:
— В СТОРОНУ!!!
Услышав внезапный окрик, дух моментально подчинился приказу.
Накренился влево! И едва спас этим свою жизнь…
*Херак! Хлоп. Хлоп. Хлоп.* — вражья стрела воткнулась в одну из сумок, а три других рассекли воздух в дюймах от плеча и головы Цинсо. Словно в замедленном действии, они с силой влетели в черные поросли деревьев на другой стороне дороги. *Захрустели кусты. В страхе разлетелись птицы.*
— Это гвардейцы! Цинсо, живо за мной! — пришпорив коня, Алларос устремился петлять средь деревьев, сойдя с дороги.
Он смутно помнил местность на карте, но точно знал, что чуть впереди проходит обширная лента горной реки, коя огибает скалы Суховетрия по контуру и разделяет посередине. Мысли роем залетали в голове юноши, придумывая спасительный выход: “Нужно срочно добраться до переправы! Если эти уроды пустятся в погоню, то у нас есть шанс утопить их в водах Гихьи!” *Хлоп. Хлоп.*
Пара стрел влетела прямо под копыта лошади Мориарти, только чудом не задев ее круп. Она испуганно заржала и припустила еще резвее, скача чуть ли не горной козой по сугробам.
— Господин, куда ты!? — Цинсо едва поспевал за владыкой. Адреналин будоражил кровь. Его конь ходил волной, норовя подвернуть ноги. Но рыжий гнал без продуху, зная, что в спину уже дышат не устающие наездники, что в полном составе показались из-за порослей деревьев. Увы избавиться от них им двоим не удастся. Это только в сказках главные герои героически прутся в лоб вражьей орды и побеждают. Здесь же: они не книжные герои и не камикадзе. Нашли, мля, дураков! Тут нужно хитростью брать, а не идиотизмом.
Снежный пейзаж размылся. В голове барабаном бьется кровь, подгоняемая страхом за свою шкуру и бешеным адреналином. Перевести дух было некогда. Ибо только юноша усаживался ровнее в седле, после очередного уклонения, как в него тотчас же запускали следующую парочку стрел! “Плохо.” — в панике подумал Алларос, с усталости едва не поймав шальную стрелу: — “Да где же эта гребаная река!?” Ветер больно задувал глаза, они стали слезиться. Юноша резко ослеп, но продолжал вести лошадь прямо через лес. Он слышал, как умело матерится позади Цинсо. Это, на удивление, успокаивало. “Похоже, еще живой”. На мгновение Алларос поддался порыву обернуться и убедиться в сохранности духа, однако стоило ему отвлечься как…
*Хлобысть!* — не успел Мориарти отвести глаз от Цинсо, как внезапно его по голове с силой хлестнула колючая ветка! Промедлив на доли секар от боли на скуле, молодой господин запоздало осознал, что лошадь между его ногами вдруг растворилась! Рухнула в пустоту! *Истошный ржач коня!* Не в силах помешать неизбежному, он тут же полетел следом за упавшим с обрыва животным…
— А-а-а-а-а! *Ржание*. — перед глазами все засверкало!
Мгновение! УДАР! *Хлобысть! Хруст чего-то твердого.*
Дезориентация…
Господин вернулся в сознание, когда ощутил под своей щекой обжигающий лед. Медленно открыл веки. Ему потребовалось приложить немало усилий, чтобы понять, что с ним за каких то пару секар произошло. Голову ломило. Кружило. Но он вполне смог осознать, что его ненаглядная кобыла, что сейчас миролюбиво прошагивалась рядом с ним, капая пеной, споткнулась на ухабе! А после этого еще и как грациозная Зорька поскользнулась на льду, вовремя не сообразив, какую же из четырех ног ей нужно выставить вперед! Короче, запуталась.
Мысленно матеря на чем свет стоит все и вся, Мор сдул с лица мешающие волосы и медленно отлип от земли. “Неслабо я так приложился…” — охнул он от блеснувших в глазах искр. Заботливо потер шишку на лбу.
— Владыка! Хватит нежиться!
Раз! И из тех же зарослей, минув границу суши и воды, выскочил растрепанный, словно воробей, Цинсо! В десяти аршинах позади — гвардейцы. Думать, жалеть себя было вообще некогда. Лихорадочно подобрав конечности, Алларос кое-как поднялся и заскользил навстречу к своей кобыле. Та его прыть не сразу переняла. Медлила и нагло ползла по льду, не хотя идя вперед. Но лишь стоило прямо перед ее мордой пролететь стреле, как ее копыта уже сверкают на другой стороне реки!
— Цинсо! — едва достигнув берега, окрикнул Мориарти лиса. Не став ждать его ответных слов, вынул из сумки связку динамита, что подобрал в заброшенном лагере и перекинул прямо в руки ошалелому пареньку. Ухмыльнувшись безумной улыбкой, приказал: — Устрой этим тварям фейерверк.
Идея была единственно верной. Но очень рискованной. Нужно было кинуть связку точно под копыта всадников, чтобы те не успели вовремя увести лошадей в сторону.
— Почему я? — срывающимся голосом спросили у него. Юноша удрученно закатил глаза, удивляясь недалекости напарника.
— Давай потом, а? Исполняй! — яростно рявкнул Алларос, ужаснувшись тем, насколько же близко были враги. Уроды уже в упор их видели!
Каждое промедление, могло стоить жизни!
— Есть! — забывшись, подобрался Цинсо. Раз и он выпрыгнул на своих пружинных лапах из седла! Мягко коснувшись земли, ринулся к середине реки, ловко уворачиваясь от стрел. Между ними оставалось всего с десяток метров. Гвардейцы, заметив неестественное поведение добычи, тут же повынимали из ножен мечи. Продолжили наступать.
Пряча под подолом связку динамита, Цинсо стремительно подбирался к всадникам, чтобы те не заметили подставы. Раз, два три! И он уже бросился прямо под копыта одного из коней, попутно в полете достав кинжал! *Вжу-х. Клац.* Позади сомкнулась пара мечей, звонко царапнув друг друга. Удачно избежав колющих ударов, дух торпедой вылетел из-под животного и, скользя на пушистых лапках, вломился ровно в группу стеклянного отряда!
*Негодующие зашипели немые войны.* Вскинулись мечи и луки.
Вдох-х. Вы-ыдох.
— Цинсо… — взволнованно вскрикнул Мориарти, застыв статуей. Его глаза неустанно следили за каждым движением лиса. Но стоило тому раствориться в толпе вооруженных гибридов и пропасть из виду, сердце юноши гулхо ушло в пятки и перестало биться. Казалось, он даже забыл, как дышать. Время замедлилось, а окружающие звуки умолкли.
Все, что оставалось, — это ждать чуда.
Вдо-ох. Вы…
*БА-А-АБАХ! Треск льда. Болезненные вскрики лошадей.* — Секара и горделивый строй радужно переливающихся гвардейцев разлетелся вдребезги! Стекло и лед окрасились в бордовый. Куски окровавленного мяса градом дождя упали вниз. *Хлоп* — избитый лед не выдержал массу лежавшего на нем дерьма. Мгновение и он разошелся по швам! Еще миг и льдины перевернулись, подняв свои острые края к небу! Все, что покоилось на них, в раз исчезло в водной пучине, оставив после себя напоминание в виде израненной дыры и мерзких клякс лошадиной крови. Вода в проруби безмолвно утихла.
— Занавес… — ошарашено прошептал Мориарти, не в силах принять увиденное. Словно на деревянных ногах молодой господин сошел на твердый белый лед и медленно направился вперед, моля всех богов, чтобы мелкий рыжий дух остался в живых.
Огибая одну из бордовых клякс, человек старался не запачкать подошв и быть как можно дальше от неустойчивого льда. Неверное движение и беспощадная природа пожрет следом и его самого. — Цинсо!? — выкрикнул он в пустоту, озабоченно выглядывая духа за каждым заснеженным ухабом и кустом.
Ответа не было.
Алларос изнывал от неведения за судьбу напарника. Его тело ныло от недавнего удара, а голова кружилась. Но он продолжал искать.
Так прошло пять минут. До-олгих пять минут. Казалось, что целая вечность.
— Ры-ыжий! — охрипший голос эхом отразился от растущих подле исполинов. Круживший по округе молодой господин сбился с ног. Остановившись на очередном круге, он тяжело прислонился спиной к гибкому стволу и осел в снег. Вроде бы проще простого, отыскать рыжий хвост посреди белого леса. Но почему прошло уже столько времени, а паренька как не было, так и нет? — Цин-нсо…
Слезы непроизвольно подступили к краям глаз. Мор лихорадочно их смахнул, ибо не желал мириться с тем, что паренька постигла та же участь, что и гвардейцев. Он боялся его потерять. И… остаться в одиночестве в забытом, холодном краю Суховетрия.
Снежные ресницы затрепетали под порывами ветра. Глубоко вздохнув, Алларос неуверенно поднялся и в который раз осмотрелся. Вдруг в стороне реки под лучами дневного солнца блеснуло что-то розовое. Недоуменно моргнув, юноша побрел туда, с любопытством силясь рассмотреть небольшой камешек, лежащий в зловонной куче туш. Присев возле нее на корточки, он аккуратно, давя в себе тошноту, вынул оттуда цилиндрический кристаллик и тут же убрался подальше, к чистому снегу, где смог очистить руки и избавиться от смрада.
— Камень, как камень. — разочарованно прыснул молодой господин, перебирая пальцами безделушку. — Ничего особенного. На петарду только похож. — присмотрелся сильнее, подтянув ее к лицу.
Внезапно, его окатил громогласный крик из-за плеча: — Не при его к лицу!
Рев был такой неожиданный, что руки Мориарти непроизвольно с испугу уронили кристалл наземь. Стоило безделушке звонко клацнуть об лед, как следом тут же раздался яростный приказ: — Назад!
Алларос, зная, что в этом мире лучше сначала делать, а после думать, мигом кинулся прочь от незадачливого камня! Краем глаза различив смытые образы мелкого Цинсо, кой будто из-под земли, млять, вырос, юноша в пару прыжков залетел в небольшую канавку на берегу реки. Лишь русая голова скрылась за спасительным сугробом, как в том месте где он недалече находился что-то яро зашипело, накидывая фиолетовый туман, подобно дымовой гранате, а после в мгновении ока взорвалось тысячами искр. Они тут же взметнулись вверх и фейерверком озарили небосвод запутанным символом, не забыв как следует оглушающе хлопнуть напоследок.
— Это… Это что, сигнальная ракета? — изумленно выдал Алларос, во все глаза рассматривая огни. Что, что, а не ожидал он, что у каких-то там полоумных стекляшек, у которых за место мозга сплошной расплавленный песок, могут иметься спасательные огни!
— Молодой господин! — внезапно его дернули за плащ чужие руки и неумолимо потянули за собой. Он послушно дал себя увести. Впереди черная взъерошенная голова продолжала вещать: — Нужно срочно уходить! Если у них была поисковая руна, то по округе, должно быть, бродит немало других отрядов, кто смог бы им помочь.
— Но… — непонимающе бросил Алларос, уже садясь на свою лошадь. “Где ты был-то!?” — хотел он спросить у Цинсо, однако тот его резко прервал:
— Никаких НО! Быстро уходим! — струхнул с макушки и хвоста хлопья снега и тоже забрался на свое животное. *Хлоп* — Пошла! — пятки ударили по бокам коня. В спешке немой вопрос Мориарти сразу же позабылся: “Он рядом. Вот и хорошо” — облегченно вздохнул юноша, оценив вид лисьего духа, кой только чудом смог отделаться небольшими ссадинами да синяками.
Перейдя голубо-белую ленту реки Гихьи, их силуэты растворились среди корявых стволов. Наконец-то наступила тишина…
***
— Теперь-то ты понял, владыка, что не стоит идти ровно по открытой местности? — укоризненно вопросил Цинсо, когда они минули пару миль, почесывая гребнем вымокший хост. Мор тактично помалкивал, разглядывая под собой снежную дорогу. Не выдержав столь возмутительного, по мнению духа, поведения молодого господина, он яростно гаркнул: — Взгляни на меня! Из-за твоей безрассудности, по мне словно голем прошелся! — на такой тон сложно было не реагировать. Алларос тут же вскинул голову и встретился с бешеными голубыми глазами, что обвинительно пилили его. — Одежда, хвост, волосы… Я, как паршивая шавка, мокрый и грязный! Если бы мы сразу пошли бы глушью, всего этого не бы…
*Хлоп!* — Ай! Ты что творишь!? — взвился он соловьем, когда нежданно его пушистую конечность схватила рука свесившегося с коня Мориарти. Лошади тут же разумно сомкнули между ними щель, начав идти вплотную друг другу. Это дало юноше возможность не упасть на землю и вовремя перехватить летящую в его сторону ладонь Цинсо. Он же его нагло лапает! Лицо духа мигом покраснело толи от ярости, толи от смущения, когда чужая рука стала перебирать его шерсть чуть ли не у пятой точки. Он завел свободную пока вторую конечность чтобы приструнить молодого господина, но ее тоже ловко приструнили. Расстояние между ними конкретно сократилось. Парнишка уже чувствовал у себя на лице разгоряченное дыхание человека. Завозился, пытаясь вырваться.
— Пусти, немедленно!
— Нет. — надменно бросили рядом и продолжили нагнетать обстановку. Однако, накаленные до предела нервы Цинсо не позволили себя больше гладить.
*Вшух. Вшух.* С силой дернул руки на себя со словами: — Н-не трогай меня, извращенец! *Хлобысть!* — не совладав с инерцией, Алларос рванулся вперед и больно шарахнулся носом об скулу парнишки!
*Вху-ух. БАХ!* Секара и они, не удержавшись в седлах, полетели на дорогу! *Весело заржали кони, наблюдая за представлением.*
— Ты-ы… — зашипел змеей лис, стоило ему оказаться прямо под телом Мориарти, который ничуть не поранившись, больно вдавил тоненькие запястья в ледяной снег. Видя, что рыжий не успокоился после полета, молодой господин внезапно рванул мелкого вверх, да так, что у того аж зубы клацнули! — Ох…
Мор повторил терапию несколько раз. Пока на глазах лисьего духа не проступили горестные слезки, а сам он не перестал вырываться и корчиться под ним. Лишь он вконец обессилел и тихо засопел, как говорить начал молодой господин. Наклонившись к Цинсо вплотную, он холодно и жестко процедил:
— Я вижу у тебя коренные зубки режутся, парень. Дерзишь, нервничаешь, приказываешь. Неужто ты позабыл, кто я для тебя!? — тут руки, одетые в перчатки, грубо схватили его подбородок и заставили на себя посмотреть, ведь эта морда настырно отводила взгляд! Синие губы яростно выплюнули: — Смотри на меня, когда я с тобой говорю!
Неохотно, дух подчинился.
— Ты — мой! Не смей переступать рамки дозволенного. Иначе, я перестану быть хорошим. — в глазах человека блеснул неестественный зеленый огонек заставивший Цинсо в испуге прижать уши. — Заноза в моей заднице, а не божественный дух…
— Но!
— Молчать, непослушная зараза! — на духа мигом замахнулись рукой, словно готовясь всыпать пощечину. Он запнулся и испуганно прикрыл глаза. Видимо, окружение дроу сыграло свою роль в поведении Мориарти. Ибо он перестал распинаться на всю Ивановскую, что-то объясняя. Говорил и приказывал все четко и внятно, а также не скупился на лихие комплименты.
— Твое поведение пора бы откорректировать. А то смотрите ка, у него хвост целый, а голосит так, будто его с корнями из задницы выдрали! — токсично плюнули возле поджатого ушка. — Ты, кроме себя — любимого, вообще кого-нибудь хоть видишь, а?
*Хнык. Хнык.* — под ним горестно заныли, давя на жалость и сострадание. Но Алларос продолжал прессовать: — Вообрази только, я ради тебя пошел против самого себя! Я, млять, детей в гроб уложил, чтобы ты не сдох! И какова твоя была благодарность? Бросил меня в гуще бойни, а сам ринулся уплетать за уши ядра мертвецов!
— Нет! Не бросал. Я же убил того колдуна!
— Чушь! За все то время, что тебя не было, я сто раз мог коньки отдать. Маленькому Цинсо просто посчастливилось в нужное время оказаться рядом со старым пердуном! — лицо молодого господина исказила гримаса негодования. Ноздри с силой раздувались, а глаза горели. Он уже не просто прижимался к лису, а прямо таки сидел на нем, воспитательно загибая пальцы, как бы подсчитывая косяки мелкого.
— Но я же извинился! — пискнули в ответ, возмущенно.
— И тут же накосячил вновь! Даже днивня, тцука, не прошло. Это ж надо.
— Да где же?
— После взрыва на реке, ты где шарахался!? — паренька обожог требовательный взгляд. Тот стушевался.
— Не знаю…
— Не знает он! Я чуть не поседел, до белизны дроу, пока тебя бегал высматривал в кучах дерьма и снега! А он пришел и сделал вид, что ничего не было. А сейчас, видите ли, петушиться начал! Хвост у него отваливается. Динамит бо-бо сделал. *Вжу-ух* Ух! Высечь бы тебя хворостиной. Чтоб не повадно было…
— Не надо… — давясь слезами, пропищал лисенок под ним. — Я больше не буду ничего скрывать. Не брошу вас. Пожалуйста, владыка, простите!
Слезы градом посыпались из его глаз. Он навзрыд зарыдал.
“Вот же, чудо бестолковое. Переходный возраст что ли? Кидает его из стороны в сторону. То вещи умные говорит, то как девчонка плачет. И я когда то таким же был… в прошлой жизни.” — отпуская худенькие запястья, подумал Алларос. Почуяв свободу, ладошки Цинсо в миг устремились к лицу и принялись яростно тереть глаза. Сейчас он выглядел таким несчастным, как после возвращения мамы с родительского собрания. “Мда, схлопотал же ты лебедя, Цинсо.”
— Ай, иди сюда. — перебравшись на снег, Мориарти помахал парнишке рукой, мол давай, пожалею. *Хлоп.* Того дважды не пришлось просить. Секара и вокруг талии молодого господина обвились когтистые ручки, а незадачливый хвост укутал бедра. Человек, весело фыркнув, закатил глаза к небу: “Ну и цирк. Точно детей не хочу. Особенно подростков.”
*Хнык.* — Перестань реветь. Еще же не получил чертей. Или ты за раннее? Или…
— Птичку ж-жалко… — ответили ему его же словами. Память услужливо подсказала Алларосу, как он хныкал после трагичной истории одного из пятидесяти братьев в “Сладострастных лучах” и точно также отнекивался. Мол не ревет он как девка, а просто жалеет упавшую из гнезда птичку. Какая такая птичка и откуда она именно выпала, никто из братьев так и не смог узнать.
— Ах птичку ему жалко. Тогда, чтобы ей не было жаль тебя, поднимай свой пушистый зад и дуй в седло, пока беда не настигла!
— Точно! — воскликнул дух, утерев рукавом глаза. — Мы же должны спешить! А то из-за кое-кого, не будем показывать пальцем, следом может идти погоня.
— Ну началось… — вздохнул Мор, слегка отталкивая от себя незадачливого паренька. — Как же хорошо, что Бади говорить не умеет! Вас двоих я бы не выдержал.
Когда все выяснили отношения, наступила пора тикать куда подальше. И не без оснований.