***
Часы отбивали три.
В это самое время Мориарти сидела на кровати подле темного эльфа и что-то смешивала между склянками, то и дело отгоняя любопытную морду виверна от своего варева.
— Мда, химик из меня никакой. Что толку следовать инструкции, если руки из жопы? — негодовала она, в который раз неправильно смешав два плюс два. — Вот бездна, ну почему тот маг не мог просто дать готовое зелье!? Почему он свалил во время поцелуя и оставил после себя этот чертов листик!? — возмущенно сунула девица скомканную бумагу под нос дракончику.
— Фырк, фырк. — только и произнес он, озорно сверкая янтарными глазками.
Прошло еще полчаса…
— Ура! Рейст, но стало именно такого цвета, как на листочке! Я смогла, я смо-г….а-а-а! — ее слова размылись от громкого падения.
*Хлоп*.
Секунды ерзанья и ругани на полу, а после снизу из-под кровати высунулась рука, державшая открытую колбу, которая, только чудом и никак иначе, осталась полной.
— Всё в порядке, я жива! — донеслись звуки возле постели.
Поднявшись она взглянула на ошалевшего ее везучестью Рейстлина и весело помахала тому свободной рукой, мол расслабься. Виверн лишь прикрыл морду хвостом и покачал головкой: «Вот же, свели меня боги с такой… хм, “везучей” прелестью…»
— Мда, очень странно, что ни час, так какая-то хрень меня да заденет в этом мире. Фортуна может, постаралась? Она очень любит шутить. Я ей, похоже, сильно приглянулась. — задумчиво пробормотав, девица приблизилась к изголовью кровати на стороне эльфа. — Итак, спящий царевич, у меня нет для вас заветного поцелуя, но есть донельзя склизкое зелье “пробуждения”, поэтому откройте ротик и скажите-ка “а-а-а”. — немного приоткрыв губы дроу и попутно удивившись его острым клыкам, она потихоньку влила розовую жидкость до последней капли. Заставила его рефлекторно проглотить.
— На бумажке написано время ожидания после принятия зелья, где-то сорок минут, чем же мне заняться? — огляделась. — Если он проснется, то захочет принять ванну и будет жутко голодным… Надеюсь, мне не придется его таскать туда сюда из-за слабости в теле. Все таки неделю голодать это не шутки.
В общем, бегала она, как заведенная, по хате: подогрела еду и питье, набрала бочку горячей воды и засунула туда Рейста, чтоб поддерживал температуру. Тот был не прочь поплавать и даже силой своего обаяния затащил отнекивающуюся девушку в воду. Уж его-то она не стеснялась… Мориарти, поразмыслив, решила привести себя в порядок перед будущим знакомством.
— Не такая я уж и грязная, воду в болото не превращу, да и он не король, чтоб в кристально чистой купаться. — утвердительно кивнув своим словам, девица разомкнула пуговки на одежде. Платье мягко соскользнуло с тела, словно атлас, оставив лишь естественную красоту светло-персикого цвета. Медленно приблизившись к бочке, она заметила, что виверн притих и стал… ТУПО ПЯЛИТЬСЯ на ее грудь!
— Ах, ты ж зараза озабоченная! Теперь я поняла, что ты в действительности самец! Засунь свои глаза обратно в череп и прикрой форточку, пока не оторвали! — возмущенно закричала она, пылая закатом и прикрывая руками откровенные места. — Если будешь продолжать ТАК на меня глазеть, то пулей вылетишь за дверь! Мне дома хватает озабоченных. А тут еще и живность оказывается умеет оценивать женскую красоту. В сторону! — поднявшись по ступенькам, она миновала бортик и со слабым “плюх” опустилась в приятную воду.
— В принципе, — спустя пару минут, расслабившись от горячей “бани” заявила она. — Кого мне тут стесняться? Волшебную зверюшку, у которой свои представления о прекрасном — дракониха с хвостом и крыльями? Скорей всего мне просто показалось.
Мориарти передернула плечом, отбросив все сомнения, и принялась намыливать тело приятно пахнущими мылами. Так вызывающе…
Виверн аж завис, удивленный резким переходом от возмущений в простой игнор, а также от открывшегося ему вида в первом ряду. Буквально недавно — “отвернись, ирод озабоченный”, а теперь — “да пофиг на твое поведение, мне все это показалось”. Странная какая-то. Искоса видя замешательства чешуйчатого, девушка тихонько засмеялась, а потом молниеносно схватила его и притянула к груди.
— Ты такая забавная зверюшка, дай же тебя потискать… — она дергала его за рога, крылья, хвост, пока тот пытался высвободиться из хватки. А после как прижала к себе: — У меня любимая игрушка на тебя похожа. Ток помягче была в разы. Да не рыпайся ты! Или моя сочная грудь смущает твой маленький похотливый “мозг”? — девушка звонко засмеялась при своих словах, в то время как барахтающейся чешуйчатый вообще из реальности выпал… Ох, знала б она, что это за маг такой был, то еще до спуска платья посадила бы его за дверью.
«Ох, вот это женщина! Не поймешь ее… Да пусти же, непутевая! Хотя, если подумать, так тоже неплохо, давно нагих девиц не видал. Заполним этот пробел. Чего, чего? Сочная грудь? Да, упругая, прям сказка, и в ладошку точно помещает…»
— О чем задумался, дорогуша? — прозвучало где-то сверху, причем немного грозно. Девушка сразу заметила, что вошканья виверна стали какие-то ленивые, это настораживало. Уже то, что он так на нее нагую странно реагирует, вызывает кое-какие подозрения.
«О том, к чему прижимаюсь…» — очнувшись он поднял вверх зенки. Зря.
На него смотрел немигающий болотневый взгляд, предвещающий «Гитлер капут». А потом действия произошли стремительно: раз, и они уже на полу стоят; два, открывается дверь; три, бессовестного виверна, словно нашкодившего кота, выкидывают в спальню и шумно закрывают дверь.
«Вот, нервная какая. Эх, а как всё хорошо начиналось…» — огорченно подумал он и пополз в облюбованный им ранее цветочный кувшин.
***
— Так, я закончила. Живо лети греть воду, а то этот “прынц” окоченеет в бочке, как проснется. — выйдя из ванны и отыскав виверна, сказала Мориарти, дав тому указание, а сама села за небольшой столик, на котором были разложены орудия убийств, и начала их рассматривать.
***
Зевран де Роил.
Глухая боль. Темно.
А потом что-то вспыхнуло и заискрилось разными цветами позади меня. Обернулся. Увидел, что стою на каком-то скалистом склоне или мне это мерещится? Решил подойти к краю, а там внизу… Лосс вас забери!
У подножья было какое-то движение, в этом нет сомнения, мои глаза различили туловища с семью конечностями и клешневидные рты неизвестных ранее существ. Они залезали друг на друга, словно ядовитые муравьи на головы приговоренных. Все, как один, пытались добраться до их жертвы — меня!
Руки рефлексом потянулись к ножнам, однако, до желанного предмета так и не добрались из-за отсутствия оного. “Не понял. Куда делись?!” Я стал крутиться волчком вокруг своей оси в поисках любимых лезвий.
Пусто. Да и стою-то сам по пояс голым.
— Вот троллья задница! Mereth en draugrim! — выплюнул в сердцах и применил прием, знакомый всем с детства — просто дал дёру! Одни пятки и сверкали. Однако. Долго бежать не вышло. Меня обломал некий горный утёс, который на моих глазах, ПОДОДВИНУЛСЯ до самого края узкой дороги, полностью перекрыв ее!
“…” — без комментариев.
Оглянулся. Лучше бы я этого не делал…
Где-то в десятке локтей от меня, дружным рейдом и чеканя каждый шаг, перли семиногие твари. А потом… чуть вдалеке, между рядов появились какие-то рога.
Нервно дернулся глаз, как только заметил очертания носителя сего головного украшения, модные леди будут нервно теребить свои прически в уголке, узрев ТАКОГО соперника. Многолапый, с гербарием на башке и клювом — клешней, покрыт весь красной чешуей. “Вот и какие же вам удобрения давали, а? Поведайте мне свои секретики, а то у меня в мини садике вся травка и так дохлая донельзя, так еще и загибаться на каждый “чих” умудряется.”
“Забавно, — продолжил мыслить, рассматривая главаря. — и как ему не тяжело? Отпилил бы парочку веток с макушки, да вздохнул бы спокойно, а то только захотел на подчиненных взглянуть, повернулся, хрясь, и зацепился за камень, так бы и повис иль же завалил бы половину войска оползнем”.
“А он разумен? — все никак я не мог унять наглое любопытство. — Ладно, ладно, потом об этом поразмыслю… Ну что же моей полуголой персоне делать в такой ситуации? — посетили голову довольно нужные вопросы. — Не соблазнять же? Я, наверняка, не в их вкусе. А если попробовать? Может, прокатит? Эх, вот будет жутко обидно, если ЭТОТ вместе со своей братвой решит перекусить мной, как воблой, мирно танцующей под лапами у косьминога, и не помучается, выковыривая мяско из железок в виде доспехов… хотя, какие доспехи? Я же, не как паиньки-паладины, в латах не хаживаю. О, чего стоит увидеть, как они закованные справляют нужду… — весело усмехнулся, представив глаза рыцаря, снимающего всё “это” во время … ну сильного позыва посреди поле боя. Ха!
Так, я отвлекся.
Налюбовавшись вдоволь ползущими ко мне насекомыми и их предводителем, начал взбираться по скалистой стене, довольно часто скидывая ногами средних размеров камни на некоторые довольно резвые клешневидные рожи. “А нефиг вперед батьки лезть…!” — в голове роились тысячи мыслей, а парочка из них выходила наружу. Довольно странных, безумных и спутанных.
“Что?!?! Что за чушь я несу, Лосс ее забери?! Да у меня мысли так даже после огородной травы не пьянели, как сейчас! Мне бы, сломя голову, валить куда подальше, а я тут зверюшек местных мячиками дразню. Мячиками? Зверюшек? Я в зоорине (зоопарк)?”
И ровно в этот момент погас весь свет!
Хотя, нет, остались гореть лишь мои зеленые глаза и удивленные голубые точки тех, кто был там внизу.
*Хлоп, хлоп.*
Движение подо мной замедлилось. А потом вообще остановилось. Напряженно вслушался в гробовую тишину, однако ничто ее не нарушало. Я даже немного расслабился и…, кажется, поторопился.
Раз!
Нечто хватает мою босую ногу и безжалостно тянет вниз! От такой резкости, я даже сориентироваться не успел, отчего лицом проехался по шершавому камню, вовремя не схватившись руками за уступки.
— Черт…
Вскоре, когда мне надоело драть кожу, я все-таки соблаговолил уцепиться за что-то твердое, а потом резко сделал рывок одной из ног, дабы ударить жуков посильнее.
Два!
Моя вторая конечность мне уже не подчиняется, ее, как и первую, схватили те твари и снова дернули вниз.
— Verrda(дерьмо)! — начал реально нервничать.
Три!
Сила, тянущая меня вниз, в разы усилилась! “О, а вот и батька подоспел!”
*Бах!* В моих руках ломаются уступы и осыпаются крошками, срыв.
Падение.
— Хлыб, хлыб, хлыб — победно громыхают внизу существа.
А потом… как взяли, да заговорили почти ПОНЯТНЫМ мне языком!
— Живо лети греть воду…,“прынц” распрекрасный!
“Воду? Греть? “Прынц”? Так стоп, что?! О чем они вообще?” — мой разум решил попытаться во всем разобраться, однако, ему не дали.
Тьма окутала мое тело вновь, секара(секунда), и невыносимая боль пронзает с ног до головы, как будто тысячи острых игл разом впились в тело! Сильно закусил губу, а потом взвыл, не в силах сдержаться более, такого я не испытывал даже в Подземье, во время пыточных испытаний Военной Академии, а там палачи изысканные, каждый со своей изюминкой.
Темно. “Это смерть?”
***
— У-у-у — продолжил я скулить от адской боли. Спустя какое-то время, или мгновение. «Да сколько же можно-то?»
Неосознанно дернул рукой, одной, другой. Они почувствовали мягкую опору — «Это складки ткани? Не понимаю…»
Попытался приоткрыть глаза. Далось с большим трудом. Надо мной высился деревянный потолок, освещенный прямым солнечным лучом, пробивающимся через щель в закрытых занавесках. Зажмурился от этого жгучего света. Больно. Слышу как по щеке потекла слеза. Хотелось стонать… все тело ломило:
«Куда меня, о, Великая Лосс, на этот раз выкинуло?!»
В голове всплывают некоторые из воспоминаний: скалистый утес, твари, полет; ранее: море, сирены и прочая гадость подводного мира, которая тоже собиралась мной пообедать. И еще раньше… ох, похоже это был целый круговорот кошмаров… Интересно, кто на этот раз, и кончатся ли эти сны когда-нибудь? Каждая картинка, где я “погибаю от лап жалких монстров” ментально бьет по затылку чем-то тяжелым, хм, булавой?
«Хах, сия боль мне знакома…» В голову залетели воспоминания, кажется, сейчас было все спокойно:
«Когда-то, после закрытия очередного наемного контракта, собрались мы с “коллегами” в одной таверне… а как же она называлась-то? Akahalla, забавное имечко было, говорящее такое, да как же?! Не вспомню. Хотя… о, “Троллихина задница”! Хах, там еще изображение есть веселое — изящные руки в жесте молитвы тянутся из огромной округлости! Я, когда спьяну тащился с “товарищами” от улицы красных фонарей в сторону набережной, еще залюбовался, а потом: “Каса-атики, и-ик, заг-глянем к прекрасной бар-рышне на вечерок?” Те заржали, а потом дружной толпой поползли глазеть на героиню вывески. Уместившись за столом, велел трактирщику рассказать и показать нам сию обладательницу прекрасной пятой точки. Хозяин-то, терпя меня с союзниками, рассказать, рассказал, а вот показать не показал. На что мои товарищи бурно отреагировали, распугав всех девчушек в передничках поблизости.
Дело было так, Хала — это ее имя, работала подавальщицей уж пятый год в таверне со смутным названием. Дева была знатная, довольно широкая, могу-у-учая, как гора Арихальди! Уж не один посетитель у нее двери носом открывал за неподобающее поведение. Так вот, авторитет на лицо, другие девчушки по сравнению с ней, вообще пыль по углам. И вот приключилась с ней такая диковинка: как-то, в прелестную звездную ночь, в заведение ввалились в зюзю нахлебавшиеся лесные эльфы и начали кудесить. Разумеется, их не раз усмиряли, но с каждым ново выпитым элем у них в разы прибавлялось храбрости, от чего те пошли в полный разнос! Летело всё и во всех! Хлипкое строение чуть, как карточный домик, не сложилось. Однако, до этого дело не добралось. Ибо из кухни вышла Хала, уперла руки в широкие боки, обозрела обстановку и остановила взор на эльфах. На ту пору, один висел на люстре и кричал, что он… ласточка, летящая к своим деткам и несущая червячков на вечеряти! Второй, сунул голову в дымоход и всё пытался понять своим отрубающимся разумом, как через него в Новогодье пролазит полный дед Морозец. Третий, заставил испугавшихся до обмочения штанов музыкантов играть что-то веселое, а сам отплясывал кабуру (шустрый танец ногами, как чечетка) на столе, периодически помахивая мечом вокруг себя и отгоняя назойливых “вышибал”. Троллиха долго не думала. Хлоп. За шкирку высунула чумазое нечто из трубы и приподняла в воздухе, от чего тот повис, как нашкодивший крысолак, притянув конечности к себе. Тадам! Он носом вспахивает камень уж на другой стороне дороги от трактира. Следом летит “птичка”…, которая в полете умудрилась все же помахать крылышками, вжившись в роль пернатой. По словам хозяина заведения, второй приземлился менее удачно, нежели первый, прямо мордой в стену! Тц-ц. Жалкое зрелище. С третьим, пришлось повозиться. Хала, разобравшись с первыми двумя проблемами, грозно направилась к последней, перекрывая полностью своей тушей пути отхода. Тот, как-то оценив угнетающую обстановку, начал ретироваться к стойке. Хала ме-е-едленно приближалась. Забавен тот факт, что сидевшие мышками во время раздачи плюшек музыканты, в тот момент как-то взбодрились и на каждое движение троллихи отыгрывали соответствующую музыку, отчего атмосфера в таверне заметно повеселела. Но не для бедняги эльфа. Хах, где-то в часон(час) в помещении происходили догонялки, причем, добивавшие всю оставшуюся мебель и гостей! Лесной хоть как-то пытался лавировать, а вот Хала… она неслась, как таран, сшибая и топча все на своем пути! Названием таверна обзавелась, когда ушастый пытался выползти из-под стола и добежать до выхода, зря. Как только его голова высунулась на волю, ее сразу же заметили. *Уй-у-у-у-у в-а-а-ах!* Победный вой со стороны женщины-горы, и она с разбегу прыгает на молящийся стол в обнимку с эльфом, иль наоборот. *Хрясь! Бах! Бадабум! А-а-й! …!* Картина маслом — Хала вальяжно восседает на затихающем лесном, от которого только руки и торчали…
Что ж вернемся обратно к нам.
Трактирщик, услышав мою просьбу, начал отнекиваться, мол работает Хала на кухне, сейчас грязная и некрасивая, и нечего ее вообще трогать. Ну кого он там хотел одурачить, а? Хм. По его дерьмовой роже было отлично видно, что он не желает долго общаться с нами и уж тем более показывать кого-то из своего кухонного персонала. От греха по дальше!
— Кого тр-рогать, а кого нет, это мне р-решать, червь! — рыкнул сдуру я и чуть покачиваясь привстал со скамьи.
“Коллеги” повели себя по-разному: одним было попросту страшно после рассказанного, поэтому они начали меня успокаивать и тянуть на место, другие, более пьяные, подтрунивали, держали пари.
— Ставлю д-десять серебряных флор-ринов за то, что лонк (Лонк/локка — обращение к аристократическому лицу, равно как князь/княжна. Стоит ниже высшей аристократии — лоран/лорана (высочество)) Де Роил попр-рется на кухню, ик!
— А я пятьдесят за то, что он затащит эту кр-расотку в койку! — после этого выкрика, все лежали под столом, тупо угорая со смеху!
— Ой, хлопцы, образумьтесь! Да она его раздавит!
— Эй, лонк, а смелости-то хватит?!
— У него-то? Да этот темный не побоится и уговорит даже кикимор-ру с ним лечь! Вопрос в том — хватит ли умений?
— Будет забавно посмотреть, как он станет извиваться таалью(ужом) под тр-роллихой! — сие продолжалось довольно долго, а ставки неумолимо росли. Уж было где-то десять к четырем в пользу койки.
— Я всё с-смогу, ик! — громко крикнул и пнул окончательно взбесивший стол, через который я все никак не мог перелезть. — Ставлю золотой на койку, господ-да! Она мне не от-ткажет! Ик.
Именно в тот момент мне уж был окиан по щиколотку, а драконы похожи на блох. Короче говоря, я всерьез вознамерился узреть эту красотку, отчего к стенам полетели все, кто набрался храбрости меня остановить. Хах! Дилетанты!
— Стой! Старший брат, да она тебя на тот свет отправит! — кто-то схватил мое плечо и начал удерживать, явно не хотел пускать к ней. — Опомнись, Зевран, ты пьян!
— Уйд-ди, Бай! — я лишь отмахнулся, а потом ногой херакнул по роже несущегося на меня пьяницу.
Младший брат сдавленно фыркнул и отошел дальше приканчивать эль, не попытавшись даже помочь поскуливающему бедолаги, лежавшему у моих ног.
Каюсь, это пари вызвало сильный конфликт между гостями таверны, еще бы! Спорили-то не только мои спутники, но и остальные зеваки. Ставки уже приближались к двадцати на одиннадцать! “Не понял представления… Это кто там сомневается во мне?! Ух я сейчас устрою вам ад-дские пляски!”
До кухни я добрался спустя половину Нуиры (30 минут по ночному времени), позади, остались на ногах лишь крепыши с моей группы, остальные — хаоса не пережили. Кто-то висел, именно на той памятной люстре, изображая чайку во время брачного периода, некоторые доходяги плюс “вышибалы” скошенной травой валялись посреди таверны, другие захлебывались в пойле, принесенным до чертиков испугавшимися подавальщицами. “М-м, а они ничего, симп-а-а-тичные, ик!”
С шумом отворяю дверь.
*Херак!*
— Халочка, пр-релесть моя, и-ик, выйди ко мне, ясно солнышко! Я тебе песенку умур-р-рчательную спою. — начал я глаголить соблазняющим голоском, насколько это у меня получалось.
Прошел до середины комнаты. Никого. Потолок вместе с полом в моих глазах стали как-то меняться местами или же покачиваться волнами, а, Лосс их знает, что… Как-то сзади шум стих, уснули что ль? Будь я трезв, то придал бы этому значение, а так… пош-шли все к Малионах-ху(мертвый бог гниения, упоминается лишь в ругательствах)!
Не заметив никакой реакции на слова, я продолжил:
— Душенька, отзов-вись, ик, я подарю тебе дивные приключения этой ночью! Все бар-рышни зеленой от зависти покроются! По мне столько девиц плачет, а повезло лишь тебе, ед-динственной и неповтор-римой! И-ик.
Сказать, что я придурок? Это значит — НИЧЕГО не сказать! Zaphodiopхренов!
Как оказалось, все замолкли неспроста! Наша ненаглядная героиня всего бардака не слышала и не видела, так как она шла от подружки по темной улице… с солью в руках. И забеспокоилась лишь в тот момент, как увидела, что несчастная таверна начала слегка подпрыгивать и подозрительно хрустеть.
Соль была забыта напрочь. Оттого осталась куковать снаружи.
Зайдя в помещение, Хала тут же нашла пятую точку хозяина, торчащую из-под одного из столов, забившихся в угол подавальщиц и разгорячённых гостей, которые, как только ее разглядели, постарались раствориться среди оставшейся в живых мебели…
Ее гневную тираду и воздушные пендали всем хорошим и не очень прервали довольно романтичные окрики, раздавшийся из кухни. Услышав, кому они адресованы, троллиха прям оторопела в дверях:
— … я подарю тебе дивные приключения этой ночью! Все бар-рышни зеленой от зависти покроются! По мне столько девиц плачет, а повезло лишь тебе, ед-динственной и неповтор-римой! И-ик.
“Это кому там повезло?”Некий темный эльф голосил похотливыми фразочками на всю таверну, подробно описывая то, чем они якобы заниматься будут в постели.
“Он что, бессмертный что ли?!”Ее руки нащупали что-то тяжелое, перехватили поудобней, а потом она двинулась к покойнику… будущему.
Тихо подойти не получилось. Старые и полусгнившие полы моляще скулили под ее весом. Темный же не замедлил обернуться, чтоб узреть…
“Шумный вздох” — с его стороны.
— Ох, т-такой у меня еще не было, ик, иди ко мне, пр-релесть, краса моя!
“Это кого он прелестью назвал? От градусов рассудок полностью сдал права бестолковому телу?”Пока она ошалело и пылая закатом, разглядывала пьяного донельзя красавца эльфа, тот времени не терял зря…Чудом не упав, ушастый, неизвестно где, раздобыл букет прелестных ромашек, ее любимые, между прочем, и покачиваясь, как банный лист на ветру, приблизился к ее огромной туше.
“Это же как надо налакаться, чтоб ее за красавицу принять!?”
Закончив движение, Зевран взял ее мощную руку и нежно, чувственно поцеловал, а затем вручил цветы, окончательно выпавшей из реальности троллихе. О, как же давно такого с ней не случалось! “Люмар(бог войны), образумь его!”
Глядя на эту парочку: статный, шатающийся эльф и красная до ушей, пушистая троллиха, можно сказать, что первый был настроен серьезно, а вторая находилась в прострации.
— М-моя неохватная розочка, ик, ты пр-рекрасна, как пер-р-рвоцвет в конце озимы! Я кину к твоим ножкам все поселения, города, ми-ир! Они будут тебя боготвор-рить! — продолжал темный, нашептывая ей теплые словечки в болотневое ушко. Ему даже не пришлось вставать на цыпочки, чтобы дотянуться, оказалось, что он немного выше по росту, чем сия особа.
А тем временем на кухню просунулись любопытные рожи в лице хозяина и парочки “коллег” Зеврана.
— Да он сбрендил!
— Тише ты! Смотри, какая романтика получается. — стали наперебой шикать зеваки.
— Да? А когда эта р-романтичность складывалась из трех человек?
— Трех? Кого ты еще там углядел?
— Та вон, девка сзади крадется!
— А она там откуда взялась? Сейчас же весь театр-р обло-омает! Зев уж готов пр-редложение делать!
— Мил-леди, позвольте вручить вам сие ромашковидное от моего черного серд-д… — он не договорил.
*Херак!*
И от его затылка полетели осколки разлетающейся вдребезги винной бутылки. Впоследствии чего Зевран стал заваливаться вперед, теряя как равновесие, так и убежавший окончательно разум.
Упал он ровнехонько на мягкие груди Халы, не понимающей, почему тот прекратил говорить. А из-за его спины показалось маленькое тельце конопатой девчушки, держащей горлышко разбитого сосуда. Глаза ее нужно было видеть. Из орбит вылазят, подобно зенькам рыбки в руках озорника.
— П-простите… — пропищала она мышкой, обращаясь сначала к эльфу, а потом, переведя взгляд, к троллихе. — Мне пок-казалось, что этот безумец к вам пристает. — ее всю трясло от страха. Ну да, долбанула то не кого попало, а самого настоящего темного эльфа! Такой, очнувшись, и хребет может из мести вырвать живьем. Или это сделают, стоявшие за дверью его собратья.
Все печально вздохнули, а кто-то смачно сплюнул на пол. Ведать, пари отменялось.
Хала же, отмерев, уставилась на сползающего с нее красавчика, а потом… страстно выдохнув, перекинула амебу через плечо и направилась в свои покои.
— Народ, ставки возросли! Даю золотой и два серебряка на койку. — пробасил трактирщик, поднимая свою челюсть с пола, предвкушая веселую ночку и богатое утро.
— Мощно, это будет незабываемым опытом… — прошептал младший брат лонка Де Роила, провожая глазами парочку. — Хах! Я не дам тебе ТАКОЕ позабыть…
И не дал же!
***
Вспоминая то недавнее время, и даже немного забыв о колющей боли, я улыбнулся.
Прикрыл глаза…
Спустя время в боку заискрило!
«Ох, дерьмо…» — М-м… — глухой стон слетел с моих уст и растворился где-то вверху…
А потом я услышал какое-то тихое ругательство слева от себя. С трудом повернул голову на шум и неожиданно узрел хрупкую человеческую фигурку, сидящую за столом и внимательно разглядывающую… хм, метательные иглы?
«Стоп, камушек на них мне знаком. Мои иглы?! Она перебирает мое снаряжение без разрешения?!» — в груди проснулся недовольный рык, грозящий в скором времени вырваться наружу и разнести всё к бездне!
«Мерзкое отродье! Как ты смеешь лапать мои вещи? Убью…»
— Ай! Черт! — вскрикнула она неожиданно, а у меня в голове опять что-то мощно разбили. «У-у-ух.»
«Безмозглая девчонка. Не я убью, так яд поможет. Слава Королеве, оружие недавно смазал».