Я не знал Стефана, когда он был ребенком. Мы познакомились уже после того, как он прошел Правило, что, в общем-то, естественно. Поэтому слезы на лице молодого мужчины, с которым мы прошли половину Евразии, закрыли несколько десятков Разломов и уничтожили сотни демонов, меня обескуражили. То, с какой легкостью они полились. И то, как быстро прекратились.
Если раньше у меня и были сомнения, что в теле взрослого человека обитает разум ребенка, то теперь они рассеялись без следа. Так резко менять настроение мог только одиннадцатилетний мальчик.
А еще он сразу мне поверил. Так тоже могут верить только дети. Без доказательств, без сомнений, не подвергая предмет суждениям и не прогоняя его через призму жизненного опыта. «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» – тот самый случай.
Первым делом, осушив слезы, Стефан принялся осматривать внезапно ставшее для него чужим тело. Приседал, подпрыгивал, даже куртку снял и пощупал крепость мышц. Судя по всему, остался доволен увиденным: по крайней мере, когда тыкал пальцем в напряженный бицепс, весьма по-дурацки улыбался.
Мне не хотелось дольше необходимого оставаться на месте, где едва чуть не потерял напарника. Повторное появление Разлома было событием маловероятным, но так ведь и захват тела Стража прежде считался невозможным. Об этом я и сказал мальчику в теле мужа: что нужно собрать вещи, уничтожить тела демонов и выдвигаться в сторону стационарного поста граничников.
– Я могу взять контроль над телом и все сам сделать, – предложил ему. – У меня есть полномочия так поступить в связи с нештатной ситуацией, но ты, хоть и ребенок, являешься моим сослуживцем и другом. И мне не хотелось бы запирать тебя в беспомощной оболочке…
Были и другие причины, опасность для здоровья Стража, например.
– Я справлюсь, дядька Оли! Правда справлюсь! Ты только говори, что делать.
Это его «дядька» резануло, хотя я ведь сам велел ему меня так величать. Зря, как выяснилось.
– Давай уж просто – Оли, хорошо? Тогда приступим. Первым делом рельсотрон убери в контейнер. Штука нежная, на сырости оставим – контактам хана.
– Здоровенный! О, смотри! Я его поднял, дядька Оли! Оли то есть.
– Молодец. Вон тот футляр. Должен загореться зеленый индикатор. Это значит, что герметично. Теперь даже если в воду упадет – не пострадает. Хорошо. Нет, клинок не трогай!
Стефан, едва убрав винтовку в специальный кофр для переноски, повел рукой над плечом и обнаружил там рукоять квача. Естественно, тут же схватил его и попытался вытащить. Мальчишка же! Хорошо, что не знал о кнопке блокировки, которую следовало нажать, а то бы без уха остался.
– Да я бы аккуратно!.. – сразу надулся тот. До того это комично выглядело – взрослый, битый жизнью мужчина изображает вдруг на лице обиженное выражение. Я даже сердиться перестал.
– Давай под контролем. Правую руку на рукоять. Указательным пальцем прижимаешь круглую кнопку, большим – маленькую. Хорошо. Теперь медленно тянешь руку вверх. Медленно! Грехи мои тяжкие! Кисть вперед не тащи, только вверх. Вот. Вот так.
Впору было снова отключать эмоциональный блок – ну невозможно же! Были бы волосы – поседел бы. Мальчишке сразу без подготовки и учебных тренажеров пришлось взаимодействовать с боевым оружием Стража. И еще точно придется. До тех пор, пока до стационарного поста доберемся. Можно, конечно, запретить внезапно впавшему в детство Стефану пользоваться оружием вообще, даже трогать его, но места тут глухие. Ну как на демонов нарвемся или на сектантов? Да просто на лихих людей, которые ни в Бога, ни в черта не верят – встречаются еще такие, несмотря на два столетия Темных веков. Сообразят, что вместо Стража им телок одиннадцатилетний попался – прибьют, лишь бы снаряжением завладеть.
Ассамблея только-только начала распространение своего влияния на Урал, и посты граничников тут стояли не как в центральных регионах – на расстоянии одного дневного перехода друг от друга. Здесь от одного до другого можно было топать с неделю, а то и больше. К счастью, Стражи передвигались не на своих двоих, а используя редкие, но все же сохранившиеся с прежних времен байки на антигравитационных двигателях. Топлива для них требовалось немного, запасы его у Ассамблеи были обширны, а без технического обслуживания эти неприхотливые машины могли работать годами. Самое то для постоянно находящихся в автономном поиске воинов.
Вспомнив про гравицикл, я с ужасом осознал, что за управление им придется усаживать ребенка, который, естественно, от самой этой идеи придет просто в дикий восторг и, без сомнения, попытается устроить гонки по полосе с препятствиями. А на столь длительный период я не смогу забрать контроль над телом – данная функция все же предназначена для нештатных ситуаций, когда превосходящая человеческую реакция цифровой личности способна спасти жизнь. Слишком долгое управление физическим телом может закончиться кровоизлиянием в мозг.
Стефан, ничего не зная о моих мыслях, с восторгом смотрел на метровой длины лезвие, которое словно бы расплывалось в дрожащем вокруг него воздухе. Я знал этот взгляд по прошлой, еще в теле, жизни, когда обучал мальцов-кадетов.
И знал, что он значит. Вот глаза Стефана метнулись к поваленному стволу дерева, а потом обратно к клинку. Вот дрогнула правая нога, когда вес тела сместился на нее. Господь, за что наказываешь раба своего?
– А ну стоять!
Пацан замер. Повел глазами, привычно выискивая того, кто стоит за озвученным запретом. С тем, чтобы оценить и сделать вывод – нужно ли ему подчиняться. Вспомнил обо мне и смущенно опустил клинок.
– Большая кнопка под гардой. Зеленая. Нажми.
Квач перестал мерцать.
– В ножны.
Раздался шелест металла и его стук, когда гарда коснулась своей поверхностью магнитов ножен.
– Еще раз попытаешься исполнить что-то такое, я перестану тебе помогать. И тогда к концу дня тебя кто-нибудь убьет. Может быть, даже ты сам. Осознал?
– Да, дядька Оли.
Голова опущена, голос полон раскаяния – ну пацан и пацан!
– Хорошо. Тогда сейчас мы проведем ревизию имущества, я расскажу тебе о каждом предмете, составляющем снаряжение Стража. Если все выучишь и запомнишь – позволю вести гравицикл.
– Что, правда!
Вот об этом я говорил, да.
– Правда. Мы, наставители, не врём – попросту не умеем.
Ложь слетела легко и просто. Пробормотав в уме «Отче наш», я попросил у Господа прощения за этот маленький обман, который может уберечь моего «воспитанника» от большой беды. Пусть верит мне как духовнику, к тому же это и так одна из функций наставителя. Стражи долгое время ходят по диким местам, где священника днем с огнем не сыщешь. Как еще душе живой грехи отпускать? А у меня все исповеди записываются, по прибытии на базу скачиваются и изучаются уже живыми исповедниками Ассамблеи.
– Я все выучу!
А куда тебе, отрок, деваться? Это для тебя, да и для меня тоже, вопрос жизни и смерти.
– Ну тогда давай начнем. С рельсотроном ты уже знаком. Его используют для поражения крупных сил противника на дистанции от пятидесяти метров до пяти километров. Ближе не стоит, может зацепить обратным воздействием… Потом расскажу. Сейчас он разряжен, но через два часа в кофре зарядится. Квач ты тоже посмотрел – позже на привале тебе покажу, как им пользоваться, чтобы не остаться без рук. Пока тебе про него надо знать только то, что это самое опасное оружие в арсенале Стража. Про принцип квантовой спутанности, который лежит в основе этого одновременно существующего и несуществующего клинка, я, уж прости, говорить не буду – сам плохо понимаю. Гранаты импульсные, шумовые, плазменные. Первые два вида условно безопасны, можно кидать в здание, а вот с плазменными осторожнее. Еще есть метатель плазмы, да, эта штука у тебя на левой руке. Тоже разряжена, хвала Господу.
Так, один за другим, я показал мальчишке все предметы в инвентаре, объяснил их назначение и меры предосторожности. Потом подсказал, как собрать и правильно упаковать вещи, и велел идти к нашему транспортному средству.
При виде гравицикла все, что я говорил ранее, у пацана из головы вылетело. Напрочь. Остались жадный взгляд и слюна, в переносном смысле бегущая по подбородку. Укрепляя вещи на раме, он косился на сиденье, руль, словно не веря, что ему сейчас дадут на этом великолепии покататься. Интересная штука – детская психика. В то, что демон стер память личности, он поверил, в то, что он был взрослым Стражем – тоже, а что байк теперь его – нет.
– Сейчас немного проедемся. Осторожно. У тела должны остаться моторные навыки. Надо лишь понять, до какой степени.
Стефан под моим контролем уселся на механизм верхом, включил двигатель. Когда гравицикл мягко поднялся на полметра над поверхностью, не смог сдержать восхищенного вздоха.
– Спокойно только. И ничего не делай, пока я не скомандую. Обе руки на управляющие рычаги… на руль. Принцип управления простой. Оба рычага вперед – едешь прямо. Чем сильнее толкаешь, тем быстрее едешь. Оба рычага тянешь назад – останавливаешься. Левый рычаг назад – поворот налево, правый назад – направо. Понял?
– Д-да!
А может, пешком? Убьется же, как есть убьется!
– Тогда кнопку с латинской буквой «D» нажми. И очень плавно, едва-едва двигай оба рычага вперед. Как будто пушинку ладонями гонишь.
Видимо, образ, который я решил использовать, оказался неудачным. Или пушинки если он руками и гонял, то исключительно размахивая ими, как ветряная мельница. Байк резко рванул вперед и только по милости Творца не врезался в дерево, до которого было метров десять. Но не врезался, Стефан потянул правый рычаг на себя, и мы плавно его обогнули. После чего заскользили над землей в направлении реки. И явно не просто так полетели, а осознанно и управляемо. Все же работают моторные навыки!
– К Каме правь. К реке, – проинструктировал его я. – И не так быстро. Потом вдоль берега направо, по реке пойдем. Демоны воду не любят.
Один из плюсов такого общения – голос мой Стефан слышал, несмотря на бьющий в лицо ветер. Из минусов – зря я про демонов сказал. Гравицикл вильнул, но быстро выровнялся и сразу же медленнее пошел дальше.
– Демоны? Ты же… Мы же убили всех! И Разлом закрыли.
– Мы закрыли – они откроют. Не переживай так, Стеф. Я наблюдаю, будут признаки Разлома – сообщу. И можно побыстрее ехать, а то мы так до поста никогда не доберемся.
Водителем «воспитанник» оказался неплохим. С предрасположенностью, как говорится. Сразу и машину почувствовал, и принципы вождения, да и пресловутые моторные навыки помогли. Двигались мы спокойно, держа скорость около тридцати километров в час, и мирно беседовали. Точнее, я отвечал на бесконечный поток вопросов любознательного мальчишки.
– А наставители правда раньше были Стражами?
– Правда-правда. Отслужили один свой срок, а теперь второй вот служим.
– А это не мерзость в глазах Господа?
– Чего?
Вот ведь действительно – один глупец способен задать столько вопросов, что сотня мудрецов не смогут на них ответить. Или тут больше ситуация по типу «устами младенца глаголет истина».
Вопрос был, что называется, с подвохом. Про меня. В смысле, про нас, наставителей. Вообще, это довольно популярное мнение у мирян, сами-то они в быту с нами не сталкиваются, вот и придумывают невесть что. Можно было пойти простым путем, просто велеть мальчишке заткнуться, сказать, что мал он еще. Но до стационарного поста было далеко, а разговор он завсегда дорогу короче делает.
– Когда Страж стареет и больше не может ходить по миру, защищая человечество от демонов, то есть для него возможность дальше послужить делу праведному. Пройти процедуру, которую еще предки наши создали до Темных веков и открытия Разломов. Он ложится в машину специальную, та делает копию его разума и записывает ее на носитель, который потом после Правила вживляют новому Стражу.
– А зачем?
– Целей много, парень. Основная, конечно, это управляющий архивными знаниями интерфейс…
– Чего?
– Смотритель большой библиотеки, вот чего. Много, очень много информации хранится в наших базах данных. И человек будет долго в ней искать нужное. А я и такие, как я, сразу подскажут, что требуется – найдут.
– И ты все-все знаешь?
– Ну, что записывали, то знаю.
– И Святое Писание наизусть?
– И на разных языках, – усмехнулся я. – Но есть еще и другие функции у наставителей. Исповедальные, контролирующие и, как в нашем с тобой случае получилось, воспитательные.
– Понятно. А ты, получается, к Господу не попал?
Еще одно распространенное мирское заблуждение. Мол, машина бесовская душу крадет, и она никогда перед Богом не предстанет. И только тех Стражей к такому допускают, кто сильно провинился перед Ассамблеей. И перед самим Создателем. На деле все обстоит с точностью до наоборот – зачем опыт никудышных Стражей передавать следующему поколению?
– Я, если мы говорим о той личности, что дала мне подобие жизни, давно уже умер и предстал перед Творцом. Я, с которым ты говоришь сейчас, не человек, а запись голоса человека, понимаешь? То, кем был Страж Оливер, когда лег в машину. Со всем своим жизненным опытом и памятью.
– Значит, не попал, – сделал Стефан парадоксальный вывод. – Мамка говорила, что все, что до Темных веков было – мерзость. Что по их вине, предков наших, значит, Темные века и наступили.
– Ну, в некотором роде…
– Да точно тебе говорю! Нам и батюшка в церкви так говорил! Люди жили в праздности и лености, все у них было, а работали за них машины. И разгневался тогда Господь, и отвернулся от людей. И обратил Сатана взор свой на мир, и понял, что нет на нем защиты Божьей. И отверз он врата в Ад, и пришли на землю демоны. И стали пожирать они человеков…
– Достаточно, Стеф. Я знаю все эти побасенки.
Сам из такой же глухой деревни, как и «воспитанник». Сам с тем же мусором в голове пришел в училище, сам долго не мог поверить в правду. И Стефана в свое время от народного фольклора избавили, только он об этом «забыл».
– И ничего не побасенки! Демоны, по-твоему, откуда берутся? Из Ада же!
Эх, малый. Да знал бы кто! Может, и правда – оттуда? Но не спорить же с ним, кхм, продуктом своего окружения. Вроде и пытается Ассамблея бороться с тьмой разума общинников, да только без толку. Да и то, сколько мы со Стефом – прежним Стефом – говорили об этом? Он-то считал, что и нет никакого старания. Более того, выгодно Ассамблее людей держать в невежестве. Управлять ими легче. Ну, это дела людские, не мне судить.
– Чего замолчал, дя… Оли?
– Думаю. Тут правее возьми, видишь – русло реки расширяется.
– О чем думаешь?
– О том, что с тобой и мной дальше будет.
– Святые отцы молитву надо мной прочтут – и память моя вернется!
Пожалуй, мой Стеф был прав. Зачем такую чудесную веру знаниями портить?
– Значит, будем об этом Господа молить.
Вскоре показались знакомые, чуточку, но обжитые места. Парочка стогов сена, тропки через поле, по которым здешние Стражи на рыбалку ходят. Помню, как вчера они рассказывали, насколько рыбные тут места. А затем показался и сам пост.
Приземистое, сложенное из толстых бревен здание, в таком и зиму здешнюю пережить можно, и осаду, если недолгую. Окошки-бойницы, крыша из дерна, флаг Ассамблеи – ладони обнимают планету – на флагштоке.
– Тормози-ка, – велел я Стефану, заподозрив что-то недоброе.
Вернее, это я говорю так – заподозрил. На самом деле сравнил вчерашний облик поста и сегодняшний и нашел множество мелких расхождений. Ограда в двух местах сломана, темные пятна на сухой пыли перед входом, распахнутая вопреки требованиям устава дверь.
Мальчишка послушно остановил байк, замер, ожидая дальнейших указаний. А я активировал парочку внешних датчиков и отправил их к избе. С них и заметил движение внутри поста. Двинул микроскопического разведчика внутрь, но влетать не пришлось. Один из Стражей, немолодой мужчина по имени Евсей, вышел на порог и повернул голову в нашу сторону.
– Вроде нормально все, – произнес я для Стефана. И тут заметил странное выражение лица Стража. Пустое, словно бы неживое. Как будто… Ох ты ж, Мать-Богородица!