Прол и Гринь – это были настоящие имена ночных визитеров, а не прозвища или сокращения – действительно оказались охотниками, которые решили отправиться по нашим следам после того, как обнаружили побоище возле сгоревшего гравицикла. Будучи следопытами, бродящими по Диким Землям с момента, как научились ходить, они поняли, что Страж выжил и ему может понадобиться помощь. И хотя были нехристями, вполне обоснованно рассчитывали на ответную благодарность с его стороны.
Нехристи. Можно сказать, еще одна сила, поднявшая голову после Темных веков. С ними Ассамблея держала вооруженный нейтралитет. Не преследовала, не обращала в истинную веру (не то чтобы не пробовала), не требовала отказаться от своих воззрений, хотя и не одобряла последние. Зато при необходимости пользовалась их услугами, ведь проводники по опасной территории из них выходили самые лучшие.
Они не верили в Господа, не почитали вообще никаких богов и уж совершенно точно не поклонялись нынешним хозяевам Земли – демонам. Напротив, с последними они враждовали и даже порой давали по зубам. Пусть и действовали не в таких масштабах, как Церковь.
Зная на опустошенных вторжением Землях каждый уголок, нехристи могли появиться там, где их никто не ждет, нанести удар и раствориться, словно их и не было. Как правило, были они неплохо вооружены артефактами из прежних времен, кроме того, жизнь в условиях, когда воздух может поплыть и исторгнуть из себя адских тварей, развил во многих из них чутье. Особое, позволяющее предугадывать появление Разломов. А у некоторых, по неподтвержденным данным, появились способности, которые ранее встречались только у Темных Слуг. Магия.
Одного этого было достаточно, чтобы Ассамблея, считающая, что она одна должна обладать монополией на чудеса, относилась к нехристям с враждебностью. А ведь те были еще независимы, свободолюбивы и довольно зубасты, когда на их стиль жизни кто-то покушался.
Но жизнь не так проста, как хотелось бы иерархам Церкви, порой в ней приходится сотрудничать и с теми, кто тебе не очень нравится. Без проводников-нехристей Зауралье до сих пор оставалось бы вотчиной демонов. Все это я быстро рассказал Стефану, пока ночные гости подходили к стоянке и устраивались рядом.
Охотники были настроены к Стражу дружелюбно. С осторожностью, конечно, с готовностью быстро поменять свое отношение и действием это подтвердить. Но пока мы не давали повода к агрессии, они вели себя вполне достойно. Как путники, которые не желают никому зла, встретившиеся ночью в лесу с другими такими же.
– Ох и наделал ты там дел, Страж! – восхищенно пел Прол. – Сам-один такую прорву рабов Темных порубил! Вот прям respektierung!
Последнее слово – уважение – он произнес отчего-то на немецком языке. То ли был он ему родной – мало ли, то ли просто завел себе такую привычку умничать. Я, конечно, Стефану перевод сделал, а себе пометил – повнимательнее с ними. Слишком уж образованные для этих мест.
Прол был невысоким молодым мужчиной с сальными длинными волосами, торчащими из-под отороченной мехом енота шапки. Лицо его, совершенно обычное, читалось как открытая книга – все, что он говорил, отражалось на нем. Такой вот бесхитростный охотник, от которого никаких неожиданностей не ждешь. Если не приглядываться к глазам – умным и внимательным, которыми он поглядывал на Стефана.
Вооружен он был не как бог на душу положит, а вполне солидно. Винтовка в рост, причем какая-то странная, я упоминания о подобных даже в архивах не встречал. На поясе, кроме кучи подсумков с различными охотничьими мелочами, висели два внушительных ножа, а в пластиковой кобуре на бедре – пистолет.
Его товарищ, любитель проглатывать окончания слов, выглядел совсем не так, как я его себе представлял, пока тот сидел в кустах. По говору предполагал увидеть этакий дремучий валежник: борода лопатой, невысокого, но кряжистого лесовика. А вышел к лагерю классический «первый парень на деревне». Выше среднего для мужчины роста, худощавый, но не до болезненности, с лицом… не знаю… мечтательно-одухотворенным, что ли? Он совершенно не походил на охотника, который большую часть своей жизни проводит в лесах, скорее уж на разбивателя женских сердец.
А еще у него были очень примечательные глаза. Большие, слегка даже, казалось, навыкате. Масляно поблескивающие в скудном свете небольшого костерка, который он же и развел, они, как ни странно, делали его еще привлекательнее.
Из оружия Гринь имел мощный гнутый лук в туле, который носил на поясе, а занявшись костром, прислонил к дереву. В ножнах на голени имелся короткий прямой нож, как и винтовка Прола – со старых складов. А еще носил броню – простеганный в несколько слоев кожаный нагрудник с металлическими бляхами и такие же пластины на плечах и бедрах. «Современный» новодел, к тому же не очень подходящий охотнику. От кого ему так защищаться? От оленей и коз?
– Чего тут сектанты забыли, а? – проворчал он. – Их тут нечасто встретишь. Восточнее держатся, километрах в ста пятидесяти от руин. Може, спецом за тобой пришли?
– За мной, – ответил Стефан, которому я рекомендовал быть в меру откровенным с нашими гостями. – С демонами неподалеку схлестнулся. Да еще обидел кого-то из Высших, вот он и злится.
– Обидел? – хохотнул Прол. – Обидел? Что ж ты учинил, что они за тобой боевую ватагу рабов выслали? Да еще и вооружили гранатометом?
Вроде в тему, вроде шуточка, а я подобрался сразу и велел Стефану придержать язык. После чего озвучил ответ, который он должен произнести.
– А ты мне покажешь, где такую чудную винтовку нашел?
Улыбочка Прола стала кривой – понял, что зашел за грань. Кивнул, признавая правоту Стража, зло зыркнул на Гриня, который искренне хохотнул.
– Нет, а правда. Что за оружие? Пулевое? Импульсное?
– Игольник, – Прол ответил не очень охотно. – У вас что, нет таких?
– Не встречал еще. Хорошая винтовка?
– Дальнобойная. Урон не очень, но тут от боеприпаса зависит. И бесшумная, для таких, как мы, это важнее.
И тут же сменил тему.
– Так что, Страж? Какие планы? Нужна помощь?
Вот мы и подошли к делу. Нехристи – не добрые самаритяне, не просто так по следу граничника шли. Выгоду свою они всегда блюдут, а помощь представителю нижегородской епархии может быть полезной, ведь большая часть артефактов на складах у Ассамблеи лежит. Хотя, глядя на их снаряжение, я понимал, что и они могут кое-что достать.
– Смотря чем можете помочь.
– Смотря что ты хочешь.
– Добраться до Малахии. А оттуда до епархии. Мой транспорт уничтожен.
– Мы видели, да. А одному, да без байка, тебе тяжко придется.
– Скорее всего.
– Примешь помощь?
– Чем отдариваться придется?
– Десяток энергоячеек к квачу.
– А не жирно?
– В самый раз, мы ж не навязываемся.
Стефан кивнул. Едва шевеля губами, спросил у меня:
– Это много?
– Довольно-таки.
Исходно квач являлся стандартным элементом вооружения штурмовой пехоты на космических кораблях. Только там это оружие имело практический смысл, ведь стрелковое и энергетическое оружие могло повредить целостность корабля. До Темных веков люди ведь тоже не только в мире жили. Были политические фракции, были корпорации с частными армиями, защищающими их интересы. Землю это мало трогало, большая часть конфликтов происходила в космосе, на станциях и в колониях, где люди только начинали закрепляться. Поэтому здесь квач был оружием редким.
Не каждый граничник его получал, в первую очередь ими старались оснащать таких, как Стефан – бродяжников. Поэтому странно было, что нехристи попросили именно энергоячейки – выходит, что у них был по меньшей мере один клинок.
– У нас же нет столько? – Стефан снова обратился ко мне.
– Нет. Две штуки только.
– Тогда…
– Они не просят сразу, парень. Они проводят до Глин, тьфу ты, до Малахии, а там мы уже у местных возьмем.
Если дадут, конечно. Вещь, как я уже говорил, редкая и ценная. Такого количества может и не оказаться в небольшой общине.
– Давай поторгуемся, Стефан. Умеешь торговаться?
– Бывал на ярмарках…
В итоге мы смогли сбить цену, озвученную нехристями, до четырех штук. Причем благодаря не моим умениям и опыту, а Стефановым – у него будто бы жилка торговца проснулась. Все равно выходило много, по моему мнению, но отказываться от помощи прекрасно знающих эти места людей я не собирался. Не в ситуации, когда воспитанник сделался ребенком и растерял большую часть снаряжения.
– Договорились. За сколько до Малахии доведете?
– Не загадывай, Страж. Дурная примета, – отозвался Прол. – За столько, сколько потребуется.
– Може, расскажешь, почто за вами демоны увязались? Так нам проще буде…
Угроза, которую нес Золотоголовый своей новой силой, была общей и для Ассамблеи, и для нехристей. Но… не были мы с последними союзниками. Стоит с ними делиться информацией или не стоит? Я больше склонялся ко второму варианту. И так отношения непростые, да и в епархии по голове за болтливость не погладят.
– Высшему по зубам дали, – ответил Стефан. Причем сделал он это без моей подсказки. Словно почувствовал, что нельзя охотникам говорить об одержимых. – Обиделся.
Прол улыбнулся, но глаза остались серьезными – не поверил. Настаивать, однако, не стал. Покивал – ладно, мол, – и поднялся.
– Тогда с денницей и выдвигаемся.
Я не успел среагировать – просто ничего подобного не предвещало. Стефан неуловимым движением качнулся вперед и тыльной стороной ладони легонько хлопнул Прола по губам. Тот, не ожидая такого, замер в изумлении. Как и Гринь.
– Следи за тем, кого поминаешь! – холодно и очень по-взрослому молвил Стефан. – Ночью Отца Лжи по имени звать! Ты ему служишь?
Приходское и общинное воспитание во всей красе. Денница – утренняя звезда, как и Люцифер – светоносный. Одно из его имен, которые, впрочем, вполне можно произносить, как днем, так и ночью, – никакой магии тут нет. Но не для выходца из общины, веру Христову почитающего наравне с собственными, порой довольно дикими, воззрениями.
Я велел Стефану заткнуться и начал подбирать аргументы, чтобы сгладить возникшее с союзниками напряжение. Нельзя к нехристям со своим уставом, никак нельзя!
Но ни слова выдать не успел. Прол пружинисто поднялся и исполнил что-то вроде поклона. Обозначил его, наклонив голову и совсем чуть-чуть – корпус.
– Спасибо за науку, Страж, – искренне произнес он. – Совсем мы с Гринем в лесах одичали, забыли основы.
Стефан серьезно кивнул. Я смотрел на это представление и думал о том, что старость – не состояние тела. Стареть человек начинает с разума. И я, хоть и был лишь копией человека, старел. Так долго был Стражем, так долго ходил наставителем, так глубоко пропитался знаниями Ассамблеи, что стал сквозь них смотреть на тех людей, которых защищал. Считал некоторые вещи настолько очевидными, что и проговаривать их совершенно не имело смысла.
А воспитанник мой, такой же продукт воспитания темной и малограмотной эпохи, на чутье одном подобрал к нехристям ключик.
Старею.
Практически сразу после этого люди стали укладываться спать. До рассвета имелось еще несколько часов, так что стоило их потратить на отдых. Тем более что охотники пообещали с утра задать довольно быстрый темп.
Я же остался на бдении, слушая лес и размышляя. О разном. Например, о том, что было известно Ассамблее о нехристях. В загруженных на мои накопители было довольно много сведений о них, следовало их лишь обновить.
Нехристи, называемые также атеистами, хотя это в корне неверно, не то чтобы не верили в Творца – они отрицали его персонификацию в виде Святой Троицы. Так-то жить в наше время и игнорировать высшие силы – глупость несусветная. Поэтому нехристи заменили Господа на обезличенный Вселенский разум, демонов назвали пришельцами из иных планов – параллельных миров, наплодили целый воз правил и примет, и в такой системе координат живут себе. А мы потом десятилетиями выколачиваем это из общинников.
Колдовство, вновь пришедшее в мир с открытием Разломов и которое в глазах любого верующего являлось мерзостью, они тоже не делили на доброе и злое. Считали, что оными его делают люди и их намерения. А еще они верили, что Церковь намеренно давит любое проявление магии, поскольку видит в ней угрозу своей власти.
Переубедить свободолюбивых бродяг было невозможно, да никто в Ассамблее такой задачи себе и не ставил. Как правило, они уходили с земель, где власть Церкви была сильна. Земля вновь стала огромной, и места на ней хватало всем.
Остаток ночи прошел без происшествий, и с утренней зарей мы отправились в путь. Шли действительно ходко, дорог и троп избегая. Я периодически сверялся с картами, отмечая, что выбранное направление выдерживается точно. И удивляясь тому, как охотники ориентируются в непролазных лесах. По всему выходило – если ничего нам не помешает, то выйдем к Малахии мы к завтрашнему полудню.
Разговоров нехристи не вели – берегли дыхание. А я, пользуясь относительным спокойствием и безопасностью, просвещал Стефана относительно этой братии. Да и просто развлекал любознательного паренька историями о том, как устроен мир за пределами его общины. Чего время терять?
В частности, рассказал воспитаннику про Синие Глины, куда мы держали путь в данный момент. Поселение это обладало неоднозначным статусом, как и многие другие пограничные общины. С одной стороны – встало под руку Ассамблеи, построило церковь и выплачивало десятину за размещение на территории постоянного поста Стражей, с другой – малахийцы на моления ходили как на именины дальнего и нелюбимого родственника, догматы веры смешивали с собственными суевериями, а граничников считали кем-то вроде охотников.
В общем – фронтир фронтиром. Рассадник вольнодумства, ереси и крамолы. Но важный при этом плацдарм для освобождения окрестных земель из-под власти демонов. Так что приходилось терпеть.
Через пять часов пути охотники предложили сделать привал. Расположились возле каких-то руин – у меня на карте они даже отмечены не были. Может, поселок тут раньше был, может, какое-то производство. Сразу и не поймешь – пара торчащих из земли металлических, проржавевших насквозь ферм да основательные бетонные фундаменты, которые можно обнаружить, если походить по зарослям. Даже удивительно, что за три века руины не растворились в разросшихся лесах без следа.
Мальчишка впервые увидел памятники прежней цивилизации. Да и где бы ему, ведь его родная община была построена с нуля вдали от древних населенных пунктов. Поэтому он наскоро перекусил и спросил, можно ли ему посмотреть на руины вблизи. Я переадресовал вопрос охотникам и, получив ответ, что ничего опасного там нет, дал свое разрешение.
Скорее всего, это был поселок. Или даже усадьба. Жилье для одной семьи и несколько разбросанных вокруг хозяйственных построек. Согласно архивам, незадолго до Темных веков у людей появилась тенденция к такому вот образу жизни. Вдали от суеты многомиллионных городов, в тишине и окружении близких людей. Возможно даже, это поселение просуществовало какое-то время после Огненного дождя и Открытия Разломов – демонов больше интересовали крупные населенные пункты. Вполне может быть, здешний люд прожил тут несколько лет, откупаясь от новых хозяев жизнями своих близких или пойманными в окрестностях беглецами. Бог им судья, если так.