Мы все придумали себе титулы, которые будут написаны на визитках, разработанных Сьюзан.
Баг: «Информационный Листвосдуватель».
Тодд: «Личный Тренер».
Карла: «Кто может включить мир улыбкой?»
Сьюзан: «Ее звали Рио».
Я: «Вождь Тусовки».
Итен: «Ликвидный Инженер».
Майкл: «Тебя Это Засасывает».
Мы пустились в споры о слове «ботаник». Зануда — это теперь, конечно, уже комплимент, но насчет ботаника мы пока не уверены. Мама спросила у меня:
— А в чем разница между ботаником и занудой?
Я ответил:
— Все намного сложнее, чем кажется. Разница едва уловима. Инстинктивна. Я думаю, что термин «зануда» подразумевает востребованность работодателями, в то время как быть ботаником не обязательно означает, что твои таланты на 100 процентов продаваемы. Статус зануды предполагает богатство.
Сьюзан сказала, что зануд обычно считают неудачниками в школе за то, что у них нет жизни, а впоследствии отсутствие жизни становится символом статуса.
— Никогда раньше общество не воздавало должное таким, как они. Теперь же все то, из-за чего твои сверстники в пятнадцать лет хотели пнуть тебя под зад, становится модным, когда смешивается с наличными. Ты можешь слушать «Раш» на автомагнитоле в своем «феррари» по пути в хорошенькое место в Иль-Форнаио и при всем этом носить джинсы!
Тодд, что неудивительно, добавил:
— Сейчас наступила та финальная стадия, когда, как сказал Бог, кроткие наследуют землю. Случайно ли, что слова «кроткий» и «занудный» в английском языке рифмуются? Думаю, нет. Дифтонговый случай.
Мама воскликнула:
— Ох, детки! Наверное, я просто не в петле.
«Быть в петле» — самое модное выражение года. Остается всего три недели, пока эта фраза не станет устаревшей, прямо как компьютер «Эппл Лайза». Язык — та еще технология.
Весь день Майкл мычал себе под нос припев из песни «Дорога в никуда» группы «Говорящие головы». Я попросил его спеть что-нибудь более оптимистичное. Эпидемия гриппа оставила всех нас в полном упадке сил. Или Майкл знает об «И&М Софтвэа» что-то такое, чего мы не знаем? Спросить не осмеливаюсь.
Пи-спор! Сегодня вечером:
Оказывается, Итен знает «пи» до 10 000 знаков после запятой, прямо как Майкл, так что они сели вдвоем в нашем «Обиталище» и стали расстреливать цепочки цифр, как григорианский хорал. Воспроизводимые в режиме стерео, цифры звучали религиозно. Работа замерла, мы все сидели и слушали.
«Четыре». «Четыре».
«Семь». «Семь».
«Ноль». «Ноль».
«Один». «Один».
«Восемь». «Восемь».
«Три». «Три».
«Восемь». «Восемь».
«Девять». «Девять».
«Ноль». «Ноль».
«Три». «Три».
«Четыре». «Четыре».
«Один». «Один».
В результате рейтинг Итона значительно поднялся в нашем общественном мнении.
Должен добавить, что отец посещает «Обиталище» каждый вечер, перезаряжает Майклов «Тэнг» и приносит ему серийные залпы закусок.
— Немного фруктовой кожуры, Майкл? О, глянь, осталась всего одна черничная полоска.
Я говорю:
— Привет, пап.
Он как бы оборачивается и, спотыкаясь на словах, бормочет:
— Привет, Дэн.
С другой стороны, мне, наверное, следует быть благодарным. Отец выглядит на 1000 процентов лучше, чем тогда в Редмонде (теперь кажется, что это было так давно). Хотя у него седеют волосы.
Майкл к тому же пользуется письменным столом и лампой Джеда в его спальне, которая расположена напротив моей комнаты. Мама с папой перевезли все вещи Джеда, когда переезжали в Пало-Альто, как будто его нет дома просто потому, что он ушел в школу. Я даже своей старой лампой не пользуюсь. Все же остальные обходятся вещами из «Икеа» и дачной мебелью.
Сознаюсь, меня в этом что-то настораживает: Майкл использует лампу Джеда. Папа ни разу не упомянул Джеда с тех пор, как Майкл въехал сюда. Может быть, именно это меня и беспокоит. Я не хочу признавать очевидного.
Около двух часов пополудни недалеко от нас, вниз по холму сгорел дом. Фвууш! Мы все вышли на веранду и наблюдали за пожаром, попивая кофе и сидя на скате старого бассейна, обращенного в сторону этого дома. Мама принялась было загружать машину, но отец сказал, что ничего страшного не случится, так как растительность недостаточно сухая для «ну, понимаешь, очередного повсеместного пожарища».
Пара ястребов, гнездившихся неподалеку, нырнули в столб дыма. Наверное, из горящего дома выбегали мыши и тому подобное. Прямо-таки шведский стол для птиц.
Первый раз, когда я увидел, как сгорает дом, оказался в то же самое время и первым разом, когда я услышал «Слезы клоуна» в версии «Инглиш бит», и эти два впечатления приварились друг к другу, как сыр к тосту в микроволновке.
Ох уж эта память!
Позже мы с Майклом и отцом поехали в «Лаки Март» на Альма-стрит, центральную трассу в Пало-Альто, чтобы купить батарейки «ААА», а затем на месте парковки папа и Майкл начали махать рукой калифорнийскому поезду, проносившемуся по рельсам в северном направлении к вокзалу Пало-Альто. Когда состав скрылся, я спросил у Майкла — так, между прочим, — почему люди машут поездам.
Он ответил:
— Мы машем людям в поездах, потому что их жизни — их сущности — так интенсивно и мощно отражаются в тех неумолимых, неостановимых мечтах о движении, путешествиях и открытиях, которые воплощают собой поезда. Невозможно не восхищаться силой, своеобразием и безжалостностью решительности, которую олицетворяет поезд. Разве ты не согласен, мистер Андервуд?
Майкл что, специально тренируется в этом? Откуда он все узнает? Разве можно было догадаться, что Майкл такой же фанат поездов, как и мой отец?
Я очень часто говорю «Хм-м-м…». Я сказал об этом Карле, она считает, что это звук центрального процессора.
— Он сигнализирует о том, что ты компонуешь данные у себя в голове, откачиваешь их из буфера.
А еще я слишком часто произношу слова «как бы», Карла сказала, что для употребления людьми этих слов нет разумных объяснений. Самой лучшей из ее догадок было предположение о том, что «как бы» выкрикивают 97 неиспользуемых процентов мозга, чтобы напомнить о своем наличии. Не очень лестно.
Наверное, я попробую заняться умственным «Найти-и-Заменить» в себе, чтобы сразу уничтожить эти два наглых слова. Пытаюсь себя отладить.
Карла тоже занялась самоизменением. Она превращается в женственную девушку: отращивает волосы и пытается выглядеть как взрослая. В данный момент она, похоже, находится в промежутке между двумя имиджами, как, впрочем, и все технари. Ее кожа определенно выглядит лучше. На самом деле у всех нас кожа улучшилась… кроме, наверное, Итена. Калифорнийское солнце и попытки сократить потребление дерьмовой пищи, очевидно, приносят положительные эпидермические результаты. Более гладкая кожа уже через семь дней.
Карла пьет теперь «Овалтайн» вместо кофе. Она потягивает его из высокой кружки, подаренной ей на последнем вечере встречи выпускников. На той встрече действительно были изготовленные специально для этого события кружки, что очень странно. На прошлой неделе Сьюзан взглянула на этот подарок и спросила:
— Неужели в вашей школе на вечере встречи были горизонтально распространяемые товары-презенты? Где ты училась… в «Старбакс», что ли?
Оказывается, в Техасе есть одна компания, которая обеспечивает специальными товарами вечера встреч выпускников.
Берегитесь корпоративного вторжения в личную память!
Мисти вломилась на мое рабочее место после того, как пожарные машины и все, что с ними связано, разъехались; скребла меня лапами и слюнявила. Мисти пахла розами и почвой, так что, я полагаю, она только что побывала в своем потайном гроте, расположенном во внутреннем саду.
Вскоре в офис пришел Итен и попытался выдворить Мисти; она уделала его грязной шерстью и липкой слюной, однако Итену, я уверен, это очень понравилось. Он сказал ей:
— Довольно часто мне тоже хочется запрыгнуть на руки к симпатичным мне людям и обслюнявить их, но я, конечно же, никогда этого не делаю.
Я рассказал Итену, что разговариваю с животными в неограниченной манере — типа «ах ты, мой сладенький маленький котеночек…», — чего я и в мечтах не смог бы сказать людям… А потом понял, что хотел бы смочь.
Из Мисти на самом деле вышла бы ужасная собака-поводырь. Она бы запрыгивала в самую гущу транспорта, чтобы поприветствовать водителей грузовиков. Итен выманил Мисти с помощью тарелочки «фрисби» с рекламой какао-хлопьев, а потом остался в тени под балконом (с темными очками на носу) и поиграл немного с ней. Похоже, он особо не возражал против того, чтобы его тройка от «Дольче и Габана» была вся замызгана грязью.
Просто Итену нужна хоть какая-то компания. В эти дни, после того Объятия, он проводит намного больше времени в «Обиталище». Все мы теперь намного чаще обнимаем Итена, потому что он внезапно стал для нас человеком. На следующий день после эпизода со снятием повязок Карла провела небольшое собрание, на котором сообщила всем, что мы должны проявлять особую доброту по отношению к Итену. Однако Итену я об этом и слова не сказал — слишком странно. Сьюзан была в шоке. Вскоре мы с Итеном пошли посмотреть на развалины дома в низине. Сгорел дотла! Фвууш!
Итен упомянул нечто провокационное и оставил меня теряться в догадках. Он пробормотал что-то насчет «маленького дорогого пристрастия Майкла». Я переспросил:
— «Робитуссин»? Да это дешево.
А Итен удивился:
— «Робитуссин»?
Я сказал:
— А что ты тогда имел в виду?
Он пробормотал:
— Ничего.
Терпеть не могу, когда люди приоткрывают шлюзы, а потом снова их закрывают.
Да, Итен пытается отучить себя от сотовых телефонов. Слава Богу!
Сегодня услышал милое выражение насчет мозгов — рекламу стимулирующего работу мозга лекарства, обещающего «более глубокие и ветвистые дендриты».
Маленькие влажные перекати-поле, растущие внутри человеческого черепа.
Сегодня Сьюзан проводила обязательную раз в полгода очистку своего жесткого диска, одна половина которой состоит в ее прямом назначении, а вторая — в приколах: стирательное сумасшествие, удаление всех тех писем, которые когда-то мыслились такими важными, а теперь кажутся совершенно бессмысленными; шаровар, заразивших твои файлы таинственными вирусами, и тех приложений, которые в свое время казались очень классными.
Однако усилия Сьюзан все же побудили и меня провести краткую очистку своего жесткого диска. Я подумал о том равенстве между телом и компьютером, которое вывела Карла, о хранении памяти и тому подобном и понял, что человеческие существа засорены микробами и вирусами, прямо как набитая до отказа «Квадра» — и тс, и другие являются двуногими террариумами, в коих обитают миллионы организмов в различных состояниях: симбиозе, патогенезе, мутуализме, комменсализме, оппортунизме, спячке и паразитизме. Мы прямо как Поросенок Пен из «Чарли Брауна», обреченный на бесконечную вероятностную зубрежку биологии.
Я послал биоголовам в Сети вопрос о том, что скрывается внутри человеческого жесткого диска.
Отец с Майклом сидели на заднем дворе, наблюдая за тем, как R2D2 вычищает бассейн. Из-за пожара там скопился значительный слой сажи.
Около полуночи я пребывал в задумчивом настроении, гуляя по улицам в одиночестве. У меня было такое ощущение, что я брожу по окрестностям фильма «Зачарованные»: «Глянь-ка, Лэрри Тэйт едет на огромном уродливом автомобиле-рухляди! Это просто замечательная сигнальная машина».
Я задумался над словом «машина». Забавно, но само это слово уже почти кажется устаревшим и причудливым. Произнесите его несколько раз подряд: машина машина, машина — оно такое… такое… ну, десятилетней давности. Ветхое. Замешенное пост-машинами. Хороший продукт технологий мечтает, что однажды он будет замешен более новым продуктом технологий. Это одно из определении прогресса.
машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина машина
Виндоуз
Win7ows
cQndo#s
2ind5ws
amp;_s4Zaa
5@sFAz
cozrPa
Pzraoc
zocPar
aPzroc
Сегодня утром я сидел с Майклом у бассейна, наблюдая за тем, как он наблюдает за очистителем дна Р2Д2. Я заикнулся насчет вчерашних раздумий о машинах и прогрессе. Он сказал, доедая сникерс, оставшийся с попрошайничества во время Хэллоуина:
— Если ты можешь представить себе, что люди способны изобрести сознание более сложное, чем их собственное, то — БИНГО — значит, что ты веришь в прогресс, даже не отдавая себе в этом отчета.
Так что, похоже, я верю в прогресс.
Майкл вглядывался в прозрачную голубую жидкость, этакий анти-Нарцисс, полоща в ней указательный палец. Затем произнес:
— Вот знаешь, Даниил, я иногда думаю: неужели все эти годы я подсознательно формировал свою личность по образу и подобию машин — ведь машинам никогда не приходится беспокоиться о человеческих делах — потому что если к ним не прикасаются или они не воспринимают объект на ощупь, то и разницы не знают. Я думаю, это для всех общее. Как ты считаешь?
Я ответил:
— Я считаю, что все зануды втайне мечтают разговаривать с машиной, спрашивать у нее: «Что ты думаешь и чувствуешь? Похожи ли твои ощущения на мои?»
Майкл спросил у меня:
— Как ты полагаешь, гуманоиды — ну, в смысле люди — когда-нибудь изобретут машину, которая сможет молиться? Мы молимся машинам или через них? Как мы используем машины, чтобы восполнить свои глубочайшие нужды?
Я ответил:
— Надеюсь.
Он помечтал вслух:
— Что сказал бы Р2Д2, если бы умел говорить?
Мой мозг построен из тропинок, и скатов и лестниц, и лазеров; и я изобрел все это для того, чтобы вы могли войти в его павильон. При самом входе в моем мозгу будет пахнуть мандаринами и новенькими кроссовками.
ПРИВЕТ
Меня зовут:
ЮНИКС
ДРУ
ИЛИ
Враг?
После обеда мы с Тоддом и Карлой пошли купить дополнительной памяти. Нужно было купить плату «СЛПЗУ 27512» во «Фрайз» — занудском супермаркете на Эль Кат мино Риал недалеко от Пейдж-Милл-роуд. Мне пришлось пресмыкаться перед Итеном, чтобы получить деньги на мелкие статьи расходов, — так унизительно.
Сеть магазинов «Фрайз» совершенно выматывает МЭП (Мужскую Энергию для Покупок). Это в том смысле, что у большинства парней имеется всего 73 калории покупательной энергии, и как только они израсходуются, то весь остаток дня не восстанавливаются — а то и всю неделю, — и регенерировать их с помощью стакана апельсинового сока в «Фуд Фэр» невозможно. Поэтому для того, чтобы заставить парней делать покупки, магазин должен пожрать всю их МЭП одним молниеносным залпом. Таким образом, «Фрайз» концентрируется только на специфически мужских товарах в пределах их пещерных торговых территорий — рядов, изобилующих перхотью, плохой одеждой и зануднейшими бормотаниями, приправленными завуалированными цитатами из «Хоббита».
Стоя у полок с СППЗУ, мы с Карлой и Тоддом любовались пирамидами из продуктов «Хостесс», милями компьютерных журналов, каскадами атрибутов занудианского стиля жизни, к которым относятся: всевозможные провода для дальней связи, чипы, порнография, бритвы, химикаты для гравировальных досок и все компоненты непостижимых машин Руба Гольдберга, стоящих прямо под черным пластиковым экстерьером последней вещицы «Стелс» за $1299,99. Единственное, чего у них нет, так это мочалок. Карла попыталась найти тампоны, но не смогла.
— Делаю умозаключение, — сказала она, наговаривая в воображаемый диктофон, — «Фрайз» продает мужские, но не продает женские предметы гигиены.
Вскоре, стоя у модельного поезда-пародии на «Каньон-Сити» Дикого Запада, я вдруг увидел одного парня, который выглядел совершенно так же, как и мой дорогой почивший брат Джед. И тогда я, ну, выпал в осадок.
Я стоял как вкопанный, Карла все повторяла:
— Дэн, ты в порядке?
Потом мимо прошел Тодд, посмотрел в том направлении, куда был устремлен мой оцепеневший взгляд, и выпалил:
— Эй, Дэн, этот парень ужасно похож на ту фотографию, что стоит на столе твоего отца.
Тогда Карла поняла и встала прямо передо мной, а Тодд пробормотал:
— У-у… о-о… — и направился к ряду с музыкальными дисками.
Карла сказала:
— Дэн, да ладно тебе. Пойдем.
Но я ответил:
— Это он, Карла. Со мной все в порядке. Только взгляни на него. Именно так он и выглядел.
Мы ходили за этим двойником Джеда по всем рядам, но почувствовали себя странно от преследования ничего не подозревающего человека, так что наконец остановились. Я забыл о своих СППЗУшках, мы вышли и сели на парковочной площадке у магазина.
Тут вышел Тодд и сказал:
— Мне очень жаль.
А я ответил:
— Это не имеет значения.
И знаете, как отреагировал Тодд? Он заявил:
— Я думаю, имеет большое значение. И мне не все равно. Может, ты мне обо всем расскажешь? Пожалуйста! Иногда мне кажется, что вы недооцениваете меня, мистер Андервуд. Так что просто дай мне шанс, хорошо?
И мы отправились за бутербродами с индейкой и «гладиками» — спортивной едой Тодда, и там я объяснил Тодду про Джеда. Я, должно быть, и вправду недооцениваю людей. Даже не знаю, почему я держу все это в заточении внутри себя. И по-моему, Тодд настоящий друг, что раскрутил меня на это.
Позднее я зашел потихоньку в кабинет отца, закрыл за собой дверь и долго глядел на старую фотографию Джеда в овальной рамочке, стоявшую посреди папиных безделушек. Он был таким, каким останется навсегда, немного пожелтевший, навеки двенадцатилетний и навеки умнее меня.
Наверное, в тот момент я чувствовал себя так же тупо, как часто чувствует Карла. За исключением тога, что Карла на самом деле умна по сравнению со своей семьей, а я на самом деле туп по сравнению с Джедом. Он писал такие милые вещицы, когда был здесь: рассказы о пилотах, работающих вместе с учеными, которые сражаются за то, чтобы Землю не украли. Богатое воображение.
С мертвыми невозможно состязаться. Было бы легче, если бы у меня был еще один брат или сестра, но я родился уже после изобретения Противозачаточной Таблетки.
Короче говоря, весь остаток дня я провел в полной прострации, словно принял одиннадцать пилюль от простуды, содержащих в себе препараты как для повышения тонуса, так и для его понижения, чтобы аннулировать побочные эффекты того и другого. Все внутри меня гудело, прямо как после длительного написания кодов.
Электронные послания Эйба становятся все более частыми и более личными. По-моему, он совсем пропадает там, в «Майкрософте». Он невзлюбил своих новых соседей и, похоже, скучает по нам.
Оба моих новых соседа состоят в профсоюзе и совсем не хотят тусоваться. Их НИКОГДА не бывает дома.
Наверное, нет ничего плохого в том, что у меня совсем нет жизни. У такого множества людей в наши дни нет жизней, что действительно стоит задуматься: может быть, сейчас создается какой-то новый режим существования, который станет столь огромным, что уже не будет рассматриваться как вопрос морали, а станет просто новой людской СУЩНОСТЬЮ.
Возможно, убежденность в том, что у тебя обязательно должна «быть жизнь», — это просто глупый способ купиться на никуда не годные повествования 1950-х годов о том, какой должна быть жизнь.
Откуда мы знаем, может быть, все эти люди без жизни на самом деле стоят на новом рубеже человеческой чувствительности и восприятия?
Мне нужно всего 2 часа людей в день. Это количество я могу вынести. 2 часа Времени Встречи.
Я ответил:
2 часа Времени Встречи — это достаточно хорошо, Эйб.
ТЫ же не менеджер продуктов, да и жизнь — не продукт… хотя насколько ЧИЩЕ И ПРОЩЕ была бы она в этом случае.
Тем не менее такой образ мышления напоминает мне о «Городской Легенде»: один японец, студент по обмену, считал, что сэкономит деньги благодаря тому, что не будет есть ничего, кроме макарон «Топ Рамен» каждый день в течение года, но в итоге умер из-за неправильного питания, так и не дожив до выпуска.
После заката мы с Карлой пошли в гараж, чтобы взглянуть на папин мир моделей поездов. Мама утверждает, что с тех пор, как отец начал работать с Майклом, он не появлялся там ни разу после возвращения из «эпизода» в Редмонде. По-моему, это хороший знак, что он перестал заморачиваться, вышел в мир и творит новые дела.
Тодд и Майкл с грохотом водрузили два монитора прямо в центре пейзажа поверх фермы. На мониторах, которые не вместились в «Обиталище», они расставили маленьких животных, сгруппировав их маленькими стадами. Экраны показывали несколько затушеванных по методу Гуро (с плавными цветовыми переходами) кирпичиков «Ооп!», вращающихся в трехмерном изображении. Кстати, «Ооп!» выглядит очень красиво. Свежо и современно, словно с экранов мониторов выдавливается будущее, как мясо из мясорубки. Тодд приклеил к одному из мониторов записку со словами: «ГОСПОДИ, ПОЖАЛУЙСТА, ПУСТЬ ВРЕМЯ ВОСПРОИЗВЕДЕНИЯ СТАНЕТ ДЕШЕВЛЕ И КОРОЧЕ».
Карла захватила с собой перьевую метелку для смахивания пыли и почистила ею горы, деревню и маленький белый дом, построенный папой, где должен жить Джед. Я включил поезда, и мы наблюдали за их круговыми путешествиями по городам, холмам, мимо вращающихся строительных блоков; затем мы остановили поезда, выключили свет и ушли. Похоже, отец не возражает, чтобы мы — «дети» — похитили его мир.
Мы называем две системы, которые в гараже, «Каберне» и «Шардоннэ».
Три других системных блока (две «Квадры» и один «Пентиум») именуются «Людоед», «Гоблин» и «Кестрель». Два файловых сервера мы зовем «Тути» и «Блэр».
Имена двух наших принтеров — «Зигфрид» и «Рой», так как они пластичные и сияющие.
Наша рабочая станция «СГА Айрис» работающая на старой версии «Вертиго», конечно же, называется «ХЭЛ».
Я пытаюсь завершить день на приподнятой ноте, но это трудно.
Maма убиралась на кухне в ящике со специями. Я полил ее любимый филодендрон. Она была такой прикольной. Сказала, что ест на завтрак волнистые чипсы. А это плохая привычка, она пытается с ней справиться и обвиняет «нас, детей»! Она всегда говорит: «вы, дети». Нам это нравится, хотя я перестал считать себя ребенком около четырех лет назад. Я не возражаю против ответственности. Наверное, поэтому я и не возражаю против однообразности компьютерной работы.
Вот так ответ я получил из Сети на свой вопрос об организмах, скрывающихся внутри человеческого тела! Моя теория Поросенка Пена действительно подтвердилась: среднее человеческое тело состоит из 1x1013 клеток, при этом давая приют 1х1014 клеткам бактерий. Длинные устрашающие названия:
Escherichia coli
Candida albicans
S. aureus
Klebsiella
Актиномицеты
Стафилококки
Воистину станешь серьезно воспринимать статьи в газетах о том, как старые болезни становятся новыми. За свои подростковые годы я принял такое количество антибиотиков и сульфамидных препаратов от прыщей, что буду сшиблен с ног первым же постмодерновым вирусом, пройдущим по Камино-Риал. Обречен.
Я заикнулся обо всех этих микроорганизмах в разговоре со Сьюзан, и, похоже, ею овладевает микробофобия.
Карла спросила меня, что я думаю о современных родителях-карьеристах, которые окутывают своих чад вниманием и нежностью, о тех семьях, где правят дети и все во вселенной вращается вокруг заботы о том, чтобы детки получали достаточно прикосновений от родителей.
Я помедлил и попытался ответить честно, выпалив:
— Завидую.
Сьюзан услышала наш разговор, запела «Машины» Гари Ньюмана, и мы все подхватили: «Вот моя машина, моя единственная. Я могу закрывать ее двери…»
Прошло немного времени. Я послал Эйбу письмо по этому вопросу, он оказался в режиме «онлайн», так что ответ пришел незамедлительно:
Я вырос в семье из категории «нулевая почка»… мы все однажды договорились… что если кому-то в семье понадобится почка, то реакция будет такой: «Ну, извини… Было приятно с тобой познакомиться».
Я думаю, именно поэтому мне так сложно понимать свое тело. Потому что наша семья была такой «нулевой по количеству прикосновений».
Набирая эти слова, я отбиваю свой 11-фунтовый мяч из резиновых повязок, набитый ежедневными выпусками «Уолл-стрит джорнал». Он все растет.
Сегодня я узнал новое крутое слово: «делитиа». Когда получаешь мэйл и отвечаешь пославшему, то просто стираешь все, что они тебе прислали, а потом в маленьких квадратных скобках пишешь:
[делитиа]
Оно обозначает все, что было удалено.
Незадолго до увольнения отец купил компьютер модели «P/S2 70». Он хранит его в гараже вместе с железнодорожным миром. Глубоко в памяти мозгов «P/S2» заперт «УордПерфект», программа по гольфу и некоторые генеалогические сведения, которые папа пытался собрать о нашей семье, но потом забросил, когда понял наконец, что наша семья стерла сама себя, пока перемещалась по стране.
Отец сегодня выдал «майклизм»:
— Если ты можешь представить себе, что однажды люди изобретут сознание более сложное, чем человеческий мозг, то — БИНГО — ты де-факто становишься верующим в прогресс.
У меня загорелись уши, когда я услышал это из его уст; я изо всех сил сдерживался, чтобы не сказать:
— Это цитата Майкла.
Мои уши покраснели.
Письмо от Эйба:
Я перечитываю все свои старые книги «Тин Тин» и замечаю, что в жизни мальчика-детектива отсутствуют такие вещи, как религия, родители, политика, отношения, единение с природой, класс, любовь, смерть, рождение… длинный список. И понимаю, что в то время, как я все еще люблю «Тин Тин», мне становится любопытным все его невидимое содержание.
Долина настолько карьероцентрична! Так много карьерной энергии! Должно быть, в 220 футах под поверхностью Мелно-Парка залегает 65 тонн гексахлорида осмия, который всасывает карьерную энергию со всей территории Залива и выстреливает ее на полуостров с двойной силой. Вот вам и научная фантастика.
Maма записалась на соревнование по плаванию среди женщин 50-60 лет. Состоится оно на следующей неделе.
Сьюзан купила в «Костко» упаковку влажных салфеток. Она ужасно злится на всех остальных жителей «Обиталища» за то, что превратили его в такой свинарник. Она педантично протирает свою клавиатуру и экран, приговаривая при этом:
— Блин, мне срочно нужен парень.
Волосы Карлы отросли уже по плечи. И еще она купила платье с розовыми полевыми цветами. Так странно: она как бы та же, что и всегда, но переформатированная, что заставляет меня взглянуть на нее с новым восхищением. Теперь она ест всевозможную пишу как нормальный человек, и когда я массирую ее тело, то замечаю, что Карла уже не так напряжена. У всех нас есть особые места, где мы храним свое напряжение (я сегодня на посту по шиатсу), точно так же, как каждый человек постоянно делает орфографические ошибки в одних и тех же словах. Карла хранит свое напряжение в дельтовидных мускулах и в мышцах, которые идут вдоль позвоночника, а я стараюсь его снимать. Мне приятно. От того, что я могу это сделать.
Сны наяву: сегодня на 101-й образовалась транспортная пробка. Я смотрел на пейзажи Долины и представлял себе картины ее завидного будущего. Я видел германий в грунтовых водах и мертвые карьеры. Я видел рисковых инвесторов с загорающимися в орбитах глазами при виде денег; представлял себе, как они разбивают свои «ниссаны» на 101-й, проехав мимо большого голубого куба «НАСА», как по лобовым стеклам их машин струями течет флюоресцентная оранжевая кровь.
Сегодня сбылась мечта Бага, Ему с другом одного знакомого из Сиэтла удалось посетить «Ксерокс ПАРК». Когда он вернулся в «Обиталище», то, приспосабливая горстку пурпурных цветков ледяника, сорванных на клумбе в «ПАРК», поведал нам все в мельчайших подробностях:
— Он расположен в преднамеренно пустынном месте: они скрывают все приметы цивилизации тротуарами или ландшафтными устройствами, чтобы человек чувствовал, словно он невесть где. Видимо, осознание того, где ты находишься, плохо сказывается на идеях.
Короче, на западном склоне холма нет ничего, кроме зарослей чапареля и дуба, и ты чувствуешь, будто попал на девственную планету навроде тех, которые посещают в «Звездных войнах». Ощущение действительно «захолустное». Но там не страшно, как если бы ты очутился в Антарктике. А вестибюль — прямо как в приемной очень успешного ортодонта году эдак в 2004-м. И угадайте, что… Мне посчастливилось посидеть на «Бобовых Креслах» (так называют большую круглую подушку, наполненную полистиролом или пенорезиной)!
Час спустя мы все уже снова были погружены в работу, когда Баг ни с того ни с сего сказал:
— Гм, — чем привлек наше внимание, а затем объявил нам, что он гей.
Какая неожиданность!
— Я слишком долго загонял себя в клетку, — сказал он, — пришло время выпустить меня на свободу. Вам всем однажды приходится это сделать, но поверьте, я разбирался с этим намного дольше, чем вы.
Нам никогда даже в голову не приходило, что Баг может быть чем-то еще, кроме сексуально разочарованного, ожесточенного чудака, что совершенно не редкость в «Майкрософте» да и во всем технарском мире. Мне кажется, мы все почувствовали себя виноватыми за то, что недооцениваем Бага: он действительно упорно работает, и его идеи на самом деле очень удачны. Но мы просто настолько привыкли к его чудаковатости, что нам даже на ум не приходило, что, у него тоже есть внутренняя жизнь.
Я спросил его:
— Баг, а как же насчет культа Эль Макферсон?
— Замена объекта поклонения. В данный момент это Марки Марк, но он просто очередная фаза.
— О Баг… — сказала Карла, — и как долго ты это решал?
— Всегда.
— Но почему сейчас? — спросил я. — Так поздно.
— Потому что именно сейчас мы все взрываемся. Мы как те семена, которые ты сажал в стерильных баночках в третьем классе, ожидая, что они либо прорастут, либо взорвутся. Сьюзан взрывается. Тодд вот-вот взорвется. Карла потихоньку пускает ростки. Майкл тоже изменяется. Мы — все те семена, просто ожидающие своего момента, чтобы вырасти в дерево, или сад, или домашнее растение. Никто не знает. На севере было слишком стерильно. Я не прорастал. А тебе не любопытно ли знать, кто ты на самом деле, Дэн?
Я поразмыслил. Вообще-то о подобных вещах не задумываются.
— Теперь я могу быть собой, — сказал Баг. — Для меня это непросто. Позвольте повторить: для меня это непросто.
— Значит, теперь ты начнешь одеваться лучше? — спросил Итен.
— Да, Итен. Возможно.
Вот и все.
Может быть, он станет менее чудаковатым. Карла и Сьюзан сказали, что очень гордятся Багом. Наверное, для этого и вправду потребовалось мужество. Он поздний проросток, это уж точно. А я? Любопытно ли мне, кто я на самом деле? Или же я просто так благодарен, что не являюсь одним из тех неудачников по полной программе с нулевым коэффициентом жизни, что мне это уже не важно?
«Бобовые Кресла»: как странно, что они все еще… не знаю… часть мира.
Отец записался на вечерний курс изучения C++. Он собирается сделать себя востребованным.
Сестрa Сьюзан прислала ей пакет марихуаны через «Федерал экспресс». Упаковала его в ароматизированные страницы из журналов, чтобы сбить с толку собак, проверяющих посылки на наркотики. Какой хороший способ заставить эти штуки послужить на пользу!
Баг прав. Мы все начинаем раскрываться. Или прорастать. Или еще не знаю что. Я помню со школы из документальных видеофильмов по эмбриологии, что все млекопитающие выглядят одинаково до определенного момента в их эмбриональном развитии, после которого они начинают дифференцироваться и становятся тем, кем должны быть. Думаю, что мы как раз достигли такого момента.
Мoe чувство восприятия времени совершенно извратилось. Воскресенья всегда делают это со мной. Один день так похож на любой другой, но в то же время каждый день чем-то отличается. Я разработал маленькую программку, по которой кликаю каждый раз, когда происходит что-то, меня отвлекающее, как, например, телефонный звонок или чей-то вопрос, или мне нужно поменять кассету в плейере. Средний промежуток между отвлекающими меня событиями равен 12,5 минуты. Может, это часть моей временной ереси.
Я рассказал об этих отвлечениях Тодду, на что он ответил:
— Я все еще живу в 18-часовых днях, как в «Майкрософте», за исключением того, что вместо единственного занятия, которое было у меня там, здесь я делаю сотню разных вещей — моя работа сейчас намного лучше. Больше разнообразия. Это разнообразие помех… время становится «движимым инициативой», а не пассивностью.
Затем он добавил, что в христианской эсхатологии очень ясно говорится о том, что время и мир прекратят свое существование одновременно и что между ними нет особой разницы.
Потом он запаниковал от беспокойства, что обречен превратиться в своих родителей, и понесся в качалку. Сегодня он работает над верхней частью тела. Тодд четко дифференцирует верхнюю и нижнюю части тела. Он никогда не спит. Вот как он именует свои дни: Верхнедельник, Нижнедельник, Бокодельник… Иногда я восхищаюсь его целеустремленным напором по достижению мускульного совершенства, а иногда считаю его фанатиком.
Я прочитал о рыбаках, чья сеть, протянутая по океанскому дну, налетела на затонувший галион и, будучи поднята, осыпала палубу корабля душем из монет. Только подумайте, как все это похоже на нас здесь, в Долине.
Сегодня разослал рождественские открытки. Сходил в «Макдоналдс» и набрал стопку бланков заявлений на работу «ПРИСОЕДИНЯЙТЕСЬ К СЕМЬЕ», заполнил их от имени каждого из нас. Единственные отдаленно личные вопросы, которые задаются в анкете, это «Спорт?», «Увлечения?».
Вот что я написал обо всех:
«Эйб/Сьюзан/Баг/Майкл/и т.д. очень любят задания, требующие однообразных повторений».
Сегодня вечером «занудская вечеринка» — что-то вроде «промышленной вечеринки» в Голливуде. Тот парень, которого встретила Сьюзан в «Дженерал Мэджик», устраивает тусик у себя дома в Лос-Альтос Хиллз. Весь день в офисе Сьюзан с Карлой обсуждали, что они туда… наденут. Это было очень не похоже на Карлу, но я рад, что она уделяет внимание своему телу и начинает им гордиться.
Сьюзан пребывает в состоянии охотника, подстерегающего жертву, поэтому хочет выглядеть сексуально, технарно, «прикольно» и серьезно одновременно. Она жалуется Карле:
— У меня сейчас критические дни… и такое ощущение, что грудь вот-вот пустится в лактационный разгул.
Она такая: «говорю-все-как-есть»…
Карла ответила:
— Ну, это может сработать тебе на руку, если наденешь то платье Бетси Джонсон.
— Замечательная идея! — загорелась Сьюзан.
На «занудских вечеринках» корпоративных трутней можно отличить от трутней из начинающих компаний по одежде и разговору. Мы с Карлой стояли рядом с двумя парнями, которые работают над проектом «Ньютон» в «Эппл», Они беседовали с неослабевающим энтузиазмом о скидках на авиабилеты для постоянных клиентов около 45 минут. В них налицо та одержимость, которая очень востребована в Долине. На одном из ребят были соответственные очки «Эл-Эй Айуоркс» с толстыми линзами и щегольской оранжевый жилет в придачу к мешковатым джинсам. У другого парня — очки от «Армани», а весь остальной прикид — от «Кельвина Кляйна», но его детали совершенно не сочетались друг с другом, по принципу «накидал в кучу дорогих вещичек». Здесь невозможно не заметить, сколько все стоит и где приобретено.
«Ньютон» номер 1:
— Я работаю над созданием программы «Объединенный исполнительный премьер 100К». Ты уже ознакомился с 100К?
НП 2:
— О да, сразу после Ганновера этой осенью. Ты ни за что не поверишь: я недавно опоздал на самолет, и когда женщина в паспортном контроле проверяла мои данные, я взглянул на монитор, а там — мое имя, окруженное ДОЛЛАРОВЫМИ ЗНАЧКАМИ. Какой подтекст!
НП 1:
— Bay, круто! (Искренне впечатлен.) Я, возможно, еще успею, если мне позволят лететь в Японию с компанией «Юнайтед» следующие два раза. Черт побери эти эппловские командировки. У меня уже есть скидки постоянного клиента в таких авиакомпаниях, как «Атлантиа», «Норд-вест», «ДАЛ», «Люфтганза», «Ю-Эс Эйр», «Континенталь», «Эмсрикэн Эрлайнз» и «Бритиш Эйр». Полетели бы мы на «Вирджин Эйр» — это было бы круче всего.
НП 2:
— Мне нравится туалетный набор в «Бритиш Эйр».
НП 1;
— Раньше они были круче… все принадлежности для них поставлялись из «Боди шоп». Но «Вирджин Эйр» на уровень выше, так как там тебе выдают личный монитор для видеоигр и можно резаться в «Сегу» с другими пассажирами.
НП 2:
— Во всем самолете? Или только в бизнес-классе?
НП 1:
— Не знаю, наверное, только в бизнес-классе. На мой взгляд, было бы круче, если бы можно было играть с тринадцатилетними детьми и тренировать их в этом… «Сега» должна послать группу испытателей и тем самым провести исследование рынка!
(Хихиканье.)
Мы с Карлой переглянулись и закатили глаза, но были впечатлены. «Эппл»! «Ньютон»! «ДАЛ, первый класс»! У меня нет скидок постоянного клиента ни в одной авиакомпании.
Неудачник.
У Анатоля в «лексусе» на приборной панели есть вертикальное отверстие. Это место для установки чашки с кофе, которое открывается и выполняет движения «флип-флип-флип», как в оригами «вуш-вуш-вуш», и становится горизонтальным…
На закате мы с Карлой вышли, купили кофе и сели в машину. Это было самым ярким впечатлением дня, так что можете себе представить, как скучен был день.
К вопросу о безделушках: я купил красные «кнопки паники» в «Странных вещах» — магазине компьютерных комплектующих, что напротив «Фрайз» на Керн-стрит в Санвейле. Это поддельная кнопка «Ай-Би-Эм» с липучкой на обратной стороне, которую вы должны прикрепить на свой стол и нажимать в те моменты, когда почувствуете себя «скверно».
Я очень посочувствовал «кнопкам паники», потому что паника кажется мне такой устаревшей, банальной реакцией на все перемены, происходящие в мире. Ну посудите сами: если вам просто необходимо ощутить негативное чувство, то существует довольно приличное меню доступных вам опций: отрешение, самоедство, оцепенение… но паника? Банааааально.
В письме Эйбу я упомянул о своих уроках шиатсу и о странном отношении технарей к своим телам. Он ответил:
Я понимаю, что ты имеешь в виду насчет тел. В «Майкрософте» все притворяются, будто тела не существуют… МОЗГИ — вот что важно. Ты прав, в «Майкрософте» тела приходят в упадок от пренебрежения и облечения в бесполую, безликую занудскую одежду «Томми Хилфингер» или же перерождаются в те формы, которые заполняют эту БРЕШЬ, и поэтому работники превращают себя в те международные символы МУЖЧИНЫ и ЖЕНЩИНЫ, которые ты видишь в аэропортах.
Сьюзан получила предложение о работе от «Дженерал Мэджик»: тот парень, с которым она болтала на хэллоуинской вечеринке, порекомендовал ее; а Тодду поступило предложение от «Спектрум ГолоБайт». Сначала я даже не мог представить почему, а потом он поведал нам, что, видимо, его порекомендовал кто-то из спортзала. Это просто работодательский каннибализм! Оба предложения очень соблазнительны. Но Сьюзан вложила в «Ооп!» слишком много денег, чтобы уйти, а Тодд просто слишком поглощен им. Однако приятно осознавать, что в том случае, если «Ооп!» будет смыт в унитазе, то «План Б» уже готов. В случае с «Ооп!» вес дело не в работе. А в том, что мы остаемся вместе.
Сегодня мы обедали в Чайна-тауне, там с потолка свешивались бумажные птицы; один маленький мальчик очень хотел прикоснуться к ним, и отец поднял его, чтобы тот смог достать. Я не отдавал себе отчета в том, что пялился на эту сцену все время, пока она происходила, совершенно выпал из беседы, а потом понял, что Карла наблюдает за мной.
Время есть время. Это такая текучая субстанция. Прямо как деньги: если их у тебя нет, то думаешь о них очень много.
Карла тоже задумывалась о времени. Сегодня, во время тренировок по шиатсу, пока я лежал пластом на животе, а по моей спине и бокам пинали и били, ее голос, отсоединенный от тела, проинформировал меня, что обычно:
— Восприятие человеком течения времени прямо связано с количеством связей, которые есть у него с внешним миром. Технология увеличивает количество связей, тем самым изменяя восприятие времени, наполненного «переживаниями».
Словно в твоем мозгу установлен крохотный, согнутый в форме кешью таламус, издающий звуки «тик-тик-тик», измеряя для тебя тем самым дозу времени. А потом наступает точка равновесия, после которой все идет на убыль.
Эйб прислал по мэйлу ответ на мои измышления:
После того, как ты долгое время использовал мозг на полную катушку, ты не сможешь перейти на МЕДЛЕННЫЙ режим. Невозможно ездить на «инфинити J-30», а потом опуститься до «дэу». Мозги так не работают.
Сегодня утром отец пел «Дорогу в никуда». Майкл программирует моего папу. Я должен придумать, как с этим разобраться,
Каждый раз, когда Анатоль становится слишком европейским и несносным — слишком много жалуется в основном, — мы говорим ему:
— Эй, Анатоль, у тебя торчит водолазка.
Он не понимает этой конкретной шутки:
— Но я не ношу водолазки…
Анатоль рассказал нам об одной классной вещи: у них в «Эппл» была такая штука под названием «Сплетник», которая позволяла работникам анонимно вводить в систему слухи размером до сотни символов АСКОИ (Американского стандартного кода для обмена информацией). И вот Тодд сколотил быструю домашнюю версию для нашей сети, называемую «Мастер слухов». Она совершенно вышла из-под контроля практически сразу же:
1) СЬЮЗАН ДЕЛАЕТ ПОКУПКИ В «ТАРГЕТ», А СКЛАДЫВАЕТ ИХ В ПАКЕТЫ С НАЗВАНИЕМ МАГАЗИНА «НОРДСТРОМ»
2) ДАНИИЛ ПРОДАЕТ СВОИ СПОРТИВНЫЕ ТРУСЫ С ДОСТАВКОЙ ПО ПОЧТЕ… $5.00 ЗА ДЕНЬ НОСКИ
3) БАГА РАЗДРАЖАЕТ РЕТРО
4) ДЭН… О ЭТИ «ДОКЕРЗ»… КРУТО!
5) У ТОДДА ОТВИСШИЕ СОСКИ ОТ ЧРЕЗМЕРНОГО БОДИБИЛДИНГА. ОНИ НАЗЫВАЮТСЯ «БАБЕНКА»
6) ЧТО НАДЕНЕТ СЕГОДНЯ ТОДД, ЗАВИСИТ ОТ ТОГО, БУДЕТ ЛИ ОН КАЧАТЬ ПРЕСС НА СКАМЕЙКЕ, ЧТОБЫ НЕВЗНАЧАЙ НЕ ОПОРОЖНИТЬ СВОЙ КИШЕЧНИК ПРЯМО НА НЕЙ
7) КАРЛА ЗАПЛАТИЛА ЗА ТО, ЧТОБЫ ПОСМОТРЕТЬ ФИЛЬМ «ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ»
8) БАГ СМЕЕТСЯ НАД ГАРФИЛДСКИМИ МУЛЬТИКАМИ
9) КАРЛА НЕ УМЕЕТ ПОДБИРАТЬ АКСЕССУАРЫ
10) У СЬЮЗАН КОМБИНИРОВАННАЯ КОЖА
11) ТОДД КУРИТ СИГАРЕТЫ «МОР»
12) Я СЛЫШУ, КАК ХЛЮПАЕТ КАЛОПРИЕМНИК КАРЛЫ
13) «ФЕРРАРИ» ИТЕНА — СБОРНАЯ МАШИНКА
14) ИТЕН ПОКУПАЕТ ПОКРЫШКИ В «СИРС»
15) БАГ ЛЮБИТ БАРНИ
16) КАРЛА СЧИТАЕТ СЕБЯ ЛЕТОМ, А НА САМОМ ДЕЛЕ ОНА ОСЕНЬ
17) У БАГА ЕСТЬ 2 КАССЕТЫ «РАФФИ»
18) У ДЭНА В МАШИНЕ ЕСТЬ КОМПАКТ-ДИСК «ЯННИ»
19) ОГРАНИЧЕНИЕ КРЕДИТКИ ИТЕНА «ВИЗА» — $3000
20) СЬЮЗАН ПОМЕШАНА НА ПАРНЯХ СЬЮЗАН ПОМЕШАНА НА ПАРНЯХ СЬЮЗАН ПОМЕШАНА НА ПАРНЯХ СЬЮЗАН ПОМЕШАНА НА ПАРНЯХ СЬЮЗАН ПОМЕШАНА НА
ПАРНЯХ
21) ДЭН: ЛИСТЕРИН УБИВАЕТ БАКТЕРИИ, ПОРОЖДАЮЩИЕ ПЛОХОЙ ЗАПАХ ИЗО РТА
22) ДЭН ДО СИХ ПОР ЖИВЕТ С МАМОЙ
23) БАГ ДЕЛАЕТ ПОКУПКИ В «ШАХМАТНОМ КОРОЛЕ»
24) ФУТБОЛКА МАЙКЛА ПАХНЕТ, КАК МОЧА ПЕСЧАНОК
Тодд быстро удалил программу из системы.
У Итена кризис времени.
— Смотрю в свой ежедневник и вижу: «СЕС» в январе, «КОМДЕКС» в мае, свадьба Тима в июле и т. д. — и понимаю, что весь год закончился, не успев даже начаться. В чем смысл этого? Ведь все так предсказуемо.
Сегодня мама победила в соревновании по плаванию, поэтому мы выкопали из-под подушек свои монетки и пошли отпраздновать это событие низкокалорийным обедом. Она в такой хорошей форме в последнее время.
Я проезжал по 280-й, затем по Питер Кауттс-роуд мимо компаний «Системикс», «Уолл Дэйта», «Ай-Би-Эм» и типографии, печатающей «Уолл-стрит джорнал», — в тех местах, где работал отец до того, как был признан негодным, — и кого же еще я мог увидеть прогуливающимися вместе, как не папу и Майкла! Они были поглощены дискуссией, с важным видом обнимая друг друга за спину.
Я остановил машину на обочине и выбежал, чтобы присоединиться к ним. Услышав, как я кричу их имена, они обернулись, рассеянные от прерванного разговора, совершенно не удивленные при виде меня, Я спросил, что они делают, и отец сказал:
— Да, знаешь ли, просто прогуливаемся вдоль былых охотничьих заказников («Ай-Би-Эм»).
Мимо нас, жужжа, проносились машины. Заработал газонный ороситель одной технической фирмы. Я не знал, что сказать, окруженный всеми этими безликими зданиями с застекленными окнами; зданиями, в которых делают машины, в которых делают машины, в которых делают машины.
Я пошел рядом с ними вверх по холму, и вскоре мы очутились прямо перед «Ай-Би-Эм». Я чувствовал унижение за своего отца, потому что за зеркальными окнами, сто процентов, сидели его бывшие работодатели и говорили:
— О, поглядите, к нам подкрадывается мистер Андервуд. Он, наверное, заблудился.
Но отец выглядел совершенно невозмутимым. Я спросил:
— Пап, как ты можешь даже смотреть на этих людей?
Он ответил:
— Знаешь, Даниил, я подметил, что люди обычно сильно волнуются, когда в их жизнь приходят перемены: катастрофы способны переносить выносливые люди, а в повседневной жизни эта их черта зачастую незаметна.
Тут вступил Майкл:
— Подумай о наводнениях на реке Миссисипи. Как великолепно проводят время все эти люди, устраивая барбекю на крышах своих домов, маша руками вертолетам с репортерами из Си-эн-эн.
— Точно, — сказал отец. — Я понял, что больше всего людей ужасает мысль о том, чтобы реально инициировать процесс перемен в своей жизни, а к нам, пожилым, это относится больше всего. Трудно справиться с хаосом и многообразием. Мы, старики, ошибочно воспринимаем сегодняшний поток информации, разнообразия и хаоса за «Конец Истории». Хотя, возможно, на самом деле это Начало.
Похоже, из уст моего отца выходили слова Майкла.
Промывание мозгов!
Он продолжил:
— Люди в возрасте практически выпали из процесса создания истории в старомодном стиле. Нас столкнули на обочину, но никто не подсказал нам, что же мы — новоиспеченные невостребованные человеки — должны делать.
— Единственная вещь, которая не подвержена переменам, это наша жажда смысла, — добавил Майкл, к моему чрезмерному раздражению.
Мы перебежали через дорогу во время затишья «лексусов» и начали спускаться вниз по холму.
— Не проси меня объяснить эту реальность «восемь-мест-работы-за-всю-жизнь», в которой мы теперь живем. Я с трудом справлялся и с «одной-работой-за-всю-жизнь», — сказал отец.
Небо было золотым, птицы кружили в облаках. Машины гудели у светофора. Отец выглядел спокойным и счастливым.
— Я всегда полагал, что история творится такими научными центрами, как корпорации «Доу» и «Рэнд» в Санта-Монике, Калифорния. Я был уверен, что история — нечто, происходящее с другими людьми, где-то там. Я никогда не мог подумать, что история — это то, что мой ребенок построил в подвале. Шок.
Я рассказал ему о новом слове, которое я узнал, — «делитиа», — и папа рассмеялся.
— Это про меня!
Вскоре мы уже оказались на Эль-Камино Риал. Мне пришлось вернуться в свою машину. Я спросил:
— А вы, ребята, на колесах? Вас куда-нибудь подбросить?
— Мы прогуляемся, — ответил отец. — Но все равно спасибо.
— До встречи в «Обиталище», — сказал Майкл.
Да уж. Конечно.
Когда я подъехал, Карла была у дома и поливала из бидона посадки различных трав. Я сказал ей, что хоть это и крайне нерождественско с моей стороны, но я хочу убить Майкла.
— Майкла? Господи, за что же?
— Он…
— Ну?
— Он крадет у меня отца.
— Не глупи, Дэн. Тебе это только кажется.
— Папа никогда со мной не разговаривает. Он проводит все время с Майклом. Черт, я даже не знаю, чем он занимается с этим Майклом. Из того, что мне известно, они вполне могут продавать взрывчатые устройства казахам.
— Может, они стали спутниками жизни, — сказала Карла.
— Что?!
— Да шучу я, Дэн. Успокойся. Возьми себя в руки. Сам послушай, что ты говоришь. Прежде всего Майкл не смог бы даже украсть из магазина шоколадку «Нестле», не говоря уже о целом родителе. Он не из тех. Тебе никогда не приходило на ум, что они просто могут быть друзьями?
— Он знает о Джеде, он пытается быть Джедом. И я не могу состязаться.
— Абсурд!
— Не говорил ли я то же самое о тебе и твоей семье?
— То совсем другое дело.
— Почему это?
— Потому что… потому что другое.
— Железная логика, Карла.
Она подошла ко мне.
— Взгляни на себя: тебе повезло, что ты не подхватил этот убийственный грипп. Твои мускулы крепки, как лом. А ты себя изматываешь подобными мыслями. Перестань, я помассирую тебе спинку. Я тебя заболтаю и выведу из этого состояния.
Выбивал сгустки из моего тела, удаляя заброшенные холодильники, диваны, мешки с мусором из-под моей кожи, Карла говорила в своей обычной манере. Она сказала мне:
— Тела подобны дискетам с тэгами. Кликнешь по ним — и сразу же можешь увидеть размер и тип файла. А у людей эта маркировка написана на лице.
Тык, тык, скреб, тык.
— Если ты знаешь о мире много, то это знание четко проявляется на твоем лице. Вначале осознание может быть пугающим, потом привыкаешь. Иногда это обескураживает. Но, на мой взгляд, оно может сбить с толку только тех людей, которые обеспокоены тем, что узнают слишком много и слишком быстро. Чрезмерные знания о мире способны сделать тебя нелюбящим и, возможно, нелюбимым. А у твоего отца сейчас лицо изменилось. Он выглядит совершенно новым человеком, отнюдь не тем, который приезжал в наш старый дом в Редмонде. Как бы он ни изменился, это к лучшему. Не упускай это из виду.
Я (неохотно):
— Ладно.
Мне кажется, что иногда я бы просто взорвался, если бы не Карла.
Программный прикол: работа сегодня доползла до мертвой точки, так как Баг поделился с нами анаграммным софтом, выдающим все комбинации слов, которые только можно создать с твоим именем. Майкл был вне себя, так как, увлекшись ею, мы потеряли несколько совместных человеко-часов. Завтра, на Рождество, будем рассылать родным и друзьям факсы и электронные сообщения со своими «именами-в-виде-анаграмм». Это малобюджетное решение по обеспечению всех подарками.
Кроме того, сейчас все скачивают шаровары и рассылают по Долине сделанные на скорую руку смеси из пиратских софтовых программ в качестве подарков. Мы ведь полные банкроты!
Мы закончили работу рано (19.00), чтобы пойти по магазинам, но все вернулись примерно в 22.00 и снова погрузились в работу, примерно до 1.00. Рабы, что ли?
Около полуночи 25 декабря Сьюзан пробормотала:
— Э-э-э… с Рождеством вас.
Мы обменялись поздравлениями и опять вернулись к работе.
Мы сидели дома за чашкой кофе и открывали подарочки. На улице стояла погода «Ричи Каннингэм»: прямо как в «Счастливых днях», когда Ральф Мальф и Потси, одетые в университетские куртки, пришли, позвонили в дверь и сказали: «Привет, мистер С», — а погода на улице была… просто погодой.
Но где же наши семьи? Почему все не разъехались встречать Рождество со своими семьями? Никто не уехал. Баг все еще не может видеть своих родителей в Айдахо, Сьюзан — тоже (ее мать в Шаумберге, в Иллинойсе; отец — в Ирвине, на tore); Карла — тем более. Только Анатоль поехал навестить своих родителей, и то только потому, что они в трех часах езды отсюда, в Санта-Розе.
Короче, мы все нынче на такой мели, что договорились не покупать никому ничего дорогого, и это оказалось очень весело. Прикольные подарки. Рождество воистину выявляет занудство в технарях:
• От Тодда Багу: коричневая бейсболка охранника «Вэкенхат».
• От Карлы мне: версия «Пирамиды 100 000 $» для ПК «Ай-Би-Эм».
• От меня Карле: калькулятор «ХП» с кнопочками в виде драгоценных камней.
• От Итена всем нам: игрушечные сотовые телефоны «Кэнди Коллер», наполненные конфетками.
• От Бага всем в наших гольфах: «Дрим Уип» — немолочные взбитые сливки.
• От меня Карле: произведенное на фабрике игрушек «Плэй-До» устройство в форме насекомого, отпугивающее насекомых. («Посмотрите: более мягкая, не такая ломкая „Плэй-До“!» — воскликнула она.)
• От разных людей разным людям: заставки для монитора «Рен& Стимпи» («Скринсэйверы — это макраме 90-х годов», — смело заявила Сьюзан).
• От Сьюзан всем нам: подарочные корзинки в стиле Марты Стюарт РУЧНОЙ РАБОТЫ, при виде их мы все почувствовали себя очень дешево. Майкл спросил у нее прямо:
— Сьюзан, где ты нашла свободное время, чтобы собрать их?
Она выглядела виноватой, а потом попросила Майкла отцепиться — это было очень смешно. Майкл прошептал мне:
— Подарки, сделанные своими руками, опасны, так как обнаруживают, что у тебя слишком много свободного времени.
По какой-то причине все подарили Сьюзан предметы, относящиеся к разряду влажных салфеток. Это одна из тех шуток, которая вышла из-под контроля, как иногда выходят из-под контроля некоторые вещи без всякой на то причины. Спонтанное нелинейное событие. Она получила:
• 124 увлажненные салфетки «Чистый экран» для монитора «с любовью от Дэна и Карлы» (я также послал Эйбу по почте бутылку «Спрей-н-Клин», чтобы он удалил назальные инкрустации на экранах своих «Маков»).
• 3205 влажных салфеток от санитарной компании «Селеста®», специально предназначенных для трубок бытовой техники, — от Итена. («Очищает и освежает оборудование связи» — в прошлом году я стащил кучу их с борта бизнес-класса в самолете авиакомпании «Юнайтед».)
•Увлажненные салфетки брэнда «Покет Ветти» из Японии, сделанные «Вакодо КК». (Спасибо тебе, Анатоль.)
Маме на Тождество каждый подарил по камню, и она сказала, что это самые лучшие подарки в ее жизни. Все старались подобрать ей действительно хороший камень. Так странно: мы взаправду пытались найти крутой камень.
Тодд отпустил шутку по поводу того, как Чарли Браун ходит с колядками по домам, получает камень в свой мешок и говорит: «У меня камень», — но мама не поняла эту медиа-ссылку.
Не стоит и говорить, что было много товаров из «Фрайз»:
• От меня папе: настенный календарь с фотографиями разных наборов модельных поездов на каждый месяц.
• От Эйба Сьюзан: копия «Куикен» — старинной религиозной личной/финансовой программы, в которой нет права выбора соседей или других, не принадлежащих эре «холодной войны», совместно использующих секс и пространство альянсов.
• От Сьюзан Тодду: ОМЗУ (Однолинейные модули запоминающих устройств) — модули памяти для «Макинтош».
• От всех всем: видео— и аудиокабели.
• От Майкла отцу: красный старомодный набор инструментов «Умелец».
• От Санта Клауса всем нам в гольфах: диетические колы, продукты «Хостес», чистые видеокассеты и батарейки!
И, конечно же, целая тележка Стартрекианы:
• Три импортных британских компакт-диска караоке Уильяма Шатнера «Мистер Тамбурин» (известная карьерная ошибка № 487) наряду с «Люси в небесах с бриллиантами».
• Подписки на журнал «Старлог».
• Контрабандные гранки выходящей вскоре в свет биографии Джина Роденберри.
• Коврики для мышек с надписью «Следующее поколение».
• Фотографии из глянцевых журналов: Дэйта, Райкер, Деанна Трои и Весли из «Стар Трек: Следующее поколение».
• Пластиковый центр управления «Энтерпрайза» наряду с фарфоровой моделью «Энтерпрайза».
• «Глубокий Космос Девять», но никто еще не врубился в «Глубокий Космос Девять», так что она не пользуется популярностью и лежит на столике.
Подслушал: «Оно удостоилось четырех с половиной мышей в „Мак Юзер“».
Мама приготовила на ужин индейку, надела бусы из жемчуга и все время напевала себе под нос, прямо как телемама. Все ели в «столовой». Обычно Рождество в нашем доме — более серьезное событие, но сейчас мы видимся друг с другом так часто, что собраться вместе было не так уж торжественно. Беседовали о «Макинтоше» и их товарах.
Телевизор на заднем плане показывал повторение «Колеса Фортуны» и издавал звук «динь-динь-динь». Мама спросила:
— Что это за шум?
А Сьюзан сказала:
— Кто-то только что купил гласную.
Затем произошел БОЛЬШОЙ сюрприз: появился Эйб! Прямо как в диснеевском мультике, посреди ужина, в белой, взятой напрокат машине, загруженной товарами «Сони», бутылками бухала и большой коробкой с бумагоуничтожительной машиной из магазина канцелярских принадлежностей, которую он вручил Багу с эффектным поклоном. Баг громко сопел от благодарности («Это самый милый подарок, который мне кто-нибудь когда-нибудь дарил!»). Он провел остаток дня, складывая газеты и зажигая бомбы из остатков ленты в камине, избавляя «Обиталище» от нескольких месяцев и слоев покрывшей его бумаги; в результате этой процедуры оно стало выглядеть довольно-таки презентабельно.
После ужина мы засадили Эйба в микроавтобус и отвезли в магазин «Сэвн-Илэвн», чтобы накупить ему рождественских подарков, в результате чего он обогатился несколькими журналами «Пипл», чизбургерами для микроволновки, другими продуктами в качестве подарков. Я вдруг понял, как мне нравится Эйб, но я сомневаюсь, что когда-нибудь почувствовал бы это, продолжай мы жить в одном доме. Я думаю, что электронная переписка придала нашим отношениям ту близость, которой мы никогда не имели бы при контакте тет-а-тет. Вот это ирония!
Я чуть не сделал отцу картонную табличку с надписью «ПОРАБОТАЮ ЗА ПРОПИТАНИЕ», но потом почувствовал себя плохим-плохим сыном, а затем, как заводной апельсин, впал в удрученное сочувствие пятидесятилетним, представляя, как они стоят на углу Эль Камино и Ренгсторф-авеню и держат такие таблички. А еще я не могу поверить, что Майкл подарил папе на Рождество такой классный набор инструментов. Как, черт возьми, заботливо.
Все рассемейничали.
Мы с Карлой поехали вниз по холму в «Синтекс», место рождения противозачаточных таблеток, немного ниже маминого и папиного дома, в конце Хиллвью-авеню — утопический пустой технокомплекс 1970-х годов в стиле «Андромеды». Посидели на травяном амфитеатре у безлистных берез, поглядели на изваяния в скульптурном саду, погуляли по тропинкам, прикидываясь, будто мы — Сьюзан Дэй и Бобби Шерман на свидании, скатились по темному засеянному склону и приземлились внутри технологической мечты, которая символизировала свободный, по-телевизионному стремительный стиль жизни той эры.
«Синтекс» была первой корпорацией, которая изобрела «городок как рабочее место». До калифорнийских парков высоких технологий самое большое, что могла сделать корпорация для своего работника, так это предоставить ему дом, возможно, машину, возможно, врача и, возможно, место для покупки продовольствия. А где-то с 1970-х годов корпорации начали предоставлять душевые для людей, которым приходилось трястись в час обеденного перерыва, и скульптуры для умиротворения рабочей души: профилактический гуманизм — первая всеобъемлющая интеграция корпоративного мира в личный. В 1980-х корпоративная интеграция открыла следующий уровень вторжения корпоративной жизни в «городках», как «Майкрософт» и «Эппл», — и этот следующий уровень насильственного проникновения заключается в том, что граница между работой и жизнью размылась до точки неразличимости.
Отдай нам всю свою жизнь или мы не позволим тебе работать над классными проектами.
В 1990-х корпорации даже больше не нанимают людей. Люди становятся их собственными корпорациями.
Мы с Карлой чувствовали себя единственной парочкой на Земле, гуляющей в полной пустоте. Такое ощущение, словно мы Адам и Ева.
Я рассказал Карле, что Итен не считает биотехнологию таким уж классным вложением денег, потому что она «слишком 9х5» и работники следуют не-технарским расписаниям, а на их парковках по воскресеньям НИКОГДА не бывает машин. На самом деле Итен до сих пор пытается найти биотехнологическую фирму с воскресными работниками. Он говорит, что как только найдет ее, то сможет вложить свои деньги, лечь на диван и уйти на пенсию. Если бы еще у Итена было, что вкладывать!
Карла сорвала несколько цветков ледяника, полуофициального растения мира высоких технологий, так как оно очень быстро стабилизирует склоны холмов. Она сказала, что бесшиповость делает его «игрушечной» версией кактуса.
Мы чувствовали себя очень свободно. Обсуждали, стоит ли попытаться врезаться в исследовательский институт, что около 280-й, где живет горилла Коко со своими детенышами. Карла сказала, что за холмом, на Пейдж-Милл-роуд, рядом со штабом корпорации «Интервал Рисерч» был изобретен трансдермальный никотиновый пластырь. История! Затем Карла предложила посетить городок «Интервал Рисерч» и взглянуть, каков он собой:
— Если «Синтекс» олицетворяет собой 1970-е годы, а «Эппл» — 1980-е, тогда «Интервал Рисерч» — символ 1990-х.
Штаб «Интервал Рисерч» выглядел как отель для новобрачных среднего класса в Маури примерно в 1976 году, немного пришедший в упадок, с лагунками в стиле «Острова Гиллиган» между зданиями и вестибюлем с какой-то неясной медицинско-дантистской атмосферой и повисшим в воздухе вопросом; «Где мне поставить баночку с мочой для анализа?»
И (что крайне важно) там были МАШИНЫ на парковочной площадке, даже в воскресенье после Рождества. Карла сказала, что знает одну девушку, Лауру, которая здесь работает; мы проверили, и она оказалась на месте. Мы постучали в ее окно, выходящее на центральную лагуну внутреннего двора, она выглянула, вышла и впустила нас. «Ай-кью» у Лауры, наверное, 800, прямо как у Карлы. Она пригласила нас внутрь, и мы поиграли в пул на бильярдном столе. Стол для игры в бильярд для 1990-х годов означает примерно то же, что и «бобовые кресла» от «ПАРК» для 1970-х.
«Интервал Рисерч» — очень странная контора, так как никто точно не знает, чем они тут занимаются. Везде лежит печать хитрой таинственности. Лаура работает над чем-то, связанным с нейронными сетями.
Люди проецируют на скрытность «Интервал Рисерч» либо свою паранойю, либо надежду. Их всегда захлестывают эмоции при упоминании этого. «Интервал Рисерч» была ведущим генератором идей, которую основал Пол Аллен из «Майкрософта», когда узнал, что болен чем-то неизлечимым. После того как он основал эту корпорацию, его болезнь прошла.
В компетенции «Интервал Рисерч» находится только создание интеллектуальной собственности, а не производство товаров — настоящая ересь в Силиконовой долине. Если идея достаточно хороша, то неписаный закон гласит, что существует и доморощенный РК-пижон в облике Пола Аллена, который оплатит все расходы. Неудивительно, что им завидуют: представьте, что вам не нужно сражаться за деньги для начинающей компании, — интеллектуальная свобода!
Эйб же против того отсутствия энтузиазма, которое присуще чистым исследователям. Он говорит, что «Интервал Рисерч» — интеллектуальный «Перевернувшийся Корабль». Мы напомнили ему: с тех пор как Правительство отказалось от Большой Науки, кто-то все-таки должен заниматься чисто теоретическими исследованиями. Он нехотя согласился.
Раньше Лаура работала в Группе продвинутых технологий в «Эппл», но ушла оттуда год назад. Когда она только начинала в «Эппл», там был 3-7-годичный период окупаемости теоретической разработки; проект должен был окупиться за срок от трех до семи лет со дня запуска. А в начале 1990-х период окупаемости урезали до одного года.
— Не подходит под критерий «Один-точка-ноль», — сказала Лаура. — А здесь срок окупаемости от пяти до десяти лет — это хорошо.
Мы спросили у нее, в чем разница между компаниями «Эппл» и «Интервал Рисерч», и она ответила, что «Эппл» пыталась изменить мир, в то время как «Интервал Рисерч» старается повлиять на мир.
— У нас репутация «нежных и обидчивых», — сказала она, — возможно, из-за работы Бренды Лорель в сфере пола и интеллекта, но, поверьте мне, иметь возможность заниматься чистой математикой, теоретическими программами или, если нужно, смотреть Ричи Лейка — это просто рай.
Должен добавить, что Лаура блестяще играет в бильярд. Я сказал ей об этом, а она ответила;
— О, просто математика.
Затем продолжила:
— Бренда Лорель отвечала за исследования отношений женщин с математикой. Она просто анти-Барби. Кроме того, — сказала она, — контингент тут немного постарше, и попадают сюда исключительно по рекомендациям. Для предполагаемых работников не существует рутины типа «выхвати камешек из моей руки». И нет лестницы отчетности. Это типа как аспирантура. Все предположительно равны, но, конечно же, есть и недоравные и сверхравные личности. Они быстро впадают в отношения планеты и ее спутника. Но по большей части все мы похожи на работников начинающих компаний, бывших академистов и бывших корпоратистов, желающих сохранить в живых славу «Один-точка-ноль».
Лаура очистила бильярдный стол. Я чувствовал себя бестолковым, из-за того что проиграл, как это обычно бывает с пулом. Бильярд подобен катанию на роликах: ты должен притворяться самым крутым и опытным человеком на Земле, в то время как внутри ты тихонько сжимаешься от страха.
Другие технари приходили и уходили, было свежее ощущение нормального рабочего дня. Карла пообещала помирить Лауру с Аматол. Лаура была страстно увлечена им еще в «Эппл». Лямур, лямур. Я был слегка ошеломлен. Наверное, я ожидал, что они проводят эксперименты над «тесла коли» или строят самолеты из майлара. Или же с парковочной площадки в грузовиках, которые сопровождают охранники, вооруженные автоматами, вывозят 3000-фунтовые луковицы.
Я сказал, что поскольку друзья Анатоля будут помогать нам в альфа-тестировании «Ооп!», то мы могли бы сблизить ее с Анатолем, если бы она захотела помочь с тестом. Она мгновенно согласилась. Вспомните, как Том Сойер красил белой краской забор!
Когда мы вернулись домой, оказалось, что мама с папой только что приехали с велосипедной прогулки по автостраде Футхиллз. Они были все потные, и Мисти страстно лизала их в жажде натрия. После этого они посмотрели видеокассеты Марты Стюарт и посетовали на то, что не устраивают себе более гармоничной и роскошной жизни. Баг заскочил по пути на вечеринку в Сан-Хосе, Мы рассказали ему о своей поездке в «Интервал Рисерч», и он заявил нам, что замена парадигмы Графического Пользовательского Интерфейса появится именно оттуда и что настольная метафоричная работа «ПАРК» 1970-х годов стала уже «интеллектуальной бытовой техникой цвета авокадо в компьютерной индустрии».
— Господи, как же переменчивы наши пристрастия, — сказала Карла.
— Баг, да перестань, — добавил я, — неужели ты можешь ненавидеть «ПАРК» еще на капельку больше, чем сейчас?
— Я могу свирепствовать на «ПАРК» вечно, — ответил Баг, — или же я могу обожать другой «ПАРК»-оподобный научный центр. Я сам выбираю, кому поклоняться. Дэн, а где твоя мама? Я тут принес камень, может, ей понравится.
Баг проводит часть своего свободного от работы времени, разрабатывая программу транспортного мониторинга для офисов, которая призвана помочь работникам минимизировать число столкновений друг с другом в коридорах. На это его вдохновил герой одного мультика, Дильберт, который волнуется всякий раз, когда ему нужно пройти с кем-то по холлу.
— Кар, ну что должен говорить человек? Сколько может человек производить свежее и остроумное пошучивание-извинение для каждого раза, как столкнется с кем-то? О-ох-х-х… симпатичный ковер. О-ох-х-х… какой привлекательный переключатель термостата «Ханиуэлл» рядом с фотокопиром. Человеческие существа не разработаны с расчетом на сталкивание друг с другом в проходах. Я создаю ценную постиндустриальную услугу. «Майкрософт» был бы раем, если бы там стояла и действовала моя система.
Эйб улетал из аэропорта «СФО», и мы вес отправились провожать его на «карпе» Карлы: Итон, Тодд, Баг, Карла и я.
Мы проезжали мимо дома Томаса Уотсош-младшего, что на авеню Нотр-Дам, д. 99, Сан-Хосе, Калифорния. Уотсон привел «Ай-Би-Эм» в компьютерный век: он стал президентом в 1952 году. А в 1953-м разработал первое ПЗУ для компьютеров. Умер он в канун Нового года.
Мы услышали по радио, что Билл женился, свадьба состоялась в Ланае на Гавайях, и все закричали так громко, что «карп» чуть было не скатился в кювет. Оказывается, там присутствовал сам Элис Купер. В ознаменование этого события мы включили старые кассеты Элиса Купера, купили в магазине подержанных товаров коробочку фондю и позднее упаковали ее, чтобы отослать в «Майкрософт». Они, наверное, подумают, что это бомба.
— О Билл, пожалуйста, пожалуйста, доложи мне в ротик еще один кусочек этого острого, дырявого сыра, — на заднем сиденье прошептала Сьюзан голосом маленькой девочки.
— У меня такое ощущение, будто мы находимся в программе защиты свидетеля, — сказал Тодд. — Вы можете покинуть Билла, но Билл никогда не покинет вас.
Еще мы сходили в «Гараж» — Музей технологических инноваций в Сан-Хосе. Все ожидали увидеть там выставку пиратов с Карибского моря и биоаниматронических бездельников, шляющихся по Альтаиру внутри реконструированного гаража «Саннивейл» 1976 года,
Но вместо этого там оказалась имитированная чистая комната, белковый симулятор «Силикон Графике ЗД» и хромосомная карта в секции биотехнологии:
Зоб: основание генной пары номер 8
Эпилепсия: нижняя половина генной пары 20
Рыжий цвет волос: середина пары 4
Альбилизм: нижняя 11-я пара
Карла сказала, что четверть всех чисто-белых котов — глухие, что врожденные черты белизны и глухоты сцеплены друг с другом, так что не может быть одной без высокой вероятности другой.
Это перетекло в обсуждение алгоритма селекционного разведения, которое продолжалось вплоть до нашего прибытия в Беркли, где мы пошли на вечеринку яппи, устраиваемую другом Карлы из колледжа. Итен слишком много выпил, громко травил анекдоты — все яппи остались довольны. Нам пришлось вывести его на задний двор и немного охладить. Он сказал:
— Что такое счет в баре, как не добавочный налог на реальность?
Мы засомневались, не возникают ли у него серьезные проблемы с выпивкой.
Звучала музыка Герба Альперта и «Бразил 66». Эта вечеринка вполне могла быть устроена вашими же родителями примерно во время полета «Аполлона-9». Позже, хоть мы и зарекались не делать этого, все оказались вокруг «Макинтоша», охая и ахая по поводу слишком мучительной шаровары.
Анекдот: мы разговаривали с Пабло и Кристиной, друзьями Карлы из разряда «у-нас-есть-жизнь», которые и устраивали вечеринку. Я спросил у них:
— Вы женаты?
— Ну, — ответил Пабло, — мы ездили в Таиланд, и один парень в желтой шелковой мантии помахал руками вокруг наших тел и… — Пабло сделал паузу. — Знаешь, наверное, мы все-таки не знаем, женаты мы или нет.
— Это было, как у Мика и Джерри, — сказала Кристина.
А позже Пабло рассказывал нам свою глубоко интимную историю о том, как он обрел религию в закоулках Таиланда, и в самый сокровенный, самый напряженный момент повествования на кухню входит Итен, услышавший звон нашей беседы, и говорит:
— Таиланд? Я люблю Таиланд! Я сгораю от желания построить цепь курортов по всему Таиланду и Бали типа как «Клаб Мед», только в духе девяностых. Я назову их «Клаб Дзен», ладно? Из-за буддийских фишек. Там куча всяких статуй и памятников, которые я мог бы использовать, чтобы все выглядело подлинным — будто ты находишься в монастыре, ну, только в опьянении и в бикини. Вот это нирвана! Как только я заработаю свой следующий миллион…
Это было очень «по-итеновски».
Да, в Музее в Сан-Хосе была куча материала под названием «аэрогель» — твердого, но практически совершенно воздушного. Выглядел он как затвердевшие мысли. Восхитительно.
Еще одно «да»: Сьюзан жалуется, что Баг не спит ночами, шинкуя бумагу или жужжа роторами, и это сводит ее с ума.
РЕШЕНИЯ НА НОВЫЙ ГОД:
Я: проникнуть в комплекс «Эппл».
Карла: неизвестно (не хочет накаркать).
Итен: замедлить время.
Тодд: чаще посещать свалки, отжать пресс на скамейке 420 раз и завязать отношения.
Сьюзан: подвергнуть хакерскому нападению Департамент автомобильного транспорта и завязать отношения.
Баг: пересмотреть свой имидж и завязать отношения.
680X0
горящий Лос-Анджелес, построенный из «Лего» 880 Автострада Нимица
Контроль и ощущение мастерства
Луна
крекеры «Premium Saltine»
Я — Робот
Разработчики ракеты «Аполлон» и инженеры НАСА из Хьюстона и Саннивейла росли в 1930-е и 1940-е годы, мечтая о Баке Роджерсе и внеземных поворотах «Поразительных Историй». Когда это аэрокосмическое поколение стало достаточно взрослым, они решили воплотить свои мечты в металле.
Нынешним утром я проснулся больным — наконец-то грипп свалил и меня. Я подумал было, что это похмелье, но нет. Несмотря на то что чувствую я себя, как смерть на палочке, очень хочу записать то, что сегодня произошло.
Вначале, где-то в обед, в раздвижную дверь вломился Майкл в сияюще счастливом настроении и пригласил всех нас взглянуть на наш (барабанная дробь и торжественный тон голоса)… новый офис! Итен продал свой «феррари», чтобы оплатить аренду.
— Прощайте, 1980-е! — сказал он. Теперь он ездит на «хонде-сивик» 1987 года. — Я чувствую себя школьником.
С несвойственной ему дерзостью Майкл завопил:
— Конвой! Все… в наш новый офис. И вы тоже, миссис Андервуд… отныне вы освобождаетесь от «Обиталища».
Мы напихались в две машины и поехали мимо поросших виноградником окраин и аккуратно скошенных газонов технопарков Пало-Альто, не занятых игроками во фрисби, по Гамильтон-стрит, на квартал южнее Юниверсити-стрит, в центр города. Именно там мы и узнали, чем же занимался мой отец все это время.
Открывая дубовую дверь на втором этаже, Майкл сказал мне таким тоном, который был предназначен для всеуслышания:
— Я решил, что таланты твоего отца как модельного железнодорожника могут найти в нашем мире адекватное применение здесь…
Свежая краска пахла огурцами и сметаной, из-за чего меня маленько затошнило, но это прошло, как только я увидел то, что открылось нашему взору… самая рельефная обстановка, какую я когда-либо видел: целый мир из «Лего» — сотни серых ковриков 50 на 50 на полу и степах, каждый прикреплен крошечными медными шурупчиками. На этих плитках понастроены небоскребы, и животные, и лабиринты, и железные дороги из «Лего», торчащие из стены, огибающие углы, проникающие в отверстия. Цвета были просто шокирующими — настоящее «Лего». Рядом с взводом роботов лежал скелет; кубические цветы росли по соседству с товарными вагонами, груженными пятицентовыми монетами и стоявшими вдоль голубых изгибов железной дороги. Были там и администрация Пало-Альто — Уилширский модернистский корпус 1970-х годов, и 747-й, и дымящая труба… и… все на свете! Пилоны и башни всех цветов, собаки и сельские домики…
— По-моему, твой папа должен поклониться, Дэн, ты так не думаешь?
Отец, возившийся с замком в самом конце комнаты, выглядел взволнованным и в то же время гордым, прилаживая кучку двухштифтовых желтых кирпичиков. Вселенная, которую он построил, была соединением всех игрушечных фабрик в одно. Мы все оцепенели, все без исключения. Сьюзан пришла в ярость. Она сказала:
— И вы потратили деньги с моих акций на… «Лего»?
Она побагровела.
Итен взглянул на меня:
— Пристрастие Майкла.
Я тоже был потрясен. В волшебстве этого момента я поднял взгляд на верхний угол и заметил, что мама смотрит туда же — на маленький белый дом в отдаленном уголке, выдающийся из стены, окруженный маленьким белым заборчиком-частоколом. Живущему в нем, без сомнения, открывался прекрасный вид на все, лежащее перед его окнами. И я выдохнул:
— О пап, ничего реальнее я в жизни не видел!
Затем я задумался: как узнать, что за красота скрывается у людей внутри и какими странными способами иногда действует судьба, чтобы выманить эту красоту наружу.
О том, что последовало дальше, я пишу только потому, что это случилось, а я болен и не хочу все забыть — вдруг у меня случайно сотрется память. Нужно создать резервную копию.
А произошло следующее: пока все охали и ахали над «Лего»-скульптурами (и забивали свои новые рабочие места), цвета у меня перед глазами поплыли, слова окружающих перестали связываться в голове, мне необходимо было выйти на улицу, и я, шатаясь, выкатился в дверь.
Был жаркий солнечный день — о Калифорния! Я побрел наугад и в итоге оказался на ослепительной веранде городской администрации Пало-Альто, построенной из загорелого цемента, обожженной белым светом; вокруг меня во всех направлениях сновали гражданские служащие, очевидно, спешившие на обед. Я слышал, как мимо проезжали машины.
Мое тело теряло способность регулировать температуру, меня бросало то в жар, то в холод, я не мог понять, голоден ли я или же вирус дезактивировал мой желудок; я чувствовал, что моя система готовится к завершению работы.
И вот в этой жаре и свете я сел на низкую ступеньку здания, чувствуя головокружение, не вполне осознавая, где нахожусь; и тогда я понял, что рядом со мной кто-то сидит — это был отец. Он сказал:
— Ты плоховато чувствуешь себя, сыпок.
Я ответил:
— Д-д-д… да нет.
Он продолжил:
— Я следовал за тобой по улицам. Я все время был прямо позади тебя. Это грипп, да? Но это больше, чем просто грипп.
Я молчал.
— Правильно? — спросил он.
— Да уж.
— Я молодой человек, Даниил, но я заключен внутри старого мешка с костями. И ничего с этим не могу поделать.
— Пап…
— Дай мне закончить. Итак, ты считаешь меня старым. Ты думаешь, что я ничего не понимаю. Что не замечаю происходящего вокруг меня, но я замечаю. И я вижу, что, наверное, слишком далек от тебя, что, наверное, провожу с тобой недостаточно времени.
— Момент истины, — сказал я, жалея, что эта плохая шутка выскользнула из моих уст.
— Да, момент истины.
Мимо нас прошли две секретарши, смеявшиеся над какой-то шуткой, которую одна из них отмочила; пробежал молодой карьерист с кипой бумаг в руках.
Внутренность моей головы ухнула, как при скачках на ферме Нотта Берри. Я услышал свой голос:
— Майкл не Джед. Точно не Джед. И я тоже. Я просто не могу больше пытаться сравняться с ним. Так как мне, что бы я ни сделал, никогда его не догнать.
— О мальчик мой…
К этому моменту моя голова была уже у меня между колен, мне нужно было держать глаза закрытыми, потому что видеть свет веранды было слишком больно. В голове промелькнула мысль: наверное, такие же ощущения в глазах испытывал Итон из-за своих химикатов-антидепрессантов; затем я стал думать о крохотном пластиковом бассейне, в котором мы с Джедом играли, когда были совсем маленькими, и тут мой разум, кажется, дал осечку. Потом я почувствовал руки отца на своих плечах, меня трясло, а он притянул меня к себе.
Мне было слишком дурно, и слова отца просто не регистрировались.
— Ты и твои друзья однажды помогли мне, когда я был потерян. Вся ваша команда — ваша любовь и поддержка — спасли меня в то время, когда никто другой не мог меня спасти. А теперь я в состоянии помочь тебе. Я был потерян, Даниил. Если бы не ты и твои друзья, я никогда не нашел бы ни злачных пажитей, ни тихих вод. Мой разум не был бы теперь спокоен.
Не помню, что я говорил дальше. Воспоминания очень смутны: мои руки коснулись теплого цемента, красный сигнал светофора, ветка пальмы, задевшая мою щеку, обеспокоенное лицо отца, вглядывавшегося в мое, облака над его головой, птицы на деревьях, руки отца, державшие меня и перенесшие в пределы «Лего»-сада, слова матери:
— Дорогой?
И голос моего отца, говорящий:
— Все в порядке, любимая. Просто ему нужно долго, долго поспать.