Арнет принялся готовить кострище, принес сухих палок, разжег огонь. Не поленился сходить к краю рощи, по опушке тянулись заросли дикой малины, набрал две кружки ароматных ягод. Вернулся к друзьям, они уже закончили заниматься с охотничьим трофеем. На палке, закрепленной, на рогатинах весела тушка избавленного от шкуры и выпотрошенного зайца. Мясо шкворчало, сочилось прозрачным соком, жаркое распространяло аппетитный запах.
— Дождемся Грызмука, будем ужинать, к его приходу мясо дойдет до готовности, — Трабиэль отмывал измазанные в крови руки, ему помогала девушка, поливала водой из котелка. — Я подумал над словами Грызмука и пришел к выводу, что он прав. Не стоит нам ввязываться во всякие сомнительные авантюры. Если есть возможность пройти мимо города, пройдем и двинемся к нашей цели. Слишком много всего пришлось пережить, чтобы добраться сюда.
— А как же истории, поведанные твоими сородичами? — спросил Арнет эльфа, — угроза миру, всеобщая катастрофа?
— Я не обещал соплеменникам, что оставлю свои обязательства и начну поиски свитка уничтожения, ты о нем спрашиваешь? Мы заключили договор и я должен его выполнить. Мне ничего не мешает доставить вас в Пятину, и снова вернутся в Пустошь. Подвергать опасности тебя и Лирию не входит в мои планы, — неожиданно в голосе Трабиэля зазвучали не свойственные ему высокомерные и расчетливые нотки, а обычные, делавшие эльфа похожим на растерянного, уставшего человека.
Возможно, Арнет попытался бы разговорить Трабиэля, расспросить, что его привело к такому решению, но вернулся Грызмук и парень передумал. Лицо гнома выражало озабоченность, он даже не посмотрел на доходившее, на костре мясо, распространявшее по овражку сытный запах.
— Что случилось? — спросил эльф, он мгновенно изменился, к нему вернулась твердость и собранность.
— Сами смотрите, — гном протянул руку, на раскрытой мозолистой ладони лежали два обломанных широких охотничьих наконечника, — совсем свежие, на металле, смазка еще не стерлась.
— Вот тебе и дикие места, — удивленно присвистнул Арнет.
— Где нашел? — коротко спросил эльф.
— Лиги две, возле тракта, ведущего в город, кто-то не очень удачно поохотился, стрелы о камни поломались, но оперения я не нашел, их забрали с собой.
— Действительно странно, наконечники качественные, новое древко приделать не большого ума нужно. Не будем гадать, огонь издалека не рассмотреть, топливо сухое, дыма нет. Завтра пойдем к городу, утроим осторожность, — Трабиэль крутил в руках острые кованые жала, — давайте ужинать, пока заяц не сгорел.
После ужина, по сумеркам Арнет с гномом устроили на раскидистом дереве наблюдательный пункт, уложили на ветки ровные слеги и для удобства устелили травой и листьями. Первым, как повелось, сторожить сон друзей, вызвался гном. Он по толстым сучьям взобрался к лежанке и затих, не решаясь заняться любимым делом. Остальные с тревогой в сердце легли спать.
Утро принесло одну неприятную новость, в дежурство Арнета, перед тем, как разбудить эльфа, в десятке лиг, парень увидел отблеск костра, в опустившемся на равнину тумане. Передавая эльфу смену, Арнет рассказал об увиденном огне. За время бдения, Трабиэлю, ничего похожего на отблески костра рассмотреть не удалось.
Завтрак прошел в тягостном молчании, все понимали, что впереди может поджидать очередная неприятность, но возвращаться назад было чревато встречей с посланной по их следам нежитью. Оставалось двигаться вперед, не задерживаясь надолго на одном месте. Путники дождались восхода Светила, как только его свет растекся по равнине, тронулись в путь.
— Ты уверен, что замеченный свет, был костром, а не светящейся гнилушкой? — пытал Арнета, гном, — если это костер, нам придется обходить дорогу по буеракам.
— Откуда я знаю? — отбивался парень от назойливого товарища, — я видел его всего десяток секунд. Но точно не гнилушка, она не бывает такой яркой, с оранжевым отблеском.
— Если это костер, то, скорее всего это ходоки устроили стоянку или заплутавшие бандиты, — подала голос Лирия, оглаживая рукоять Гадюки, — нежить не стреляет из лука, ей хватает когтей и клыков.
Оставив дорогу по правую руку, путники пробирались по заросшему кустарником, заболоченному руслу, некогда протекавшей здесь речушке и нашедшей новый путь к озерам. Часто приходилось останавливаться и прислушиваться, пытаясь вычленить посторонние звуки из общего фона. Ничего необычного, все как всегда.
После полудня, шедший впереди гном, остановил отряд, подняв вверх руку.
— Вы, чувствуете? Тянет дымом, — очень тихо, едва проговаривая слова, сказал гном подошедшим друзьям, — нужно разведать, что там происходит. Я схожу?
— Не стоит, — так же тихо ответил эльф, — я сам посмотрю, нужна максимальная осторожность.
Знаком, показав друзьям оставаться на месте, эльф заскользил в сторону, доносившего ветром запаха дыма.
Высокородный, скрываясь за кустами и прикрываясь грудами плит, оставшимися от мощеного тракта, пробирался к развалинам проглядывавшего невдалеке строения. Единственная целая стена — все, что осталось от придорожной таверны или сторожевого поста. Трабиэль проскользнул к завалу камней и рывком пересек развороченное дорожное полотно.
Эльф притаился за покрытым трещинами валуном, привалился к нему спиной, отерев пот платком тончайшей ткани, постарался восстановить сорвавшееся дыхание. Со стороны развалин послышался негромкий звон, эльф напрягся, стараясь не делать резких движений, выглянул из-за камня. Открывшаяся картина, потрясла высокородного и одновременно успокоила. У костра, прикрытого от ветра стеной, сидели трое разумных и, тихо переговариваясь, пили агу.
Трабиэль, стараясь дышать, через раз начал всматриваться в экипировку и лица сидящих, пытаясь понять, кого занесло в эту забытую богами задницу Пустоши. Компания оказалась престранная: широкоплечий зеленокожий орк с выбритым черепом и тонкой щеткой рыжих волос на затылке. Перетянутым крест-накрест ремнями торсом, с закатанными до локтя рукавами куртки и покрытой татуировками кожей.
Тоненькая девушка с копной пепельных, как припорошенное снегом пожарище, волос до плеч. Трабиэль присмотрелся. Что-то напрягло в ее облике. Девушка непроизвольно завела свалившуюся прядь за ухо, и эльф сплюнул. Полукровка. Третий разумный: человек. Статный мужчина, не молод, обычная одежда, её носили сотни ходоков. Что-то узнаваемое чудилось в его облике, но он сидел вполоборота, и эльф не мог рассмотреть, как следует. Человек обернулся, словно почуяв направленный на него взгляд, и эльф узнал в нем своего знакомца. Ходок и наемник, Трабиэль несколько раз пересекался с ним в Пятине. Сомнений не было — это ходоки, а не разбойники. Эльф, осторожно, стараясь не создавать шума, двинулся обратно к ожидающим друзьям.