Занятые друг другом живые и мертвые не увидели, как добыча ускользнула с площади.
Путники попали в полутемный сводчатый зал, тонкие колонны с лепнинами поддерживали массивный потолок. Ровный двухцветный пол с чередующимися черными и белыми плитами. Широкая лестница, уходит вверх к разноцветным витражным окнам. Вдоль стен стоят статуи воинов в богатом пластинчатом доспехе. Еще одна лестница, поменьше, уходит вниз, скрываясь в густой тени подземелья.
— Вниз! — коротко бросил гном, приняв неожиданное решение.
Странники сбежали по ступеням. Маленькая, в пять шагов площадка. В стене на мощных навесах, висят три деревянных двери. На каждой массивное железное кольцо.
Гном, напрягая руки, по очереди начал тянуть кольца. Из трех дверей подалась только одна. Скрипя петлями, она отварилась, открывая черный проход. Из темного провала дохнуло затхлостью и тяжелым застарелым запахом плесени. Гном нырнул в низкий проём, из сумрака раздался его глухой голос:
— Трабиэль давай светильник, похоже, мы нашли путь к бегству.
Высокородный выверенным движение вытащил из поясной сумки эльфийский подарок и протянул другу. В темноте сверкнули искры, гном высек огонь, затеплил лампу.
— Не задерживайтесь, дверь за собой заприте, — Грызмук зашагал по сводчатому коридору, за ним поспешила девушка.
Эльф с Арнетом потянули дверь, устанавливая её на место. Задвинули ржавый засов, рванули следом, догоняя гнома и Лирию.
— Опять боги занесли нас под землю, — страдальчески произнес Арнет, кривясь как от зубной боли.
— Лучше под землю боги, чем на вертел змеи, — пробурчал гном, держа на вытянутой руке маленькую лампу. — Сдается попали мы в тайный проход, осталось выяснить, куда он приведет.
— Главное подальше от тварей, что остались наверху, — проговорила девушка, судорожно теребя рукоять черного клинка, — может, перебьют друг друга и забудут о нас на время?
Коридор вывел скитальцев в подземную темницу. Низкий грот, неровный потолок. Прямо в теле скалы вырублены камеры. Снаружи толстые в руку гнома стальные штыри собраны в решетку. На стенах висят цепи, сияя серебристым отблеском в свете лампы.
— Да тут не простая темница, — рассмотрев, что за оковы прибиты к стене четырехгранными костылями, проговорил Грызмук, — в них столько серебра, что выплави из них металл, можно купить домик в столице, да не на окраине, а в средних пределах.
Высокородный, заинтересовался словами друга, взял протянутую лампу провел вдоль решетки, всматриваясь в глубину приюта узников. Камера пуста, только на стенах глубокие зазубрины, словно кто-то пытался разодрать твердый камень в бессильной злобе.
— Не людское племя держали здесь в цепях и не наших с Грызмуком сородичей. Такие кандалы только обладающих чародейской силой созданий способны удержать, — задумчиво проговорил эльф. — Страшные дела здесь творились, не понятные. И город этот остался в сохранности, хотя вокруг одни едва заметные развалины.
Трабиэль вернул светильник гному. Отряд потянулся вдоль рядов мрачных камер. Грот менялся на глазах. Вначале поверхность стен оставалось ровной, местами гладкой, но дальше катясь под уклон все менялось. Пространство становилось уже, камеры росли в размерах. Потолок начал падать на головы, путникам пришлось пригибаться, чтобы продолжить путь. В конце пещера закончилась единственной камерой, мастерам пришлось пролить много пота, выбирая такое количество твердого черного камня. Не имеющие малейшего признака искры Творца беглецы поняли, порода тут не простая. От стен веяло силой, сверкающие в свете неяркого фонаря крупинки переливались многоцветьем.
— Для какого монстра делалась эта клетка? — удивленно разглядывая высокие толстые прутья решетки, завязанные узлом, прошептала девушка.
Но как ни тих, был шепот, он эхом разнесся под низкими сводами.
— Кого здесь пытались удержать, мы не узнаем, но вот помощь это создание нам оказало огромную, — проговорил гном. Рыжебородый смотрел в другую сторону. На границе черного камня и обычного гранита зиял пролом, — не остановила его решетка, не смогли остановить стены.
Что-то массивное таранным ударом разломило стык между светлой и темной породой. Трещина шириной в четыре локтя протянулась вниз к полу, расширяясь, уходя изломанной линией в тело камня. Гном подошел к разлому и сунул в него руку с лампой.
— Здесь галерея, — уверенно определил гном, освещая стены фонариком, — нужно спускаться, другого пути все равно не найдем.
Прежде чем спуститься в галерею прислушались, в гроте стояла тишина. Гном шустро пролез в щель и оказался на пыльном полу коридора. Помогли Лирии, рыжебородый принял ее поклажу, помог спуститься самой. Эльф с Арнетом по очереди спрыгнули вниз, не снимая торб.
Подземный ход повел друзей в глубину холма. Галерею рубили на скорую руку, местами ход сужался настолько, что приходилось протискиваться боком, избавившись от поклажи. Стены неровные, едва сбиты уступы, острые сколы резали одежду.
— Лучше бы мы отправились с наёмниками, — простонал Арнет, в очередной раз, приложившись головой о низкий свод, — навстречу им вышли маги, с ними добрались бы до границы или вообще порталом перенеслись в столицу.
— Арнет прекрати скулить, — подала голос Лирия и слышалось в нем толика презрения. — Мы и без них выберемся из города, найдем наше сокровище, вернемся в Пятину, а там и Лигирен распластается у наших ног.
Столько уверенности было в ее высказывании, что Арнет запнулся на полуслове, прекратил панику. До него дошло, что не подобает мужчине плакаться, тем более рядом с любимой девушкой. Так ведь и потерять можно свое сокровище. Парень взял себя в руки и до самого привала не произнес больше ни слова.
— Молодец девочка! — прогудел гном, подмигивая Лирии. — Слова настоящего воина, а не сопливой девчонки. Коли смогли уйти от змеев и дохлых падальщиков, имеем высокие шансы на выполнение задуманного.
Несколько часов плутали по переходам, галерея несколько раз выводила в небольшие пещерки. Полагаясь на чутьё гнома, выбирали дорогу, решая по какому коридору двигаться дальше. Наконец вышли в широкий зал.
— Вот это да! — вырвался удивленный возглас Арнета, — для чего установили такую громадную дверь?
Зал не утопал во тьме как остальные места под холмом. Призрачный свет струился отовсюду, освещая золотистым сиянием широкое пространство. Казалось, сам воздух наполнен этим светом.
Помещение смотрелось как мастерская художника. Все стены расписаны: многоногие существа, крылатые твари, подводный мир с огромными монстрами, дикие леса с деревянчатыми существами, покрытие корой вместо кожи. Вдоль стен длинные витрины под хрустальным стеклом. В самой высокой части стоит высокая черная двустворчатая дверь. Створки отлиты из непонятного металла, даже гном дока в металлургии не смог определить состав.
— Какой-то храм, — озадаченно проговорил высокородный, — мало нам непонятного, а тут еще одна загадка. Судя по слою пыли, мы первые посетители за много прошедших лет. На поверхности вечер, нам стоит отдохнуть и перекусить. Погони мы не почувствовали, надеюсь ее не будет. Лирия доставай самое простое, чем можно утолить голод. Костер развести не выйдет, причины сами понимаете, дров нет, а если бы были, дым можно учуять.
— Осталось немного мяса и сухая лепешка, остальное нужно готовить, — проверив мешок с припасами, ответила девушка.
— Нам хватит, — проговорил Трабиэль, — выберемся за город, устроим нормальный отдых с горячей пищей, а сейчас не до изысков.
Арнет получив скромную долю, прошелся по залу, разглядывая шедевры, оставленные неизвестным творцом. Парень всматривался в поблекшие смазанные картины, они начинали оживать. Казалось, еще немного, до него долетят брызги вечернего прибоя, зашумит лес разнося запах свежести, заструиться песок, принесенный порывом ветра. Он так увлекся, что не заметил подошедшей подруги.
— Арнет, — шепнула девушка на ухо другу, — тебе нравятся эти рисунки?
Парень от неожиданности вздрогнул, кусок мяса скользнул из рук, смачно шлепнулся на пол, подняв облачко пыли.
— Ты меня напугала, — едва слышно ответил Арнет подруге, с сожалением косясь на не доеденный ужин. — Я не слышал твоих шагов.
— Прости, я не подумала, что тебя так поглотит созерцание, — девушка нагнулась, подняла оброненную копченость, обмыла из фляги, смешно морца носик и делано вздыхая, протянула другу, — возьми, не стоит терять крохи сил из-за моей неосторожности.
Арнет улыбнулся, разве можно злиться на дорогого человека, взял кусочек мяса, потянулся и чмокнул любимую в щечку.
— Пойдем, посмотрим, что хранят витрины, — потянула девушка друга на другую сторону зала.
Под стеклом строго по размеру разложены черепа. Обычные, принадлежащие разумным и невиданные друзьями раньше. Вытянутые, сплюснутые, с огромными клыками, рогатые с двумя рядами острейших зубов.
— Кто собрал такую жуткую коллекцию? — съеживаясь, словно задул ледяной ветер, замирая от мертвых улыбок и оскалов, спросила девушка.
— Тот, кому доступны были эти существа. Мне пришла в голову мысль: владельцем этой подземной обители мог быть палач или инквизитор. У этих господ с поехавшей крышей всегда садизм идет рука об руку с бурной фантазией, — Арнет посмотрел на подругу, перевел взгляд на расписанные стены, на коллекцию черепов, — вот и собирал то, чем интересовался.
— Возможно, так и есть, — ответила девушка. — Я хотела о другом спросить. Как думаешь, если в нашем новом доме украсить стены такими картинами, это станет необычным для столичной аристократии?
Арнет удивленно посмотрел на подругу, она озвучила его потаенные мысли. Юноша жил надеждой, но держал ее глубоко в сердце.
— Конечно! Такое вряд ли у кого-то есть, можно поразить весь бомонд, — глаза парня горели, то, о чем Арнет мечтал, начало принимать реальные очертания.
Лирия прижалась к парню, преданно взглянула в глаза. Их губы соприкоснулись. Сладкий поцелуй, терпкий, нежный, как молодое фруктовое вино, как истекающий соком персик. Арнет зарделся от нахлынувших чувств, в голове зашумело, глаза прикрылись от счастья, кровь прилила к голове.
— Кхе, кхе, — кашлянул за спиной парочки гном, в глазах рыжебородого плясали демонята, — молодые люди, нижайше просим вас отбыть ко сну, нам всем скоро выходить на улицы города, потребуется много сил.
Арнет и Лирия отпрянули друг от друга, лица залил румянец, молодые люди смутились. Не ожидали они от Грызмука такого коварства. Рыжебородый повернулся, довольно крякнул, щерясь во весь рот, вернулся к листающему трактат эльфу.
— Расслабились наши птенцы, — шмыгнул большим носом гном, пряча улыбку в рыжие обвислые усы. — Говорил я когда-то, Пустошь все для них изменит, так и вышло.
— Для молодых, что война, что страда все едино, если любовь стучится в юные сердца. Себя вспомни, не сомневаюсь, почудил в молодости, — оторвался от чтения эльф, с интересом посмотрел на друга.