Фолли провела кончиком пальца вдоль банки. Возможно, воображение Бриджит разыгралось, но крошечные кристаллы внутри, казалось, едва заметно засветились, как будто отвечая на прикосновения.
— Бриджит не очень хорошо понимает мастера, — сказала она. — Он хранит знания, как банкиры, хранят монеты.
— Значит, ты точно не знаешь, что он ищет?
Фолли слабо улыбнулась, не поднимая глаз.
— Он дал мне несколько пенни. Они ужасны.
Бриджит нахмурилась.
— Конечно, не трудно сделать вывод, что он жаждет найти аврорских нарушителей и сорвать их планы.
— Логика Бриджит кажется здравой, — сказала Фолли. — Я думала почти то же самое.
Бриджит кивнула.
— Мы просим помощи котов Альбиона, чтобы помешать аврорцам. Но они настолько умело сумели скрыться, что мы до сих пор понятия не имеем, где они. Это выдающееся достижение, спуститься через вентиляцию половины хабблов в Шпиле, будучи незамеченными даже кошками. Они должны делать что-то необычное, чтобы быть уверенными в своей невидимости. Думаешь, есть вероятность, что аврорцы тоже используют кошек в качестве разведчиков, Фолли?
Подмастерье эфироманта немного наклонила голову, при упоминании своего имени. Голос ее упал до почти беззвучного, шепота.
— Не кошек. Не кошек.
— Не кошек, — сказала Бриджит. — Значит это что-то другое. Что-то, что тебя пугает.
— Это ужасный пенни, — сказала Фолли своей маленькой банке. — Я слегка сумасшедшая, но я не дура. Если бы Бриджит знала, она бы боялась так же.
Бриджит ощутила холодок, поднявшийся по позвоночнику, и наклонилась к Фолли.
— Ты имеешь в виду… что-то с… — во рту внезапно пересохло и она сглотнула. — С поверхности?
Для созданий с поверхности не было непреодолимых препятствий для входа в Шпиль. В сущности, мелкие животные делали это регулярно. В чреве Шпиля находилось буквально сотни километров вентиляционных туннелей и труб, водных каналов, цистерн, канализационных русел и компостных ям. Металлические решетки регулярно устанавливались во всех необходимых местах, но постоянный контакт с внешней средой ухудшал их покрытие и в конечном итоге делал уязвимыми для ржавчины.
Кошки делали гораздо больше для защиты жителей любого из Шпилей, чем люди могли осознать, охотясь и убивая таких незваных гостей. Разумеется, прекрасные маленькие забияки делали бы это в любом случае не просто для еды, а потому, что им нравилось охотиться. Большинство людей склонны предполагать, что кошки охотятся исключительно на грызунов и прочую мелочь. Что было почти верно, но на самом деле, действуя совместно, стая кошек может преследовать и уничтожать жертву, значительно большую, чем они сами.
Однако, иногда чему-то слишком большому и слишком опасному для кошек удавалось войти в туннели Шпиля. Вот почему каждый хаббл использовал дезинсекторов, мужчин и женщин, которые профессионально охотились на таких хищников, поддерживали и ремонтировали защитные решетки, а также отслеживали и убивали кошмарных нарушителей, прежде чем чудовища могли начать охоту на людей в Шпиле.
Но то были дикие существа. Если бы каким-то образом аврорцы сумели обучить что-то с поверхности сражаться за них… Было немало историй, книг и драм, написанных вокруг концепции какой-то заблудшей души, как правило, после большой потери в жизни, пытающейся приручить существ с поверхности, обучить их исполнению своей воли. Эти вымышленные персонажи повсеместно встречали одну и ту же судьбу: агонию и смерть от их якобы прирученных животных.
Диких зверей нельзя было приручить. Их нельзя было контролировать. В конце концов, это и делало их дикими.
— Они чужие здесь и они хотят нас уничтожить, — сказала Фолли банке, в глазах застыла тоска, но голос был лишен эмоций. — Всех нас. Им все равно, что мы называем Шпиль домом.
— Что ж, — сказала Бриджит. — Если аврорцы действительно играют с огнем, всего лишь вопрос времени, когда они сгорят в нем.
— Однажды я видела сон о мире, — сказала Фолли. Она коротко взглянула на лицо Бриджит и снова опустила глаза. — Он весь горел.
Бриджит почувствовала, как страх сдавил ей горло и ничего не сказала. Она отвела взгляд в сторону, ожидая Роула.
Глава 30
Шпиль Альбион, хаббл Лэндинг, таверна "Черная Лошадь"
Бенедикт принес выпивку, как только бармен махнул им, и мастер Ферус с явным энтузиазмом схватил свою довольно большую кружку пива и сразу опрокинул ее.
— Боже, — покачала головой Гвен. — Я совершенно уверена, что джентльмены так не набрасываются на напитки.
Ферус опустил кружку и вытер пену с верхней губы, сияя.
— Действительно, не набрасываются. К счастью, у меня нет качеств, определяющих джентльмена и поэтому не нужно беспокоиться о джентльменском поведении. — Он махнул своей пустой кружкой бармену и сказал, — Еще, сэр Бенедикт!
Бенедикт, который только что сел, слегка улыбнулся старику, а затем, не протестуя, снова поднялся к барной стойке и вернулся обратно с огромными кружками в каждой руке и поставил их обе перед Ферусом.
Старый эфиромант лучезарно улыбнулся.
— Человек, который планирует наперед. Предвидение, всегда предвидение, это лучшая черта любого значимого человека.
— Я просто надеялся, что смогу пробовать свое пиво, прежде чем снова придется идти, — сказал Бенедикт и демонстративно глотнул из своей кружки. — Как твой чай, кузина?
— Вполне сносный, — ответила Гвендолин, но все-таки добавила в него солидную порцию меда, помешала его и отпила. Даже едва теплый чай был чаем, слава богу, и чем-то, что казалось нормальным среди всех странных событий последних нескольких дней.
— Мастер Ферус… пару слов.
Ферус осушил вторую кружку, тихо, довольно скромно рыгнул и улыбнулся ей.
— Да, дитя?
— Вы же не собираетесь лишаться здравого смысла безо всякой на то причины?
Он прищурил глаза и взглянул на Бенедикта проницательным заговорщическим взглядом.
— А она не промах, не так ли?
— Несмотря на то, что все хотят так думать, не промах, — согласился Бенедикт с вежливым тоном. — Мне кажется, ей нравится, когда все считают, что она слишком поглощена собой, чтобы замечать все, что происходит вокруг нее.
— Либо так, либо пусть считают, что я бездушная. Как мама, — сказала Гвен. — Я просто не смогу заставить себя опуститься до такого уровня.
Ферус глубокомысленно кивнул.
— Нет, не такая как ваша мать. Не могу этого допустить. — Он перехватил третью по счету кружку поудобней и улыбнулся. — На самом деле, вы совершенно правы, мисс Ланкастер. Есть причина моего безумия. Ну. Этого конкретного безумия, во всяком случае.
Он снова надолго приложился к кружке, хотя на этот раз не прикончил ее за один присест.
— И что это? — поторопила его Гвен.
— Вы должны понимать, что мы делаем, — сказал Ферус, — или это будет казаться бессмыслицей.