Глава 4 Вдребезги
События этой главы происходят за две недели до активации Импульса.
Ваня широкими шагами и с лёгкой улыбкой на лице шёл по коридорам Стены в компании двух гвардейцев. Он уже почти выучил наизусть путь к той её части, где жили его друзья, но ходить без сопровождения ему не позволял Егор. Буквально на днях в армии произошла очередная должностная рокировка, в результате которой его новый друг стал маршалом — это была последняя ступень военной карьеры, выше которой был только верховный главнокомандующий всех сил обороны.
Его привели в комнату отдыха, и Ваня окинул её взглядом. Сегодня у третьей группы был выходной, поэтому большая часть пилотов проводила там свое свободное время, разбившись на маленькие группки. Рита и близняшки сидели в дальнем углу и о чём то говорили, время от времени переходя на смех; Вася давал урок гитары Самсонову и объяснял ему как правильно ставится очередной аккорд; Петя, яростно жестикулируя, о чём то спорил с Беловым, а тот стоял, прижавшись к стене, с невозмутимым видом, лишь изредка поправляя очки. Увидев Ваню и гвардейцев, все разговоры тут же затихли, а пилоты вскочили со своих мест и отдали честь. В ответ Ваня лишь слегка улыбнулся и сказал:
— Ха, обожаю когда вы так делаете. Я бы хотел поговорить с моими друзьями. Пойдемте в комнату собраний.
— … может я и мелкий, — уходя, шепнул Петя Белову, — но друзей среди трутней у тебя точно нет!
— Ой, удивил. Не забудь попросить дядю-трутня поменять тебе подгузник.
— Чё ты сказал! Ух, как вернусь, я тебе такую трепку задам!
Гвардейцы сопроводили ребят до комнаты собраний и остались охранять вход снаружи. Внутри не было никаких стульев или даже простых табуреток, поэтому троица села прямо на холодный пол, а Ваня прислонился спиной к стене и скрестил руки на груди.
— Ну как вы? — спросил он.
— Прошло уже около трёх недель, и за это время мы почти привыкли к новой жизни, — сказал ему Петя, под одобрительный кивок остальных.
— Как сослуживцы?
— Хорошие ребята. Поначалу смотрели на нас, как на мелюзгу, да и у них было полное право на это — косячили мы жёстко. Но теперь, когда мы подтянули свои навыки на симуляторе и поближе познакомились друг с другом, нас наконец-то начали воспринимать как на настоящих пилотов.
— Ясно… Не страшно там, за стеной?
— Поначалу было немного не по себе, а сейчас сердце колотится только во время боевых задач. Ну да что мы всё про нас, как там жизнь среди элиты? Вижу ты решил поменять имидж, костюмчик взял, тебе идёт, кстати.
— Спасибо, — сказал Ваня, поправляя черный галстук, — жизнь, как и у вас, постепенно налаживается. Я не могу сказать вам всего, но, по секрету, — он огляделся, хотя вокруг никого не могло быть даже в теории и шепнул, — мне удалось попасть «на самый верх»! Собственно этот костюм — тамошний дресс код, но он мне так понравился, что я решил носить его постоянно. А ещё у меня появилось тату, — он показал им запястье правой руки с кодом, — постоянно прикладывать телефон очень неудобно.
— У нас тоже такие есть, но только временные. А что значит, «На самый верх»? То есть ты хочешь сказать что…
— Там действует ряд правил, согласно которым я не могу раскрывать вам, рабочим, подробности, но сегодня — моё первое… назовем это собранием, так что пожелайте мне удачи.
— Будем держать за тебя кулачки.
— Ладно, был рад повидаться. Как-нибудь через недельку зайду к вам ещё разок. Удачи вам, в ваших Скорпах.
— И тебе, «на самом верху».
***
Через два часа после этого разговора, отряды Зета и Эпсилон выстроились в комнате собраний. Вдоль строя туда-сюда ходил теперь уже майор Козлов, поглаживая свои усы.
— Значит так, — наконец сказал он, — я понимаю, у вас сегодня выходной, но у второй группы возникли непредвиденные сложности, и они попросили нас о небольшом одолжении: нужно осмотреть территорию между вторым и третьим шлюзами и отметить трупы Морфов, которые остались после позавчерашней атаки. Дело на полчаса максимум.
— Так пусть салаги им и займутся, товарищ майор — сказал Самсонов.
— Ты что, забыл устав? Недавно сформированные отряды в течении первого месяца их службы запрещается отпускать в пустыню без сопровождения более опытного отряда.
— Ну тогда пусть отряд Эпсилон идёт без нас, товарищ майор, — сказал Белов, — наверняка мы будем лишь обузой и только замедлим ход операции.
— Ох… вам лишь бы откосить от работы. Повторяю, нужно лишь пройтись широкой цепью от пункта А в пункт Б, автоматика всё сделает сама, так что… отставить разговоры! Участвует вся третья группа. Полевым командиром назначается Самсонов. Прапорщик, сопроводите их до машин.
***
Шесть Скорпов со средней скоростью двигались вдоль стены на расстояние примерно ста метров друг от друга.
— Обожаю тратить свой единственный свободный день на неделе на всякую чепуху… — ворчал по внутренней связи Самсонов, — то тут попросят, то там, а потом смотришь, и время уже близится к отбою.
— Хватит ворчать как старый дед, — сказал один из его сослуживцев, — хотя… теперь я понял, почему со второго этажа на меня ночью постоянно сыпется песок.
— Эпсилон-зелёный, сосредоточьтесь на задании, — пригрозил Самсонов, — а после его завершения пройдите ко мне для воспитательной беседы.
— Ой, как страшно!
— Эпсилон-зелёный, — вмешался Белов, — на вашем месте я был бы с ним поосторожнее. Если он разозлится, то непременно ударит вас по голове своим костылем.
— Так, а с каких это пор салаги стали такими смелыми? Надо бы и вам устроить коллективную взбучку.
— Соберете нас в кружок и будете рассказывать поучительные истории из вашей молодости? — усмехнулся Петя.
По радиоэфиру прокатилась волна смеха, которую отчаянно пытался перекричать Самсонов:
— Да что вы себе позволяете?! Мне девятнадцать лет, какой я вам ещё дед? А ещё, если вы не забыли, я ваш командир!
— Да-да, дедуля, командир… командир… — сказал кто-то, — а теперь давайте на горшок и баиньки. Завтра к вам приедут внуки, и вы должны набраться сил.
— Перестаньте! Называть! Меня! ДЕДОМ! Это, чёрт возьми, приказ! Майор, скажите им, чтоб соблюдали субординацию!
— Извините, дедушка, — ответил офицер, — но вы сами виноваты в том, что воспитали таких неблагодарных внуков.
Радиоэфир ещё раз взорвался смехом, и лишь один Самсонов смотрел куда-то в пустоту и бормотал:
— Им конец… Они все у меня на коленях прощения просить будут.
— Это Зета-зелёный! — испуганный голос в радиоэфире раздался как гром среди ясного неба. Их машина была самая последняя в цепочке и находилась дальше всех от стены, — только что образовались новые черные пески! Девятьсот метров к северу!
— Всем машинам остановиться! Подтверждаю, вижу пески на своих приборах — сказал майор, — делаем всё, как на учениях — руки от приборов и не двигаться! Зета-зелёный, к вам пески ближе всего, так что вы будете нулевой точкой. Приближаются: восемьсот… семьсот… шестьсот… — с каждой цифрой его голос становился всё мрачнее и тяжелее, — пятьсот… зета-зелёный, так трудно замереть на месте? Четыреста… Триста… Чёрт, задержите дыхание и не дурите. Двести… повторяю, не дурите! Помните, что черные пески реагируют на малейшие колебания песка, вызванные вашем движении и даже голосом… Сто… Пятьдесят…
— Майор, мы хотим жить! — в панике крикнул командир Зета-зелёного.
Их машина сделал резкий рывок на юг, пытаясь скрыться от Черных песков.
— Зета-зелёный! Отставить!
Вася проходил через похожую ситуацию на симуляторе. Единственным способом спастись от чёрных песков было встать на месте и не двигаться. Убегать было бесполезно — преследуя свою добычу, это ужасное явление природы могло развить просто невероятную скорость. Попытавшись убежать от них в порыве отчаянья, Зета-зелёный лишь подписали себе смертный приговор.
Зета-синий были следующем звеном цепи, поэтому при малейшей неосторожности они могли стать следующей добычей. Вася вспомнил про Риту и понял, что ему надо действовать: как только машина их сослуживцев сорвалась с места, он вскочил со своего кресла и резким рывком бросился к ней. Он отстегнул её кислородную маску, плотно закрыл своей ладонью рот девушки, шепнул: «молчи и не двигайся!» и сам замер на месте. В следующие мгновение машина их друзей, за секунду и без единого звука, провалилась в толщу песка на несколько метров вниз. Радиоэфир содрогнулся от их ужасающего крика, а затем связь прервалась.
— Чёрт! — крикнул майор, — говорил же, не дурите! Всем остальным экипажам сохранять спокойствие и неподвижность. Теперь нулевая точка — Зета-синий. Сто пятьдесят метров!
Увидев смерть своих друзей Рита крикнула, но рука у её рта заглушала этот порыв отчаянья и скрыла их экипаж от чёрных песков.
— Сто метров!
«Держи себя в руках», — очень тихим шёпотом, едва шевеля губами сказал ей Вася. С глаз Риты катились слёзы, она плохо соображала и думала лишь о своих погибших подругах, но просьба Васи всё-таки дошла до ней.
— Отходят… — облегченно выдохнул майор, — триста, пятьсот, семьсот, километр. Мы на безопасном расстоянии. Миссия окончена, возвращайтесь на базу.
Вася убрал влажную руку от лица девушки и в её глаза. Не в силах подобрать ни единого слова, способного хоть как-то утешить Риту, он подошёл к ней и крепко обнял, подставив своё плечо её горьким слезам.
***
— Наше заседание мне бы хотелось начать с того, — сказал Шестой номер, — чтобы мы все приветствовали новую Восьмую маску. Добро пожаловать в совет города.
Все тихо и сдержанно похлопали Ване.
— Срок «службы» в совете — не более года, но, при желании, ты можешь добровольно покинуть свой пост в любой момент. Таков закон: трутни никогда не должны быть ограничены в свободе или обязаны к чему либо. Может быть у нашего нового члена уже есть какие-нибудь предложение? Если за него проголосуют хотя бы пятеро членов, то оно будет принято.
— Ну… — протянул Ваня, — я думал над кое-чем в последние две недели. Почему бы нам не разобраться с тем, из-за чего погиб Старый Мир и исчезла Земля?
— Ха-ха, — сказала Четвёртый номер, — ты что, забыл третье правило кредо.
— Четвёртая! — сказала Седьмая, — ну ты чего! Дай ему высказаться.
Все остальные молчаливым кивком поддержали её, и Ваня продолжил.
— Кредо повторили буквально пять минут назад, так что на этот счёт можете не волноваться. Я не предлагаю нам вложиться в науку и снова развить технологии до их уровня. Моё предложение — окончательно разобраться в причинах этой трагедии. Всё, что нам известно на данный момент — их погубило какое-то «Великое технологическое чудо», и больше ничего! Что это за «чудо»? Действительно ли эта трагедия произошла по вине людей? Куда исчезла земля? Связано ли всё это с Небесной Карой и Морфами? Я не ставлю перед нами цель стать такими же могущественными, как люди Старого Мира. Просто необходимо разобраться в причинах этого падения, чтобы мы могли избежать их ошибок и ещё лучше приспособиться к Марсу.
— Да, твоё предложение довольно… — сказал Шестой, — амбициозно. Для начала, мы все поняли то, что кредо ты нарушать не собираешься. Ведь так?
Весь совет, кроме Вани поднял руку.
— Теперь давай подумаем, — продолжил он, — как, чисто в теории, можно реализовать твой план. Вместе с Землей исчезли все новейшие научные разработки, архивы и другие важные документы. На Марсе, как раз на случай возникновения подобной ситуации, в одном из городов было оборудовано резервное хранилище, но буквально через год после катастрофы случилась первая Небесная Кара и из песка впервые вышли морфы. Этому городу повезло меньше всего: на него пришлось единственное, за всю новейшую историю, нападение морфа SS класса. Не помог даже Импульс — жуки разрушили стену и превратили город в руины, которые лежат в тысячах километров отсюда. Его архив — единственное место, где можно найти ответы на все твои вопросы, но добраться до него попросту невозможно. Чёрные пески и Морфы сожрут любую, даже самую лучшую экспедицию, которую мы отправим туда. Но, признаю, это предложение крайне толковое. Лишние знания неплохо бы выручили нас: мы бы до конца поняли, как работает стена с куполом и очертили бы чёткие границы, которые не должны пересекать, дабы та трагедия не повторилось.
— Так почему бы не пойти на этот риск? — уверенно возразил Ваня, — Первое правило кредо — жизнь города важнее жизни отдельного человека. В случае чего я готов лично возглавить эту экспедицию.
— Ха-ха, — рассмеялся Шестой, — знаешь, ближайший к нам город расположен в трехстах километрах к югу. Время от времени мы посылаем друг другу караваны с мигрантами, различными разработками и прочим. Так вот, пережить эту поездку удается, в лучшем случае половине, а иногда такие караваны вовсе пропадают без вести в полном составе. И это всего триста километров! До архива же придется добираться много месяцев, и ещё столько же уйдёт на обратную дорогу. Но если большинство проголосует за, то мы, так уж и быть, снарядим туда экспедицию. И так, давайте голосовать: кто за?
Руки подняли только Ваня и Седьмая.
— Предложение отклонено. Но, повторюсь, оно было весьма неплохим. Продолжай в том же духе, Восьмой.
— Предлагаю сделать перерыв, — сказала Седьмая, — это было… очень жаркое обсуждение.
Шестеро из восьми подняли свои руки.
— Ладно, давайте отдохнём полчасика.
***
Ваня сидел на скамейке в одном из тупиков живого лабиринта. Тут было хорошо — прохладная тень скрывала его от лучей яркого солнца, а журчание фонтана вводило в лёгкий транс. Закрыв глаза, он размышлял над тем, как ещё можно улучшить жизнь простых граждан и сделать город Чести более лучшим местом для жизни.
— Ой! — тихонько сказал кто-то в паре метрах от него.
Ваня открыл глаза и увидел Седьмую. Чёрная маска полностью скрывала её лицо, и он смог различить лишь миниатюрную фигуру с жиденькими рыжими волосы до плеч. Она смотрела на него, но из-за маски разобрать значение её взгляда было невозможно.
— Я… потревожила тебя? Должно быть ты размышлял над чем-то? — растерянно спросила она.
— Ничего, — Ваня немного подумал и добавил, — спасибо, что поддержала меня сегодня.
— Пустяки, — она неловко усмехнулась и сделала шаг в его сторону, — твоя речь вдохновила меня. Просто в какой-то момент я подумала: «А правда, почему бы не рискнуть?». Хех, видимо я слишком наивная…
— Разве это плохо, если сердце иногда берёт верх над разумом?
— Интересная мысль, — сказала Седьмая, делая ещё один шаг, — можно?
Она показала своим маленьким указательным пальцем на скамейку, и, кивнув, Ваня подвинулся на край, позволяя ей сесть рядом.
— Эта мысль не совсем моя, — в голове Вани крутился один из обзоров на Евангелион, который он смотрел пару лет назад, — старый знакомый как-то сказал мне, что на свете есть множество вещей, которые надо прочувствовать, а не понять. Так что давать иногда своему сердцу волю — это нормально.
— А если сердце просит тебя сделать нечто запретное? Тогда ему можно дать волю?
Ваня удивленно посмотрел на седьмую — она поднесла свою маленькую ручку к лицу и ловким движением сняла с себя маску. Слегка улыбаясь миниатюрными губками, девушка смотрела на него, пронзая ясно-голубым взглядом своих глаз. Ваня застыл в изумлении. Казалось он пытается посчитать все веснушки на её лице, но его занимал лишь круговорот мыслей в голове.
— Как же… кредо… — пробормотал он.
— Они не узнают, если ты не выдашь меня, — шепнула Седьмая, — кажется ты запутался. Твой разум велит тебе поступить как трутню, но твоё сердце… хочет совсем другого. Так что, стоит ли сейчас дать ему волю?
Ваня запутался. Его мозг взрывался вопросами: почему эта девушка одним движением своей руки поставила его в такое странное положение? Это традиционная проверка новичков? Неужели она не боится, что их застукают? Как ей ответить? И лишь сердце, до сей поры надежно спрятанное за образом анимешника-одиночки, который Ваня сам для себя выбрал, бешено выстукивало один единственный ответ. «К чёрту!» — шепнул он и резким движением руки сорвал с себя маску.
Они не могли отвести друг от друга взгляда. Слова, жесты, знаки — всё это было лишним — их сердца бились в унисон и этого было достаточно.
Резкий звон колокольчика вернул Ваню и его спутницу в реальность.
— Собрание скоро продолжится, — сказала она, надевая маску, — предлагаю «случайно» встретиться и познакомиться сегодня в Красном Парке. Восемь часов, я буду в легком летнем платье с цветочками.
Девушка вышла из тупика, а Ваня до сих пор не мог прийти в себя. Лишь спустя минуту он снова надел свою маску и вышел из лабиринта. Перед тем как зайти в особняк, он окинул взглядом сад и краем глаза заметил, как тёмный силуэт вышел из его дальнего конца.
***
Красный парк — место, где росли деревья с красной листвой, был особенно красив летними вечерами. По нему с радостным видом гуляли влюбленные парочки и мамы с детьми. В красном свете фонарей окружающий мир вечернего города становился необычным и таинственным. Сегодня в этом прекрасном месте нервничал лишь один человек: он быстрыми шагами исходил уже каждый закуток парка, постоянно поглядывая на часы.
Девять часов вечера. Постепенно разум начинал брать верх над сердцем Вани. «Это всё была проверка…» — шептал он себе под нос, — «это была проверка, которую я провалил. На следующем же заседании меня попрут из совета! Вот я наивный! Дал волю сердцу, называется. Эх… Ладно, надо успокоиться. Все девушки задерживаются, ведь так? Так ведь было в аниме? Да! Некоторые опаздывали на несколько часов, а тут всего один ничтожный часик. Она непременно придёт. Я уверен, что это была не проверка! Такой искренний взгляд не сыграть даже самому искусному актеру. Надо просто немного подождать и чем-то занять мысли».
Он достал телефон и открыл ленту последних городских новостей: ««Гражданин» принял решение пересмотреть систему классов разнообразия», — зачитывал он тихим шёпотом заголовки, — «Сегодня наш караван успешно пересек пустыню и вернулся в город», «Первый управляющий «Гражданина» выступил с речью», «Жестокое убийство в метро»…» — что-то екнуло у него внутри, — «Просто надо убедится, что это не имеет к ней никакого отношения.»
Он открыл новость и с ужасом в глазах прочел: «Сегодня, в 19:50 на станции «Музей Чести» в первый вагон метро ворвались пять рабочих из неблагополучного района. В вагоне в этот момент находилась шестнадцатилетняя девушка-трутень, чье имя пока не разглашается. Полиция прибыла на место происшествия уже через минуту, но к этому времени пострадавшая скончалась от полученных травм. Все преступники были устранены на месте. В связи с произошедшем, движение поездов по перегону «Музей Чести — Красный Парк» будет приостановлено на несколько часов. Служба городских новостей приносит искренние соболезнования родным и близким погибшей».
Внутри Вани что-то вдребезги разбилось. Он убрал телефон, достал из кармана своего пиджака небольшую шоколадку и выкинул её в ближайшую урну, прошептав лишь два слова себе под нос: «Мрази, уничтожу».