Глава 4 Найти решение
Кольцо Стены диаметром пятьдесят километров спасало город Чести от безжизненной пустыни, но вместе с этим навсегда заключало его в свои бетонные оковы. Каждый квадратный миллиметр свободной земли здесь был на вес золота, поэтому получить небольшой кусочек «два на один» для личных нужд можно было лишь за большие деньги и разрешение сверху. В связи с этим, почти все граждане выбирали для себя кремацию, а быть похороненным на кладбище считалось чем-то выдающимся. В основном такой «чести» удостаивались: знаменитые трутни, внёсшие огромный вклад в развитие города; богатые и состоятельные люди, работавшие всю свою жизнь и нажившие огромное состояние; Жертвенники, которые копили на свои похороны с самого совершеннолетия, чтобы выделиться из серой массы и показать всем свою «элитарность»; а так же трагически погибшие или единственные дети в семье, чьи родители отдали последнее ради того, чтобы не сжигать своего любимого ребёнка в печи.
Всего кладбищ в городе было четыре и благодаря подходу, описанному выше, каждое из них было заполнено лишь на половину. К одному из них приближалась целая колонна бронированных и военных машин. По всем законам кинематографа, сейчас должен был идти сильнейший ливень, будто само небо плачет по умершему, но на Марсе никогда не было не то что дождя, даже маленького облачка, а воду здесь получали искусственно, в промышленных масштабах соединяя водород и кислород в специальных аппаратах на пищевых комплексах.
Немного покружив над зелёной лужайкой с однотипными, но красивыми прямоугольными памятниками из светло-красного камня, колонна из десятка машин ровным рядом приземлилась у нараспашку открытых ворот. Главный смотритель кладбища и два его заместителя, одетые в свои самые лучшие костюмы, встречали важных гостей и тряслись от страха. За свою сорокалетнюю службу им удалось повидать много людей важных, но молодого парня, который так дерзко и безапелляционно захватил власть и держал в страхе весь город, они боялись как огня.
Выйдя из машины и невольно зажмурившись от яркого солнца, резко ударившего в его глаза, Ваня надел солнцезащитные очки и поправил галстук. Следом за ним вышел Егор и их окружили четыре гвардейца во главе с Марией. Из других автомобилей высыпалась целая куча людей в парадной форме — от тех, чья смерть могла бы повлиять на ход гражданской войны, ни на шаг не отходил личный охранник, но таких здесь было меньшинство. Отдельно среди крепких мужчин и подтянутых девушек выделялась хрупкая женщина в черном платье и красными от слез глазами. Она старалась держаться в стороне, прижав к себе двух девочек семи и двенадцати лет, одетых в такие же черные наряды.
Перебросившись парой слов друг с другом, Ваня и Егор возглавили эту мрачную процессию и направили её к воротам. Смотрители выпрямились и стряхнули невидимую пыль со своих пиджаков, а по мере приближения гостей их страх усиливался в геометрической прогрессии.
— Добро пожаловать! — сказал один из них, как только Мария, шедшая впереди всех, зашла на территорию кладбища, — всё уже давно готово, можете проходить.
Ему никто не ответил и даже не обратил внимания на его слова: все просто прошли мимо, как будто этих троих вовсе здесь не было.
— Грёбанные трутни… — гневно прошептал смотритель, как только процессия удалилась достаточно далеко, — Поскорее бы Роберт и ЗОА освободили нас, а то от этой тирании уже дышать невозможно.
— Кхм… — кашлянул за их спиной гвардейский офицер, отставший от остальных.
Глаза троих рабочих тут же округлились от невероятного испуга. Мысленно они уже представили, как им надевают на голову мешки, увозят в какой-нибудь темный подвал, пытают просто ради пытки, а в конце простреливают голову, но офицер просто бросил на них взгляд, полный презрения, и прошел мимо.
Красивый коричнево-белый гроб из редкой синтетической древесины стоял на тонких металлических подставках. На закрытой крышке был выгравирован логотип «Гражданина», а у могильной ямы, в свете яркого солнца, уже блестел новенький светло-красный памятник с надписью:
«Начальнику полиции, Виноградову Павлу Валерьевичу, героически погибшему в кровопролитной войне с мятежниками.
5534–5576 г.г. Новейшей Эры».
Рядом с гробом стояла небольшая чаша с красноватым Марсианским песком. Город Чести стоял на искусственно выведенной почве, по составу и свойствам напоминавшую наш земной чернозём, но провожая покойных в последний путь, люди всё равно отдавали дань красной планете. Каждый из присутствующих, после того, как гроб опустят в землю, должен был высыпать на него сверху небольшую горсть песка из чаши.
Все встали полумесяцем вокруг гроба и, как по команде, сняли с себя головные уборы и солнечные очки. Ваня, после недолгих внутренних колебаний, вышел в центр и положил правую руку на гроб.
— Сейчас от меня, как временного городского главы, — сказал он, — все ждут какой-нибудь воодушевляющей речи, но я, в первую очередь, всего лишь семнадцатилетний парень, и сейчас мне очень трудно подбирать даже самые простые слова… — Ваня сделал паузу и посмотрел на рыдающих маленьких девочек. В его голове яркими искрами тут же вспыхнули два воспоминания, которые он так старательно пытался подавить…
Первое. Ване шесть лет и он прижался к окну, высматривая с третьего этажа машину родителей. Ранним воскресным утром они поехали в соседний город за подарком ему на День Рождения, который должен был состояться через три дня. Папа пообещал, что они вернутся до обеда, но кухонные часы уже показывали два часа дня. Сначала Ваня злился на них, за то, что они так сильно задерживаются, но эта злость ушла, когда пришёл голод. Ему казалось, что они уже вот, буквально за поворотом, и через пять минут будут дома: мама накормит его, поцелует в лоб, а отец пожмет руку, прямо как настоящему мужчине, и похвалит за то, что он так смело просидел несколько часов в одиночестве и даже не заплакал…
Когда на часах минуло семь вечера, а на город опустилась темная январская ночь, ему стало страшно. Очень страшно. Ваня держался как мог, но шестилетний мальчик может сопротивляться истерике ровно с тем же успехом, как сонная курица против лиса. Он залился громким плачем и кричал, колотя своими кулачками в окно: «Мама! Папа! Вы где!». Вскоре в дверь постучали. Ваня вытер слёзы со своего лица и радостно открыл её, но вместо родителей на пороге показалась их соседка с встревоженным лицом. Он с горечью посмотрел на неё, по его лицу опять потекли слёзы, а дальше… провал в памяти.
Второе. Он стоит на городском кладбище, посреди плотного снегопада, а его окружили люди, которых он видит впервые. Все Бабушки и дедушки у него давно умерли, а других родственников у мальчика не было — Ваня остался один, но его детский мозг попросту не мог осознать этого в полной мере…
Все эти незнакомцы то и дело подходили к нему, говорили какие-то слова, но всё внимание мальчика было приковано к двум закрытым гробам. Кто-то сказал ему, что там лежат его родители, но это просто не могло быть правдой. Они уехали в город ему за подарком, чуть-чуть задержались и уже скоро будут дома, а эти два ящика — простые коробки, которые странные взрослые почему-то решили зарыть в землю… Ваню заставили скинуть на них сверху горсть земли. Странные. Мама непременно будут ругаться, когда узнает, что он руки, может быть даже лишит его сладкого, а этого ему ой как не хотелось. Вслед за ним, каждый из присутствующих кинул по горстке земли на ящики, а затем крепкие дяди с лопатами начали закапывать яму. Ваня не понимал, что в этом такого, и почему все вокруг рыдают. «Надо будет спросить у папы, как только они вернуться», — подумал он.
Могила медленно наполнилась землёй, а у её края воткнули большой деревянный крест. Ваня хотел прочитать, что там было написано такими красивыми золотыми буквами на чёрном фоне, но какая-то женщина взяла его за руку, а затем… начались три года ада на Земле…
Он вздрогнул. Пауза явно затянулась дольше положенного.
— Простите, — извинился Ваня, — хоть я и не в первый раз прощаюсь с дорогими для меня людьми, но привыкнуть к этому попросту невозможно… Я знал Павла Валерьевича всего около месяца, но этого времени мне вполне хватило, чтобы понять его как человека… Возможно эта фраза покажется вам голословной, но мы действительно многое сделали друг для друга, и это навсегда останется в моей памяти, — Ваня убрал руку с гроба, — предлагаю начинать прощание. Если вам есть что сказать — говорите.
Он отошёл в сторону и встал поодаль. Следующим с покойным пришёл проститься Егор.
— Этот человек был тем, кто встретил меня в мире трутней и помог найти свой жизненный путь, и за это я навсегда останусь в долгу у него и его семьи. Павел Валерьевич стал для меня не только наставником, но и настоящим и самым первым другом, и я сделаю все, чтобы ответственные за его смерть понесли суровое наказание.
Егор закончил и встал рядом с Ваней. После него к гробу подошла вдова с детьми. Она положила на его крышку трясущуюся руку, но слёзы не позволяли ей сказать даже простого «Прощай». Простояв в таком положении минуту, бедная женщина резко подняла голову и отошла в сторону, потянув за собой рыдающих дочек.
Далее настала очередь его коллег, друзей и подчиненных. Кто-то обходился односложными фразами, в духе: «Вы были лучшим начальником полиции» или «Жаль, что я больше не смогу оказаться в твоей компании», а кто-то говорил настолько длинные речи, что все присутствующие ненароком забывались и начинали скучать.
Когда церемония прощания подошла к концу, то настало время отправлять покойного в последний путь. Два крупных кладбищенских работника с дрожащей аккуратностью опустили гроб на дно могилы, и все присутствующие бросили на него сверху горсть воздушного марсианского песка. Лопаты застучали, крупные комья земли полетели вниз, а тишину, нарушал лишь горький плач вдовы и девочек.
***
Ваня сидел на заднем сидении между Марией и Егором. После похорон ему было трудно подбирать слова для разговора, однако сейчас он был необходим.
— Как настроение на Стене? — для «разгона» спросил он у Егора.
— Прекрасно. Дисциплину удалось восстановить в короткие сроки и теперь большинство солдат нас поддерживают.
— И что же послужило причиной? Неужели трибуналы и казни?
— Нет, они наоборот держат солдат в страхе. Когда мы запустили информацию о связи Роберта с Морфами, то город и армия восприняли её по разному. Для первых эти жуки — нечто далёкое за пределами Стены, да и Роберт выставил этот факт так, что он насылал на Небесную Кару и Морфов лишь для того, чтобы ослабить власть трутней «извне» и подготовить почву для революции. Ясное дело, недовольные с большей вероятностью поверят своему лидеру, нежели нам. А вот с армией все обстояло иначе: солдаты сталкиваются с Морфами почти каждый день, и узнав, что Роберт связан с ними напрямую связан, многие солдаты изменили свое мнение о нём. В итоге небольшая часть личного состава всё-таки взбунтовалась, но тут уже своё дело сделали трибуналы и теперь на Стене очень даже спокойно, не считая того факта, что каждый день нас терроризируют жуки и Небесная Кара.
— Кстати об этом, — зацепился Ваня, — надеюсь пятой лаборатории удалось продвинуться за три дня.
Егор пожал плечами и ответил:
— Прилетим, узнаем.
— Да, если мы найдем возможность…
Резкий сигнал тревоги прервал Ваню.
— Что такое? — спросила Мария у водителя.
— Мы на мушке!
— Так бери управление в свои руки и делай то, чему тебя учили!
— Есть!
Он взял руль и начал маневрировать, уклоняясь от летевших в автомобиль ракет. Комфорт пассажиров в данной ситуации был на последнем месте, поэтому их нещадно трясло и болтало во все стороны, но даже в таком положении Мария продолжала выполнять свою работу.
— Внимание всем машинам сопровождения! — кричала она в рацию, — на конвой напали! Защищайте нас от ракет, а также найдите атакующих и нейтрализуйте их!
— Так точно!
Колонна рассредоточилась и направилась на поиски огневых точек. Тем временем, что-то резко ударило Ванин автомобиль в левый борт — машина дёрнулась, потеряла управление и камнем рухнула вниз.
— Чёрт, всё-таки попали… Сделай так, чтобы мы приземлились живыми! — приказала водителю Мария.
— Так точно. Запускаю двигатели торможения и смягчающие подушки.
На случай внезапного крушения, в каждой летающей машине были предусмотрены две важные системы безопасности, спасшие от смертельного падения с высоты кучу жизней. Первая: двигатели торможения — два небольших реактивных движка по бортам выравнивали машину в «нормальное» положение, а четыре более мощные установки под днищем гасили скорость. Вторая система: смягчающие подушки. Из названия понятно, что они раскрывались перед контактом с землёй и уменьшали силу удара.
Обе эти системы сработали безотказно и благополучно опустили Ваню и его спутников на землю. Вокруг них фейерверком взрывались ракеты, которые сбивали ловушки, выпущенные с машин прикрытия. Немного отдышавшись после удара, Мария приказала:
— Сбросьте на нас дымовую завесу! Тут могут быть снайперы.
И правда, стоило ей закончить, как правое заднее стекло треснуло от попадания пули. Бояться было нечего: оно было пуленепробиваемым даже для мощной снайперской установки, но находиться в машине под обстрелом было тем ещё испытанием для психики. Ваня пригнулся и прикрыл свою голову руками, прямо как в старые добрые времена, когда его избивали они. Мария и Егор не теряли самообладания и приготовили своё оружие, на случай прямого нападения. Водитель и гвардеец на передних сидениях так же были в полной боевой готовности и в любой момент были готовы перейти к исполнению приказов своих командиров.
Над ними пролетела ещё одна бронированная машина, которая сбросила дымовую завесу. За считанные секунды она полностью окутала подбитый автомобиль, и все внутри наконец-то смогли выдохнуть.
— Все огневые точки найдены, — доложили по рации, — приступаем к их нейтрализации.
— Принято. Покончите с этим как можно быстрее, — она отключила рацию и ненадолго задумалась, — из рабочих о нашем визите на кладбище знал только смотритель… Его рожа мне сразу не понравилась, — Мария снова включила рацию и приказала, — арестуйте смотрителя кладбища и его помощников. Устроим показательный суд и казнь, для острастки мятежников.
— Генерал, все точки противника уничтожены.
— Городской глава — слишком ценный человек. Дважды прочешите всю округу и убейте каждого подозрительного типа.
— Есть!
— Ну что, Ваня, — сказал Егор, убирая пистолет в кобуру, — поздравляю с первым покушением. Было страшно?
— Не то слово, — ещё не до конца придя в себя ответил он.
— Городской глава, какие будут дальнейшие указания? — спросила Мария, — вернуть вас в особняк?
— Нет, покушение не помешает нашим планам. Доставьте нас в пятую лабораторию.
— Вас поняла. Мы сменим машину, как только полностью убедимся в отсутствии противника, а пока сидите здесь.
***
От внезапного покушения Ваня отделался лишь испугом и небольшими синяками. Оперативники, сопровождавшие их колонну, быстро зачистили округу от террористов. Откуда они взялись на северо-востоке города было не столь важно — скорее всего это была просто группировка партизан Роберта. Сейчас Ваню заботило лишь одно: добраться до пятой лаборатории и получить ответы.
Наконец они пролетели над заветным трехэтажным зданием. Их высадили прямо у главного входа, и Ваня, в сопровождении Егора и Марии, вошёл внутрь лаборатории. Гостей встретили два сотрудника, которые протянули им чистые белые халаты, и повели их по её стерильным коридорам.
Это был обычный исследовательский центр, который чем-то напомнил Ване огромный кабинет химии: такой же запах реактивов вперемешку с паяльной канифолью и ещё чем-то непонятным. Белый потолок, серые стены и пол, простые пластиковые двери — в общем, ничего лишнего. Редкие ученые, попадавшиеся им на встречу, сначала с недоверием косились на незнакомые лица в их храме науки, но когда до них доходило, КТО это такие, то они тут же с трепетом начинали о чём то тихо перешептываться между собой.
Сопровождающие привели их в просторный кабинет, вся стена которого была одной большой доской, исписанной чёрным маркером. Пять ученых разного пола и возраста о чём-то оживленно спорили между собой, но, как только Ваня зашёл внутрь, их галдеж прекратился как по щелчку пальцев.
— Добрый день, господа учёные, — сказал он, садясь на один из столов, — я жду хороших новостей, но можете не переживать — за плохие вам ничего не будет. Я видел, как вы о чём-то спорили. У нас проблемы?
— Нет, господин городской глава, — сказал самый старший из сотрудников лаборатории — трутень лет шестидесяти с кудрявыми седыми волосами и большими очками, — мы с коллегами спорили о деталях, а к общему консенсусу нам удалось прийти уже давно.
— Прошу, просветите нас.
— Так как исследования космоса, до недавнего времени, были под запретом, то для начала нам пришлось пересобрать и перепрограммировать один из военных радаров так, чтобы он сканировал «вверх», а не «вокруг». Технические детали я опущу, думаю они вам не интересны.
В ответ на его слова последовал утвердительный кивок.
— Так вот, пока инженеры переделывали его, мы с коллегами решали одну очень интересную задачку: как эта «королева Морфов» может сбрасывать свои личинки в любую точку планеты? Путём долгих споров, последствия которых вы можете видеть вокруг вас, нам всё-таки удалось это понять.
Ваня покрутил головой и осмотрел исписанные стены.
— Опять же, не буду долго томить вас и постараюсь объяснить всё максимально просто: для начала, «Небесная кара» случается только в определённое время, а если быть более точным то в промежуток между одиннадцатью часами вечера и полуночью.
Егор кивнул, подтверждая его слова.
— Это наталкивает нас на довольно очевидный вывод о том, что Королева может атаковать нас лишь в данный период времени. То есть, каждый день, в одно и тоже время она пролетает над нами. Это может быть только в одном случае: если её орбита проходит через полюса нашей планеты и за одни сутки она делает двадцать четыре оборота вокруг Марса. Таким образом королева может пролететь вблизи всех городов в пределах одного дня. Наши предположения подтвердил радар: позавчера и вчера, в нужные часы, мы засекли в трёх километрах к востоку крупный объект на высоте восьмидесяти километров. Все спутники и станции Старого Мира уже давно сошли со своей орбиты, так что сомнений быть не может — это Королева.
— Блуждающая звезда… — задумчиво протянул Егор, — так вот, кто ты…
— Вы правы, верховный главнокомандующий. Объект, который мы раньше принимали за последнюю станцию Старого Мира или «Блуждающую звезду» на деле оказался Королевой Морфов и источником «Небесной кары». Стоило лишь разок заглянуть в космос…
— Так, у меня кое-что не сходится, — Ваня задумчиво поёрзал на столе, — если она пролетает в трёх километрах к востоку от города, то почему Небесная кара прилетает к нам со всех сторон, даже с запада?
— Собственно, это и есть причина нашего спора. Пока единственное логическое объяснение — личинки тоже обладают примитивным разумом, а у них внутри находится газ, с помощью которого они могут маневрировать и выбирать место для приземления. В любом случае, для окончательного вывода нам нужен опытный образец.
— Думаю это невозможно, — возразил Егор, — «Небесная кара» всегда падает в нескольких километрах от города, а сами личинки от удара зарываются в песок на десятки метров. У нас нет ресурсов и возможности достать их оттуда.
— А нужно ли это? Мы узнали самое главное — Королева, вызывающая набеги Морфов, каждый день пролетает практически над нами. Спасибо вам, господа учёные. Город у вас в долгу. Теперь нужно придумать способ, с помощью которого мы раз и навсегда уничтожим эту тварь, и тогда, с помощью армии и Скорпов, у нас наконец-то получится покончить с этим восстанием раз и навсегда…
***
— Все системы готовы, ждём вашего приказа.
Ваня и Егор, прямо как месяц назад, сидели в двух креслах и смотрели через панорамное окно на бескрайние Марсианские пустоши к востоку от города. Мария стояла немного позади них и ждала приказов. Главнокомандующий то и дело поглядывал на часы, отсчитывая минуты до начала «последней операции». «Небесная кара» была главной причиной набегов Морфов, и, если им удастся уничтожить её источник, то жуки станут приходить гораздо реже…
— Вы уверены, что это сработает? — в сотый раз нервно спросил Ваня.
— В таком деле нельзя быть абсолютно уверенным, но мы всё рассчитали и вычисления, вроде даже, сошлись: если перегрузить самую мощную снайперскую пушку, то её снаряд сможет подняться на восемьдесят километров и поразить цель. Однако попытка у нас всего одна: после выстрела орудие будет безвозвратно уничтожено, а такие же пушки на северном и южном участках расположены неподходящим образом. Поэтому, тут либо всё, либо ничего.
— Наверное это меня и смущает… сколько там времени?
— Минута, — выждав ещё тридцать секунд, Егор добавил, — пора…
Он включил свою рацию и прочитал традиционный стих, надеясь, что делает это в последний раз:
«Раскрыв глаза, на небо с надеждой я гляжу:
Серебряные точки повсюду нахожу.
То тут, то там сверкают, пронзая чёрну тьму
И город защищают, даруя свет ему.
Построившись в созвездия, несут они дозор.
И нас благословляют, даруя нам свой взор.
Мы, словно эти точки среди бескрайней тьмы,
Сверкаем, защищаем, даём надежду мы.
Но вот наступит утро, тьмы пелена спадет.
Лиловый луч рассвета победу принесет.
Точки исчезнут с неба, чтобы вернутся вновь,
А город одинокий укроет их любовь.»
— Огонь!
Сначала ярчайшая вспышка осветила ночную пустыню, а затем раздался ужасный грохот и вся стена заходила ходуном.
— Главное снайперское орудие уничтожено! — доложили по радиосвязи.
— Снаряд покинул атмосферу и следует согласно курсу.
Сейчас все смотрели на маленькую светящуюся точку: «блуждающую звезду», которая медленно ползла по ночному небу. В один момент она ярко вспыхнула, начала становиться всё больше и больше, и вскоре превратилась в настоящий метеорит, рухнувший где-то на востоке. Ваня и Егор вскрикнули, вскочили со своих мест, и как дети запрыгали от радости, обнимая друг друга, а лицо Марии, впервые за долгое время, расползлось в радостной улыбке.
— Наконец-то, — придя в себя и отдышавшись, сказал торжествующий Ваня, — Мария, проследите, чтобы в СМИ ничего не утекло раньше времени. Пусть Роберт сам объяснит своим подчиненным, почему вдруг прекратилась так называемая «Небесная Кара». Егор, начинай подготовку к выдвижению армии, но не спеши. Мы не знаем, как Морфы отреагируют на труп Королевы и нападут ли после этого на нас. Мятежники уже обречены и нам некуда торопиться. Можем ударить хоть через год — исход уже предрешён.