VII — Колесница
Ветер был единственным явлением природы, который хоть в какой-то мере напоминал о жизни, недавно царившей среди этих деревьев. В любом, даже самом маленьком летнем лесу, жизнь кипит не хуже, чем в каком-нибудь мегаполисе. Все в нём заняты своим делом: муравьи, выстроившись ровным строем, тащат опавшие иголки, листья и прочий мусор к себе в муравейник; комары, мелкие мушки и другие насекомые кружат, сбившись в облака, в поисках добычи, пока сами не превращаются в еду для лесных птиц; и лишь статные деревья, не обращая внимания на всю эту суету у их корней, молча стремятся ввысь. Зимой же природа спускает пар своей машины жизни, замедляя, но не останавливая её. Звери, которые не отдались многомесячному сну, продолжают выходить из своих убежищ за пропитанием, зимние птицы всё так же скачут с ветки на ветку, стряхивая с них снег, а деревьям по прежнему всё равно…
Теперь же, небольшой лесок, вплотную примыкавший к восточной части городка, казался заброшенным и мертвым, как какая-нибудь пятиэтажка с выбитыми стёклами. В гробовой тишине, которую изредка нарушал хруст снега под тремя парами ног, стало бы не по себе даже человеку с самыми крепкими нервами. И это ещё солнце было на середине своего короткого дневного пути, а что тут творилось ночью… Ясное дело, что ничего, но непроглядная тьма, пугающая неизвестность и давящая со всех сторон мёртвая тишина… Такого испытания не пожелаешь даже Олегу.
Костя сделал последнюю затяжку, бросил ещё тлеющий красным огоньком окурок на чистый снег, выпустил из своего рта клуб пара вперемешку с табачным дымом и натянул себе на нос шарф. Оглядевшись, он бросил взгляд на двух своих спутников и сказал:
— Ну чё, Биба и Боба, холодно вам?
— Д-да пошёл ты, — с дрожью в голосе и во всём теле ответил Крыса, перекладывая лопату из одной замерзшей руки в другую.
— Небось надеялись, что накатите пивка и любой мороз будет нипочем, — продолжил Костя, немного повернув свою голову так, чтобы его друзья маячили на периферийном зрении, — я вот, хлопнул баночку, оделся потеплее и сейчас мне ой как хорошо! Порой думаю, чтобы вы без меня делали…
— Конечно… Спасибо, что хоть мамочкой не просишь называть, — Вороба поправил СВД, которую нёс на своём правом плече.
— Погоди… — сказал Костя, обернувшись на его голос, — ты какого хрена фиолетовый?
— Всегда нужно быть наготове.
— Наготове к чему? Я же сто раз пересказывал вам, идиотам, план от будущего меня и объяснял, как работает наша сила, а вы всё равно… Эх, да ну вас. Хотите окончательно слететь с катушек и начать убивать всё, что движется — вперёд. Не зря же эту силу называют Зверем — она стирает все моральные и этические барьеры в голове и превращает нас в настоящих кровожадных зверей. Но вы, пустоголовые дурни, всё равно упорно отказывайтесь это понимать.
— Не такие уж мы и идиоты, — ответил Вороба. Его глаза вновь стали нормальными.
— Да вам можно доверить разве что держать кого-то, пока я буду избивать его. Вот Жучара да, был интересный человек. С ним и поболтать иногда можно было, и ответственности побольше, чем у вас двоих вместе взятых. Правда поумнел пацан… В отличие от вас, которые никогда этого не сделают. Дай вам волю, и вы бы пошли на север, чтобы устроить ещё одну резню, по типу лагерной. В ваших куриных мозгах даже не возникло бы и мысли о том, что там — люди будущего с крутыми пушками и в итоге вас тупо пристрелил бы какой-нибудь снайпер. Так что за спасение ваших жизней я имею полное право называть вас идиотами. Да и чего уж греха таить, за эти годы я прикипел к вашим тупым мордашкам, как к каким-нибудь котятам.
— Да как ты… — начал возмущаться Крыса, но Костя перебил его.
— Лучше лови момент, пока я добрый. А то как стану злым, как врублю Зверя… Мы пришли, аккуратнее.
— Что за… — хором воскликнули Дима с Максом.
Костя уже давно заприметил что-то неладное на горизонте, но эти двое так ничего и не заметили, пока не подошли к краю света вплотную. Крыса и Вороба осторожно вытянули свою голову за линию обрыва, и тут же в испуге отпрыгнули от него, а Костя, как ни в чём не бывало, сел прямо на край, и сказал, свесив с него свои ноги:
— Крыса — копай, Вороба — на стрёме. Вот сейчас можешь врубить силу.
Макс покорно взялся за лопату и начал вгрызаться сначала в снег, а вслед за ним и в промёрзшую землю. Диман же достал нож и провёл лезвием по ладони. Его зрачки вновь стали фиолетовыми, он скинул с плеча винтовку и начал осматривать окрестности через оптический прицел.
Костя, привет ещё. Прошу, не бей меня, я хочу всего лишь поговорить.
Рядом с Костей, прямо на краю обрыва, вдруг появился тот самый человек, который недавно заходил к ним в «гости». Крыса резко отпрыгнул в сторону и потянулся за ножом, а Вороба развернулся на сто восемьдесят, взяв незнакомца на прицел.
— Парни, чё вы такие дерганые, — не поведя и бровью сказал Ломик, — работаем, девочки, работаем. Ну а ты… Я сегодня добрый, так что давай потрещим.
Хорошо. Я сяду рядом, если ты не против. Скажи, может ты знаешь, почему всем всё равно на игру? Почему все, кроме вас и Ани с Келом, грызутся между собой, вместо того, чтобы искать Величайшую Награду. Это ведь куда интереснее, чем пытаться убить друг друга!
— Для начала я тоже задам тебе вопрос: почему ты спрашиваешь? Да ещё с таким расстроенным тоном… Ты имеешь прямое отношение ко всему, что здесь происходит?
Да, но я не король, а один из многих ферзей на этой шахматной доске.
— Значит, ты напрямую заинтересован в том, чтобы мы играли в вашу игру?
В этом заинтересован король, а желание короля — закон для пешек.
— Что ж, тогда я отвечу на твой вопрос…
— Костян, — перебил его запыхавшийся Макс, — готово…
— Дело в том, что мы… немного считерили, — Костя не обращал никакого внимания на слова своего друга, — По вашей задумке, мы должны были сами разобраться в том, что нужно сделать, и что ждёт нас за это в конце, но прошлые обиды участников оказались гораздо сильнее этого желания. Наверное в этом и есть ваша главная ошибка: если бы вы взяли в свою игру рандомных людей, то всё прошло бы как раз по вашему плану, а так мы получили что получили: набивать морду своему заклятому врагу гораздо интереснее, чем разгадывать ваши тупые загадки. К нам же пришли мы из будущего, которые рассказали всё напрямую, — Костя поднялся, подошёл к краю ямы и протянул над ней крестик Лены с медальоном в форме сердца, — почему мы мчимся вперёд и не обращаем ни на кого внимания? Всё просто: у меня есть чёткая цель, и я знаю, что ждёт нас в конце, — он разжал свою руку и медальон с крестиком упали в промерзшую землю, — всемогущество.
***
В марширующих строем войсках есть что-то… угрожающее, но в то же время и величественное: ровные людские прямоугольники, готовые лишь по одному приказу командования ринуться в бой и разом полечь от меткого артиллерийского залпа внушают одновременно и трепет, и ужас… Однако каждый солдат в этом пугающе ровном строе, которого командиры приравнивают к простой пешке, боится, чувствует и хочет вернуться домой. Но, кто он такой, чтобы лишний раз молоть языком? Винтовку в руки, каску на голову, магазины в подсумок и шагом марш в неизвестность, терять друзей и теряться самому…
Ваня широкой хваткой взялся за пластиковое ограждение крыши одного из побитого взрывами домов близ портала. С неё открывался шикарный вид на городские окрестности и войска, которые подтягивались сюда со всех сторон. Сам разлом, тихо и без единого звука, пожирал одного Скорпа за другим, а они всё продолжали заходить в него, покорно опустив свои жала. Ваня, глядел на всё это зрелище пустым и безразличным взглядом, в котором изредка проскакивала яркая искра подсознательного восхищения.
Справа от него стоял, теперь уже без всяких сомнений, его правая рука — верховный главнокомандующий Егор. Он, как всегда, не признавал военную форму и позволял себе ходить в простой рубашке и брюках, но о своих обязанностях он не забывал ни на минуту: командующий не отрывал бинокль от глаз, рассматривая с высоты шеренгу Скорпов, и время от времени давал какие-то указания по рации. Слева же от Вани, прислонившись спиной к ограждению, безучастно смотрела в даль Женя. Она перекидывала свой меч из одной руки в другую, время от времени бросая на него взгляд и рассматривая причудливый узор на ножнах. В очередном стыдливом порыве Ваня случайно посмотрел на неё и… Как хорошо, что он… Ну вот опять. Надо срочно как-то отвлечься.
— Так, я хочу поплотнее уложить всё в своей голове, — сказал Ваня, — поэтому прошу расскажите мне ещё раз, что случилось во время наступления.
— Опять? — Женя закатила глаза и недовольно покосилась на него, — Ах… ну ладно. Как и планировали, я перешла через портал и сразу же пошла устраивать переполох в тыл, но возникла одна маленькая проблема: там никого не было. Вообще никого: ни людей, ни машин, НИЧЕГО!
— Скорее всего они просто решили сделать ставку на какую-нибудь подлость, — продолжил Егор, — может быть даже попытаются застать нас врасплох. Как только мы обустроим элементарный плацдарм, я отправлю разведчиков, и они прочешут весь город вместе с его окрестностями.
— И сколько это всё займет времени? Сейчас то ты можешь ответить на этот вопрос?
— Наверное… — Егор начал бубнить себе под нос, — мы решили перебросить половину всех наших сил и такими темпами закончим к вечеру… параллельно можно заняться делами на той стороне… Да, — он повысил голос, — вечером, максимум под утро, разведчики будут уже в пути.
— Отлично. Узнайте любыми методами, что именно они задумали. С их силами вряд ли получиться провернуть что-то серьёзное, но к неожиданностям лучше быть готовым.
— Выходит, — сказала Женя, смотря Ване в глаза, и от этого взгляда ему снова стало не по себе, — мои услуги вам больше не нужны? Вы прорвались на ту сторону, а это значит…
— Извини, но я успокоюсь только тогда, когда увижу Петю. Связанного или мертвого.
— Так и знала, — она с презрением отвернулась от Вани, — потом тебе ещё что-то взбредёт в голову, а после этого — третье. Давай уж для антуража ты разденешь меня до гола, закуёшь в цепи и посадишь в подвал, в соседнюю каморку с Андреем.
Ваня не ответил, он лишь глубоко вздохнул и снова уставился на портал, стараясь думать о Седьмой, а не о девушке, которая находится буквально в паре метров от него.
***
Охота — это одно из тех искусств, которому юное человечество научилось в первую очередь и встроенный инстинкт охотника дремлет в каждом из нас. Казалось бы, по воле самой эволюции мы должны воспринимать охоту как повседневный ритуал, дарующий нам жизнь. Она давно должна была стать для нас чем то естественным, вроде похода в магазин, не вызывающим ни единой эмоций, но, разумеется, это не так. Убийство, пусть и ради собственного спасения, никогда не станет естественным и повседневным поступком для всего человечества и современного общества. Мы можем развить в себе коллективную эмпатию к безголовым курицам, что лежат в магазине — их убил не я, а кто-то другой, когда-то давно где-то далеко на фабрике, но без дрожи в душе смотреть через оптический прицел в глаза приговорённого, без его ведома, к смерти зверя смогут лишь те, кто упорными тренировками пробудил спящий внутри себя инстинкт охотника.
«Я — охотник, а они — моя добыча», — шептал Олег себе под нос, — «Я — охотник, а они — волки, что загрызли стадо. Я — охотник, а они — кровожадные разбойники, не заслуживающие жизни». Аня и Кел делали вид, что не слышат его слов, и тихонько переговаривались между собой, на заднем сидении девятки.
— Не нравится он мне… — шаман с задумчивым видом потёр ладонью свой подбородок.
— А что случилось бы с тобой, окажись ты на его месте?
— Я уже был на его месте. Из-за Андрея погибло очень много моих друзей и просто хороших шаманов, но у меня почему-то нет навязчивого желания отыскать и убить его.
— У тебя есть Женя или я, а вот у Олега не осталось никого. Месть — это смысл его жизни.
— Так это ведь не правильно!
— Да… Но не насильно же его исправлять… Тем более они убили кучу маленьких детей, — Аня невольно вздрогнула, представив эту ужасную картину, — и вполне заслужили такую участь… наверное.
Девятка ехала по до боли знакомой дороге, а на её переднем пассажирском сидении лежала катана Антона. Глядя на неё Олег окончательно понял, что скучает по этому парню, который насильно стал его приятелем, почти также сильно, как и по лагерю. В нём было много всего своеобразного и отталкивающего, но также в Антоне прослеживалось влияние его лучшего друга Андрея и… сестры. Интересно, где она сейчас?
Олег припарковался у какого-то дома в трехстах метрах от кооператива и достал из багажника своей машины очередной ТТ и пару запасных магазинов к нему, сказав попутно:
— Если вы и правда обладаете способностями, о которых рассказывали, то у нас не должно возникнуть особых проблем. Наибольшую опасность из этой троицы представляет Вороба — пока его дружки отвлекают всё внимание на себя, он занимает хорошую позицию и начинает стрелять. Очень метко стрелять.
— Значит нам надо как-то спрятаться от его огня, — сказал Кел, запихивая в карманы своей куртки по руне, — снега много, так что сделаем завесу и дело с концом.
— А мы не запутаемся, кто есть кто? — спросила Аня.
— Думаю нет. Костю запросто можно узнать даже по силуэту, а у тощего Крысы будут огромные когти вместо пальцев, — Олег вставил в пистолет полный магазин и передернул затвор, — ладно, за дело.
Стараясь издавать как можно меньше лишнего шума, они прошли через пару дворов и вышли к невысокой кирпичной стене гаражного кооператива, который располагался у небольшого леса почти на самой границе города. Ребята затаились за одним из поворотов — от заветной пары ярко-красных ворот их отделяли всего шесть гаражей.
— Тут что-то не то… — сказал Олег, — слишком тихо, — он осторожно высунул голову за угол, — видите этот генератор? Он не работает, а это значит, что внутри нет электричества.
— То есть, — подхватила Аня, — их сейчас здесь нет?
— Либо так, либо они знают, что мы придём и засели в какую-нибудь засаду. Хотя это совсем не похоже на типичные Костины методы…
— Что делаем, парень? — спросил Кел.
— Ждём. В гараже тепло и есть пиво, так что рано или поздно, но они обязательно туда вернутся. Похоже эти ублюдки куда-то отошли, но почему без машины?
Минут пятнадцать они сидели в мучительном ожидании, которое каждый из ребят уже когда-то испытывал до этого. Все коротали время по-разному: Аня повторяла про себя заклинания, Кел достал из бездонного кармана своих штанов специальный ножик, который одолжил ещё у Стивенсонов, и, взяв валявшийся неподалёку камень, начал вырезать из него руну, а Олег смотрел во все стороны, иногда замедляя время, ведь неприятель мог показаться когда угодно и откуда угодно.
Беда пришла оттуда, откуда её ждали меньше всего: Костя с дружками появился со стороны леса. Олег был достаточно бдителен для того, чтобы заметить их вовремя и нырнуть со своими спутниками за угол.
— Аня, ты справишься с завесой сама? — спросил Кел, бросая недоделанную руну в снег, — я хочу зайти сбоку и обезвредить их стрелка. Заметь, парень, обезвредить, а не убить.
— А чего это я вдруг могу не справиться? Нагонять сильный ветер меня научила ещё миссис Стивенсон.
— Это нам, может быть, даже и не понадобиться, — возразил Олег, — сейчас они в своей человеческой форме и явно не ждут никакого нападения.
— А вдруг это ловушка, чтобы мы потеряли бдительность? — сказала Аня, — я знаю Костю не хуже тебя, и он вполне способен на такую многоходовочку.
— Мне так не кажется, — продолжал настаивать на своём Олег, — видишь, они тащат с собой какую-то лопату, значит вышли по делу… Но ты права, рисковать нельзя. Действуем по плану: атакуем, когда они подойдут к нам почти вплотную. На Ане метель, Кел — возьми их в кольцо, а я… Я займусь своим делом. Поехали. И да, я не прошу никого из вас марать свои руки.
Кел молча кивнул ему в ответ и скрылся из виду, нырнув в тонкую щель между гаражами, а Олег с Аней заняли свои позиции на углу, плотно прижавшись к стене. Костя и его друзья шли медленно… Очень медленно, делая целую кучу бессмысленных остановок, и это потихоньку начало выводить Олега из себя. Вот они, беспомощные, идут прямо к нему в руки и даже ни о чём не подозревают… А зачем тогда тянуть, особенно если он может замедлить время? Ведь нужно то всего три метких выстрела и тогда… В голове Олега вновь всплыл образ Лены, а вслед за ним и картина мертвого лагеря. Его нервы не выдержали.
— Что?! Рано! — крикнула Аня, выскакивая из-за угла вслед за парнем и складывая свои руки в нужном жесте.
Но её слова превратились для ускоренного сознания Олега в тягучее желе. Сейчас пред ним три испуганные цели. В допросах и «взять живьём» нет никакого смыла — ему противна даже сама мысль о разговоре с этими животными. Три выстрела: сначала Костя, затем Диман и в конце Макс. Пистолет снят с предохранителя, так что на это уйдёт не больше пары секунд. Это будет его триумф!
Он крепко взял ТТ в обе руки и поднял их, целясь прямо в голову Кости, но в самый последний момент, когда палец уже нажимал на спусковой крючок, подул резкий и неожиданный порыв ветра. Холодный снег ударил его по затылку и от неожиданности руки Олега невольно дернулись.
Пуля просвистела у левого уха Кости, а внезапный ветер и снег в лицо сбили его с толку окончательно. Последнее, что он ожидал сегодня — это нападение Олега. В плане, который дал будущий он, про этот эпизод не было ни слова, но при возникновение таких «внеплановых» ситуациях старший Костя велел не заморачиваться и импровизировать.
Позади него грохнул гром и Вороба, сверкая своими фиолетовыми зрачками, повалился на землю, а впереди раздался знакомый крик:
— Ты чего творишь?! Нифига не видно! Где вы, твари?! Уничтожу!
Видимо ему лучше достать нож. Крыса, стоявший немного впереди, уже вытащил свой, но поранить ладонь он так не успел. К нему, буквально со скоростью света, подлетел Олег. В порыве ярости он ударил Макса металлической рукояткой пистолета по лицу, и когда тот упал на землю прицелился ему в голову. Однако нечеловечески громкий крик Воробы заставил его замереть на месте:
— Стой!!! Дёрнешь хоть пальцем — пристрелю.
Плотный снег постепенно рассеялся, и Костя, приставив нож к своей ладони, наконец-то смог оглядеться и оценить ситуацию. Помимо Олега, целящегося в голову Крысы, в воробьиной дуэли замерли Диман и Кел: Вороба, лёжа на спине, схватил свою винтовку и направил её дуло прямо в голову шаману, а тот застыл прямо посреди сотворения очередного заклинания. Так же Костя заметил и Аню: она стояла немного в стороне, сжав кулаки, и готовая в любой момент поднять ветер, но её растерянный вид ясно говорил о том, что сделать этого она не в состоянии. На пару секунд повисла тяжелейшая пауза.
— Так, — сказал Костя, не отрывая нож, — предлагаю ничью. Жучара, сейчас ты наверняка пытаешься просчитать варианты, как выйти из этой ситуации победителем, но, поверь мне, выход всего один: опусти свою пушку, и тогда мы все останемся живы. Вы же не хотите, чтобы Вороба пристрелил вашего друга? Вот скажи, нахрена ты вообще впутал в наше дело посторонних… — он сделал паузу и посмотрел на Аню, в глазах которой заблестели слезы, а затем на дрожащие пальцы Олега — даже не пытайся. Я могу окаменеть быстрее, чем ты прицелишься в меня, а у этого идиота, что постоянно шляется в форме Зверя — Костя кивнул в сторону Воробы, — хватит реакции на то, чтобы выстрелить и вовремя отскочить. Давай, Олег, на счёт три мы тихо и мирно разойдемся, чтобы встретиться как-нибудь ОДИН НА ОДИН. Перерезать друг другу горло мы ещё успеем, но вот проливать напрасно кровь не хочется никому. Правда, Аня?
— Олег… — еле сдерживаясь ответила она, — пойдём… опусти пистолет… Кел и Женя ведь…
В его голове всё смешалось. Вот она, долгожданная месть лежит прямо у его ног, но… Если он нажмёт на курок, то этот шаман умрёт. Одним выстрелом он заберёт сразу две жизни, одна из которых будет невинная, а Олег поклялся самому себе, что никогда не опустится до уровня Кости. И в момент, когда он уже почти решился опустить свой пистолет ему вдруг вспомнились Даша с Катей, лежащие в обнимку с маленькой раной от когтя на лбу…
Мёртвую тишину пронзил не менее мёртвый грохот двух почти синхронных выстрелов…