XI — Справедливость
И вот опять этот лабиринт… Зачем Поэт вообще построил его на территории особняка? Исключительно для эстетической красоты, или всё-таки этот мыслитель прошлого осознанно решил оставить для Масок место, где они могут тайно сговариваться друг с другом? Так или иначе, лабиринт уже ни раз использовали как для отдыха, так и для переговоров, так что рассуждать о мотивах Поэта бессмысленно. Тем более, эта фигура, что взяла на себя бразды правления после падения Старого Мира, была по настоящему легендарной. Он, словно Сальвадор Дали, ловко мешал правдивые факты в своей биографии с мифами и откровенным бредом, отчего тысячи лет спустя разобраться в его истинной истории стало попросту невозможно.
Ваня сидел на всё той же скамейке, а воспоминания о том, что произошло на ней вызывали у него печаль и тоску. Он корил себя за то, что даже не спросил имени у той девушки и теперь она, это солнце, что внезапно выглянуло среди тяжёлых туч, навсегда останется для него безликой маской с семёркой на лбу. А могут ли диктаторы так тосковать по человеку, которому лишь раз взглянули в глаза? Нет… Ваня не диктатор… Эта любовь, что разбила его сердце на маленькие осколки, помогает ему оставаться человеком. Седьмая всегда будет приходит в часы таких порывов, она возьмёт его за руку и своим светло-голубым взглядом погасит огонь на его душе…
Неожиданно из-за поворота вынырнула Мария — вечно быстрым шагом, всегда занятая генеральша буквально подлетела к Ване и вытянулась по струнке.
— Садись, — сказал он, двигаясь на край скамейки, — как говорили у нас, в Детской Эпохе — в ногах правды нет.
— Так точно, — она села рядом с Ваней, но по своей натуре девушка так и не смогла усидеть спокойно, постоянно ёрзая и вертясь во все стороны на протяжении всего разговора, — ситуация следующая: Андрей бесследно исчез, но амулет по прежнему у нас.
— Это я и сам понял, — парень показал на пластырь под своим правым глазом, куда попала капля раскаленного металла.
— Он может быть где угодно на этой или на той стороне портала, так что шанс отыскать его у нас появится только если этот парень снова решит повидаться с нами лично. На этот случай мы усилим охрану и вновь создадим группы захвата.
— Не стоит. Женя наверняка заподозрит что-то неладное, когда начнётся вся эта ненужная беготня. А если она узнает, что мы упустили Андрея, — в памяти Вани всплыла его наглая и бестактная пощёчина, — то нам всем придется очень несладко…
— Тогда какие будут приказы?
— Женя должна оставаться на нашей стороне до самого конца. Найдите двойника Андрея и закуйте его в цепи. Сделайте так, чтобы на камерах было невозможно разглядеть его лицо. Конечно, всё раскроется если Женя решит сходить в подвал, поэтому мы должны продолжать не пускать её туда ни под каким предлогом.
— Но мы же не сможем скрывать побег Андрея бесконечно. Рано или поздно война закончится и она потребует свою заслуженную награду.
— Благо города важнее одного человека, — протянул Ваня, отводя свой взгляд от Марии и смотря на небо, — Пока действуем по плану, а как только мятеж будет подавлен — убейте её.
— Есть, — в голосе Марии не проскочило ни единой эмоции. Она поднялась со своего места и удалилась, сказав напоследок, — нас уже ждут в зале собраний.
Ещё одно заседание… Какое уже по счёту за эти сутки? Но ведь он сам взвалил на себя эту тяжёлую ношу президентства во время войны. Кто говорил, что это будет легко? Ваня поднялся со скамейки и направился к выходу из лабиринта. На протяжение всего пути он размышлял над тем, что в его деле необходимо найти золотую середину между диктатором и ленивым самодуром, но балансировать этом на тонком канате, рискуя каждую секунду свалиться в одну из крайностей, очень не просто…
Ваня поправил галстук, толкнул тяжёлую дверь и оглядел знакомые лица: Егор — верховный главнокомандующий и начальник полиции в одном лице, Мария — настоящий мастер по поиску и работе с информацией, Виктор Мельник — человек, в руках которого находятся всё производство и промышленность города, и Женя — лучший воин поневоле.
— Прошу прощения за опоздание, — сказал Ваня, усаживаясь во главе стола, — давайте сразу к делу. Егор, Мария, будьте добры…
Они тут же поняли, что именно от них требуется, и нехотя положили перед собой свои детонаторы. Женя с недоумением, но не меняя своего постоянно злого взгляда, посмотрел на Ваню в ожидании ответов.
— Ты верно послужила нам, — пояснил президент, — и я хочу отплатить искренностью на твою искренность. Мы не можем отпустить вас с Андреем, пока идёт эта проклятая война, но можем сделать послабления. Пульты Егора и Марии отключены, остался лишь мой. Тебе всё так же нельзя видеться с пленником, но теперь по первому запросу ты можешь получить доступ к камерам.
— Не жди, что за это я упаду к тебе в ноги, — с глубоким презрением в голосе ответила она, — по факту то ведь ничего не изменилось — я по прежнему твоя рабыня.
— Сколько раз тебе повторять… — начал было Ваня, но взглянув на собравшихся он понял, что выяснения эти щекотливые отношений при всех не стоит, — не важно, давайте перейдём к более важным вопросам. Как продвигается подготовка к наступлению и как настроение в стане противника?
— С объединением полиции и армии дело пойдёт намного быстрее, — взял слово Егор, — мы разделимся на три группы, ударим с севера, юга и западной стены так, чтобы встретиться у портала. Возьмём основные силы мятежников, которые сосредоточены у центра города в кольцо и отрежем путь им на ту сторону.
— Что же касается настроения повстанцев, — продолжила Мария, — выяснить это будет гораздо сложнее, чем в прошлый раз. Разведке удалось завербовать всего пару шпиков, и то из числа рядовых солдат. Офицеры и ветераны ЗОА — это настоящие фанатики, готовые убивать за идеи Роберта, и, в отличие от начала восстания, им уже действительно нечего терять. Они давно похоронили всех своих родных и близких, хотя на деле те живы и находятся в заключении, но разве нам поверят? В общем, пока мне удалось выяснить лишь то, что внезапное подкрепление — это та самая семнадцатая дивизия, сгинувшая в песках.
Егор вздрогнул от этих слов и посмотрел на Марию взглядом, требующим немедленных объяснений. Она ответила:
— Я сама не знаю, что это за чудеса такие, но в истинности этого утверждения можно не сомневаться. Опять же, самое логичное объяснение — «игра» и помощь других групп. Мы ведь не знаем, какие способности есть у других игроков.
— Займемся этим, когда разберёмся с Петей. А пока — все свободны. Встретимся через пару часов, обсудим детали наступления. Подготовьте список важных объектов, через которые пойдут линии атаки.
Все присутствующие поднялись с мест и пошли по своим делам, но Женя продолжала сидеть на своём месте, смотря на Ваню странным взглядом. Когда зал опустел и они остались наедине, он встал со своего места и, борясь мыслями, которые пробуждал её гневный взгляд, подошел к ней.
— Что опять? — спросил Ваня, стараясь смотреть ей в лоб, а не в глаза, — я могу ещё раз извиниться за… тот случай, если тебе не хватило той тысячи раз.
— О нет, — ответила она с неприкрытым сарказмом и злобой, — я поступила недостойно и забыла своё место. Вы ещё мягко обошлись со своей рабыней.
— Ты. Не. Рабыня, — чеканя каждое слово, будто вбивая их себе и ей в голову, сказал Ваня, — у тебя есть свобода воли, которую я, между прочем, значительно расширил.
— Расширил?! — Женя вскочила со своего места и оказалась буквально в полуметре от Вани. Теперь избегать её жгучего взгляда было невозможно, — да ты буквально взял меня в свои руки, избавившись от ненужных посредников. Теперь я твоя и только твоя игрушка!
Ваня хотел возразить, но не смог вымолвить ни единого слова в ответ. Горячее дыхание едва не срывающийся на крик девушки обжигало его лицо, а её огненный взгляд парализовал всё тело до кончиков пальцев.
— Именно, — продолжала Женя, уже не сдерживая себя, — для тебя я всего лишь бесчувственная игрушка! Тебе плевать на мои переживания и проблемы, плевать, что на той стороне портала умирают последние дорогие для меня люди, плевать на то, что я НЕ ХОЧУ быть живым оружием и убивать ради твоих эфемерных принципов… Но ради брата я готова пойти даже на это! А теперь, — она сделал шаг и оказалась почти вплотную к Ване, её голос вдруг стал тихим, но те горячие нотки, с которыми девушка говорила до этого, всё ещё были отчётливо различимы, — давай перейдём к тому, для чего ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО сосредоточил всю власть надо мной в своих руках, — Женя слегка наклонилась вперёд и прошептала ему на самое ухо, — я знаю, ты ведь хочешь этого.
Одним движением рук она откинула в стороны полы своего расстегнутого генеральского кителя, пальцами подцепила ткань своей белой рубашки между второй и третьей пуговицами и с силой, которую многократно усилила её ярость, дернула ими в разные стороны. Маленькие железные пуговицы со звоном разлетелись по всей комнате, а одна из них ударила Ваню в левую щёку. Тем временем Женя ловко скинула с себя китель и рубашку без пуговиц, оставшись перед Ваней лишь в одном белом лифчике. Он понимал, что не должен смотреть туда, что должен решительно и бесповоротно взять ситуацию под свой контроль, что в любой момент сюда со срочным донесением может зайти Егор или Мария, и тогда его репутации придёт конец… Но горячий и полный ненависти взгляд Жени будто сковал его цепями и вставил ему кляп в рот. Лишь иногда, повинуясь неведомому инстинкту, взгляд парня, в поисках спасение от её пронзающего взора, спускался на пару десятков сантиметров вниз… Или инстинкт был лишь оправданием его тайных желаний?
— Чего ты встал как вкопанный? — всё с той же злостью сказала Женя, беря его за руку, — разве твою больную фантазию не заводит тот факт, что тело моего возлюбленного ещё даже не остыло? Только не притворяйся, что ты против! Мне всё стало ясно сразу же после твоего первого взгляда. В моём положении, когда ты в любой момент можешь нажать на красную кнопочку, у меня нет права отказать твоим, пусть и тайным, но желаниям. Ну что же ты медлишь! — к гневу и ярости к её голосу прибавилось глубокое разочарование, — перед тобой стоит полуголая девушка, а ты только и можешь, что пялиться на неё исподтишка. Или тебе хочется, чтобы я взяла всё в свои руки? Что ж, извольте, господин президент.
Женя схватила обеими руками его левую ладонь и положила её себе на грудь, а губы девушки прильнули к губам Вани. Она целовала его наигранно страстно, не получая никакого ответа от своего партнёра, а он, тем временем, запутался окончательно: что делать? Женя ведь ошибается! Последнее, чего он хотел — это пользоваться этой бедной девушкой в своих грязных нуждах. Ваня постоянно гнал от себя все навязчивые мысли, которые регулярно штурмовали его голову, но ведь подсознание, посылающие их, редко ошибается? Что, если он на самом хотел воплотить с ней свои тайные мечты, взращенные годами одиночества и ненависти к другим людям? Может быть пора уже принять настоящего себя?
Она вздрогнула от неожиданности, когда губы Вани вдруг включились в поцелуй, а его левая ладонь сжалась, но всего через секунду после этого решительного шага к нему вновь вернулся образ Седьмой, с головы до ног обжигая парня невероятным чувством стыда и ненависти к себе. Он отскочил от Жени на пару метров, а его губы и рука горели то ли от жара тела девушки, то ли от горькой обиды. Сейчас Ваня мог лишь смотреть на неё со слезами на глазах, осознавая, какое же он на самом деле ничтожество.
— Слабак, — сказала она, накидывая на себя рубашку и плотно застегивая китель на все пуговицы, — с чего ты вообще взял, что сможешь управлять целым городом, анимешник недоделанный? Поскорее бы плюнуть тебе в рожу.
Женя вышла и сделал это как раз вовремя: в дверях она столкнулась с Егором и Виктором, которые со всех ног спешили к Ване. Ввалившись к нему без стука, они доложили:
— На главный офис гражданина напали! Террористы взяли всех трутней в заложники.
— Спецназ уже на месте, — добавил Егор, — мы решили задействовать экспериментальное оружие, которое с помощью амулета Андрея разработали учёные.
— Держите меня в курсе, — это было всё, что смог выдавить из себя Ваня.
***
— … и тут он у меня спрашивает: «Слушай, я правильно понимаю, что семнадцатая дивизия сейчас в полном составе сосредоточена у центра города?». Я сразу же почуял неладное — почему этот шкет из роты связи интересуется расположением наших сил? Ну и надавил на него чуток, а тот взял и раскололся… Короче, расстреляли его. Да, шпионы нынче пошли, мягко говоря, так себе.
Олег, в полном обмундировании и с двумя пистолетами в руках, сидел, прислонившись к стенке, отделяющую основной отсек десантной машины от маленькой двухместной кабины. Он смотрел на своих новых подчиненных, шестерых крепких парней, каждому из которых было далеко за двадцать пять. Раньше они служили в гвардии — воинской элите, куда отбирали самых лучших и самых идеологически верных солдат, но импульс, который отнял у этих парней всё, что они любили, заставил их переосмыслить свои приоритеты и примкнуть к ЗОА. Бывшие гвардейцы и нынешние солдаты особого назначения были предельно спокойны в преддверии грядущий операции: они постоянно о чём то переговаривались между собой, перемежая разговор колкими шутками.
— Ты чего трясешься? — сказал один из них самому молодому солдату, который нервно выстукивал своей ногой причудливый ритм, — опять твоя паранойя? Не боись, нас не засекут. Кто-кто, а хакеры у нас хорошие. Вроде как они перепрошили эту машину и теперь на всех радарах она отображается как транспорт трутней.
— Да не, я не из-за этого. Просто вспомнил одну классную песню.
— Да-да-да… — саркастично ответил третий.
— Командир, — сказал по радиосвязи водитель, — мы на подлёте. Одна минута.
Олег поднялся со своего места, поправил каску, проверил магазины своего оружия и обратился к подчиненным:
— Работаем по плану. Первая пара занимается заложниками, вторая — серверами, третья — системой экстренного оповещения. На мне прикрытие. Гамма и Эпсилон — в случае чего будьте готовы прийти на помощь своему командиру.
Солдаты кивнули в ответ. Они свысока смотрели на этого мальчишку, которого ни с того ни с сего назначили главным, но, несмотря на это, он по прежнему оставался старшим по званию и бойцы были обязаны выполнять все его приказы.
— Открываю правую дверь, — сказал водитель.
Солдаты вскочили со своих мест, а затем вся правая стена целиком начала подниматься вверх. Они парили где-то в полукилометре над землёй и медленно приближались к стеклянному небоскребу — самому высокому зданию в городе. Замедлив время, Олег смог разглядеть, как люди внутри него, уставившись на них, начинают медленно поддаваться панике. В ответ парень лишь улыбнулся и двумя выстрелами разбил стеклянную панель.
— Я захожу первый, — сказал он, подходя к краю пропасти и подставляя своё лицо потокам воздуха, — водитель, улетай на базу как только мы покинем машину и будь готов, вернуться в любой момент.
— Вас понял.
— Вперёд, — спокойным голосом приказал Олег, запрыгивая внутрь здания.
Он вновь замедлил время и огляделся: два охранника в серых рубашках уже взяли его на прицел своими трясущимися руками, но они ни за что не откроют огонь — побоятся. А вот Олег уже давно разучился бояться… Два пистолета поднялись в воздух, прогремели выстрелы и оба охранника замертво упали на пол. Командир посмотрел назад, на своих подчиненных, и дал им знак рукой двигаться вперёд.
Нужный уровень башни был на несколько этажей выше, а лестницы — это одно из самых удобных мест для засады. Для того, чтобы обезопасить себя и солдат, Олег грубо потянул за руку ближайшего бедолагу, который после грома выстрелов упал на пол, закрыв голову руками, и сказал ему спокойным голосом:
— Идёшь впереди нас. Или пристрелю.
— Прошу… пощадите… — молил он в ответ.
— Заткнись и шевели булками.
Прикрываясь гражданским, ООН цепочкой начала подниматься по лестнице. У них на пути встречались вооруженные охранники, но они ничего не могли поделать против способности Олега: не зная, что такое промах, он выходил победителем из любой дуэли.
На самых верхних уровнях, находившихся под контролем трутней, располагались все самые важные городские системы. Как только группа ворвалась туда, Олег грубо бросил своему заложнику пару слов:
— Ты нам больше не нужен. Можешь быть свободен. Передай полиции, что трутни в заложниках и если начнётся штурм, то мы перестреляем их как кроликов.
— Спасибо… — сверкая пятками ответил он, — спасибо за то, что были любезны со мной.
— Вы знаете, что делать, — скомандовал Олег, занимая позицию у лестницы.
На уровне «Трутней» в башне Гражданина царила своя атмосфера. Здесь не было ни единого окна, пять первых этажей, были разделены на большие и просторные офисы, а три других занимали служебные помещения. Во избежание случайных визитов попасть сюда можно было лишь одним путем — по лестнице.
Именно эту лестницу и охранял Олег, пока его солдаты ставили всех на колени и подключали к местным серверам хакеров из ЗОА. Работа хоть и была не кропотливая, но занимала достаточно много времени. Вскоре, где-то вдалеке, начали слышаться голоса, которые постепенно становились всё громче и ближе. Через пару минут внизу показалась камуфляжная каска, по которой Олег тут же открыл огонь. Раздался грохот скатывающегося по лестнице тела а затем… всё резко стихло. Сначала он не придал этому значение, но минута проходила за минутой и вот тишина уже не на шутку начал пугать Олега. Он заподозрил что-то неладное и включил микрофон своей рации:
— Штаб, вы уже подключились к местным серверам?
— Да, — ответил ему молодой голос.
— Тут какое-то подозрительное затишье. Проверьте камеры.
— Окей. На улице ничего необычного для такой ситуации: куча бронированных машин кружат вокруг башни, но к уровню трутней они не приближаются. Солдаты же в основном занимаются эвакуацией рабочих, а на ближайших к вам этажам собирается что-то вроде тяжеловооруженной штурмовой группы.
— Ясно. Гамма, Эпсилон, берите взрывчатку и ко…
— Кэп, сзади! — крикнул боец, следивший за заложниками.
Он научился замедлять время при малейшем признаке опасности уже на инстинктивном уровне. Поворачивать голову было бесполезной тратой драгоценных секунд, поэтому Олег начал падать на пол, попутно выставив правую руку назад и стреляя вслепую. Раздалось два выстрела, над его головой просвистела пуля, а вслед за этим стены офиса сотряс отчаянный мужской крик. Обернувшись, он увидел человека в военной форме, который опустился на одно колено, прижав ладонь к ране на ноге. Олег взял его на мушку, но тот вдруг поднял два своих чёрных пистолета и ударил ими друг об друга. В следующую секунду над головой Олега пролетела быстрая очередь, которую выпустил его солдат, а позади него что-то рухнуло на мягкий ковёр.
— Кэп, он появился буквально из ниоткуда! — доложил подчинённый, — а потом стукнул пистолетами и телепортировался к тебе за спину!
— Заберем их, пригодятся, — ответил Олег, вырывая из рук мёртвого тела оружие. Затем его взгляд упал на амулет с чёрным камнем, который болтался на шее у покойного, — заодно прихватим и это.
— Всё готово, — сказали по радиосвязи, — мы запустили сообщение по всем каналам. Теперь продержитесь ещё пару минут.
— Понял, начинаем подготовку к эвакуации.
— Уже вылетаю на максимальной скорости, — сказал их водитель, — буду ровно через две минуты.
— Это штаб. Штурмовая группа выдвинулась к вам. Похоже трутни, несмотря на заложников, хотят вернуть то, что вы у них забрали.
— Гамма и Эпсилон остаются со мной, а остальные пусть займутся дырой в стене.
На лестнице вновь послышались голоса и топот множества ног. Олег сжал свои новые пистолеты и рассмотрел их поближе: некоторые участки оружия были чуть-чуть посветлее и играли металлическим блеском на свету, но большая его часть была непроницаемо чёрной. В дополнение к этому оба пистолета лежали в руке как-то странно и непривычно.
Рассматривая их, он пропустил мимо ушей предупреждение о грядущем взрыве. Пол килограмма взрывчатки сделали в одной из стен круглую дыру, впустив в тёмный офис толстый луч солнечного света. Придя в себя после секундного замешательства и бросив взгляд на лестницу, которую уже окутало плотным белым дымом из дымовых гранат, Олег приказал всем отступать к пролому, где их уже поджидал знакомый автомобиль.
Отстреливаясь и уходя последним, Олег бросил случайный взгляд на вечноголубое Марсианское небо и обомлел: прямо над ними, двигаясь с востока на запад пролетел десяток метеоритов, которые с яркой вспышкой упали где-то за городом. Но времени думать не было — под прикрытием вспышек светошумовых гранат враг уже вынырнул на него из клубов дыма и открыл огонь. Олег запрыгнул в десантную машину, которая унесла его прочь.