XVI — Башня
После смерти Егора бесконечные заседания из интересных разговоров с умным людьми окончательно превратились для Вани в нудную пытку. Этим утром в его кабинете вместо одного верховного главнокомандующего сидела целая орава офицеров, претендовавших на его место. Хоть все они и были трутнями, их мнения очень часто вступали в противоречия, постоянно зажигая бесполезные споры, которые пусть и велись но относительно спокойных тонах, однако эта болтовня ещё сильнее растягивала и без того длинное собрание. Ваня стал часто ловить себя на том, что не слушает своих подчинённых, пропуская их слова мимо ушей. Пока они пытались договориться о том, где и как лучше нанести очередной удар по мятежникам, Ваня думал о чём угодно, кроме заседания: о прошлой жизни, которая теперь казалась ему крайне беззаботной; о том, что он давно не смотрел аниме и почему-то даже не хочет этого — видимо своего аниме, что творится с ним здесь, ему хватает с головой; о погибших друзьях: Егор, Павел Валерьевич и… Седьмая, ведь именно он свёл их всех в могилу; ну и о своём «превращении» в безжалостного диктатора.
Нет, до этого ему как пешком с Земли до Марса… Настоящий диктатор в этой ситуации, поступил бы совсем по-другому. Наверняка он, после смерти своего лучшего друга и сорвавшихся переговоров, начал бы рвать и метать, прыгая от ярости. Будь Ваня таким тираном, то сейчас он не переставая орал на всех вокруг, брызгая слюной направо и налево, требуя немедленно разработать план по уничтожению ЗОА, а затем выплеснул все остатки своей ярости на свою личную игрушку Женю, которая не может сказать «нет». Как хорошо, что он никогда не опустится до такого уровня…
Ну вот опять… Ваня слегка повернул голову и посмотрел на девушку, сидящую рядом с ним во главе стола. После того, как она вернулась с неудачной операции по устранению командования ЗОА ей приказали ни на шаг не отходить от президента, чтобы в любой момент спасти его даже из безвыходной ситуации. Женя, со своим вечно безучастным видом, рассматривала какую-то эфемерную точку на столешнице, но в этот раз она казалась особо хмурой и подавленной. Всё дело во вчерашней неудаче или здесь замешено что-то ещё? Наверное опять негодует из-за своего положения, ведь быть чей-то рабыней удовольствие не из приятных. Но ведь он сам не раз пытался вбить в голову себе и ей, что она — не рабыня…
Женя вдруг почувствовала на себе его взгляд и повернулась в сторону Вани. Он резко, будто школьник случайно встретившийся глазами с красивой одноклассницей, отвернулся в сторону и продолжил наблюдать за ней периферийным зрением. Ваня видел, что девушка всё ещё смотрела на него, но он не мог разобрать, с какими именно эмоциями на лице она это делает… пока что-то мягкое не коснулось его колена. Тут уже сам инстинкт заставил его посмотреть на неё. Ваня увидел лукавый взгляд девушки и слегка приподнятые уголки её губ. Образ Седьмой тут же всплыл у него в голове и он попытался избавиться от руки Жени на своём колене, но та с каждым разом упорно возвращала её назад. Поняв, что это бесполезное занятие, Ваня смирился и попробовал сосредоточиться на спорящих офицерах.
— Наступление провалилось, потому что у нас недостаточно сил для прорыва фронта. Для успешного преодоления линии обороны ЗОА нам необходимо подтянуть резервы и собрать их в мощный кулак для атаки.
— Генерал, ваши мысли не лишены логики, но мы, подчеркну, НЕ МОЖЕМ развернуть резервы, потому что у нас их нет. Все наши силы задействованы либо в поддержании обороны, либо в подавлении массовых протестов и охране районов трутней от погромов.
— Но нам ведь надо что-то делать в самые ближайшие, не побоюсь этого слова, часы! Переговоры подарили всем большую надежду на будущие, а после их краха дисциплина среди простых солдат начала стремительно падать. О мобилизации тоже не может быть и речи, а это значит, что в новой технике…
Женя резко сжала свои пальцы, и они буквально впились ему в колено. Ваня потерял всякую способность концентрироваться, а она слегка наклонилась в его сторону и еле слышно прошептала:
— Я ведь знаю, что тебе сейчас смертельно скучно. Они уже пять минут обсуждают детали грядущей операции, а ты ещё ни разу не включился в диалог. Как хорошо, что я очень догадливая рабыня и знаю, как тебя развлечь.
— Женя, — так шепнул он ей в ответ, — ты помнишь, что в кармане моего пиджака всё ещё лежит детонатор? Не вынуждай меня угрожать тебе.
— Ты уже угрожаешь, придурок, — бросила она, убирая свою руку.
— Господин президент? Что вы думаете об этом предложении?
Только сейчас Ваня заметил, что все смотрят на него, в ожидании какого-то ответа, но он не слышал даже вопроса. Немая сцена, сопровождаемая еле заметной улыбкой Жени, продолжалась где-то тридцать секунд.
— Господин президент? — переспросил первый управляющий Гражданина, — с вами всё в порядке? Что-то вы неважно выглядите.
— Виктор, я в норме, — ответил Ваня, — просто немного задумался. В военных вопросах я полностью доверял Егору и его мнению. Он был настоящем трутнем и в данной ситуации старался бы всеми силами избежать неоправданного риска.
— Стало быть, уходим в оборону? Мы же только что пришли к выводу, что это чистое самоубийство.
— Я этого не говорил. Вы — военные и вам виднее, как действовать в данной ситуации. Мне просто хочется попросить вас отказаться от необдуманных действий, вроде той неудачной атаки, которую мы предприняли вчера вечером.
— Но вы ведь сами её одобрили!
— Да, и сделал я это потому, что привык доверять решениям Егора. Признаю свою вину и обещаю, что такого больше не повторится.
— Ты хоть понимаешь, какой бред сейчас несёшь, — уже не скрывая своего торжества шепнула ему Женя, — добрый совет от рабыни — заканчивай это заседание и не закапывай себя ещё глубже.
— Помолчи, — шепнул он в ответ, а затем прибавил голос, — что-то мы засиделись. Предлагаю заканчивать. В общем, поступайте так, как считаете нужным, но без неоправданных рисков. Вы меня поняли?
— Да, господин президент, — генерал сделал небольшую паузу, а затем добавил, — может всё-таки назначим нового верховного главнокомандующего… А то я вижу как вам тяжко разговаривать с целой оравой генералов и маршалов.
— Проблема в том, что у меня нет достойных кандидатов на этот пост… Егор был незаменим… Но вы правы, мне и правда гораздо легче обсуждать военные дела с кем-то одним. Подготовьте мне к следующей нашей встрече список с достижениями всех собравшихся здесь офицеров, и я посмотрю, что с этим можно сделать. Все свободны.
Под неприятный скрип множества кресел и топот десятка ног зал собраний начал постепенно пустеть. Ване вдруг стало страшно, ведь буквально через пару мгновений он вновь останется один на один с Женей, а он прекрасно помнил, что случилось, когда они в прошлый раз остались наедине друг с другом.
Как только последний офицер покинул зал, девушка вытащила свой тёмный клинок из ножен и открыла портал прямо перед дверью. Просунув в него руку, она резким движением задвинула металлический засов, а затем буквально набросилась на Ваню, стремясь поймать его в свои объятья, но он был готов к такому повороту событий и ловко увернулся от её прыжка. Они встали по обе стороны малой столешницы «Т» образного стола и уставились друг на друга.
— Опять ломаешься… — смотря на него всё тем же лукавым взглядом исподлобья сказала Женя, — я ведь помню, как ты меня поцеловал в тот раз. Вернее сказать, не поцеловал, а натурально засосал с языком.
— Женя! — он достал из кармана своего пиджака пульт и вытянул его, держа палец на большой красной кнопке, — давай не будем дурить, хорошо? Андрей до сих пор у нас… Лучше скажи, почему с твоей стороны вдруг пошёл такой нездоровый интерес ко мне?
— Ты сейчас серьёзно, или просто прикидываешься идиотом? Я же всё объяснила ещё в прошлый раз — это всё твои тайные желания, выполнение которых также входит в мои прямые обязанности. Да даже сегодня, когда я взяла тебя за коленку, почему ты не сразу начал угрожать мне пультом? А что скажешь на счёт твоих резко покрасневших щёчек?
— Хочешь верь, хочешь не верь, но я хотел как лучше. Знаешь ли, угрожать кому-то — это тоже то ещё испытание для психики.
— Странно, а твоё тело почему-то говорило по-другому. И долго ты ещё будешь отрицать очевидное? Признайся уже: я нравлюсь тебе, но не как человек, а как вещь, которой можно воспользоваться в любой момент.
— Может хватить уже нести этот бред? — нервы Вани начали постепенно сдавать, — я совсем не тот человек, каким ты меня считаешь! Чтоб ты знала — мне глубоко наплевать на тебя, и всю свою оставшуюся жизнь я буду любить лишь одну!
— О, так значит в этом городке ты успел даже влюбиться. Похвально, но не надо подменять понятия, я же ясно выразилась — ты не любишь меня, ты испытываешь ко мне животную страсть, которая давно дремала в тебе, одиночке-анимешнике, ненавидящим всех и вся. Тебя заводит сама мысль о том, что я нахожусь в твоей полной власти и не могу отказать тебе даже в самых грязных пожеланиях. Большую часть своей жизни ты терпел насмешки и унижения, а сейчас, когда тебе посчастливилось дорваться до власти, у тебя появилось непреодолимое желание выплеснуть на кого-то всю эту накопленную годами боль.
— Опять ты втираешь мне какую-то дичь… Я — трутень и я выше всего этого.
— Вот только не надо прятаться за маской гордого и умного царька! Она лишь мешает настоящему тебе проявить себя во всей красе. В душе ты тот ещё диктатор, но что-то раз за разом заставляет тебя подавлять все эти порывы. То, что ты до сих пор держишься меня, без шуток, очень удивляет. Однако маска медленно, но верно начинает сползать с твоего истинного лица. Сначала ты влепил мне пощёчину, затем засунул язык в рот и полапал за сиськи… Поступил бы ты так, если бы действительно был «выше всего этого». Ваши трутни и рабочие — это та ещё хрень, ведь все люди по своей натуре одинаковые, и никакие пчелиные морды на ваших рожах этого не скроют.
— Ты… ошибаешься, — бормотал Ваня, борясь с отчаянным желанием подойти к ней и дать ещё одну пощёчину.
— Правда? Тогда скажи где и как. Ну или докажи мне, что ты не такой, каким я тебя считаю и нажми уже на эту чёртову кнопку. Жаль, что ты не сделаешь этого, и дело даже не в страхе последующей расправы, а в том, что тем самым ты потеряешь контроль, или вернее сказать, доминирование надо мной. Скажи честно, тебя ведь сейчас буквально распирает от желания грубо заткнуть меня. Я права?
— Нет… — процедил Ваня сквозь зубы, хотя его подсознание согласилось с этими словами.
— Нет? То есть ты не хочешь подойти ко мне и с размаху шлёпнуть по щеке, как какой-нибудь сутенёр? А чего ты тогда сейчас хочешь?
— Чтобы этот разговор наконец-то закончился.
— Тогда пригрози мне своим детонатором и вели мне убраться подальше. Почему ты опустил его и больше не тычешь им в меня? Кажется, тебе хочется совсем не этого…
Тёмный клинок вновь сверкнул в свете люстры и открыл портал прямо перед лицом Вани. Женя просунула туда свою руку, схватила его за ворот рубашки и с силой притянула к себе. Пройдя через разлом он тут же встретился с губами девушки, целующими его с фальшивым жаром и страстью. Он пытался отбиваться и вырываться из её крепких объятий, но она сжала его в настоящие тиски. Ему оставалось лишь одно — сопротивляться бесконечному поцелую и доказать, в первую очередь самому себе, что Женя катастрофически ошибается. Седьмая. Лишь она укажет ему верный путь. Её улыбающийся образ вновь стоял перед Ваней, его разум всецело был с ней, но вот тело…
— Ай! — сказала Женя с искусственным азартом, — за задницу меня даже Кел не осмеливался лапать. Неужели малый наконец-то повзрослел и осознал себя?
Нет! Это был не он! Он бы никогда не сделал такого, особенно при Седьмой… Но придя в себя, Ваня обнаружил свою правую руку совсем не там, где она должна быть. Почему? Почему он сделал это? Он ведь не такой… И почему его рука продолжает находиться там?!
— Давай, я хочу видеть НАСТОЯЩЕГО Ваню!
Женя вновь прикусила его нижнюю губу. Она буквально навалилась на Ваню всем телом и от этого они повалились на стол. Под ударами её губ он мог лишь повторять про себя одну фразу: «Я не такой, каким она меня считает! Я не такой, каким она меня считает! Я не такой, каким она меня считает!»…
Тело вновь взяло верх. Одним резки движением Ваня сбросил девушку с себя, а вторым оказался над ней. Теперь уже его губы прикусывали губы Жени с настоящей животной страстью. Седьмая ушла, заставив его разум полностью отключиться…
Спустя пару минут поцелуев она с усилием отстранила его от своего лица и сказала:
— Ну наконец-то… Узнаю этот шаловливый язычок. Давай уже сделаем то, чего ты хотел с того самого момента, как впервые взял в свои руки этот злосчастный пульт…
— Да… — шепнул в ответ Ваня, бесцеремонно лапая её за грудь.
— Ха-ха, да погоди ты. Для начала надо хотя бы раздеться…
Они вскочили со стола и с невероятной скоростью начали скидывать с себя одежду. Женя разобралась со своей военной формой куда быстрее и начала помогать Ване расстегивать пуговицы его белой рубашки. Оставшись в одном нижнем белье, они вновь слились в объятьях и упали прямо на стол.
— Будь добор, закрой свои глазки, — шепнула Женя, целуя его в шею, — я впервые полностью раздеваюсь перед мужчиной и немного стесняюсь.
Ваня повиновался… Разум вернулся к нему лишь когда он услышал знакомый звук вынимания меча из ножен, но в этот момент было уже слишком поздно… Два клинка пригвоздили его ладони прямо к столешнице, а кровь из свежей раны начала медленно заливать её. Ваня закричал от боли и открыл глаза, глядя на Женю, которая с торжествующим видом стояла над ним, держа в руках его пульт.
— Можешь не орать… — сказала она с неприкрытым презрением в голосе, из которого разом ушли все те фальшиво-игривые нотки — сам ведь хвастался звукоизоляцией этой комнаты. И так, ты лишился своего пульта и напичканной электроникой рубашки, которая при малейшей царапине на твоём теле вызовет сюда отряд врачей вместе со спецназом. Знаешь, ты уже подписал себе смертный приговор, когда отключил другие пульты и оставил лишь свой. Короче, давай сразу к делу: ты освобождаешь Андрея и мы, так уж и быть, оставим тебя в живых и навсегда уберёмся из этого чёртового города. Ну а если ты вздумал отказаться, аргументируя это своим положением, то знай: я не могу тебя убить, но делать больно у меня получается не хуже самой Марии, — она провернула один из клинков, отчего Ваня, со слезами на глазах, взвыл от боли с новой силой.
— Же-е-еня-я, — всхлипывая, протянул он, — про-ости-и. Мы упу-устили-и его-о.
— Что? — Женя, в глубочайшем шоке, выпрямилась в полный рост, — Чего ты сейчас ляпнул? — она с силой наступила ему на грудь.
— Агх! Андрей сбежал, — задыхаясь, односложно отвечал Ваня, — Мы упустили его. Ты была слишком ценна. Мы не могли потерять тебя.
— Кто тогда сейчас в подвале? — Женя вновь топнула по его груди, сломав тем самым пару рёбер, — я ведь видела его на ваших камерах.
— Двойник. Очень похожий двойник.
— И где сейчас настоящий Андрей? — ещё один удар и пара сломанных костей.
— Я не знаю… Он пропал. Мы не смогли найти следов.
— Значит, вместо того, чтобы открыто признать свой косяк ты решил скрывать от меня его побег, надеясь что я ничего не замечу? Ты всерьёз думал, что из этого что-то выйдет? — Женя сделала шаг вперёд и ударила по его голове, как по футбольному мячу, — Знаешь, как в этой ситуации поступил бы настоящий президент? Сразу после побега он бы поговорил со мной по душам и разложил всё по полочкам. Будь уверен, я бы всё поняла, мы бы расстались друзьями, и я бы даже пришла вам на помощь с тем муравейником. Но ты — всего лишь Наполеонишка, который считает всех вокруг тупее себя. Ты всерьёз думал, что сможешь скрывать побег Андрея вечно? А как бы ты поступил, когда настало бы время платить по счетам? Попытался бы грохнуть меня? Даже у меня самой это не получилось, что уж о тебе говорить… — мощный удар пяткой прилетел прямо в его солнечное сплетение, — Знаешь что, Ваня, никакой ты не диктатор, а просто жалкий самодур, который совершенно случайно дорвался до трона. Всю работу за тебя делали верные тебе люди, а ты лишь говорил им очевидные вещи, в духе: «атакуем на рассвете, потому что ночью темно». А что случилось, когда их не стало? Ты сразу же закрылся от всех своим: «вы военные, вам виднее», — Женя повернула своей стопой его голову так, чтобы правый глаз Вани смотрел прямо на неё, — Ванечка, весь секрет твоего успеха в том, что тебе удалось подружиться с нужными людьми, которые сделали за тебя всю работу. Егор — вот единственный человек из всего вашего балагана, которому мне не стыдно пожать руку. Именно он должен был стать президентом а не это грёбаное посмешище… Хотя… он и так управлял этим городом твоими руками, да так ловко, что этого никто даже не заметил. Но Егор мёртв, и теперь вас уже ничего не спасёт, — Женя резко дернула два своих клинка, освобождая их из Ваниных ладоней и толкнула его ногой. Тот в бессилии свалился на пол, заливая его слезами и кровью, — знаешь, думаю я смогла бы простить тебя за то, что ты воспользовался мной как оружием в действительно нужный для этого час. Мне отчетливо ясны ваши мотивы, и к вам в руки я попала исключительно по своей глупости, — она со всей силы ударила его по почкам, — но вот твоего грязного манипулирования я простить не могу! Ну не дура ли я, если попадаю в эту ловушку уже второй раз? — плотная и тягучая слюна полетела в лицо Вани, — ты и вся твоя самодурская натура глубоко противны мне. Ты всего лишь жалкий червяк, смотрящий по вечерам своё грёбаное аниме и мечтающий сбежать в нарисованный мир. Ничтожество.
Два клинка засвистели в воздухе и пронзили сердце Вани. Он затих, издал последний вздох, а его голова упала на пол. В свой последний жизненный миг парень увидел Седьмую в лёгком летнем платье, которая, улыбаясь, протягивала ему свою руку. Улыбнувшись в ответ, он коснулся её мягкой ладони, позволяя ей забрать его с собой…
Где-то внизу послышался глухой взрыв. Видимо ошейник на шее бедного двойника всё-таки был настоящим, а это значит, что скоро все всё поймут и сюда нагрянет целая толпа. Женя оделась за армейские сорок пять секунд, вытерла кровь со своих мечей о скатерть стоящего неподалёку столика с фруктами, убрала клинок Антона в ножны и открыла первый портал на пути домой.