— Что? — осведомился Ник.
— Ничего, — соврала я. — Посмотрим, что тут у нас.
Мы подняли вдвоем тяжелую крышку люка. Я надела очки и включила фонарики, игнорируя ворчание Сибил, глядя на металлические прутья лестницы. Они выглядели нормальными, и я надела защитные перчатки и стала спускаться. Я не знала, как люки работали тут, ведь мы были внутри парящего куска города, который не использовали, но кроме небольшого покачивания я не заметила ничего необычного. После десяти футов мои ноги опустились на твердую землю. Я огляделась с фонариками и поняла, что стояла на нужной платформе.
— Ого, — выдохнула я.
Люк вел в канализацию, одну из больших круглых колодцев, куда стекал дождь, чтобы не было потопа. Теперь дно резервуара пропало, осталась пустота под золотым сплетением чистой магии, висящей над пустотой как невод. И в той сети нежно лежали, как деликатные плоды, золотые яйца в алую крапинку. Десятки.
— Это то, о чем я думаю? — спросил Ник, бросая Коффмана на землю у лестницы, подбегая, чтобы посмотреть лучше.
— Думаю, да, — мои глаза округлились, я пыталась сосчитать шары размером с баскетбольные мечи. Не удалось.
— Их тут сотни! — глаза Ника жадно сияли в свечении магической сети. — Сколько они стоят?
— Тридцать тысяч, — выдохнула я. — Каждое.
Мы смотрели друг на друга, улыбаясь одинаково, пока считали. Тридцать тысяч на сто было тремя миллионами долларов.
— Мы богатые! — закричал Ник, сжав мои плечи.
— Богатые! — согласилась я, кивая так быстро, что голова кружилась. — Сибил! — завопила я, слишком радостная, чтобы считать дальше. — Сколько сорок процентов от трех миллионов?
— Один миллион двести тысяч.
Радость во мне была почти слишком сильной. Миллион и двести тысяч. Этого хватило, чтобы много раз отплатить отцу! Даже если я продам несколько яиц дешево, чтобы успеть до полуночи, я смогу собрать десять тысяч, и тогда я выиграю.
— Я победила! — закричала я, схватила Ника и подпрыгивала. — Мы это сделали! Мы…
Звук прервал меня. Он был громким, словно что-то треснуло. Я боялась, что платформа, на которой мы стояли, ломалась, но звук повторился. Снова и снова. Через секунды хруст заполнил воздух так, что желудок сжался, мы с Ником медленно повернулись, глядя, как наш приз, наше гнездо золотых яиц, начинает вылупляться на наших глазах.
Глава 14
— О, нет, — простонала я, подбегая к краю резервуара. — Нет, нет, нет! Нельзя вылупляться!
Но яйца не слушали. Они вылуплялись, ценная золотая скорлупа разбивалась на моих глазах, маленькие клювы пробивали путь на свободу.
— Это плохо? — спросил Ник, опустившись на корточки на краю рядом со мной.
— Плохо, — сказала я. — Яйца василиска — магический компонент, как рога химеры или чешуя дракона. Для этого их покупают, не ради детей.
Ник помрачнел.
— Обратно они не вернутся. Сколько стоят эти цыплята?
Я не знала. Я не знала, хотели ли люди магических куриц-ящериц. Но не было смысла плакать из-за разбитых яиц. Мы получили василисков, так что их придется продавать. Но, когда я открыла рот, чтобы спросить у Сибил их цену, хриплый голос заговорил за нами:
— Я их куплю.
Мы с Ником обернулись, Коффман перевернулся.
— Я их куплю, — прохрипел он. — Всех. Сейчас. Просто назовите… — он закашлялся, сплюнул один из идеальных зубов на бетон, кривясь. — Назовите цену, — закончил он слабым голосом.
— С каких пор ты так заговорил? — с подозрением спросил Ник.
— У меня уже нет рычага, но мне нужно купить то, что стоит больше денег, — сказал Коффман, кровавый рот растянулся в кривой улыбке. — Но, может, я не должен был говорить вам это. Вы даже не знаете, что получили.
— Конечно, знаем, — я хмуро смотрела на него. — Это василиски.
— Но вы знаете, почему это важно? — спросил Коффман. — Почему они дорого стоят?
Я взглянула на Ника, тот пожал плечами. Улыбка Коффмана стала шире.
— Василиски — поразительные звери. Они разумны, почти как люди, но опаснее, и у них отличная память. Их можно обучать, они волшебные, а еще их можно дразнить. Как только разозлил одного, он может показывать поразительную силу, пока не падет. Но из-за их глупого размножения они под угрозой исчезновения, — он посмотрел на сияющую яму. — Эти яйца, пожалуй, удвоили количество василисков в мире. Знаешь, что это значит?
— Они редкие, — ответил Ник. — А редкие — дорогие.
— Это не просто дорого, — пообещал Коффман, его голос звучал как у торговца, как было в моей квартире. — Ты не можешь купить их для любви или денег, потому что нечего покупать. Даже с богатством и связями мой наниматель нашел только двоих за прошлый год. Двоих! Но это изменится, — он приподнялся, чтобы сесть возле лестницы, смотрел нам в глаза. — Я куплю у вас всех и сейчас, — он посмотрел на меня. — Я знаю, тебе нужны деньги этой ночью. Если согласишься, я переведу их сразу на твой счет. Никаких вопросов, никаких претензий.
Во рту пересохло. Сделка была хорошей. Слишком хорошей.
— Погоди, — я опустила ладонь на плечо Ника, не давая согласиться. — Зачем вы делаете это?
— У вас то, что я хочу, — Коффман взглянул на веревки, которым Ник связал его так, что его ладони уже багровели. — И я не в том положении, чтобы спорить.
— Это я понимаю, — раздраженно сказала я. — Зачем вы хотите их? Вряд ли вы покупаете их, чтобы защитить от вымирания. Зачем вам сто василисков?
Коффман смотрел на меня как на наивную глупую девочку.
— Для боев, конечно.
Мне не нужен был ледяной ветер, который окружил меня, чтобы ощутить холодок в животе.
— Для боев? — повторила я. — Как собачьи бои?
— Они куда лучше собак, — сказал Коффман. — Они умнее и в броне. После первой линьки их перья как железо. Они общительные, смелые, яростные. Они любят, помнят, жертвуют. Лучшего зверя для арены не найти! Весь мир сошел с ума по ним прошлой весной, когда пара разбила боевого робота на выставочном матче в Китае. Мы пытались продолжить это, но василисков не продавали. Все пытались купить, но не важно, сколько денег предложишь, их просто нет в наличии.
Я нахмурилась сильнее.
— И вы наняли доктора Лиля, чтобы сделать их.
— Мы наняли доктора Лиля, чтобы создать ресурс, — заявил Коффман, глядя на меня с превосходством. — Это не просто несколько василисков. Это создание монополии. Весь мир хочет василисков, но кроме нескольких защищенных особей, их нет. Это идеальная буря безумного спроса без товара. Тот, кто может решить проблему, получит всю индустрию у своих ног. Это власть, мисс Ён Э, и мой наниматель больше заинтересован во власти, а не деньгах, — он повернулся к Нику. — Я дам тебе пять миллионов за яйца, место ритуала и записи.
Ник упрямо стиснул зубы.
— Десять миллионов.