Я смотрела туда, где он был, долгое время. Это было печальным делом, но что еще я могла? Мне даже было негде сесть в моей квартире. Я слышала, как очки в сумке включились, значит, Сибил посылала местоположение отцу. Я могла подойти и выключить ее, но смысла не было. Произойдет это сейчас или через час, мне крышка. Я бросила вызов Дракону Кореи и проиграла. Я пыталась быть сильной, но в дверь постучали.
Как пленник, идущий к виселице, я прошла четыре фута по моему ковру в обломках. Я не хотела, чтобы отец видел меня разбитой, так что заставила себя выпрямиться. Когда я расправила плечи и выпрямилась во весь рост, я сжала дыру на месте дверной ручки и потянула дверь, открывая ее, уже упрямо хмурясь.
И чуть не врезалась в Ника.
— Что ты тут делаешь? — безумно прошептала я, шагнула мимо него, чтобы проверить, не было ли на парковке лимузина моего отца. — Он вот-вот придет!
— Знаю, — сказал Ник. — Потому я спешил, — он схватил мою ладонь и что-то сунул в нее. — Вот.
Я в смятении опустила взгляд. Ник сунул мне в руку конверт, желтый, как из банка, которые никто уже не использовал. В такие заворачивали наличные.
— Что это?
— Заем, — он пристально смотрел на меня. — Я занимаю тебе десять тысяч долларов.
Я подпрыгнула так, что чуть не выронила конверт.
— Что?
— Я занимаю тебе десять тысяч долларов, — повторил Ник. — Теперь ты можешь отплатить отцу.
— Так нельзя! — закричала я.
Он пожал плечами.
— Почему? Ты уже стоила мне миллионов долларов этой ночью. Что такое еще десять тысяч?
— Я не могу это принять, — я протянула конверт ему. — Ты не можешь просто дать мне десять тысяч долларов!
— Я их не даю, — его голос стал раздраженным. — Я уже сказал, это заем. Вернешь позже.
— Я не могу, — отчаянно сказала я. — Если бы я могла вернуть десять тысяч долларов, я бы не попала в эту беду! Но шансов нет. Я проклята.
Ник улыбнулся мне.
— Ты не проклята.
— Нет, я на самом деле проклята магией дракона, — объяснила я. — Потому у меня были ужасные пять месяцев. Драконша, которая забирала василисков, сказала, что отец проклял меня на неудачи.
— О, — сказал Ник, а потом пожал плечами. — Не важно.
— Как это? — завопила я.
— Я не проклят, — он ухмыльнулся. — Как насчет этого? Ты всегда была в Уборке лучше меня, и я всегда завидовал твоей способности смотреть на квартиру и видеть скрытые деньги. Тебе нужен тот, кто будет делать ставки, кто не проклят магией. Как насчет работы вместе? Ты сможешь говорить, какие квартиры — хорошая покупка, и я буду вести все транзакции, которым может навредить твоя неудача. Так мы перестанем тратить деньги, делая ставки против друг друга. Мы будем злить всех, зарабатывать много денег, и ты сможешь отплатить мне. Все побеждают! Будем все делить шестьдесят на сорок. Будет чудесно.
Я хмуро смотрела на конверт денег в моих руках.
— Пятьдесят на пятьдесят.
— Согласен, — тут же сказал он и протянул руку.
Я крепко сжала его ладонь.
— Спасибо.
— Ты ведешь себя так, словно я проявил милосердие, — он улыбнулся мне. — Но я только что заманил своего главного соперника на свою сторону, так что кто теперь победил? — он потер ладони. — Наконец, я доберусь до тех классных лотов, которые ты всегда выигрываешь.
— Не считай пока свои деньги, — предупредила я его. — Я еще не знаю, как работает это проклятие, и…
Я замолчала, уловив шаги на лестнице. Знакомые шаги. Судя по его лицу, Ник тоже их услышал, и он устремился к двери.
— Завтра утром, — шепнул он, оглянувшись, пока спешил по открытому коридору. — Аукцион в шесть утра, я тебя заберу.
Я кивнула, прогоняя его ладонями. Отец завернул за угол.
В этот раз с ним не было милого дополнения в виде смертной. Он был один и выглядел странно утомленно, красивое лицо было хмурым. Он посмотрел на коридор, где только что пропал Ник, но, хоть я была уверена, что отец чуял, что у меня был гость, он промолчал. Он просто протянул руку.
— Идем.
Я хмуро посмотрела на его протянутую руку, а потом опустила на нее конверт Ника.
Отец чуть сдвинул брови.
— Что это?
— Моя оплата.
Его зелено-желтые глаза посмотрели туда, он порвал конверт и стиснул зубы.
— Наличные? — презрительно сказал он, вытащив купюры. — Кто еще использует их, кроме преступников?
— Я, — я скрестила руки на груди. — Прости, что не передача через банк, но это все еще законно. Приходится брать, что дают, когда на твоей голове проклятие.
Он даже не пытался отрицать.
— Теперь ты потребуешь, чтобы я его снял? — сказал он, скрестив руки на груди.
— Нет, — я покачала головой. — Ты это не сделаешь, так что я не буду тратить дыхание. Я просто хотела, чтобы ты знал, что я знаю об этом, и это не важно. Проклятие или нет, я не сдаюсь. Я все отплачу, а потом мы больше не увидимся.
Отец сжал ладонь, бледные изящные ногти, похожие на когти, рвали деньги, которые я ему дала, на конфетти. Я вздрогнула от тихого звука рвущейся бумаги. Но, когда я подняла голову, он не смотрел на меня в ярости. Он был печален. Настолько, словно те деньги были его сердцем, и это я, а не он, порвала его на куски.
— Зачем ты делаешь это, Опал? — тихо спросил он. — Почему не вернешься домой?
— Потому что не хочу.
— Почему? — осведомился он, бросая обрывки денег на землю. — Я плохо обеспечивал тебя? Не давал все, чего ты хотела?