В кабинет Бурцева зашел Васин.
— Василий Петрович, звонил наш постоянный клиент из гостиницы. Француженка охрану просит. А у меня все люди заняты. Что делать будем?
— Что, французы боятся по Москве ходить? А ты бы сказал, что у нас медведи по улицам не бродят. Возьми Жургина.
— Так ты же ему приказал куда-то ехать.
— Передай, пусть отложит поездку. А, как освободятся люди, заменим. Скажи ему, чтобы ко мне зашёл.
Запищал селектор. Бурцев нажал кнопку.
— К вам мадам Турене из Франции, — сказала секретарша.
— Проси.
Открылась дверь кабинета и в сопровождении секретарши зашла элегантно одетая женщина. Бурцев привстал, вышел ей навстречу и остолбенел, приоткрыв чуть рот.
— Ася?! — прошептал он, боясь ошибиться.
— Вася! — протяжно вскрикнула она, протянула к нему руки, и обмякла в его объятиях. Он прижал её к себе.
— Воды! — крикнул он секретарше. Асю усадил на диван, и только холодные капли воды привели её в чувства. После нескольких глотков она пришла в себя.
— А я, глупец, тебя уже и похоронил, — сказал Бурцев, глядя ей в глаза.
— Я тоже считала, что тебя нет в живых.
— Откуда ты, и почему Франция?
Ася рассказала, как попала в плен и почему оказалась во Франции.
— А как же ты выжил?
— А я тогда выполз из палатки. Оглянулся, смотрю палатки в клочья.
— Ты женат? Семья есть?
— Жены нет, семьи нет. Вот эта фирма вся моя родня.
— Нет, Васенька, у тебя ещё сын есть — Сашей зовут. Красивый, весь в тебя.
Зашёл Васин, за ним Жургин. Васин обалдевшими глазами смотрел то на Асю, то на Бурцева, абсолютно потеряв дар речи.
— Вызывали, Василий Петрович? — спросил Жургин.
— О, Жургин, — сказала Ася, — а ну-ка, подними рубашку.
— Не понял, — сказал Жургин.
— Что ты не понял, — толкнул его в плечо Васин, — тебе говорят, стало быть, поднимай.
Жургин поднял рубаху и оголил живот, Ася посмотрела на рубец, а затем похлопала по животу.
— Хорошо заштопала.
— А ты что, Олег, не узнал? — сказал, уже полностью пришедший в себя, Васин. —
Это же твоя вторая мама, она же тебе операцию делала, жизнь тебе спасла.
— Ася что ли? — Жургин захлопал своими большими ресницами.
— Да, она, — ответил Бурцев.
— А Зоя говорила, что она погибла в Афгане.
— Как видишь, жива.
— А мы с Зойкой как в церковь пойдём, она сразу к прямоугольному столику: свечку за Асю, поставит, прочитает молитву за упокой и благодарит за моё спасание.
— Смешно говоришь, — сказал Бурцев, — треугольные, что ли столы есть?
— Ну, почему? Круглые столы есть. — Жургин снова захлопал ресницами.
— Васенька, да ты что? — сказала Ася, — в церкви ни разу не был?
— Нет, не был. Боюсь, что Господь не примет мою молитву. Грехов много.
— Примет, — сказала Ася. — Придётся тебя, Василёк, в церковь сводить — хоть под венец что ли!
Бурцев как стоял, так и упал на колени.
— Сведи Асенька, я не могу больше без тебя жить. Бросай своего француза, выходи за меня замуж.
— О, дают, — сказал Жургин и выскочил из кабинета, а за ним, следуя его примеру, и Васин.
Бурцев прижался к Асе, а она гладила его по голове и шептала:
— Василёк мой, нет никакого француза. Одни мы с сыночком остались.
Через полчаса зашёл Васин.
— Петрович, возле фирмы какая-то «БМВ» стоит. По-моему Асю пасут.
— Витя, ты же не первый день работаешь? Фура где?
— Во дворе стоит.
— Перекройте им обзор фурой, а с таксистом рассчитайся и отправь. Скажи, мадам с охраной поедет, — Бурцев подвёл Асю к окну.
— Смотри, это из-за них тебе охрана понадобилась?
— Да, они. Вот тот, который в жёлтой футболке, за мной шёл.
Из окна второго этажа было видно, как со двора выползала большая фура. Она поравнялась с «БМВ», затем, проехав пару метров, перекрыла выход и остановилась. Из неё выскочил водитель, поднял кабину КАМАЗа и стал ковыряться в моторе. Сидящие в «БМВ», могли только созерцать голубое полотно брезента.
Такси уехало, а за фурой образовалась огромная пробка. Через десять минут водитель поставил кабину на место и уехал. Два парня выскочили из машины, забежали за угол.
— Ну, теперь рассказывай, за что они тебя пасут.
— Непонятно… — сказал Бурцев, когда Ася всё рассказала.
— Что непонятно?
— Если они взяли твои документы, на кой им ты?
— Ой, и правда. Я забыла, что их положила в папку. Они у Жульена в портфеле.
— Звони ему. Я пошлю Васина, он заберёт их. Ко мне в сейф положим. Тут под охраной надёжно.
Ася набрала номер. Жульен оказался в гостинице, и уже было, собирался уходить.
— Одну минуточку, — сказала Ася. Она положила руку на микрофон и обратилась к Бурцеву.
— Может попозже? Жульен собирается на прогулку по вечерней Москве.
— Ни в коем разе — только сейчас и немедленно. Если они тебя с ним видели, вычислят и сегодня же почистят и его номер. У них там, наверняка, есть свои люди.
— Жульен, будьте добры, не уходите, сейчас приедет человек, заберёт у вас мою папку. Я в гостинице сегодня не буду ночевать. Я остановилась у друзей. Завтра приеду прямо туда. Там во сколько начало? В десять. Ну, хорошо, до свидания.
Через час приехал Васин и привёз папку.
— Там, у гостиницы, эти двое крутятся. Наверное, Асю ждут. Васин положил папку на стол.
— Посмотри, всё ли на месте.
Ася просмотрела бумаги.
— Да, всё нормально.
— Так, — Бурцев хлопнул в ладошки, — стало быть, дело сделано. Бумаги в сейф, а завтра начнём искать этих «деятелей». Ты свой доклад забери, чтобы сюда утром не ехать. Завтра я тебя с утра отвезу на конференцию. Они, наверняка, приедут туда. Мы тебя будем там охранять. К этому времени Васин заберёт твои вещи из гостиницы. Ты позвони директору. Без твоего согласия не разрешат, не взирая на то, что Васина они прекрасно знают. Завтра мы снова этих «пастухов» оболваним, и твой след они потеряют. А сейчас едем гулять. Одну минуточку, надо позвонить.
— Вадим, у меня торжество, приглашаю к себе.
— По какому поводу торжество?
— Один человек из Франции приехал. Тебя хочет видеть.
— А трубочку можешь дать этому человеку?
— Могу. Ася, тебя.
— А кто это? — Ася с недоумением посмотрела на Бурцева.
— Никольцев. Помнишь Афганистан — концерт Кобзона и наша первая встреча. Вместе с Зоей чай с вареньем пили.
— Ты объясняешь, как будто я уже совсем склеротик, — сказала Ася, беря трубку.
— Здравствуй, Вадим.
— Здравствуйте, а кто это?
— Угадай.
— Не могу угадать.
— Тут мне один военный напоминал, как я вместе с Зоей в кабинете командира полка в Афганистане чай с вареньем пила. Я — Ася.
— Кто, кто? Асенька, ты откуда?
— С небес спустилась.
— Передай этому везунчику, что я сейчас же выезжаю.
Через некоторое время открылась дверь кабинета и залетела Зоя. От тонкого женского визга, казалось, лопнут перепонки.
— Мне Олег звонит, а я говорю, ты что напился. Я тут рядом работаю, в
элитном садике медсестрой. Я своего Олежку от себя далеко не отпускаю.
Пока Зоя разговаривала с Асей, Бурцев подозвал Васина, и сунул ему деньги.
— Пулей в гастроном и всё ко мне на квартиру. Да и горячих блюд закажи, там же ничего нет.
Пока все гости собирались, Васин с Олегом подвезли все необходимое. Зоя тут же принялась хозяйничать на кухне, а Бурцев у себя дома был за гостя. Он сидел и не сводил с Аси глаз. Всё внимание гостей было уделено Асе. Она заливалась краской от смущения, всеобщего внимания и счастья.
Вадим поднял бокал и сказал:
— Я знаю своего друга, как человека очень скромного, честного и стеснительного, поэтому я хотел бы от его имени попросить Асю, чтобы она взяла его в мужья.
— Плохо ты, Вадик, знаешь своего друга, — улыбаясь, сказала Ася. — Он первым делом расспросил меня о моём семейном положении, и тут же взял быка, вернее, не быка, а козу, за рога. Он уже, Вадик, сам это сделал, предложил руку и сердце. Так что эта вечеринка считается помолвкой.
— Ну, Петрович, ты делаешь успехи, — пошутил Никольцев.
— Учителя-то какие, — так же шуткой ответил Бурцев.
— Горько! — закричала Зойка. Все вокруг подхватили, Ася покраснела. Осмелевший Бурцев обнял её. После нескольких лет разлуки он так сладко целовал эти нежные, горячие, любимые ему губы.
— А свадьба когда? — спросила Зоя.
— Чем быстрее, тем лучше, — засмеялся Бурцев.
— Я бы хотела повенчаться, — сказала Ася. — Василёк, ты крещённый?
— Крещённый. Меня мама крестила, я уже большим мальчиком был, всё помню.
Попа домой пригласили, соседей и окрестили. Тогда это всё было под запретом.
— Вспомнила, ты ж мне в Афганистане рассказывал. У меня виза скоро закончится. Не знаю, успеем ли, там, наверное, очередь.
— Ася, ты, о чём говоришь, — вмешался Васин, — мы же банкиров охраняем, а они деньги на строительство храмов выделяют. Неужели ты думаешь, что они не решат эту проблему. Я думаю, что завтра уже можно будет и под венец. Лишь бы была твоя воля, а в очереди вы уже за эти годы настоялись.
— А ты, что во Францию возвращаешься? Вы разве не в Москве будете жить? — спросила Зоя.
— Мы ещё не решили, — сказал Бурцев.
— Вася, как это не решили? Там у меня работа. Там у нас имение. Там наш сыночек учится, он же плохо говорит на русском.
— Вот здорово, — сказал Бурцев, — а как же я с ним общаться буду.
— Придётся вам с сыном языки учить, — вмешался Никольцев.
— Опять подружку надолго потеряю, — сказала Зоя.
— Нет, теперь не потеряемся, — сказала Ася. — Мы к вам в гости будем приезжать, а вы к нам.
Мужчины сделали перерыв, и вышли на лестничную площадку покурить. Ася осталась наедине с Зоей.
— Ну, как при встрече с тобой Вадим прореагировал? — спросила Ася.
— Нормально, я с ним много раз виделась.
— Нравится тебе Вадим?
— Очень нравится.
— А как же Олег?
— Олежку я люблю. Что ты, без него я и жить не смогу.
— А он знает, что ты с Вадимом была?
— Может и знает, а может и нет. У нас об этом никогда разговора не было. Ты веришь, Ася, когда мы поженились, я ни на одного мужчину не посмотрела. Олежка знает, что я ему верна. Нормальный мужик рога сразу ощущает. Пусть даже не видит, но лоб чешется, — Зоя расхохоталась.
— Семья у тебя большая?
— Двое деток. Девочке двенадцать и мальчику пять, со мной в садике. Да, мама с нами живёт. Мы же из Афгана к нам приехали. Сначала на время. Олега комиссовали. Ох, и помыкались мы по чиновникам, думали квартиру дадут. И на очередь было, поставили, а тут — этот развал. У бабушки под Москвой дом, так мы все на лето к ней. Там и сад, и огород, и дача. Первый раз в этом году на море съездила. Олег стал на фирме работать, хоть деньги появились. Спасибо Вадиму, это же он их всех пристроил. Он же сейчас большой человек, в Думе заседает.
— А я и не догадалась. Думаю, почему у него машина с мигалками, а он оказывается государственный человек.
— Тоже холостяк. Как приехал из Афганистана, развёлся. Жаль его, тем более я виновница развода. Ей кто-то настучал, она примчалась ко мне.
— Она, что дура? Зачем это ей?
— Не знаю, Ася, наверное, хотела на меня посмотреть. Спрашивает, что у нас с ним было. А я ей ответила, что же ты за жена такая, если приехала ко мне грязь собирать, чтобы вылить ему на голову. Не любишь ты его, он же к тебе приехал, а не ко мне. А дочь он сюда забрал, она вышла замуж за богатенького. Домину построили на Рублёвке. Я, как на Вадима погляжу — в нем такая печаль и одиночество, душа разрывается. Для него эти ребята родня. Зоя вытерла накатившуюся на щеку слезу.
— Да ты что, Зоя? — спросила Ася.
— Что, что, люблю я их обоих, — Зоя глянула на Асю глазами полными слёз.
— Да разве так бывает?
— Бывает, ещё как, бывает. — Она посмотрела на Асю, взяла на столе недопитую рюмку и выпила. — Эх, Асенька, был бы матриархат, я бы их к себе взяла и зажила бы тогда счастливо. — Она тут же преобразилась и засмеялась.
После того, как разошлись гости, Ася ещё долго сидела с Бурцевым. Они всё говорили и говорили, и никак не могли наговориться. Потом лежали в постели: ей казалось, что это какой-то сон и, когда она проснётся — это счастье исчезнет.
— Беби ещё мне на старости лет подаришь! Совсем одурел — как в молодости. Молодцом держишься, не износился.
— Не с кем было изнашиваться, — шептал он, — а по поводу беби, я согласен.
— Перестань совращать старуху.
— Какая же ты старуха? Молодая красивая женщина.
— Сорок лет — бабий век, — засмеялась она.
— Сорок пять, — баба ягодка опять, — пошутил Бурцев.
— Только кислая, — Ася щёлкнула его по носу. Бурцев уткнулся нос в её белые локоны и потянул воздух.
— Ах, как пахнет.
— Запах нравится? Тебе эти духи нравятся?
— Там кроме духов Асей пахнет. Я твой запах узнаю среди тысячи.
— Ты как Бонапарт Жозефине — «не мойся» — оба засмеялись.
Утром она проснулась, рядом лежал огромный букет цветов.
— Какая прелесть. Откуда цветы?
— Я ещё вчера заказал, а сегодня наш сотрудник привёз.
— Василечек, ты мой любимый и зачем нас Боженька так долго испытывал?
— За непослушание. Он соединил два сердца, а им не то показалось. Вот и проучил, как следует.