Глава 18. Шемякин суд
— Я требую испытания поединком! Пусть боги решат мою судьбу.
— Какие боги, дядя? — я усмехнулся. — Иль ты о Семерых? Ведь традиция испытания поединком — это андальская традиция, свойственная только вере в Новых Богов.
Станнис настороженно замер. Он начал подозревать к чему я клоню.
— Но так как ты принял этого заморского божка и осквернил огнем святыни Семерых, ты не смеешь даже заикаться об испытании поединком. — вещал я. — Правильно ли я говорю, Ваша Светлость? — обратился я к Верховному септону.
Старикан подобострастно кивнул.
— Совершенно верно, ваше величество. Ваш острый ум и железная логика восхищают!
— Оставьте лесть, Верховный септон. Лучше скажите, как представитель веры, имею ли я все основания отказать в проведении поединка?
Дело в том что, я планировал заручиться поддержкой септонов и собирался держать руку на пульсе, чтобы устранить Его Воробейшейство как только он появится. Поэтому мне нужна была легитимность в лице местного духовенства.
— Разумеется, ваше превосходительство! Вы полностью в своем праве.
— Чудесно. — довольно протянул я. — Ты слышал дядя? — я обернулся к Станнису. — Я отклоняю твое требование.
Станнис заскрипел зубами.
— Как помазанный рыцарь, я имею право на испытание поединком. — прошипел он.
— Я лишаю тебя рыцарского титула — парировал я.
Пора выносить приговор, пока это не затянулось.
Я кивком приказал Пицелю записывать.
— Я, Джоффри Баратеон, законный король андалов, ройнаров и первых людей. Хранитель мира и властитель семи королевств, выношу приговор лорду Станнису Баратеону. Он обвиняется в мятеже, в отречении от веры в Семерых и в попытке занять трон.
Я выдержал драматическую паузу.
— Я лишаю его всех титулов и земель, я лишаю его дворянского титула, я отрекаюсь от родства с ним. — мой голос эхом раздавался под сводами Тронного зала. — И приговариваю его к смерти.
Поднялся шум. Придворные начали громко выражать сомнение и оспаривать приговор. Мол, слишком жестоко, он же ваш дядя.
Но я был неумолим. За мятеж надо карать беспощадно, чтобы думали, перед тем как бунтовать и чтобы другим неповадно было.
Тирион лишь покачал головой, Тайвин молчал, а Серсея всецело выражала солидарность с моим приговором.
Станнис дернулся.
— Я требую суда! Ты не имеешь на это права, поганый плод инцеста и омерзительный узурпатор.
Все ахнули. Говорить такие гнусности в лицо королю — смертельное оскорбление, которое можно смыть только кровью. Интересно, как отреагирует король?
Внутри меня что-то зашевелилось. Неудержимое чувство гнева и желание выплеснуть всю ярость и ненависть. Ох, как же я ненавижу эти моменты. Будь проклят этот выродок Джоффри, от которого мне досталась эта вспыльчивость, этот неконтролируемый гнев. Стоит чуть задеть или хоть как-то триггернуть меня, так сразу наружу лезет всё дерьмо и начинается буйство. Мне иногда даже жаль Джоффа, понимаю, что с такой дурной наследственностью и припадочной генетикой, у него не было иного пути как пути неуравновешенного психопата.
И самое обидное это то, что я не могу контролировать это. Приступ гнева как находит, так и уходит. Так же внезапно и непредсказуемо.
От злобы я сжал кулаки добела, но вовремя закрыл глаза и сосчитал до десяти, пока гнев слегка не поутух. В противном случае, худо бы пришлось носу Станниса, по которому я очень хотел въехать кулаком.
— Ты настаиваешь на суде поединком, дорогой дядюшка? — нарочито ласково, нараспев спросил я.
— Да! — довольно воскликнул Станнис.
Я мысленно потирал ручки.
— Чудно. Кто будет представлять тебя?
— Я сам.
— Самонадеянно, весьма. Ты никогда не блистал в фехтовании. — откровенно издеваясь, протянул я. — Хватило трёх простолюдинов, чтобы пленить тебя. Радуйся хоть, что они не были женщинами, иначе это был бы несмываемый позор.
Публика прыснула.
— Со мной будет Владыка Света! Он не даст мне проиграть. — пафосно произнёс Станнис
— Твой красный демон такой же ложный как деревья северян. Но пусть будет по-твоему. — я театрально прокашлялся. — Моим защитником будет… Огонь!
В зале установилось гробовое молчание. Уверен, они предались ностальгии и вспомнили как когда-то, в этом же зале, Безумный Король Эйрис сказал те же слова и поджарил Рикарда Старка, отца Неда, когда тот потребовал испытание поединком.
Я подал знак Галлину, пироманту Гильдии Алхимиков. Именно на нем лежала работа с диким огнем, во время подготовки к битве за столицу. За помощь, предоставленную в Битве на Черноводной, он получил титул лорда, но к этому не прибавили ни земель, ни замка.
Галлин кивнул и бегом умчался куда-то, чтобы вернуться через минуту с двумя алхимиками.
Те взяли два каната и одними концами обвязали две противоположных колонны, а другими концами связали Станниса по рукам и ногам.
Шепот в зале нарастал, а до Станниса только сейчас стало доходить что происходит.
Он попытался вырваться, но стража крепко держала его, пока пироманты делали своё дело.
Получилось забавное зрелище.
Один канат связывал две руки Станниса и был привязан к одной колонне, а другой связывал две ноги и был привязан к другой, противоположной, колонне.
Получается, что Станнис висел в метре над землей, словно лежал в гамаке.
Галлин и пироманты тем временем развели под ним костер и планомерно раздували его.
Станнис матерился и едва сдерживал крик, но когда языки зеленого пламени начали касаться его спины, он издал душераздирающий вопль и начал вертеться и извиваться как уж насаженный на шампур.
Запах паленой плоти ударил в ноздри. Чуть не затошнило.
Постепенно, вопли Станниса умолкали и спустя минуту полностью прекратились.
Я встал, и с трудом сдерживая, подступившую к горлу тошноту произнес:
— Такая участь ждёт всех мятежников, посмевших бросить вызов мне.
И быстрым шагом вышел из зала.
А Мизинец крепко задумался о чем-то, глядя на догорающие останки Станниса Баратеона.