Глава 23. Снежный пепел
***
Холодный морской ветер продувал щели в стенах и гулял по коридорам замка. Несмотря на всю массивность и прочность, Драконий Камень был ветхой и древней крепостью, за которой уже двадцать лет никто не следил и не ухаживал. Последними кто наводил порядок и устраивал здесь ремонт были Таргариены.
Поэтому Давосу Сиворту приходилось мириться с пронзительным бризом Узкого Моря, когда он шёл по темным коридорам, ведущим в главный зал, где находился легендарный Расписной стол, который был сделан по заказу Эйгона Завоевателя незадолго до его высадки на месте нынешней Королевской Гавани.
Уже не молодые кости Давоса требовали от него немедля бросить всё это и уплыть куда-нибудь на Летние Острова, где тепло и где нет никаких бастардов, войн и зарвавшихся аристократов. Но увы, долг велел оставаться и помогать юному королю Эдрику, поэтому промерзлым косточкам Лукового Рыцаря ничего не оставалось как затянуть пояса потуже.
Кстати, о Эдрике, к которому и направлялся сейчас Давос Сиворт. Отныне он носил фамилию Баратеон, а не бастардовское прозвище «Шторм». Объявлено об этом было первым же указом Эдрика Баратеона в качестве короля. Пускай и самопровозглашенного мятежного короля, но к нему уже присоединились Веларионы, Селитгары, Брюны, Масси и Эстермонты. И теперь, численность его войска теоретически составляла три или четыре тысячи человек. Но практически, напрямую и лично Эдрику подчинялся лишь гарнизон Драконьего Камня, а именно остатки армии Станниса численностью в полторы тысячи пехоты и двести рыцарей. С флотом ситуация была иной. Саладор Саан устал ждать обещанное золото и увел корабли, поэтому флот сократился почти на половину, но у Веларионов, Масси, Эстермонтов и Селитгаров было немало кораблей, так как они являлись домами правящими островами и ведущими торговлю через Узкое Море. Поэтому, потеря флота была не столь колоссальна, как потеря восьмидесяти процентов армии.
«Придётся нанимать наёмников из Эссоса.» — подумал Давос. — «Но здесь нужно быть осторожным. Тот, кто сражается за деньги, верен только своему кошельку. А ещё, где взять деньги? В казне пусто, хоть шаром покати»
Юный Эдрик, несмотря на свой возраст, активно участвовал во всех делах, по крайней мере пытался принять участие. В Вестеросе двенадцать лет это уже полноценный подростковый период, приближающийся к юношеству, которое наступает в четырнадцать-пятнадцать. Помимо Давоса, в «Малый Совет» новоиспечённого короля входили сир Эндрю Эстермонт (во многом, из-за него лорд Эстермонта поддержал Эдрика) и сир Ролланд Шторм, который руководил гарнизоном замка. А также молодой мейстер Пилос, которому было не больше двадцати пяти, но держался он степенно, как шестидесятилетний.
Мальчик стоял возле Расписного Стола и напряженно рассматривал его, когда Давос вошёл и поздоровался с ним.
— Милорд.
— Сир Давос. Вот мы тут с лордом Адрианом немного поспорили, рассудите нас? — Эдрик кивнул головой в сторону лорда Селтигара. — Я предлагаю обратиться за кредитом в Железный Банк Браавоса. Взамен внушительных средств, на которые я смогу нанять несколько тысяч эссоских наёмников, я обязуюсь выплатить банку все кредиты предшественника, а также те, что взял лично я. И всё это с накапавшими процентами. А лорд Селтигар против и считает это рискованным поступком.
— Именно, ваше величество, именно! — пожилой лорд острова Клешня активно закивал.
— А вы что думаете по этому поводу, сир?
— Ваше величество… Никто не знает какие цели преследуют банкиры. — Давос старался подобрать подходящие слова. — к тому же, шанс что нашу просьбу одобрят стремится к нулю…
— Бросьте, сир. Всем известно, что нужно банкирам. Деньги. Это не секрет и фантазировать тут не надо. — Эдрик покрутил пустой кубок в руках. — Но всё-таки, если кредит одобрят?
— Тогда, если вы займете трон, то вы никогда не сможете выплатить долги. — честно сказал Давос, подумав, что Станнис бы очень разозлился на такую прямоту.
Эдрик лишь махнул рукой.
— Это неважно. Главное, вернуть мне мой трон. А остальное это второстепенно. Если для моей победы потребуется, то я возьму кредиты у всех ростовщиков в мире. Цель оправдывает средства. Я не остановлюсь ни перед чем, чтобы одеть корону.
— Надеть.
— Что?
— Ничего…
Эдрик потерял интерес к разговору и повернулся, чтобы обсудить какую-то забавную историю с сиром Ролландом Штормом.
«Станнис был суров, но ответственен, а Эдрик слеп и беспечен. Как бы это не грозило мне ещё худшими последствиями, чем потеря нескольких сыновей в битве.»
Но отступать было некуда, да и не мог Давос бросить того, кому он принёс клятву.
Поэтому Луковый Рыцарь мотнул головой и пошёл проверять караулы.
Летние Острова и почётная пенсия подождут старика Давоса.
***
Вот уже пятнадцатый год подряд сир Уэйн, разведчик Ночного Дозора, уходил в вылазку в Зачарованный Лес.
В этом году часто болтали что, что-то недоброе стало происходить за Стеной. Но Уэйн не прожил бы столько, если бы придавал значение пустой болтовне пьяных дозорных-строителей, которые даже за Стену не выходили ни разу, а лишь морозили яйца заделывая дыры в монументальной ледяной глыбе.
Сир Уэйн не был идиотом, нет. После стольких вылазок в морозные пустоши, он давно перестал быть циником, каким он был до вступления в Ночной Дозор. За Стеной человек сталкивается с диким первобытным ужасом, который заставляет могучих мужей дрожать как листья на ветру и бежать без оглядки.
Но сир Уэйн всегда старался найти логическое объяснение. И происходящее за Стеной он объяснял проделками одичалых. Не секрет, что они в очередной раз решили пробиться на юг и выбрали себе Короля-за-Стеной. Такие прецеденты бывали в истории нередко и всегда одичалых разбивали либо дозорные, либо северяне. Но сейчас, одичалые выбрали подходящий момент. Весь Вестерос в смуте и Север увяз в войне, а до Ночного Дозора никому нет никакого дела. Вот одичалые и начали активничать. Грамкины и снарки здесь не причём.
Так думал Уэйн до того момента как он оказался в столь знакомом ему Зачарованном Лесу.
Здесь всё изменилось. Он шёл по хорошо известному ему пути, но не узнавал. Всё вокруг было знакомо ему, но в то же время словно он впервые это увидел.
Вьюга свирепела и становилась всё сильнее и сильнее. Таких морозов Уэйн никогда не помнил. Он сильнее закутался в меховую шубу из заячьих шкур и продолжил идти по глубоким сугробам, которые намела метель.
Он уже начал сомневаться, что сумеет добраться до середины леса и вернуться назад. Он проделывал это сотню раз, но почему-то у него было предчувствие, что этот раз будет для него последним.
Отогнав панические мысли, Уэйн всматривался в снежную завесу бесконечно падающих белых хлопьев. Он старался увидеть свет костра вдали, ведь он не один ушёл в вылазку. Помимо него, отправились Люк из Лонгтауна и старик Дайвен, который, по его словам, мог предсказывать снегопад. Они пошли разными путями, но должны были встретиться в одном месте, в Кабаньей роще.
«Ну что Дайвен, твоё чутье подвело тебя.» — усмехнулся про себя Уэйн. — «Вьюга такая, что если вытянуть руку вперед, то не будет видно пальцев.»
Из-за снежной пурги невозможно было определить собственное местоположение, поэтому Уэйну оставалось лишь надеяться, что он недалеко от рощи. Но проверить это опытным путём он не мог, снежная пелена застилала глаза.
Вдруг ветер усилился и острый слух Уэйна различил неподалеку какие-то звуки. Он осторожно направился туда.
— Люк! Дайвен! — кричал он в пустоту, в которой были видны лишь очертания деревьев. — Где вы, мать вашу?!
Доковыляв до массивной сосны, он обессилено прислонился к его могучему стволу.
— Так, это большая сосна. Наконец-то хоть какой-то ориентир. Отсюда триста метров на северо-запад, и я выйду к Громовому камню, а оттуда двести шагов до рощи. — Громовым камнем назывался внушительных размеров валун, расколотый пополам ударом молнии. — Надо выдвигаться.
Уэйн закинул в рот пару листьев кислолиста и двинулся в путь.
Он так и не избавился от дурной привычки жевать кислолист, которой был верен ещё с тех времен, когда он был простым рыцарем на службе лорда. Его сюзерен поддержал не ту сторону во время восстания Роберта и поплатился за это головой. Сир Уэйн отделался лишь ссылкой в Ночной Дозор. По ночам, ему часто снилась битва на Трезубце и Роберт Баратеон, который словно лавина несся на принца Рейгара. Они сходились несколько раз, нанося друг другу раны. И в итоге Роберт, с диким воплем проломил своим боевым молотом грудь Рейгара и сокрушил его. Уэйн помнил тот шок, который отразился на лицах солдат армии Таргариенов. Через мгновение они все побросали оружие и в панике бросились бежать. Уэйн не успел ничего сделать, как его лошадь нашинковали стрелами лучники-речники.
Он сплюнул красную от кислолиста слюну на белый снег. До Громового Камня оставалось совсем немного.
Буря стала сильнее, и Уэйн уже едва мог передвигать свои отмерзшие ноги. Если он вернется в замок, то как минимум несколько пальцев на ногах придется ампутировать.
Вдруг из леса по одному начали выходить мерцающие призрачные фигуры. Уэйна обуял мистический ужас. Белые Ходоки.
Стало так холодно, что Уэйн почувствовал, как листья кислолиста замерзли у него во рту. Вместо слюны он сплюнул ледышку.
Ходоки постепенно окружали его плотным кольцом, и Уэйн понял, что отступать некуда. Ему остается принять бой и умереть с оружием в руках.
Он вытащил из ножен меч.
Бледные силуэты остановились и один из них вышел вперед, держа в руках ледяной меч. Играя в лунном свете, меч казался прозрачной полоской тонкого хрусталя и почти исчезал, поворачиваясь плоскостью. Он горел призрачным голубым пламенем, и чутье поведало Уэйну, что более острого клинка не существует.
— Холодно. — Уэйн поежился. — Ничего, сейчас попляшем разогреемся.
Он двумя руками занес меч над головой и с боевым кличем бросился в атаку. И они сошлись в смертельной пляске. Белый Ходок изящно скользил вокруг Уэйна и наносил быстрые как смерть удары, которые Уэйн едва успевал отразить. При столкновении их клинки издавали пронзительный звон.
Остальные бледные тени безмолвно стояли вокруг и не вмешивались, словно наблюдали за смертельной дуэлью между человеком и существом.
Отразив скользящий удар, нацеленный ему в шею, Уэйн отскочил на несколько шагов, чтобы отдышаться. Белый Ходок замер.
— Хороший у тебя меч. — сир Уэйн кивнул на ледяное оружие Ходока. — Я заберу его как трофей.
Иной широко поднял уголки рта и оскалился. Должно быть, он изображал ухмылку.
Затем он открыл рот и издал набор скрежещущих и гортанных звуков, видно было давалось ему это с трудом. Удивительно, но Уэйн распознал в этом скрежете ломанный всеобщий язык.
— Подойди и возьми, сир.
Теперь настал черед ухмыляться Уэйну.
— А ты разумная тварь. Но это ненадолго.
И он стремглав бросился на Иного, высоко подняв меч.
Тот блокировал удар Уэйна и одним движением отвел его в сторону, а затем, стремительно сократив дистанцию приблизился к Уэйну и ледяным мечом пробил его грудь насквозь.
Сир Уэйн издал короткий вскрик и медленно завалился на землю. Белые Ходоки также безмолвно начали покидать поляну и исчезать в лесу. Вьюга отступила, темные тучи ушли и снегопад прекратился также быстро, как и начался. А сир Уэйн остался лежать на холодном студёном снегу и его стеклянный взгляд был устремлен в круглое голубое небо.