Глава 37. На Стене и под Стеной
Галея «Морской бастард» довезла их в Восточный Дозор-у-Моря, самый восточный замок у Стены и единственный порт Ночного Дозора, расположенный на сером, продутом ветрами берегу Тюленьего залива.
Давос наслаждался последними деньками в море. Скоро он сойдет на сушу раз и навсегда и больше не увидит бурлящие соленые воды. Правда, оставался шанс, что Давоса, как опытного моряка, направят в Восточный дозор, но сам Давос сильно сомневался, что ему предоставят такую честь. В Восточном Дозоре сосредотачивались дозорные, имеющие мореходный опыт: командующий замком Коттер Пайк был железнорождённым.
Рядом с Давосом сидел понурый Эдрик. Они с ним успели хорошо сблизиться за несколько дней плаванья, поэтому Луковый Рыцарь знал, что гложет юношу. Одно дело он, Давос Сиворт, пятидесятилетний взрослый мужчина, который повидал заморские страны, был женат, воспитал семерых детей, успел побыть лордом и рыцарем. Ему было немножко жаль терять это всё, но он прожил богатую и насыщенную жизнь, поэтому в своей ссылке в Ночной Дозор он видел логический финал истории. Эдрику же лишь недавно исполнилось четырнадцать лет, и он не видел ничего, кроме серых стен Штормового Предела, где вырос и провёл всё детство. Единственный яркий момент в жизни Эдрика — это его недолгое правление. Он успел несколько недель поносить корону и настроить невыполняемых планов и амбиций, прежде чем на остров заявилась армия Дейнерис Таргариен, которая повязала их как детей. А ведь как узаконенный бастард Роберта, он имел очень весомые права на престол и был одним из основных претендентов. Был шанс довести дело до победного конца. Возможно, если бы Дейнерис миновала Драконий Камень и победила бы в столице, они могли бы, Эдрик мог бы договориться с ней и, преклонив колено, стать лордом Штормового Предела. Вместо этого, он сейчас сидел в пропахшем рыбой трюме и приближался к гавани Восточного Дозора, где собирался провести всю свою жизнь. А Штормовой Предел по слухам отошёл Томмену, брату короля.
— Не волнуйся, Эдрик. — Давос по-отцовски похлопал его по плечу. — В конце концов, на этом жизнь не кончается. И в Ночном Дозоре есть приключения. — видя, что Эдрик с надеждой прислушивается к его словам, Давос продолжил более уверенно. — Я несколько раз бывал здесь, торгуя с одичалыми и дозорными. Они мне рассказывали, как течёт жизнь за Стеной. Разведчики Ночного Дозора совершают рискованные вылазки, рискуют своей жизнью, сражаются с одичалыми, отбивают их рейды. Чем тебе не приключения?
— Да, но меня могут определить в стюарды или строители, и тогда я всю жизнь проведу, убирая дерьмо и рассматривая трещины в Стене. — понуро сообщил Эдрик и отвернулся.
— М, — промычал обескураженный Давос. — Пожалуй, такая вероятность тоже имеется. — Он замолчал, чтобы не усугублять.
Они причалили и сошли на берег. Сиворт прошёлся по земле несколько раз туда-сюда, привыкая к твердой почве под ногами. Затем их повели в замок вместе с парой десятков других новобранцев. Те не отличались знатным происхождением, поэтому темы их разговоров крутились вокруг типичных для простолюдинов вещей.
— Я зырю, бежит на меня сраный медведь метра два роста, не меньше! — размахивая руками, рассказывал окружающим один из них, кажется, Хенри. На вид ему было лет сорок, а его красное лицо было усыпано россыпью мелких прыщей. — Ну, я взял рогатину и выставил перед собой, вот так. — Он продемонстрировал стойку. — А он не остановился и как прыгнет! Ну, думаю, смерть моя пришла, но он на рогатину-то напоролся и сдох. Я потом шкуру с него содрал и мясца нарезал.
Давос усмехнулся глупости истории, но некоторые из новобранцев поверили и восхищенно заохали «Да ладно! Двухметрового медведя?».
— Тогда, как тебя поймали и за что сюда отправили, если ты такой славный воин? — со скептицизмом спросил Эдрик.
— Слышь, пацан, я медведей гонял, когда ты пупок ещё разматывал, усёк? — угрожающе зыркнул Хенри и продолжил вешать лапшу на уши остальным. — Взяли меня по глупости. Двадцать лет бегал, а на такой мелочи обосрался. Принёс я шкуру нашему пахану деревенскому, он берёт и говорит «Хорошая шкурка, за пятнадцать грошей возьму». Я осерчал и кричу ему «Ты чё, сбрендил, старый хрыч? Она на рынке серебряный стоит!». Тут бы ему остановиться, но он посмотрел на меня хитро и говорит «На рынок тебе ходу нет больше, ищут тебя за то, что грабанул хату Эндрю Рыцаря. Я донёс». И гаденько так улыбнулся. Ну, не выдержал я и полоснул его ножичком, да утёк. Но далеко не убежал, всадники по пути в Солеварни перехватили и сказали «Выбирай, либо мы откочерыжим тебе башку, либо ты оденешь чёрное». Я долго не думал.
До Эдрика дошло, что он разговаривает с разбойником, поэтому он отошёл от него подальше.
— И вот с таким отребьем, мне придется провести весь остаток жизни, — угрюмо сказал он Давосу. Тот лишь промолчал, они приближались к внутреннему двору замка.
Сопровождающие дозорные выстроили их в ряд напротив помоста, на котором стоял пожилой мужчина с вечно хмурой физиономией.
— Слушайте, шлак, меня зовут Коттер Пайк, — он обратился к им. — Вы все дерьмо и ваши жалкие жизни не нужны даже мне. Я бы с удовольствием отправил вас всех на плаху, но не могу. В Чёрном Замке творится какая-то херня, ихний лорд-командующий съехал с катушек и впустил одичалых в тыл. Поэтому, я посылаю вас туда. Рано или поздно братья взбрыкнутся против этого безумца, и ваши мечи там пригодятся, чтобы резать одичалые глотки! — последние слова он проревел, размахивая рукой.
— Даааа! — подхватили его рев все остальные. Даже Хенри, выходец из Речных Земель, бил кулаком в грудь. Давос подозревал, что он обрадовался неожиданной перспективе порыскать в карманах трупов одичалых, ведь никто из дозорных не будет против, скорее, лишь поддержат.
И их вновь погнали через покрытые инеем равнины. Они ехали в повозке закрытой на замок, и их стерегли несколько всадников, но в этом не было нужды, никто и не думал сбегать до присяги. В радиусе ста километров вокруг ничего не было, кроме патрулей Ночного Дозора.
Через два дня они добрались до Чёрного Замка. И Давос издалека понял, что там что-то произошло. Им навстречу выехал человек богатырского телосложения.
— Кто такие? Куда направляетесь? — нервно спросил громила.
— Малыш Паул, да это же я, Олло Культяпый! — вперёд выехал один из сопровождающих и помахал правой культей.
Здоровяк заметно расслабился и добродушно рассмеялся.
— Извини, Олло, не признал. А кто это с тобой в повозке?
— Это? — Олло бросил взгляд на новобранцев. — Свежее мясо.
— Свежее мясо — это хорошо, — кивнул Паул. — У нас сейчас дела полное дерьмо, и новые люди нужны Дозору, как солдату шлюха.
Дальше Олло и Паул ехали впереди и вдвоем о чём-то переговаривались. До Чёрного Замка оставалось совсем немного и это расстояние они преодолели быстро. От внимания Давоса не укрылось, что здесь недавно произошло побоище и земля пропиталась кровью.
Их снова выстроили в ряд во внутреннем дворе замка, напротив помоста. Вокруг стали собираться дозорные, между ними и новоприбывшими завязался диалог, в ходе которого выяснилось, что прошлый лорд-командующий был низложен за предательство Дозора, а всех одичалых, находившихся в тылу, перебили. Но другая половина армии одичалых осталась за Стеной и готовилась к её штурму. Сейчас каждый меч на счету, поэтому новобранцев посвятят в Ночной Дозор по ускоренному варианту и сразу выдадут оружие.
Так и произошло. Северяне отправились в древорощу, а южане, в том числе Давос и Эдрик, в септу. Быстренько принесли клятву в присутствии пяти дозорных и затем нацепили на себя толстые чёрные плащи, пошитые мехом норки в районе воротника. Эдрику плащ не понравился, он ему был слишком большой, а вот Давос был вполне доволен. Осталось только где-нибудь раздобыть меховые одежды, а то один лишь плащ от морозов не защитит.
Позднее им объяснили ещё одну причину, по которой их так быстро приняли в ряды Ночного Дозора. Сегодня должны были состояться выборы нового лорда-командующего и лишние несколько голосов не помешали бы, ведь голосовать имел право любой, носящий чёрное. Выборы начались ближе ко второй половине дня. Давос и Эдрик успели лишь обустроить свои койки в казарме, когда всех дозорных созвали в большую столовую.
Кандидатов было несколько. Но не прибыли двое самых влиятельных — Коттер Пайк, командующий Восточным Дозором и Деннис Маллистер, командующий Сумрачной Башней. Они оба не переносили друг друга, но являлись командующими двух единственных замков Дозора, за исключением Чёрного, следовательно, они представляли собой весомую силу. Но они не прибыли на выборы, хотя все ожидали, что они попытаются баллотироваться в лорды-командующие. По обрывкам разговоров Давос понял, что было несколько причин, по которым два основных кандидата не прибыли. Во-первых, на Чёрный Замок готовится нападение одичалых. На Чёрный Замок, но не на Сумрачную Башню или Восточный Дозор. Со стороны командующих этих замков было бы умнее укрыться вместе с гарнизоном в замке и переждать. Одичалые не умеют осаждать замки и не стали бы отвлекаться на них, а просто устремились бы дальше на юг, пока бы их не разбили северяне. Во-вторых, Пайк и Маллистер не могли не знать, что произошло в Дозоре. Они знали, что случилось с Джоном Сноу и опасались, что с ними могут поступить также недовольные чем-то дозорные. Если бы Пайк или Маллистер стал бы лордом-командующим, то ему пришлось бы расправиться с бунтовщиками, ведь крайне неразумно оставлять потенциальных мятежников у себя за спиной. Расправа над участниками заговора, в который было вовлечено немало людей, привела бы к резкому уменьшению числа личного состава и к всплеску недовольства. Поэтому Деннис Маллистер и Коттер Пайк здраво рассудили, что они целее будут, оставаясь в своих уютных норках.
Таким образом произошёл коллапс. Выборы начались, а кандидаты были, мягко говоря, не очень, большая часть из них подала заявку шутки ради. После первого этапа голосования, отсеялись все неизвестные, подавшие заявку шутки ради, кроме оставшихся двух человек: Аллисера Торне, Скорбного Эдда Толлета. Дело было в том, что они были одними из немногих кандидатов имеющих дворянское происхождение, а по традиции лордом-командующим мог становиться только человек знатного имени. И это несмотря на то, что вступая в Дозор, человек отрекался от титула.
Но оставшиеся два кандидата были спорными фигурами.
Аллисер Торне возглавил заговор против Джона Сноу и временно исполнял обязанности лорда-командующего до выборов, что привело к тому, что люди начали роптать. Торне не любил никто, все помнили его язвительные насмешки и «уроки фехтования», когда он просто потешался над новобранцами, но не учил их. А ведь Торне уже двадцать лет являлся Мастером над оружием Чёрного Замка, и через него прошли тысячи новобранцев, которые сейчас занимали неплохие посты в Дозоре и могли припомнить сиру Аллисеру его поведение. Поэтому кандидатура Торне была безнадёжна и он сам прекрасно понимал это, поэтому бросал гневные взгляды в зал.
Скорбный Эдд Толлет был гораздо адекватнее Аллисера Торне, но он сам неоднократно признавался, что из него получился бы самый паршивый лорд-командующий за всю историю Ночного Дозора. Прозвище «Скорбный Эдд» он заслужил благодаря своему характеру — это неисправимый пессимист и брюзга, склонный постоянно жаловаться на жизнь. Сейчас, оказавшись одним из основных кандидатов, он шокировано смотрел на окружающих и пытался втолковать им, что подал свою заявку исключительно, потому что Пип посчитал, что это будет забавно.
Поняв, что выборы грозят затянуться, а единственные кандидаты не подходят, братья Ночного Дозора зашумели и началось громкое обсуждение, чуть не переходящее в драку.
Мейстер Эймон попытался разрешить ситуацию:
— Братья! Есть ли среди вас ещё знатные люди?
Когда он задал вопрос, все притихли и начали оглядываться по сторонам. Мейстера очень уважали.
И тогда в голове Давоса словно щёлкнуло — вот тот самый подходящий момент! Он резко встал и, набрав воздуха в легкие, громко заявил:
— Да. Я знатный.
Народ зашептался. Давоса здесь никто не знал.
— Ты кто вообще такой, мать твою? — спросил кто-то.
— Я Давос Сиворт, известный под прозвищем Луковый Рыцарь. Лорд Дождливого Леса.
— Но, насколько мне известно, твои титулы дарованы тебе мятежником Станнисом, чья власть оспаривается, — ехидно протянул Хенри, державший в одной руке рог с элем.
— В рыцари я был посвящён при Роберте, — не согласился Давос, и тут Эдрик понял: сейчас или никогда.
— Братья, — вскочил Эдрик. — Если я правильно помню, Дозор не участвует в политике, а значит, вы не можете заявлять, что титул, данный Давосу Станнисом, нелигитимен. Я ручаюсь за этого человека и за его честь!
— А это ещё кто такой? — раздалось с последних столов.
— Я Эдрик Баратеон, сын Роберта Баратеона и его единственный узаконенный бастард, — с вызовом бросил Эдрик, высокомерно посмотрев на спросившего.
Наступила тишина. Давос и сир Аллисер обменялись только им понятными взглядами и Торне, кивнув, произнёс:
— Я думаю, сир Давос имеет право выдвинуть свою кандидатуру.
— Если вам есть что сказать, то говорите, сир, — почти шепотом промолвил мейстер Эймон.
Давос кивнул и начал спонтанную речь:
— Братья, я облачился в чёрное лишь несколько часов назад. До этого я успел побывать во многих передрягах и увидеть многие события, о которых будут вспоминать наши потомки. Я надеюсь. — Он взял паузу и убедился, что его никто не собирается перебивать. — Я родился в Блошинном Конце, я такой же простолюдин, как и вы. Поверьте, вкус блошиной похлёбки мне хорошо известен. — Кое-где раздались смешки. — Я долгое время был контрабандистом, пока не попал на службу к королю, — Давос запнулся. — лорду Станнису. Он лишил меня четырех пальцев, — он снял перчатку и показал обрубки, — но пожаловал мне рыцарское звание и взял на службу. Я поддержал его в войне и, когда он был разбит, я поддержал его родственника и преемника Эдрика. Был с ними до конца и поплатился за это.
Он оглядел дозорных и понял, что этого недостаточно.
— Я знаю, что за зло идёт с севера. — Люди вздрогнули. — Именно они, не одичалые, наша главная угроза. И не только наша. Я знаком с многими людьми, уверен, они помогут нам. У меня остались связи с некоторыми контрабандистами, которые помогут нам припасами. Эдрика многие знают, и благодаря ему Дозор тоже может рассчитывать на помощь. Если вы выберете меня, я буду понимать вас, как Давос из Блошинного Конца, человек из низов, я буду справедлив, как Станнис, и буду верен вам, как был верен Баратеонам.
Он замолчал и сел, постаравшись абстрагироваться от происходящего. Когда Мелисандра открыла ему всю картину происходящего на Севере, он ужаснулся, позабыв неприязнь к ней. Она показала ему картины покрытого снегом Вестероса и Королевской Гавани, дома которой были полностью изо льда. А по Королевскому тракту шла бесконечная вереница закованных в кандалы людей, которых сопровождали Иные-погонщики верхом на морозных пауках. Именно тогда Давос понял, что если он не проиграет борьбу и не будет сослан в Ночной Дозор, то он вступит в него добровольно.
Началось голосование. Люди подходили и клали вырезанные из дерева ромбы в один из четырёх котлов, над тремя из которых стояло имя кандидата. Четвёртый котелок служил для голосов воздержавшихся. После того, как все проголосовали, мейстер Эймон принялся считать.
— Триста сорок восемь воздержались, — произнес он, закончив подсчёт крайнего котелка. Да, воздержавшихся было довольно много, ведь большинству из дозорных было непонятно за кого голосовать, когда для них не было достойной кандидатуры.
— За сира Аллисера Торне сорок два голоса. — Послышалось возмущённое ворчание.
— За Эддисона Толлета пятьдесят два голоса. — Скорбный Эдд выглядел потрясенным.
— За сира Давоса десять голосов, — обьявил Эймон, и Сиворт понурно опустил голову. Его план провалился.
Неожиданно поднялся Аллисер Торне. Он всегда недолюбливал Толлета, ведь тот был дружком Джона Сноу, и если бы он стал лордом-командующим, то первым делом отправил на плаху самого Торне.
— Я снимаю свою кадидатуру и передаю голоса сиру Давосу. — И сел обратно.
Давос изумленно поднял голову.
— И за сира Давоса Сиворта… Пятьдесят два голоса, — с удивлением огласил Эймон.
Дозорные зашумели. Повторно голосовать нельзя было и воздержавшиеся не могли повлиять на итог голосования.
— Подождите! — крикнул Эдрик и, подбежав к котелку с надписью «Д. Сиворт», опустил туда деревянный ромбик.
— Пятьдесят три. Сир Давос Сиворт избран девятьсот девяносто девятым лордом-командующим Ночного Дозора!
Незнакомые Давосу люди радостно похлопывали его по плечу, но он не обращал на них внимания и шокировано уставился на Эдрика. Он точно помнил, что Эдрик одним из первых отпустил деревяшку в котелок с его именем.
***
Несколько дней назад мы высадились в Восточном Дозоре и направились вдоль Стены к Чёрному Замку. У небольшого отряда этот путь занял бы пару дней, но моей армии потребовалось несколько дней пути. На Стену я взял немного людей. От первоначальной армии, с которой я отплывал из Королевской Гавани, осталась лишь четверть. Часть находилась в Пентосе, другая часть в Браавосе, а ещё одна часть, нагруженная трофеями и сундуками с пентошийским золотишком, отправилась в столицу. Надо было быть готовым к любым неожиданностям, в том числе к бунтам и восстаниям. Например, я не имел понятия, где сейчас находится лидер воробьев и решится выступить ли он вообще. Война в Вестеросе фактически закончилась, но она обошлась людям очень дорого. Выжженные поля, разоренные города, шайки дерезритров и недобитков. Со всеми этими проблемами предстояло разобраться той части армии, которая под командованием Рендила Тарли направилась в Королевскую Гавань. Уж кто-то, а Красный Охотник спуску супостатам не даст и разберется с разбойниками и бандитами. В экономическом плане Семь Королевств преодолели недавний кризис, и в ближайшее время ожидался резкий рост экономики за счёт присоединенного Пентоса и браавосийских инвестиций. Немаловажную роль сыграло то, что корона наконец-то избавилась от всех душащих её долгов. Долг короны Ланнистерам был списан по моему указу, а долг Железному Банку был полностью аннулирован согласно Браавосийскому миру, по которому вольный город Браавос обязался списать Вестеросу все кредиты, а Безликие обязались внести имена высшего руководства Семи Королевств в белый список. Браавос остался фактически независимым, но лишь фактически — избрание нового Морского владыки Браавоса могло состояться только при «консультации», то есть согласовании с королем Семи Королевств. Также браавосийская знать подписала «договор о защите», согласно которому в Браавосе появлялась военная база, на которой пребывал ограниченный контингент войск Семи Королевств. В договоре было написано, что нахождение армии Вестероса в Браавосе это «необходимое решение для защиты Браавоса от набегов дотракийцев». И это несмотря на то, что последний набег дотракийцев произошёл сто лет назад.
Пентос был присоединен к Семи Королевствам в качестве выморочного владения с особой формой правления. То есть Пентосом правил не лорд и не династия, а назначаемый наместник. В остальном на город распространялись все законы и нормативные акты, что и на Вестеросс. Богатые пентошийцы восприняли произошедшее относительно нейтрально, так как им по большей части было плевать на какую-то абстрактную независимость. Их волновала торговля, а благодаря вхождению Пентоса в состав Семи Королевств пропадали все пошлины, которые ранее существовали между двумя государствами, и открывались новые перспективы.
Если бы я официально и полностью присоединил вольный и бунтарский Браавос, то там неминуемо бы разразилось масштабное восстание, но с Пентосом такого не произошло, ведь в Пентосе больше половины населения являлись фактически рабами, которым всё равно какая у них власть и в составе какой страны они находятся. Огромное значение сыграл тот факт, что после присоединения Пентоса там было отменено рабство (ведь по законам Вестероса оно является тяжелейшим преступлением). Как итог сейчас вовсю шёл передел земли и адаптация бывших рабов к новым условиям. Освобожденные невольники ликовали и были очень благодарны «андальскому королю», который приплыл к ним, наказал злобных рабовладельцев (немало было отправлено в тюрьму или на плаху за свои преступления) и даровал им свободу, поэтому сейчас в Пентосе царили провестеросские настроения и большая часть населения, бывшая ещё вчера рабами и собственностью других, воспринимала нашу интервенцию положительно. Формально в Пентосе не было рабства, но лишь формально. По факту же была очень распространена долговая кабала, которую отрабатывали дети и внуки должника. Все случаи долгового рабства были рассмотрены специальными комиссиями, и должники были освобождены. Это не сильно понравилось бывшим рабовладельцам, но я плевал на их мнение, ведь сейчас они представляли собой разорившихся помещиков, которые никак не смогут пошатнуть мою власть. Но всё равно следовало приглядывать и за пентошийской знатью и за браавосийцами, среди которых могли бы появиться те, кто заявлял бы, что «Браавос марионетка зарубежного государства! Нас предали враги в руководстве!».
Мы въезжали в Чёрный Замок, сбоку от меня держался Джон Борнхольм. Он очень хорошо проявил себя в последнее время, организовав обширные разведывательные сети, пустившие корни в общественность Браавоса и Пентоса. Я подумывал первым наградить его государственной наградой. Надо отмечать достижения подданных, для этого надо создать королевские медали, награды и значки. В нашем мире некоторые ради позолоченного круглого значка даже рискуют собственной жизнью.
— Что слышно об оставшихся драконах?
— Ну, — Борнхольм выудил из седальной книги листы бумаги и принялся читать. Всё, что Борнхольм излагал на бумаге, было написано специальным «шифром Джоффри», идею которого я ему подсказал, помня концепцию шифра Цезаря и шифра Виженера из моего мира. — Дрогон, как вы знаете, погиб и был разобран на ингредиенты ребятами Квиберна.
Я хмыкнул. Мир меняется, но некоторые вещи остаются неизменными. Например, соперничество государственных организаций, чья сфера деятельности лежит плюс-минус в одной плоскости. В моем мире примеров такой конкуренции полно: между полицейскими и федералами, между разведкой и контрразведкой, между немецкой военной разведкой «Абвер» и внешней разведкой Шелленберга, между ЦРУ и ФБР, между КГБ и ГРУ. И вот здесь, такое тоже случилось. Квиберн отвечал за исследования, разработку новых образцов вооружения и за обеспечение сохранности тайны изобретений. Поэтому интересы Квиберна нередко пересекались с интересами Борнхольма. Прям «Семнадцать мгновений весны» какие-то. Надеюсь, у меня в тылу не сидит шпион, аналог Штрилица.
— Судьба Рейгеля и Визериона неизвестна, но по некоторым сведеньям они сбежали из Миэрина, где находились, оставленные Дейнерис в драконьем подземелье. Их маршрут неизвестен, но сбежали они после гибели Дрогона, — продолжал Джон. — Есть основания полагать, что они почувствовали гибель дракона и летят мстить.
— Да ладно вам, — я рассмеялся и похлопал его по плечу. — Что вы так напряглись, Борнхольм? Кто с огнем к нам прилетит, тот гарпуном получит. Пусть прилетают, я не откажусь пополнить коллекцию драконьих черепов.
Я бросил взгляд на то, что везли на повозке в начале войска. Отполированный и голый череп Дрогона, из глазницы которого торчал снаряд баллисты. Гарпун специально не стали доставать, чтобы продемонстрировать то, что этот дракон был сбит нашими орудиями. Получалось этакое знамя главного полка Серой Гвардии, которое они как штандарт несли впереди, показывая врагам, что они расправились с драконом, а уж с какими-то солдатами тем более.
— Не напомните, какое название вы дали этому, гм, штандарту? — спросил Джон.
— Алдуин. Следующие два будут называться Смауг и Хризофелакс.
— Понятно, — Борнхольм не понял шутки — Вы так уж уверены, что следующие два будут? Может, драконы и не сюда полетели вовсе.
— А вот это должны знать вы! Это ваша работа.
— Благодарю за напоминание, Ваше Величество, но я и так каждое утро просыпаюсь с мыслью, что сегодня ещё один тяжёлый день в должности мастера над разведкой.
Нас оперативно разместили в Чёрном Замке, но это касалось только командования и знати, большая часть моего войска встала лагерем неподалёку. Тут мы и узнали, что произошло с Джоном Сноу и что теперь новым лордом-командующим был избран Давос Сиворт.
Сказать, что я был удивлен, это ничего не сказать. Не ожидал, что история так лихо поменяется, но есть события, которые мы контролировать не в состоянии. Немного жаль было терять такой интересный кадр, как Джон Сноу-Таргариен, с ним переговоры прошли бы проще, даже несмотря на личную ненависть, но ничего не поделаешь, придётся договариваться с Луковым Рыцарем. На переговоры я взял Джона и моего нового «мастера над дипломатией» Уилласа. Он недавно стал лордом Простора и был назначен в мой совет. Умный и начитанный молодой человек, который являлся идеальной кандидатурой на пост посла и переговорщика.
Давос принимал нас у себя в кабинете и всячески старался показать, что Ночной Дозор стоит особняком от всей политики, поэтому он не обращался ко мне «Ваше Величество». Ничего, это ненадолго.
— Вы только недавно прибыли на Стену, а уже стали лордом-командующим. Стремительный карьерный рост, ничего не скажешь, — начал говорить Борнхольм. Королю не пристало первым начинать разговор с какой-то «мелкой сошкой».
— Я просто чувствую настроения дозорных, — ответил Давос.
— Я бы посоветовал вам быть осторожнее. Как бы их настроения не переменились, и вы не оказались бы на месте Джона Сноу.
— С чего бы им меняться? Мне кажется, вы блефуете или запугиваете меня. — Давос сразу пошёл в атаку. Где-то я слышал, что Луковый Рыцарь совершенно не умеет в интриги. Что ж, это отчасти правда. Но если бы он был полным профаном, то не ухитрился бы как-то стать командующим.
— Что вы! — замахал руками Джон. — Я лишь намекаю на возможную перспективу. Посудите сами, под Стеной стоит войско одичалых, дозорных единицы и недостаточно для обороны Стены, с севера идут Белые Ходоки.
Давос вздрогнул.
— Белые Ходоки? Неужели вы верите в это? — с надеждой он поддался вперёд.
— Разумеется, — в разговор вступил я, показывая, что это мнение не какого-то советника, а короля. — Слишком много донесений и слишком много свидетельств о том, что моему, — я выделил это слово, — королевству угрожает древнее зло. Поэтому я здесь, а вовсе не потому, что решил быстро разгромить Ночной Дозор, который не имеет стен с юга.
Давос смутился. Видимо, такие мысли посещали его.
— Но, как вы уже понимаете, у меня есть ряд условий.
— Я вас слушаю, — уныло произнёс Сиворт, поняв, что задаром никто помогать не собирается.
— Лорд Уиллас, зачитайте бумагу.
Хромающий и юный лорд Простора, развернул свиток пергамента и принялся читать:
— Первое. Ночной Дозор присягает на верность короне. Второе. должность лорда-командующего сохраняет выборность, но может быть утверждена только при согласии короля Вестероса. Третье. При необходимости лорд-командующий назначается напрямую королём. Четвёртое. Корона обязуется взять на себя восстановление нескольких замков Ночного Дозора. Пятое. Корона обязуется финансово поддерживать Ночной Дозор в жизнеспособном состоянии. Шестое. Корона обещает, по возможности, периодически посылать на Стену рекрутов. Седьмое. Братьям Ночного Дозора будет позволено жениться или брать своих жён к себе, их жёны будут жить в специальном поселении возле Кротового Городка. Восьмое. Члены Ночного Дозора не будут призываться в армию и вольны, если захотят принять нейтралитет в феодальных противостояниях.
Давос смотрел перед собой и пытался осмыслить озвученное. Сперва шли неприемлемые для Ночного Дозора условия, вроде присяги и потери независимости, но затем пилюлю подсластили и шли такие вещи, как финансовая поддержка, восстановление замков и новобранцы.
— А если мы откажемся? Одичалые и Ходоки прорвутся через Стену и хлынут к вам. — Он попытался напоследок выкрутиться.
— Возможно, но в первую очередь одичалые прорвутся через Стену и выкосят вас. А потом мы выкосим одичалых и займем Стену, как выгодный оборонительный объект. Ваше наличие необязательно. Я бы даже сказал напротив, ведь вы, лорд-командующий, бывший мятежник против короны, и в Ночном Дозоре немало тех, кто перешёл дорогу королю, — ответил ему Борнхольм.
Луковый Рыцарь обречённо вздохнул.
— Тогда скажите, — спросил он, — какая вам польза от Дозора? Почему бы вам не поступить, как вы озвучили?
Я решил приоткрыть и ему и Борнхольму с Уилласом правду.
— Дело в том, что после победы над одичалыми и ходоками, огромная территория окажется свободной и незанятой. Вы только подумайте, как обширны земли за Стеной! Тысячи и тысячи миль неизвестной земли, где не ступала нога человека. — Меня понесло, и я с восторгом начал рассказывать свои далеко идущие планы. — Нам известен лишь малый участок возле Стены, где кучкуются одичалые, но что лежит дальше? Что находится в Землях Вечной Зимы? После победы над Иными никто не сможет помешать нам отправить туда экспедицию. Что мы найдём там? Вы только подумайте! А представьте сколько полезных ископаемых, руд, леса и загадок спрятано в землях одичалых! Все эти земли, в виду их близости к Стене, можно будет колонизировать. А Ночной Дозор как раз и будет выполнять роль отправителя экспедиций и охраны поселенцев.
— Вы уверены, что победа над Иными вообще будет? — из всех моей речи Давоса заинтересовало только это, но вот у Борнхольма глаза засветились.
— Уверен. У меня есть секретное оружие и люди, умеющие с ним обращаться.
— Дикий огонь, — поморщился Давос. — Наслышан о Браавосе и Пентосе.
— Вам не нравится то, благодаря чему можно победить Ходоков? — удивился Борнхольм.
— Не поймите неправильно, просто я лично почувствовал это оружие на себе, — поежился Давос, вспоминая битву на Черноводной.
Я усмехнулся.
— Так или иначе, каков ваш ответ?
— Извините, мне нужно обсудить это с братьями. Я не могу принять такое решение самостоятельно.
— Ну-ну, обсудите. Только не затягивайте. — Давос поспешно ушёл.
Он и почти все дозорные заперлись в большой столовой и до ночи обсуждали предложенный им договор.
Ранним утром ко мне в шатёр явился уставший Давос.
— Ваш ответ?
— Мы согласны, — тихо произнёс он и, поломавшись, добавил: — Ваше Величество.
Затем мы все поставили подписи на документе.
«Подписано: Император Вестеросский Джоффри Баратеон-Ланнистер, министр иностранных дел Уиллас Тирелл, министр разведки Джон Борнхольм, лорд-командующий Давос Сиворт».
Джон немного не понял наименования «министр», но я объяснил ему, что это тоже самое что «мастер над», просто иной термин. Пора уже вводить новую систему министерств.
— Итак, — спросил Давос, когда всё кончилось. — Что дальше… Ваше величество?
— А дальше очень глубокая вылазка за Стену. — Я улыбнулся также, как улыбался, когда ответил Рендиллу Тарли про поход на Пентос.
***
Больше половины от всех дозорных, которые присоединились к нашему войску не представляли собой внушительного подкрепления и скорее играли роль проводников.
Победа над одичалыми прошла очень быстро. Наша конница просто налетела на их лагерь и смела их, как в оригинале истории это сделал Станнис. А потом уже подоспела пехота, которая лицезрела толпу ошеломлённых одичалых, окруженных плотным кольцом всадников, направивших на них копья.
— Кто тут из вас Король-за-Стеной? — я подъехал ближе, но держался вблизи Пса так, чтобы в меня не могли запустить дротиком или камнем.
— Я, — вперёд вышел татуированный вояка, гордо державший голову. — Магнар теннов Стир и Король-за-Стеной. Ты пленил меня нечестно, южный королёк, и я оторву твою голову и сожру тебя.
Я выхватил копье из рук стоявшего рядом и кинул прямо в Стира. Копьё угодило ему в грудь и он рухнул оземь.
— Кто тут ещё Король-за-Стеной? — прокричал я. — Никто? Тогда слушайте, одичалые. Вы веками совершали налёты на земли Семи Королевств и у вас уже сложилась варварская культура разбойников. Перевоспитать вас будет очень сложно, но я не собираюсь это делать. Вы сами перевоспитаетесь, когда окажетесь в нужных условиях.
Я сделал паузу.
— Я собираюсь колонизировать и осваивать эти земли. Ваше присутствие здесь не помешает, но вы не будете вступать в контакты с поселенцами. Вы будете жить отдельно, в закрытых резервациях. — Видя, что одичалые ничего не понимают, я объяснил: — Гетто. — Непонимание не пропало с их лиц. — Обособленные и закрытые ото всех районы, в которых будут проживать только одичалые. Вход и выход из этой зоны запрещён. Так понятно? За любой набег или попытку набега — казнь. За любое преступление вас будут судить строже, чем если бы это сделал южанин, так как с вас спрос больше, ведь вы дикари, неспособные жить в цивилизованном обществе. Поэтому ваше перевоспитание и избавление от вашей разбойничьей культуры это дело долгих лет, но я терпелив.
Закончив, я отдал необходимые приказания и, отобрав в отряд двадцать лучших бойцов, включая Пса, Пейта и Квиберна, который напросился взять его с собой на Стену, направился дальше на север. Им я ничего не сказал о цели вылазки, но им и не нужно было знать. Идти оставалось немного.
Пока мы шли, Борнхольм рассказал мне, как именно Давос стал лордом-командующим.
— Мой человек подслушал разговор сира Давоса и его стюарда Эдрика.
— У тебя и здесь люди есть? — удивился я.
— Ваше Величество! Вы меня обижаете. — Джон изобразил оскорбленную невинность. — Давос спросил своего стюарда, как оказалось, что он дважды проголосовал за его кандидатуру. И Эдрик сказал: «Я стащил деревяшку у Хенри, который столько выпил, что заснул». Получается, лорд-командующий Давос нелигитимен. — Он сделал паузу. — Это можно как-нибудь использовать.
— Занятно, но не нужно. Он подписал договор и он удобная для интриг персона.
Мы подошли к замёрзшему озеру. Я помнил по фильму, что это место было возле небольшого озёра, покрытого корочкой льда.
Мои сопровождающие прочесали всю округу, но ничего не нашли. Удача улыбнулась Пейту.
— Сюда! — позвал он. — Тут какая-то странная дверь из корней деревьев.
И действительно, замаскированная снегом дверь смотрелась однородно и сливалась с пейзажем. Сколько бы её не пытались открыть, она не поддавалась.
Наконец Квиберна посетила какая-то идея.
— Погодите. — Он достал из кармана небольшой обсидиановый наконечник и подошёл к двери. В месте, где у обычных дверей находится замок для ключа, расположилось небольшое углубление. Как только он вставил обсидиановый наконечник, раздался щелчок, и дверь отворилась.
Я уважительно посмотрел на Квиберна, но не время на разговоры. Оставив одного у входа, бойцы зажгли факелы, и мы вошли во тьму.
Шли долго. Может несколько часов, а может несколько минут или дней. Коридоры то и дело петляли и уходили то вверх, то вниз.
Постепенно начала ощущаться острая нехватка воздуха. Солдаты тяжело дышали и пытались поймать хотя бы глоток свежего воздуха.
Через какое-то время они начали падать без сил. Я с трудом мог переставлять ноги и Пёс тоже. Дальше идти было невозможно, и мы сделали привал, повалившись на землю. Факелы потухли.
— Ваше Величество, — просипел Квиберн, протягивая мне склянку. — Возьмите, здесь на один глоток.
Я откупорил флакон и влил в себя содержимое. Действительно, на один глоток.
Мне сразу стало легче дышать, слабость прошла и я вскочил на ноги.
— Действует недолго, — успел произнести Квиберн, прежде чем отключиться.
Я схватил свою сумку и ринулся вперед со всех ног. Я никогда не бежал так быстро.
Впереди задребезжал слабый свет и через секунду я влетел в широкую пещеру, чуть не споткнувшись о корни, переплетающие всю поверхность под ногами.
В центре пещеры находилось практически засохшее чардрево, внутри которого сидело нечто, лишь отдаленно напоминающее человека. Всё тело существа было опутано корнями и они пронизывали его насквозь. Один корень вылезал из пустой глазницы, а во второй глазнице алым пламенем горел красный глаз.
— Здравствуй, вселенец.
— Здравствуй, Риверс.
Я ничуть не был удивлен тем, что он знает мою тайну. Уж кто-то, а он обязательно должен был что-то почувствовать, когда я попал в этот мир.
— Это ты уничтожил мою древорощу на Острове Ликов?
Значит, уже уничтожили. Армии, которая отправилась в столицу, я дал приказ разбомбить из миномётов Остров Ликов, на котором находилось несколько крупнейших древорощ. Очевидно, именно это давало Трехглазому Ворону возможность отслеживать ситуацию на юге.
— Я. А что, сильно помешало?
— Очень. Вы, южане, вырубили практически все чардрева, оставив их лишь на этом островке. Впрочем, ты, вселенец, и не южанин. Теперь, после уничтожения чардрев на Острове Ликов, я ослеп на один глаз. — он указал одревеневшим пальцем на пустую глазницу из которой торчал корешок.
Да ну? Неужели Трехглазому Ворону свойственен юмор?
— Сочувствую, — произнёс я без капли сочувствия. — Это ты рассказал Мопатису про меня?
— Нет, не я. Ты перешёл дорогу гораздо более влиятельной силе. Не стоило лезть в Эсос, где всё уже как несколько тысячелетий поделено на сферы.
— Ты не скажешь кто именно?
— Не скажу. Но намекну, что след уходит куда-то на восток.
— Этого достаточно.
— Кстати, — проскрипел он. — Я всё хотел спросить. Как там в другом мире? Вы победили войны? Сумели летать как птицы?
Я грустно улыбнулся
— Мы освоили воздух, воду, то, что под водой. Мы даже начали осваивать космос и звёзды. Но у прогресса всегда есть обратная, ужасающая сторона. Войны стали лишь разрушительнее и кровожаднее. Мы создали такое оружие, которое в один миг может превратить в серый пепел город размером с три Королевских Гавани. Многие люди используют для своих политических целей популярные в обществе идеи о борьбе с дискриминацией, экологии и равенстве. Иными словами, овцы остаются овцами, а волки волками.
На несколько минут Риверс замолчал, словно размышляя.
— Спасибо, вселенец, что ответил на мои вопросы. У тебя есть вопросы ко мне?
— Один есть, — я ухмыльнулся. — Только одно меня интересует. Как ты вообще здесь столько лет существуешь? Нет развлечений, нет возможности подвигаться, нет еды. В конце концов, нет женщин!
Бринден Риверс усмехнулся.
— Женщины? А ты думаешь зачем мне Дети Леса?
Я завис.
— Среди них есть женщины?
— Ага.
— И как? — ошеломлённо спросил я.
— Нормально, — ухмыльнулся Риверс.
Шутит, что-ли? Разумеется, да, вон как улыбается, рад что затроллил меня. Я уже успел убедиться в том, что юмор у него своеобразный.
— У тебя есть ещё вопросы, вселенец? — спросил Трехглазый Ворон.
— Нет, вопросов больше нет.
— Что ж, — он весь зашевелился. — А теперь начнем.
— Нет, — я покачал головой. — Теперь закончим.
И мы оба широко улыбнулись. Мы поняли друг друга. Мы оба знали этот диалог между Артуром Дейном и Недом Старком у Башни Радости. Бринден знал из своих флешбэков, а я из фильма.
Единственный глаз Риверса резко побелел. Он заскочил в прошлое.
Но через мгновение, он вернулся обратно и выглядел абсолютно растерянным.
— Не получилось…
— Что не получилось? — спросил я.
— Я прыгнул в твое прошлое, в тот день когда Джоффри был младенцем и стоял возле окна. Я хотел подтолкнуть его, чтобы он погиб. В таком случае ты бы просто исчез. Это большой риск для меня и есть вероятность сломать пространственно и время. Но ничего не получилось…
— Дурак ты, Риверс, — я засмеялся. — Я ведь не из этого мира. Естественно, у тебя ничего не получилось, ведь я не был Джоффри с самого рождения.
Трехглазый Ворон гадко захихикал.
— О, спасибо, что подал идею. Сейчас заскочу в день твоего попадания.
И он вновь закатил глаза.
— Не так быстро! — крикнул я. Пока Риверс был отвлечен и делал первую попытку убить меня в прошлом, я незаметно вытащил из сумки складной арбалет. Сейчас Риверс был отвлечен, лучший момент.
Я выхватил арбалет и, прицелившись, выстрелил прямо в сияющий красный глаз Риверса, который, заподозрив неладное, попытался вернуться в тело. Он не успел. Болт пробил глазницу насквозь и пригвоздил Риверса к чардреву сзади.
Словно в одно мгновение вся дурная аура этого места пропала. Дышать стало проще, а мягкое сияние, пробивающееся сверху, стало гораздо теплее и ярче.
Через секунду в пещеру влетели мои сопровождающие, которые облегчённо вздохнули, увидев, что со мной всё в порядке. Очевидно, злые чары спали с них после смерти Трехглазого Ворона. Исчезновение чар является доказательством того, что он действительно погиб. По моим прикидкам, Риверс собирался убить меня в день моего попадания, но, почуяв неладное, начал возвращаться в тело. Процесс возвращения в тело происходил не так быстро, поэтому он вернулся и не успел среагировать. Если бы я попытался напасть на него, когда он был в сознании и не дезориентирован, то он бы мигом успел перенести своё сознание в чардрево, в которое он врос. Но он погиб находясь в теле, не успев перенести сознание в другое место. Это означало окончательную и бесповоротную смерть для древовидца.
Раздалось улюлюканье и через другой вход в пещеру вломились Дети Леса, вооруженные копьями и ножами.
Они напали на моих бойцов и завязалось сражение. Но эти зелёные карлики ничего не могли противопоставить людям.
— Ни в коем случае не убивайте их! Возьмите живьём! — кричал я.
— Ах, какой интересный образец! Ох! — восторженно кричал Квиберн.
Зелёненьких человечков повязали веревками, и мы собрались покидать это место.
Напоследок Пёс обыскал пещеру и принёс мне два свёртка. В одном лежал переливающийся темным цветом валирийский меч, а в другом несколько кинжалов, похожих на смесь обсидиана и неизвестного металла.
— Этот меч ваш, мой король. — уважительно сказал Пёс. Кажется, его преданность мне стала ещё больше, после того, как он увидел, что я в одиночку расправился с «мудацким оборотнем».
— Похоже, это Тёмная Сестра. Родовой меч Таргариенов, который пропал за Стеной вместе с Бринденом Риверсом, — заключил Квиберн.
— На кой мне два валирийских меча? — пошутил я, но нацепил меч на пояс.
— То есть это, — Клиган с выражением произнёс «это» и тыкнул пальцем на труп Риверса, — было Таргариеном?
— Я сомневаюсь, что к этому существу применимо определение по династии, — задумчиво произнёс Квиберн.
— Думаю, в нем ничего человеческого не осталось уже. А ведь только человек может умереть, — я процитировал слова Хагрида про Волан-де-Морта. — Но в любом случае он мёртв. Постарайтесь, зачистить всё здесь. Нам не нужен вихт-Риверс.
Я кивнул на ящик с гранатами с диким огнём, который нёс один из солдат.
Пёс вызвался лично сделать это. Уж больно сильно он недолюбливал Трехглазого Ворона после того, как тот откалошматил Клигана в теле Робба Старка и после покушения на королевской свадьбе, когда арбалетный болт угодил в Пса. И это, несмотря на то, что Пёс всё ещё боялся огня и отворачивался в сторону, видя минометы и воздушные шары.
Уходя, я обернулся и через плечо бросил поверженному сопернику:
— Неприятно это говорить, но ты разочаровал меня…
Сандор кинул несколько гранат в чардрево и оно вспыхнуло как спичка. Мы пошли наружу, а Пёс остался проследить за тем, чтобы всё сгорело дотла.
Наверху я наконец набрал в лёгкие свежий морозный воздух и просто стоял, наслаждаясь кислородом.
Вскоре наружу вышел счастливый Пёс, и мы тронулись в путь.
— Это единственный раз, когда я был так сильно рад огню, — признавался Пёс, который заверил, что от Риверса и его дерева остался лишь пепел.
Путь к Стене занял меньше времени, чем ожидалось. Наверное, потому что мы были веселы и шумно переговаривались друг с другом. Все были рады, что выбрались из той передряги живыми, а я был рад, что одолел опаснейшего соперника. Единственными, кто был не рад, были Дети Леса, которые что-то возмущённо ворчали на своем языке, лёжа на плечах дозорных.
На подступах к Чёрному Замку мы услышали рёв рога.
Один сигнал. Разведчики.
Но погодите, два сигнала. Одичалые? Откуда?
И тут прозвучал третий сигнал. Белые Ходоки…