Циффель. И не думаете, что это пропаганда?
Калле. Чья? Союзников?
Циффель. Союзников или самих нацистов.
Калле. Я безусловно верю тому, что в немецкой армии господствует жестокость. Хотите подчинять и грабить - бейте, пока не отобьете кулаков. Уговорами и заигрыванием вы не заставите человека отдать вам свое добро. Ничего он вам не отдаст, как бы вы его ни умасливали.
Циффель. "В немецкой армии господствует жестокость" - согласитесь, это двусмысленно.
Калле. Слово "господствовать" некоторыми людьми понимается неправильно. Это же факт, что многие могут прожить жизнь и не знать, что над ними кто-то господствует. Они думают, что, не будь над ними начальства и вообще господствующего класса, они все равно делали бы все то, что делают сейчас. Но едва ощутив эту власть на себе, они иногда совершенно звереют. Одни думают, что если Гитлер господствует в Германии, то он там над всеми господин, но многие придерживаются других взглядов; и только потому, что он там господствует, они подчас не могут (а может быть, никогда не смогут) провести эти взгляды в жизнь. К сожалению, все гораздо сложнее. В самом деле, такие люди есть, но главное в том, что с установлением его господства очень скоро наступает и господство его взглядов. У него к тому же достаточно средств, чтобы подчинить себе их мыслительные способности. Например, он информирует их о том, что происходит. Пусть они считают эту информацию ложной, но, не получая правильной, они остаются вообще без всякой информации. Кроме того, когда он хочет подбить людей на грабительский поход, он волен обратиться к их "самым прекрасным и благородным чувствам". Я переписал стихотворение, которое ходило по рукам в Стокгольме. По-моему, это неплохо. (Порылся в бумажнике, до отказа набитом истрепанными документами и замусоленными бумажками, и вытащил листок, исписанный карандашом. Читает стихотворение "Сбор пороков и добродетелей" из "Штеффинского сборника".)
"На недавно состоявшемся вечере у господина Угнетения выступали видные деятели и под гром литавров демонстрировали свою приверженность власть имущим.
_Мстительность_, наряженная и причесанная под Совесть, на примерах показала свою память, которая никогда еще ее не подводила. Эта маленькая уродливая особа имела шумный успех.
_Грубость_, беспомощно озиравшаяся по сторонам, начала свое выступление неудачно. Она поскользнулась на подмостках, но все исправила тем, что в гневе топнула ногой и проломила пол.
За ней выступило _Мракобесие_ и с пеной у рта заклинало невежд сбросить с себя иго познания. "Долой умников!" - таков был его лозунг, и неучи вынесли его из зала на своих истомленных плечах.
_Покорность_ тоже вышла на сцену и продемонстрировала свое несравненное искусство голодания. Перед тем как уйти, она еще поклонилась нескольким разжиревшим мошенникам, которых пристроила на высокие должности.
Особое оживление вызвал любимец публики, известный комик господин _Злорадство_. Правда, с ним случилась небольшая авария: он так смеялся, что у него произошло ущемление грыжи.
Во второй части агитпрограммы первым выступил господин _Честолюбие_, прославленный чемпион. Он подпрыгнул так высоко, что расшиб о потолок свою крохотную головку. Но при этом он и глазом не моргнул, а также не поморщился, когда распорядитель, прикрепляя орден, всадил ему в грудь длинную булавку.
Затем на сцену вышла _Справедливость_, - она была немного бледна, может быть, от волнения. Она говорила о мелочах, но обещала в ближайшем будущем сделать более обстоятельный доклад.
_Любознательность_, молодая и упитанная девица, рассказала, как новый порядок открыл ей глаза, и сообщила, что во всех общественных неурядицах виноваты горбатые носы.
Следующим был господин _Самопожертвование_, долговязый и тощий парень с открытым лицом, державший в мозолистой руке большую тарелку из эрзац-олова. Он собирал пфенниги у рабочих и тихо говорил усталым голосом: "Подумайте о ваших детях!"
Госпожа _Система_, та самая, которая белоснежным чепцом прикрывает лысую голову, тоже появилась на подмостках. Она выдавала дипломы почетного доктора лжецам, а дипломы хирурга - убийцам. На ее сером платье не было ни пылинки, хотя она ночью на задних дворах копалась в помойных ямах. Длинными, необозримыми процессиями тянулись мимо ее стола ограбленные, и рукой с набухшими жилами она выписывала всем квитанции. Ее сестра, госпожа _Экономия_, показала корзинку с хлебными корками, которые она сумела вырвать изо рта людей, лежащих в больницах.
Господин _Усердие_ - на шее у него виднелись шрамы от ударов кнута вышел, тяжело дыша, как загнанная лошадь, и дал бесплатное представление. За то короткое время, которого едва хватило бы, чтобы высморкать нос, он выточил снаряд и сверх программы - никто и ахнуть не успел - наготовил удушливого газа на две тысячи семейств.
Все эти знаменитости, эти дети и внуки _Холода_ и _Голода_, выступили перед народом и безоговорочно признали себя слугами _Угнетения_".
Циффель. Итак, вы считаете, что Гитлер мог бы составить из двенадцати апостолов вполне приличный отряд эсэсовцев?
Калле. Получить прибыль можно, только пуская в ход все средства.
Циффель. То есть во всем виноват капитализм - это же банальность.
Калле. К сожалению, это вовсе не банальность.
Циффель. Я согласен с вами, что эта истина еще далеко не всем известна. Признаюсь вам даже, что у меня у самого есть опасная склонность избегать банальностей и тогда, когда они представляют собой полезные истины. Что было бы с химией, если бы химики позволяли себе такие привычки? Знаете ли вы, что Карл Маркс, ваш Конфуций, весьма трезво оценивал нравственные достоинства пролетариата? Он отпускал по его адресу комплименты, все это так, но утверждение, что рабочие - люди низшего порядка, Геббельс получил от Карла Маркса из рук в руки. Правда, Маркс считал, что рабочим это здорово надоело.
Калле. Как можно утверждать, будто Маркс оскорблял рабочих? Не оригинальничайте, пожалуйста.
Циффель. Дайте мне пооригинальничать, иначе я отупею, а вам от этого что за прок? Маркс не оскорблял рабочих, а установил, что их оскорбляет буржуазия. Мои познания в марксизме весьма несовершенны, так что не очень-то доверяйте мне. Один мой коллега уверял, что даже приблизительное знание марксизма обходится сегодня в сумму от двадцати до двадцати пяти тысяч золотых марок, и это без тонкостей и оттенков. За меньшую сумму хорошего товара вам не дадут, вы получите в лучшем случае какой-нибудь неполноценный марксизм - без Гегеля или без Рикардо. Впрочем, мой коллега учитывает только стоимость книг, образования и затраченного рабочего времени и не учитывает урона, причиненного карьере, не говоря о возможном аресте. Он упускает из виду, что основательное изучение марксизма влечет за собой снижение профессионального уровня вашей деятельности: в определенных областях, как-то история и философия, вы, начитавшись Маркса, никогда уже не достигнете прежних успехов.
Калле. А как же быть со словами: "рабочие - люди низшего порядка"?
Циффель. Не ручаюсь, но смысл этого положения, видимо, в том, что пролетарию, лишенному человеческих прав, приходится действовать в мире, где ему особенно нужна человечность. По Марксу, homo sapiens только тогда что-то делает, когда глядит в глаза гибели. Он проявляет возвышенные стремления только когда его к этому вынуждают. Он поступает правильно лишь в крайнем случае, он за человечность только тогда, когда не остается ничего другого. Так приходит пролетариат к своей миссии - поднять человечество на более высокую ступень.
Калле. Эта миссия мне всегда претила, я был, так сказать, инстинктивно против нее. Это звучит лестно, но я никогда не доверяю льстецам. А вы? Любопытно узнать, что значит слово "миссия", я разумею буквальный смысл.
Циффель. Оно происходит от латинского mitteге - посылать.
Калле. Так я и думал. Пролетариат снова должен стать мальчиком на посылках. Вы придумываете идеальное государство, а мы должны его создавать. Мы исполнители. А вы небось хотите остаться пастырями? Мы обязаны спасать человечество, но человечество - это кто? Вы! В Стокгольме я встретил еврея-эмигранта, банкира в звании коммерции советника, который всерьез корил меня за то, что мы, социалисты, не совершили революции и даже позволили Гитлеру захватить власть. Сам он, видно, мечтал о своего рода советско-коммерческой - в смысле: для советников коммерции - Германии. С такой же позиции подходят и к русским. "Франкфуртер цейтунг" постоянно утверждала, что в России нет настоящего коммунизма, и за это бранила Советский Союз. Они писали, что это любопытный эксперимент, и тон их статей был так объективен, словно их окончательный вывод зависел только от того, насколько этот эксперимент технически осуществим. Но, наверно, французские аристократы в таком же духе говорили о гильотине.
Циффель. Если я вас правильно понял, вы отказываетесь освобождать человечество?
Калле. По крайней мере платить за его кофе я не собираюсь. Иногда, уж не взыщите, я сам на себя злюсь: сижу в такое время сложа руки и отпускаю шуточки.
Циффель. Я мог бы вам ответить так: во-первых, для того, чтобы относиться к жизни по-настоящему серьезно, мы недостаточно сыты, к тому же мы без виз в чужой стране, где стоят две немецкие мотодивизии. Во-вторых, в наши дни серьезность как норма поведения несколько скомпрометирована: самое серьезное из всего, что знает история, - это Гитлер и его подручные. Он принадлежит к числу серьезных убийц, а убийство дело очень серьезное. Нет, он отнюдь не поверхностная натура, поляки вам это подтвердят. Вот, Будда, тот был юморист. А в-третьих, нам с вами ни к чему напускать на себя важность - мы не мясники. Когда стоишь за правое дело, можно говорить о нем весело.
Калле. Как сказал один оратор на банкете в крематории: "Буржуазии нечего терять, кроме своих денег".
Вскоре после этого они расстались и разошлись - каждый в свою сторону.
9
Перевод Л. Горбовицкой.
Швейцария - страна, прославившаяся сырами и свободолюбием. Образцовый
метод воспитания в Германии. Американцы
Циффель. Швейцария - это страна, которая славится тем, что в ней можно быть свободным. Но для этого надо быть туристом.
Калле. Я там был и не очень-то свободно себя чувствовал.
Циффель. Вы, наверно, не в отеле останавливались. Останавливаться нужно в отеле. Оттуда вы вольны идти куда пожелаете. В Швейцарии нет никаких заборов - их нет даже вокруг самых высоких гор, с которых открываются самые живописные виды. Говорят, нигде не чувствуешь себя таким свободным, как на горе.
Калле. Я слышал, что сами швейцарцы никогда по горам не лазают - одни только проводники, а проводники не могут свободно располагать собой: им приходится тащить на себе туристов.
Циффель. Наверно, проводники не так свободолюбивы, как остальные швейцарцы. Извечное свободолюбие Швейцарии объясняется ее неблагоприятным географическим положением. Со всех сторон ее окружают державы, которые всегда готовы кого-нибудь завоевать. Поэтому швейцарцам приходится постоянно быть начеку. При ином местоположении им бы не понадобилось никакого свободолюбия. Еще никто не слыхал о свободолюбии у эскимосов. Их географическое положение более благоприятно.
Калле. Швейцарцам повезло - на них точат зубы сразу несколько любителей поживиться за чужой счет. Ни один из них не уступит Швейцарии другому. Но если счастье ей изменит, если одна из держав станет сильнее других, тогда пиши пропало.
Циффель. Хотите знать мое мнение? Держитесь подальше от страны, в которой силен свободолюбивый дух. При благоприятном географическом положении он не нужен.
Калле. Вы правы. Когда чересчур много говорят о свободе, это вызывает подозрение. Я заметил, что ходячие слова "у нас царит свобода" особенно любят повторять там, где жалуются на ущемление свободы. Вот тут-то и начинается: "У нас свобода убеждений. У нас вы можете иметь любые взгляды, какие только пожелаете". Что ж, это и в самом деле так, потому что это так для всех и всегда. Иметь свои взгляды можно, но высказывать их нельзя. Это предосудительно. Попробуйте высказаться в Швейцарии против фашизма, не просто сообщить, что вы его не любите (эти слова ровно ничего не стоят), и вас тотчас же одернут: "Подобные мысли надо держать при себе, а то придут немцы - и прощай наша свобода". Или признайтесь в Швейцарии, что вы за коммунизм. Вам немедленно ответят, что так говорить не следует, потому что при коммунизме не может быть свободы. Дело в том, что капиталисты при коммунизме лишены свободы действий. Их преследуют за то, что у них иные убеждения; и рабочие тоже больше не вольны наниматься к ним на работу. Как-то в гостинице один господин сказал мне; "Попробуйте-ка в России проявить инициативу и открыть фабрику! Даже дом купить и то не сможете". Я ему сказал: "А здесь я разве могу?" "Хоть сейчас, - сказал он, - выпишите чек - и пожалуйста!" Я очень пожалел, что у меня нет текущего счета в банке, а то я мог бы открыть фабрику.
Циффель. Считается, что как частное лицо вы пользуетесь кое-какими свободами и что вас не арестуют, если вы, сидя за столиком в пивной, выскажете взгляд, который не совпадает с дозволенным.