"Он никогда не думал, что может быть одновременно столько крови повсюду. Она течет ручейками, собирается лужами, пропитывает своей влагой и запахом. Остается на одежде, на руках… в памяти. Как несмываемый штамп, татуировка, вбитая под кожу. Консервант, который схватывает все в одночасье, чтобы сохранить для будущих поколений. Глубокая и окончательная заморозка чувств и отношений, которые мешают идти дальше.
В том законсервированном ошметке памяти мать лежала на спине. Ее синие глаза были широко раскрыты, едва приоткрытые губы мелко дрожали. Кровь очерчивала их, стекала по щеке. Дыхание было шумным и прерывистым. Алое пятно расползалось под ней, словно констатация факта. Еще миг — и ее жизнь прекратится.
Он знал это так же отчетливо, как и то, кто виноват в этом ее состоянии.
— И его тоже… — рука, украшенная чужими кольцами, вскинулась. Палец указал на мелкого мальчишку, застывшего над ее телом.
— Уверен? Его просто не станет… — шептал демон. Его раскосые карие глаза были равнодушны. Фальшивая улыбка неизменно сохранялась на холодном лице.
— Выполняй…
Мальчишка оскалился словно звереныш. Взгляд у него был совершенно дикий. Лицо измазано в ее крови. Мокрая одежда липла к детскому телу, отчего казалось, что с него содрали кожу…
— Умрешь! — вскрикнул он. — Как все, умрешь!
Сквозь кошмар лился хохот. А управляющая длань, усеянная кольцами, вершила намеченное. В этот миг ей единственной были подвластны демоны…»
Острый серп луны бросал сквозь жалюзи тонкие пятна света. Тяжело дыша, Фердинанд сполз с кровати и босой побрел в кабинет. Холодный каменный пол холодил ступни. Мягкие ковры, наоборот, ласкали прикосновением. Коридоры были обманчиво пустынны.
Почему он не понял этого вчера днём? Неужели это было так трудно?
Синие детские глаза стояли перед его взором. Тихое проклятие, отголоском ночного кошмара катилось вслед. Полное ненависти и холодной решимости. Словно не малец говорил, а прожжённый убийца.
Ворвавшись в свой кабинет, Фердинанд хлопнул ладонью по включателю и уткнулся взглядом в свой рабочий стол. Пачка фотографий, принесенная Нандином, все еще лежала на нём.
Быстро преодолев разделяющее их пространство, он с непонятной тревогой еще раз пересмотрел изображения. Пальцы непривычно дрожали.
Нана Вагнер — дочь Фёна Вагнера, главы лесных кланов. Райго Иссиа — клон Нандина. Сменил фамилию, изменил лицо. Но все тот же стервец, убежавший пятнадцать лет назад. И все эти годы сидевший тихо. И тут неожиданно оказался замешанным в некоем правонарушении…
Он не мог сглупить. Это было целенаправленное решение. И причина была только одна. Досадно, что не понял этого сразу.
Глухой стон вырвался из груди, когда он опять взглянул на виновника. Тарис Лаен.
Скелет, обтянутый кожей, каковым он являлся, мало напоминал живого человека. В этом лице не было ничего знакомого… В его имени не слышалось даже намека на прошлое. Но этот дичайший синий цвет глаз опять окунал в кошмар…
Кошмар, контролируемый смертельным ошейником…
— Какая насмешка судьбы… — прошептал Фердинанд, отбрасывая фотокарточку на стол… — Ты все еще жив, засранец…
* * *
Нежная птичья трель разрезала предрассветную тишину ровно в пять утра. В тот же миг серые облака в небе начали наливаться багровым, словно раненые. Птицы просыпались одна за другой, метили пением свои территории. Под легкими порывами ветра тихо шептали сосны. И казалось, в этом прекрасном мире нет ничего лишнего.
Тарис, раздетый до оборванных подпаленных штанов, сидел около разведенного костра и вертел на ветке трёхкилограммовую тушку. Спал он этой ночью мало. Да и не особо хотелось. Потому ночь прошла в праздности и воздаяниях собственному любопытству.
Лаен как раз вспоминал ночную прогулку, когда чужой ужас резко ударил по его сознанию. Он невольно вздрогнул от неожиданности. Ветка в пальцах треснула от слишком сильного натиска. Тушка плюхнулась в огонь. Он молниеносным движением подхватил ветку за обломанный край и свободной ладонью притушил уже гуляющий по мясу огонь.
— Мамочки… — захныкала Нана, вылезая на четвереньках из шалаша, — мои ноги…
Это она источала то дикое чувство. В голосе ее было столько печали, что Тарису на миг показалось, ее конечности как минимум отрубило. Впрочем, Нана именно так и думала. Кое-как втиснув свои многострадальные стопы в изрядно потрепавшиеся замшевые туфельки, она опять захныкала, представляя страшное приспособление для пыток. Лаен завис. Он откровенно не понимал ее мыслительного потока. Более того, ее красивые ножки были на месте и явно здоровы. Потому парень недоуменно взирал на ползающую на коленях и постанывающую от боли девушку. В какой-то миг, опершись о скользкую от росы траву, девчонка потеряла равновесие и шлепнулась лицом грязь.
Разволновавшись, парень быстро воткнул палку с тушкой в землю над костром. Подскочил к Нане и попытался поставить ее на ноги. Те упрямо подкашивались. Вагнер откровенно страдала.
— Не понимаю, — нахмурился модифицированный, — вчера нормально шла…
— У-у-у, — завыла рыжая, размазывая по лицу обидные слезы, — отрубите их!
— Вы очумели? — тихо прошипел Иссиа, вылезая из кустов. — Утро, какого расшумелись?
— А ты там спал? — удивилась Вагнер, неожиданно забыв о терзающей ее боли. Райго выглядел забавно. Грязный, растрепанный, с влажными пятнами на одежде и мелкими травинками в волосах.
— Нет, я там о смысле жизни думал, — огрызнулся чернявый, разминая затекшие плечи и внимательно разглядывая напарников. Белобрысый выглядел лучше, чем вчера. Розовые пятна свежей кожи побледнели, да и обожжённые прошлой ночью волосы стали чуть длиннее. Однозначно, метаболизм Лаена работал на бешеной скорости, как и регенерация. Рыжая, наоборот, чучело чучелом.
— Чего орешь с самого утра?
Разозлившаяся из-за такого обращения Нана оттолкнула Тариса, намереваясь уйти, но режущая боль буквально прострелила ее ноги от пяток до самих ягодиц. Коленки снова подкосились, и она, невзначай взмахнув ручками, просто начала заваливаться в сторону. От нелепого падения уберег Тарис, своевременно ее поймав.
Взгляды их встретились. Лаен смутился, а Нана вся сжалась. Проскользнувший между ними эмоциональный разряд трудно было не заметить. Вот только окраска его оставляла желать лучшего.
Райго нахмурился, прочувствовав испуг. Нана все еще боялась белобрысого. И ее чувства опять имели отношение к ее клану. Наверное, с этим стоило разобраться. Увы, из ночного разговора было ясно, что сама она ничего не расскажет.
— Ты перетрудилась вчера, — прошептал он, пытаясь разрядить повисшее напряжение. — Но есть дельное средство…
Объяснять, какое именно, было лень. От посланных им картин, которые буквально затопили мысли обоих ребят, Лаен зарделся. Нана же стала белее белого.
— Глупая шутка, — сглотнула она, с каким-то замиранием сердца наблюдая, как Иссиа снимает с себя ветровку, обнажая покатые плечи, ничуть не скрытые простой белой майкой. Мускулы у Райго были, это точно.
Зачем историку мускулы? Лопатой работать? Иссиа фыркнул от этой ее мысли. Лаен еще больше завис, переводя взгляд с одного на другую…
— Эй… Райго, что вообще происходит? — поинтересовался он. Нана в его руках отчего-то задрожала.
— Проявляю асоциальность, — ничуть не смутился Иссиа. И, отбросив в сторону ветровку, начал медленно развязывать шнурок на поясе своих штанов.
— А это так называется? — хмыкнул Лаен. — У меня в голове пошлые картинки мелькают с вашим участием. Последняя прям вверх издевательства…
Взвизгнув, как ужаленный поросенок, Нана что есть силы рванула из его рук. Забив и на туфли, и на расшатанные каблуки… и на боль в ногах…
— Чертовы телепаты! — донесся ее обиженный возглас из-за деревьев.
Райго заржал. Пожав плечами, Тарис Лаен подкинул дровишек в костер.
— Я так и не понял, что у нее с ногами…
Отсмеявшись, Иссиа уселся рядом с огнем и смачно зевнул.
— Крепатура, — улыбнулся он и, увидев непонимающий взгляд ГМО, пояснил: — Отстроченная мышечная боль. В конце концов, наша юристка не привыкла ходить на каблуках по мягкой почве. Утренний бег быстро приведет ее в норму.
— У меня ничего не болит, — снова пожал плечами Лаен, вороша палкой угли и мешая их с хворостом. Мелкие язычки пламени заалели на сухих ветках.
— Ты ГМО, — ничуть не удивился Иссиа. — Пройди ты сто километров, все равно не перетрудился бы. А Вагнер почти обычная. Подозреваю, ее модификации даже из нормы не выпадают. В остальном она прям как классический гомо сапиенс.
В его памяти снова всплыло то, как Нана без проблем касалась решетки, находящейся под электрическим напряжением. Тарис понял без лишних слов. С ним, как всегда, было легко. Иссиа почти забыл это чувство. Теперь же, когда можно не скрываться и не прятаться, оно опять возвращалось. Жаль… он не может Лаену многое сказать.
Говорить было важно. Мысль остается мыслью. А слово не мысль, это показатель дела.
— Не думал, что она тоже… модифицированная, — прошептал Тарис. От Иссиа не укрылся мимолетный жест, которым парень коснулся собственного ошейника.
— Возможно, для тебя это будет открытием, но гомо сапиенса давно нет. Как и классического генома, — тихо вымолвил Иссиа. — Твои дети, Лаен, станут свободны, если будут жизнеспособны и психически здоровы. А их дети, возможно, уложатся в пределы нормы. А может, и нет…
Или не будут психически здоровы. А может, вообще, окажутся не жизнеспособны… Быть ГМО отвратно. Но отстрадав сейчас, можно дать детям то, чего гомо сапиенсы были лишены.
Лаен поднялся на ноги и на миг скрылся за деревьями. А после выволок на поляну объёмный сверток из клеёнки. Присев на корточки, он вытащил из него полуторалитровую пластиковую бутылку с водой и начал пить.
Сказать, что Иссиа удивился, — это ничего не сказать. Он завис, разглядывая настоящий раритет в руках Тариса. Пластик был тонкий, помятый и мутный от царапин. С одной стороны даже почерневший и сморщившийся. Но он был цельный и с крышкой. Да на черном рынке такая баклага стоила целое состояние.
— Не отдам, — сощурился Тарис, наконец отлипнув от бутылки, и протянул ее напарнику. — Но пить можешь.
Когда он нашел ее? Да и что делал всю ночь? Вряд ли спал.
— Не переживай, положенное время отдохнул…
— Странно, — Райго все же взял протянутую баклажку в руки и отпил. — Ты пробиваешься в чужие головы играючи, но сам мысленно не можешь и слова сказать. Читать тебя сложно, но легко управлять. А вот Нана — открытая книга и слышит меня, только когда я этого хочу.
Он задумчиво покрутил бутылку в руках, разглядывая донышко, похожее на цветок. Потом снова взглянул Тарису в глаза.
— Что из тебя делали в Кальтэное? Ошейник ведь заводской.
— А я не знаю, — улыбнулся белобрысый. — По официальной версии, пожарника. Это есть в моем личном деле.
— А по неофициальной? — это уже спросила Нана. Она вернулась и застыла за его спиной, привалившись плечом к дереву. Тарис знал, что ее ноги все еще болят. Теперь он это чувствовал, как и она, крайне отчетливо. Прям до издевательства. Если бы Нана хотела, она наверняка смогла бы пытать его своими ощущениями.
— Воспитательницы знали, что меня, полуживого, подобрал какой-то пацан на одной из свалок. Он меня и сдал в органы…А дальше никто не парился. Провели анализы, вывели уровень модификаций и надели ошейник, — он многозначительно поддел пальцем металлический обруч у себя на шее.
— И сколько тебе было?
— Говорят, пять, — Лаен уставился куда-то в сторону, словно вспоминая, — но, может, и больше.
— То есть… ты можешь оказаться просто свободным потомком, как Райго? — удивилась Вагнер. — Не генно-модифицированным?
— Или из инкубатора, — пожал плечами Тарис, забирая у Иссиа бутылку и завинчивая крышку. — Или нелепым экспериментом очередного лишенного лицензии безымянного мастера.
— Тогда в городе работал только один мастер, — прошептал Иссиа и сразу заставил себя подумать о чем-то другом.
— Это неважно, давайте завтракать… — свернул разговор Лаен и, поднявшись, склонился над уже изрядно прокоптившимся мясом. — А ты, — он прищурился, взглянув на Иссиа. — Если не хочешь чего-то говорить, то даже не думай об этом… раздражает.
Повисшее между ними молчание сгладила Нана.
— Откуда вещи? — поинтересовалась она, осторожно приближаясь к костру и морщась при каждом шаге.
— Ходил к городу, пока вы спали. — пожал плечами Лаен и снял тушу с импровизированного шампура. Отломав ногу, насадил на подготовленный заранее прут и протянул Нане. — Ешь…
— Спасибо… — улыбнулась девушка, с благодарностью принимая протянутое ей угощение. — Тебя могло завалить… Это ведь опасно.
— Не завалило… — второй кусок он выделил помрачневшему Иссия.
— А одежды там не было? Или кроссовок? — не унималась Нана, вгрызаясь зубами в мясо. — Слушай, давай пойдем туда опять, а вдруг шкаф найдем?
— Зачем шкаф? — удивился Райго, принимаясь за еду. Мясо было жёстким. Но выбирать не приходилось.
— Ну как… Тариса одеть надо… — замялась девушка, — мне переобуться.
— Расслабься, Нана, — Иссиа хихикнул, — предки были помешаны на консервации, но вряд ли они пытались сохранить шмотки…
— Хорошо, поищем шкаф и магазин, и трехсотлетний торговый центр… — согласился Тарис, читая сумбурные девичьи мысли, потоком наводнившие его голову. — И обувь без каблуков…
Что ему было сейчас до знаний мрачного Иссиа, если Нана раскрывала перед ним целый девичий мир?
* * *
Солнце взошло недавно. Старый искусственный лес радовал ровными рядами посадок. Лиственницы перемежались с соснами. Сосны с елями. Ели с пихтами. Лиственных попросту не было. Но странным было не это, а чистота леса. Лэйн не замечала больных деревьев и в который раз думала, что это, скорее всего, еще один признак генных модификаций.
Место, где приземлился Тарис, нашли еще несколько часов назад и теперь продвигались вперед, ориентируясь по следам, оставленным ребятами. Судя по последним, выжили все трое. Кое-кто даже не сломал каблуков. Поразительное везение.
У кого-то была тяжелая поступь. Глубокие вмятины намекали на то, что человек обладал огромным весом. Однако никого тяжелого среди сбежавшей троицы не было. Потому Марта склонялась к мысли, что вмятины все же не от веса, а от прилагаемой силы. Скорее всего, странные глубокие следы принадлежали Тарису Лаену.
— Сюда… — указал Виктор, возглавляющий их цепочку. Команда вереницей следовала за ним. Замыкал отряд Кирк, самый старший из них, массивный мужчина лет сорока от роду. Команду подбирали не только быструю, но и сильную, ориентируясь на данные, зафиксированные в личном деле Тариса Лаена. Почему этого не сделали перед передачей ребят Димитрию, Марта объяснить толком не могла. Сказалась неготовность к побегу как таковому. Обычно никто не убегал. Да и преступники были проще.
Марта двигалась в середине цепочки между двух тощих врачей. Женщин, кроме нее, в их поисковой команде не было. Впрочем, пол не учитывался при подборе. Главное было нагнать и выстоять в противостоянии с Лаеном, если он будет жив. По этой же причине людей было не трое, а десятеро.
Этой ночью, когда они остановились на отдых, Марта успела прощупать каждого из временных напарников. Теперь она хорошо знала, с чьими мозгами поиграть можно, а к кому лучше не лезть. Виктор все еще оставался ее предпочтением. И проверку от внушения запросто проходил, и слушал ее беспрекословно. Остальные явно были сильнее в этом плане. Даже врачи.
— Они довольно долго не меняют скорости, — заметил Кирк, когда они остановились и сделали привал. Глаза у этого ГМО были карие, темные волосы коротко острижены. Лицо, как и большинства ему подобных, доведенное до идеала, четко очерченное и красивое, без изъянов и шрамов. Мастера Кальтэноя знали свое дело.
Кирк разложил на земле карту и теперь пристально ее изучал. Прикладывал к ней то палец, то мелкую складную металлическую линейку. Хмурился и подсчитывал.
Кто-то развел костер, кто-то распечатал свой паек. Виктор отправился на охоту. Сказал, что хочет мяса. Марта лишь пожала плечами и склонилась над разложенной картой.
Компас лег сверху. Кирк, подровнял под ним карту. Простым графитовым карандашом отметил пройденный путь и местоположение. Приблизительный разрыв между ними и беглецами был существенен.
— Даже если так, все равно они сделают привал. С ними обычная девчонка на каблуках. Это вчера она шла… Сегодня будет ползти, если вообще сможет идти. Они будут вынуждены ждать ее.
— А могут бросить, — заметил кто-то из врачей.
И это был еще один повод поспешить. Могли бросить, могли убить. Много чего могли сделать такого, что казалось невозможным в стенах Леополиса.
В старом искусственном хвойном лесу на Марту накатывало странное ощущение, ее мучила то ли ностальгия, то ли ненужные аналогии с прошлым. Казалось, нет больше Леополиса. Есть только лес. Бесконечная чаща, продуцирующая озон. Неисчерпаемый источник воздуха и озонового шара.
И разгромленные города, полные пепла…
Запах жареного мяса издевательски ударил по ноздрям.
Виктор, как и вчера ночью, вертел на ветке тонко нарезанные полоски мяса какого-то неопознанного зверька. Остальные разбрелись меж деревьев, готовя спальные мешки.
— Слушай… — Марта смутилась, поймав на себе взгляд его по-кошачьи жёлтых глаз. — А почему ты паек не ешь? Это же проще, чем… — Она сглотнула, пытаясь подобрать нужное слово. Модифицированный молчал, не отрывая взгляда от мяса. Нос прямой, губы четко очерчены. Не такой, как Кирк, и все же аналогично красив. С Виктором она познакомилась давно и, чего душой кривить, предпочитала работать только с ним. Удобен. Наверное, если бы он не был столь удобным в своем восприятии, она бы давно что-то с ним закрутила.
Невольно подумалось, что женщина, оставившая Вагнер живой, думала так же. Удобных людей становилось все меньше. Их выпиливали из общества с тем же усердием, как и людей, умеющих внушать.
— Паек ограничен, — наконец выдал парень, голос его дрогнул, и это не укрылось от женщины. — А раз паек ограничен, едим то, что дает лес, — закончил он свою мысль.
— Главное, не превышай уровень потребления, — добродушно заметил Кирк, подмигивая. — Иначе придется по возвращении вешать на тебя статью о браконьерстве.
Виктор хмыкнул. Лицо осветила веселая улыбка.
— Без проблем, ты и пришьешь…
Отдыхали, разлегшись по персональным спальным мешкам. Как и в прошлый раз, потратили на это ровно два часа, исключительно в горизонтальном положении и лишний раз не болтая…
* * *
Солнечные лучи пробивались сквозь густые сизые тучи тонкими искрящимися полосками света. Утро было наполнено суетой слуг, секретарей, должностных лиц. Они сновали по кабинетам, изображали работу и делились друг с другом бюрократическими заморочками. Звенели стационарные телефоны. Бесшумно мигали лампочками коммутаторы.
Фердинанд курил, опираясь локтями на тонкое ограждение балюстрады. Он не носил коммутатор, и на часы ему было плевать. Браслеты раздражали. Они оттягивали запястья. И сколь бы легкими они ни были, сколь бы свободно ни болтались, казалось, они жмут чрезвычайно сильно, до немоты суставов и пальцев.
Неприятное ощущение после сна все еще не отпускало. Табак прекрасно снимал нервное напряжение, которое приходило с ночными кошмарами. Но он не мог стереть воспоминания и наводнившие голову мысли. Видит ли кто-то в его империи столь реалистичные поганые сны? Сталкивается ли с ожившим прошлым? Чувствует ли запах смерти, видит ли ее демонический оскал?
Прошлое продолжало дышать в спину и издевательски напоминать о себе.
Секретарь, как всегда, тихонько вышла на балюстраду и остановилась у двери. Голос у нее был чистый и звонкий.
— Господин… — позвала она, — техслужба готова открыть телепорты во всех направлениях. Ждут вашего решения.
Кинув окурок в мусорный бак, Фердинанд вздохнул полной грудью и повернулся. Девушка из общей канцелярии была знакома, она стояла все в том же мешковатом сером костюме, все с той же нелепой прической. Двадцатилетняя пигалица…
— Разрешаю активировать. — наконец выдал он, после того как барышня смутилась под его пристальным взглядом. — Найди Абэ. Как только будет свободен, пусть явится.
— Будет сделано, господин.
* * *
Тарис, перекинув через плечо свою полиэтиленовую котомку, непринужденно сбежал вниз и застыл, вдыхая воздух полной грудью. Он так и щеголял в своих подпаленных штанах и с голым торсом. За его тощим силуэтом виднелась ровная линия пути, ведущая далеко к горизонту. Амарантовые побеги гнулись от нее поломанными стеблями. И ведь вчера этого не было.
Присев на пригорке, как и прошлым вечером, Нана покачала головой, смотря на проложенный им путь. Наверное, минувшей ночью Тарис шел через амарантовое поле, как исполинский паром через океан. Или как танк на массивных гусеницах…
— Словно пневмопушка, — заметил Райго, замирая рядом с ней.
— Как такое вообще возможно? — прошептала она, вскидывая голову и смотря на его. Иссиа молчал, правда, хмурился слегка. Наверняка думал о чем-то еще более пространном. Словно в подтверждение, Тарис обернулся к ним.
— Эй, Райго, только не вздумай ей говорить, как мы к подножию Леополиса спустились, — окрикнул он снизу, а потом махнул в сторону виднеющегося на горизонте города. — Двигаемся!
Райго, к удивлению Наны, послушно захлопнул рот и спрыгнул вниз. Обернулся и снова протянул ей руку.
Поморщившись, Вагнер поднялась на ноги и с ненавистью посмотрела на собственные порядочно испортившиеся туфли. А после нагнулась и с благодарностью оперлась о предложенную ладонь.
— Спасибо!