Они еще сидели за столом, когда принесли почту. Среди писем одно было адресовано полковнику Брэндону. Он взял конверт, взглянул на надпись на нем, переменился в лице и тотчас вышел из столовой.
– Что с Брэндоном? – спросил сэр Джон.
Ответить никто ничего не мог.
– Надеюсь, он не получил дурных известий,– сказала леди Мидлтон.– Если полковник Брэндон встал из-за стола, даже не извинившись передо мной, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее.
Минут через пять полковник вернулся.
– Надеюсь, вы не получили дурных вестей, полковник? – тотчас осведомилась миссис Дженнингс.
– Отнюдь нет, сударыня. Благодарю вас.
– Вам пишут из Авиньона? Надеюсь, вашей сестрице не стало хуже?
– Нет, сударыня. Оно из Лондона. Обычное деловое письмо.
– Так почему же оно вас взволновало, если оно деловое и обычное? Ни-ни, полковник, вы нас не обманете! Придется вам во всем признаться.
– Право, сударыня! – вмешалась леди Мидлтон.– Подумайте, что вы такое говорите!
– Или вас извещают, что ваша кузина Фанни сочеталась браком? – продолжала миссис Дженнингс, пропуская упрек дочери мимо ушей.
– Нет, ничего подобного.
– Ну, так мне известно от кого оно, полковник. И надеюсь, она в добром здравии.
– О ком вы говорите, сударыня? – сказал он, слегка краснея.
– А! Вы прекрасно знаете о ком.
– Я крайне сожалею, сударыня,– сказал полковник, обращаясь к леди Мидлтон,– что получил это письмо именно сегодня, так как оно связано с делом, которое требует моего немедленного присутствия в Лондоне.
– В Лондоне! – воскликнула миссис Дженнингс.– Но что вам делать там в такую пору?
– Мне чрезвычайно грустно отказываться от столь приятной поездки,– продолжал он.– Тем более что, боюсь, без меня вас в Уайтвелл не впустят.
Какой удар для них всех!
– Но если бы вы написали записку экономке, мистер Брэндон? – огорченно спросила Марианна.– Неужели этого будет недостаточно?
Он покачал головой.
– Но как же так, вдруг не поехать, когда все готово? – воскликнул сэр Джон.– Вы отправитесь в Лондон завтра, Брэндон, и не спорьте!
– Будь это возможно! Но не в моей власти задержаться даже на день.
– Если бы вы, по крайней мере, объяснили нам, что это за дело,– заявила миссис Дженнингс,– мы могли бы решить, можно его отложить или никак нельзя.
– Но вы задержитесь только на шесть часов,– заметил Уиллоби,– если отложите отъезд до нашего возвращения.
– Я не могу позволить себе потерять хотя бы час...
Элинор услышала, как Уиллоби сказал Марианне вполголоса:
– Есть люди, которые не терпят пикников, и Брэндон принадлежит к ним. Попросту он испугался схватить простуду и придумал эту историю, чтобы не ездить. Готов поставить пятьдесят гиней, что письмо он написал сам.
– Нисколько в этом не сомневаюсь,– ответила Марианна.
– Ну, мне давно известно, Брэндон,– сказал сэр Джон,– что вас, если уж вы приняли решение, не переубедить! Однако подумайте! Мисс Кэри с сестрицей приехала из Ньютона, три мисс Дэшвуд прошли пешком всю дорогу от коттеджа, а мистер Уиллоби встал на два часа раньше обычного – и все ради пикника в Уайтвелле.
Полковник Брэндон вновь выразил глубокое сожаление, что стал причиной столь неприятного разочарования, но иного выбора у него, к несчастью, нет.
– Ну, а когда же вы вернетесь?
– Надеюсь, как только ваши дела в Лондоне будут окончены, мы снова увидим вас в Бартоне,– добавила ее милость.– И поездку в Уайтвелл отложим до вашего возвращения.
– Вы очень любезны. Но пока совершенно неизвестно, когда я сумею вернуться, и я не смею что-либо обещать.
– А! Он должен вернуться и вернется! – вскричал сэр Джон.– Я подожду неделю, а потом сам за ним отправлюсь!
– Непременно, сэр Джон, непременно! – подхватила миссис Дженнингс.– И может быть, вы тогда узнаете, что он от нас утаивает.
– Ну, я не охотник совать нос в чужие дела. И кажется, это что-то такое, в чем ему неловко открыться.
Лакей доложил, что лошади полковника Брэндона поданы.
– Вы ведь не верхом отправитесь в Лондон? – осведомился сэр Джон, оставляя прежнюю тему.
– Нет. Только до Хонитона. А оттуда на почтовых.
– Ну, раз уж вы положили уехать, желаю вам счастливого пути. А может, все-таки передумаете, а?
– Уверяю вас, это не в моей власти.
И полковник начал прощаться.
– Есть ли надежда, мисс Дэшвуд, увидеть зимой вас и ваших сестер в столице?
– Боюсь, что ни малейшей.
– В таком случае я вынужден проститься с вами на больший срок, чем мне хотелось бы.
Марианне он лишь молча поклонился.
– Ах, полковник!– сказала миссис Дженнингс.– Уж теперь-то вы можете сказать, зачем вы уезжаете!