Рамирес припомнил, что Родриго де Логроно писал в своих мемуарах со ссылкой на инквизитора Алонсо Салазара де Фриаса о некой картине, привезённой в Наварру из Фландрии. С помощью этой картины мелкий торговец по имени Мигель Торрос произвёл магический обряд, во время которого убил при соучастии служанки свою жену. Дьявол явился к нему в виде чёрной собаки и заключил с ним пакт, в результате которого торговец получил горшок с золотом. Но той же ночью сторож застал его при попытке зарыть в саду покойную супругу, о чём донёс властям. Торрос какое-то время отказывался говорить правду, но картина неожиданно изменилась, как зеркало отобразив сцену убийства, после чего потрясённый Торрос и его соучастница во всём сознались. В горшке оказалась пыль. Чем закончилась эта история, наш почтенный сеньор не помнит, но полагает, что, скорее всего, банальным аутодафе. Судьба картины неизвестна.
Джениро ничего интересного не сообщил, но просил известить тебя, что Нью-Йоркская картинная галерея согласна приобрести картину и просит прислать её для экспертизы. В желании увидеть эту доску в натуре, пожалуй, единодушны все мои коллеги, так что, если это возможно, замолви словечко.
И напоследок, мой личный вклад, вернее, моего весьма способного ученика. Мой аспирант Коля Васин тщательно изучил копию картины и пришёл к выводу, что страницы открытой книги на столе, вероятно, написаны позже, поскольку оттенок краски не соответствует фламандской школе этого периода, а буквы слишком выпуклые, и шрифтом напоминают печатные издания на древнееврейском, которые получили хождение лишь в шестнадцатом веке. По-видимому, оригинальный текст находится под верхним слоем краски, но это можно определить достоверно только при исследовании подлинника картины.
Ну вот, мы заходим на посадку. За иллюминатором — белым-бело. Пора прощаться. Напиши, если узнаешь что-то новое о картине.
Твой А. Ф.»
Я свернула письмо с чувством, что закрываю последнюю страницу жуткой повести. Тайна картины, скрытая под слоем краски и запечатанная для верности печатью Соломона, навсегда исчезла в огне. И как знать, только ли пламя камина стало причиной её гибели, или она сгорела, не выдержав жара от пылающего сердца возродившегося из бездны алхимика. Ему оставили жизнь, и он взял в руки меч, чтоб начать свою битву. Что ж, он не одинок на своём ристалище… Мне хотелось, чтоб он это знал. Я взглянула на часы и улыбнулась. До нашей встречи оставалось меньше десяти часов.
Часть 2
Рыцарь
Вампир уходил от погони с завидной ловкостью, той самой, что демонстрируют обычно эти дети Тьмы с наступлением ночи. Он нёсся по узким улицам Эйка, почти не касаясь ногами грязной, мокрой от дождя брусчатки, внезапно скрываясь от своего преследователя за углом или в тёмном провале подворотни. Было ясно, что его гонит по сумрачным закоулкам города страх, вернее, даже ужас. Он не пытался защищаться, он просто бежал, пытаясь спрятаться в мрачном лабиринте среди нагромождения одинаковых серых домов с тёмными заколоченными окнами, наглухо запертыми дверями и заваленными мусором и хламом душными дворами-колодцами. Он знал этот район как свои пять пальцев. Тем более ужасающим было то, что его преследователь отставал от него не более чем на десять метров.
Охотник шёл за ним уверенно и спокойно. Двигаясь также быстро, легко и бесшумно, он, тем не менее, сохранял полное самообладание и точно просчитывал каждый шаг перепуганной жертвы. Это позволяло ему внезапно срезать угол и предугадать направление, куда свернул на мгновение скрывшийся из виду противник. С каждым таким удачным ходом он всё больше сокращал дистанцию, отделявшую его от вампира. Тот несколько раз пытался навести его на ловушку, то вдруг перелетая через широкую яму, куда неминуемо свалился бы любой другой, или вдруг перемахивая через забор, верх которого был утыкан острыми кусками покорёженного металла, способного распороть любую коснувшуюся его плоть. Но охотник чувствовал эти ловушки, словно внезапная вспышка интуиции подсказывала ему прыгнуть дальше или выше, и он, не снижая скорости, продолжал преследование.
Вампир тем временем окончательно потерял самообладание, от чего запутался в сплетении похожих одна на другую улиц и, внезапно метнувшись в сторону, почувствовал, что впереди его ждёт тупик из стен трёх сдвинутых вместе домов. Мгновенно изменив направление, он, тем не менее, потерял драгоценные доли секунды и явственно услышал за спиной плеск, когда охотник на бегу ступил в глубокую зловонную лужу. В отчаянной попытке оторваться, вампир нырнул в узкую подворотню, пролетел через тёмный квадратный двор и, подскочив, ухватился руками за нижнюю перекладину проржавевшей пожарной лестницы, ведущей на крышу. Уже карабкаясь на уровне третьего этажа, он почувствовал, как дрогнула и натужено заскрипела лестница под весом ещё одного тела. Охотник не отставал.
Взобравшись на крышу, вампир, умело балансируя на самом краю, добрался до соседней крыши, находившейся этажом ниже, и прыгнул. Не задержавшись ни на миг, он поднялся по осыпающейся черепице и, уже съезжая вниз по противоположному скату, услышал шум, с которым его преследователь приземлился на ту же крышу. Скатившись вниз, он намеренно соскользнул с её края и, уцепившись за карниз, повис на руках, чтоб осмотреться. Он ошибся совсем чуть-чуть. Пожарная лестница была в паре метров слева, но раздумывать было некогда, наверху уже слышался треск черепицы. И вампир прыгнул.
Ему едва удалось зацепиться рукой за железный поручень. В плече что-то хрустнуло, и по телу промчалась молнией мгновенно проходящая боль. Держась за поручни, он скользнул вниз. Лестница снова задрожала и, подняв голову, он увидел чёрную тень, катящуюся на него. Оттолкнувшись, он обрушился вниз, упал на кучу мусора, развернулся, и в тот же миг прогремел выстрел. Вцепившись в прошитое пулей плечо, он покатился вниз, уже понимая, что это заговорённое серебро, и рана не затянется так быстро, как после свинца или чугуна.
Он упал на спину, и увидел над собой огромную фигуру охотника, который изящным и сильным движением выхватил что-то из висящих на поясе ножен. И в следующее мгновение вампир взвыл, пытаясь прикрыть сердце ладонями, потому что в руке у охотника был не кинжал, а искусно выточенный осиновый кол.
Именно эту сцену я и увидела, влетев в подворотню. Предыдущую часть погони мне посчастливилось лицезреть на экранах наблюдения из салона мчащейся по улицам Эйка машины. МАРНы1 зацепились за эту сладкую парочку ещё минут сорок назад и давали весьма неплохую картинку. Следовать за ними приходилось по улицам, где могла проехать машина, и я всерьёз опасалась, что эта погоня бесславно закончится для нашего приятеля где-нибудь в узком переулке или на крыше. К счастью, мы успели и, влетев в узкую подворотню, я увидела лежащего в грязи и визжащего от страха вампира и возвышающегося над ним охотника с занесённым для удара осиновым колом.
Замах был мощным и решительным, кричать было бесполезно: оглушительный визг заглушил бы мой крик. Поэтому я помчалась к ним, за пару метров взвилась в воздух, на лету вцепилась в руку с колом и повисла на ней. Охотник издал свирепое рычание и обернулся ко мне, оскалив два ряда белоснежных ровных зубов, блеснувших в свете фонарей, и, как всякий хорошо выдрессированный бульдог, увидев рядом с собой даму, мгновенно успокоился и опустил руку с колом. В следующее мгновение он увидел обступивших нас масунтов и как-то сразу оценил, на чьей мы все стороне, поэтому не стал возмущаться и не полез в драку.
— Это вампир, — только и произнёс он.
— Я знаю, — кивнула я и обернулась к его жертве, которая, наконец, замолчала. — Ты как?
— Как? — взревел тот, мгновенно вскакивая на ноги, гневно скаля клыки и сверкая красными зрачками. — Он чуть не убил меня! Он стрелял серебром, освещённым в церкви! Хорошо ещё, что пуля прошла на вылет! У него осиновый кол! Где, дьявол его раздери, он взял осину на Киоте!
— Ты почему один? — негромко спросила я. — С каких пор ты шляешься по Эйку без охраны? У тебя больше нет врагов?
Он порывисто вздохнул и передёрнул плечами.
— Почему я должен брать с собой охрану, когда иду навестить больного старика, который в течение двенадцати лет был моим духовником? К тому же я не думал, что в Луарвиге есть кто-то, кого мне следует опасаться.
— Теперь знаешь… — тихо произнёс охотник.
Я резко повернулась к нему, он взглянул на меня и обворожительно улыбнулся. Чёрт возьми, а он очень даже ничего… Однако, не подав виду, я жёстко заявила:
— Ставлю вас в известность, сударь, что у нас здесь хоть и не рай, но существует определённый порядок. И отлов взбесившихся вампиров — это епархия сеньора Луиса Монтеги, — я указала на вампира.
— Взбесившихся? — не без иронии уточнил охотник. — Епархия?
Я любезно улыбнулась ему и пояснила:
— Луарвиг хоть и считается городом людей на этой планете, является домом для многих существ, которые живут здесь в относительном мире и согласии. Сеньор Монтега стоит во главе наших вампиров. Я думаю, вы, как профессионал, знаете, что они являются жертвами генетического заболевания, нарушающего обмен веществ. Однако они такие же живые люди, как и мы, а, следовательно, имеют право на жизнь, естественно, пока не нарушают право на жизнь других существ. Сеньор Монтега и его помощники внимательно следят за тем, чтоб вампиры Луарвига соблюдали правила жизни в обществе людей и в случае нарушения этих правил немедленно принимают меры вплоть до уничтожения нарушителя. Поверьте мне, их контроль вполне эффективен. Кстати, именно семье Монтега мы обязаны тем, что имеем возможность сосуществовать с вампирами, не опасаясь за свою жизнь.
Охотник, прищурившись, смотрел на Луиса.
— Подумать только, какой замечательный город… — наконец произнёс он.
— Это ужасный город, — с улыбкой поправила я, — но, на наше счастье, здесь есть те, кто старается сделать его лучше. Поэтому не трогайте вампиров. Здесь полно другой дичи для вас…
Я обернулась к Луису. Он уже вполне пришёл в себя и снова превратился в красавца-мулата с пронзительными карими глазами, золотистой кожей и густыми чёрными кудрями, которые ещё больше закручивались под моросящим дождём.
— Отправляйся домой, Церус и Дорн тебя отвезут.
Он кивнул и, не сводя хмурого взгляда с охотника, процедил:
— Я тебя запомнил.
— Он тебя тоже, — произнесла я. — Ты уверен, что удастся взять реванш?
— Господь учил прощать врагов, — проговорил Луис, взглянув мне в глаза. — Я, как вам известно, миледи, ревностный католик. А этому посоветуйте заняться Плакальщиком.
И запахнув куртку, он пошёл к выходу на улицу. За ним отправились два масунта.
— Плакальщик? — насторожился охотник. — Кто это?
— Вы ведь недавно в городе? — поинтересовалась я.
Это итак было известно. Едва объявившись, он уже успел наделать шума, пристрелив бешенного волколака и разбив витрину ювелирной лавки мелким сутенёром, обижавшим девушек. Такую колоритную фигуру невозможно было не заметить. Молчаливые масунты осветили фонарями место действия, и я могла рассмотреть нового героя. Он был высок и великолепно сложен. На нём был чёрный ригорский плащ с капюшоном, хорошо пошитый костюм из шкуры скат-лоренского морского змея скаталона, перчатки с раструбами до локтя и высокие сапоги. Под плащом виднелся широкий ремень с ножнами и кобурой, портупея с кожаными футлярами для всякой всячины вроде дымовых шашек, взрывчатки и прочих полезных в путешествии вещей.
Пока я изучала его наряд, он с интересом разглядывал меня. Наконец наши взгляды встретились. У него было приятное лицо, выразительные широко расставленные глаза под широкими бровями и прямой нос, который вкупе с глазами придавал ему сходство с хищной птицей. Тёмные густые волосы были собраны сзади в длинный хвост. На вид ему могло быть и тридцать, и сорок лет, а учитывая современные достижения медицины и чудеса генетики — куда больше. Короче, я имела счастье видеть перед собой достаточно молодого и красивого мужчину с обаятельной улыбкой и замашками истребителя драконов. Или ветряных мельниц. Отличный экземпляр для моей личной коллекции героев.
— Я приехал вчера, — он слегка склонил голову в поклоне. — Мое имя Родольфо Фалько, но друзья зовут меня просто Хок. Вы тоже можете звать меня так, синьорина…
— Лоранс Бентли, но друзья зовут меня Лора. Я не обижусь, если вы будете звать меня именно так.
— Прекрасно, — он улыбнулся и посмотрел вокруг. — Не лучшее место для беседы с прекрасной дамой.
— В этом районе вряд ли есть намного лучше, но мы можем выйти на улицу. Прошу.
Масунты расступились, пропуская нас к арке, ведущей из двора.
— Я прилетел на Киоту по делам, — продолжил он, идя рядом со мной. — Ищу старого знакомого.
— А я думала, приключений на свою голову.