— Я вызываю тебя, — негромко произнёс Хок. — Завтра ночью. На рапирах.
— Вызов сделан не по правилам, и я его отклоняю… — спокойно проговорил Джулиан, потом виновато улыбнулся и добавил: — К тому же я не умею драться на рапирах. Из колюще-режущих предметов я владею только скальпелем.
Хок пристально смотрел ему в глаза.
— Что значит твой костюм? — неожиданно спросил он.
— Я прочёл о нём в одной книге.
— В какой книге?
— Старой… Про одного рыцаря, который жил когда-то очень давно. И с ним однажды произошла одна история…
— Я знаю эту историю, — перебил его Хок.
— Неужели?
— Может, расскажете? — поинтересовался Эдди.
— Может быть, — кивнул Хок и посмотрел на меня. — Это очень давняя история. Она произошла с одним французским рыцарем. Однажды он ехал в свой замок и, проезжая лесом, услышал мольбу о помощи. Естественно, он поспешил на зов и, выехав к реке, увидел на мелководье человека, которого придавило камнем. Он откатил камень и вытащил несчастного, он перевязал его раны и пригласил в свой замок. Незнакомец назвался Кратегусом. Есть такое латинское слово, которое переводится как «боярышник». Так вот, он привёз гостя в свой замок, принял его со всем гостеприимством, накормил ужином и уложил спать в комнате для гостей. А утром, — он снова перевёл взгляд на Джулиана, — он обнаружил, что вся его семья, его жена, двое детей, мать, отец и младший брат мертвы. Они умерли от чумы. Вместе с ними умерли слуги и даже собаки на псарне. Жив остался только он. И тот, кого он привёз в свой дом. Незнакомец, назвавшийся Кратегусом, стоял на башне и с усмешкой наблюдал, как мечется по замку убитый горем рыцарь, а потом объяснил, что оставил ему жизнь только в благодарность за его гостеприимство. После этого он превратился в отвратительное исчадие ада с крыльями летучей мыши и улетел. Как тебе эта история?
— Я имел в виду другую, — вежливо покачал головой Джулиан, — хотя, о том же герое. Ту, в которой тот самый рыцарь бежит из берберского плена и, заблудившись в пустыне, вдруг неожиданно попадает на развалины какого-то селения. Спасаясь от жары, он забирается в руины и точно так же, как в твоей истории, слышит мольбу о помощи. Правда, на этот раз он услышал женский голос. Он спускается в подземелье, отодвигает каменную плиту и видит… Конечно, как и положено в сказке, девицу красоты неземной, да к тому же прикованную к стене. Он, естественно, освобождает её, выносит на руках наверх и вливает в её рот последнюю оставшуюся у него воду… Девица оживает и… Вот такая трогательная история припомнилась мне.
— Вы её не закончили, — усмехнулся Джерри. — Что было дальше с рыцарем и девицей?
— Конец слишком неправдоподобен, — обернулся к нему Джулиан. — Девица обернулась белой верблюдицей и умчалась в пески, оставив своего спасителя умирать от жажды…
— У нас прямо вечер сказок, — покачал головой Эдди. — Тысяча и одна ночь. К чему вот только…
— К чему Хок, не знаю, — пожал плечами Джулиан. — А я к тому, что детские сказки должны оставаться в детстве, опасно тащить их во взрослую жизнь, и для себя, и для окружающих. Ты до сих пор считаешь себя Раулем де Мариньи, Хок?
Хок резко обернулся к нему.
— Откуда тебе известно это имя, если ты…
— Не он? — подсказал Джулиан. — Из книги, как я и говорил, — он достал из кармана маленький потемневший от времени томик и раскрыл его. — «Подлинная и печальная история благородного рыцаря Рауля де Мариньи, по прозвищу Ястреб, рассказанная его сестрой Жюстиной»… Конечно, занятно воображать себя героем. Тем самым, любимцем женщин и командиров, грозой берберов и гугенотов, отважным бретёром, которого прозвали Ястребом за его стремительность и железную хватку. Но, ей-богу, Хок, всему свое время. То, что в юности — романтика, в зрелости, простите, паранойя.
Он подошел к столику и бросил книжицу на стол рядом с хрустальными бокалами.
— Возьмите её, думаю, что вам она нужна больше, чем мне. Я её уже прочёл.
Эдди взял книгу, осмотрел переплет, поднёс к уху и провёл пальцами по страницам, прислушиваясь к их шелесту, потом открыл и погладил пальцами бумагу.
— МакЛарен, это же подлинное французское издание начала семнадцатого века! Вы собираетесь подарить ему целое состояние.
— Подлинное, — кивнул Джулиан. — И единственное, поскольку больше эта книга не переиздавалась, насколько мне известно. В ней слишком много нравоучительных отступлений и детских выдумок, чтоб заинтересовать кого-то всерьёз. За исключением мистера Фалько.
— Ты полагаешь, что я сумасшедший? — мрачно спросил тот.
— Я не эксперт по психическим заболеваниям и не могу поставить диагноз, — раздражённо произнёс Джулиан. — Но могу сказать, что у вас есть проблемы, и вам нужно обратиться к специалисту. Мне очень жаль, что этот разговор состоялся в присутствии посторонних, но ваше поведение вызывает у меня серьёзные опасения.
— Поэтому вы скопировали костюм этого незнакомца по имени Кратегус? — спросил Эдди, глядя в раскрытую книгу. — Про наплечник и медальон тут действительно написано.
— Это была глупая шутка, и я прошу за неё простить. Просто мне надоело выслушивать угрозы в свой адрес, не понимая в чём дело. Теперь я знаю.
Эдди подошёл к Хоку и протянул ему книгу.
— Мне очень жаль, Хок.
Тот взял книгу и посмотрел на меня. Где-то в глубине его глаз полыхало отчаяние.
— Я не сумасшедший… Я ничего не знал о книге.
Я обернулась к Джулиану, чувствуя, как во мне закипает злость.
— Может, объяснишь, как ты увязал эту книгу с Хоком, если это издание, действительно, такая редкость?
— Ты сама навела меня на мысль, — пожал плечами он. — Это ты сказала, что кинжалы швейцарских пехотинцев обычно не украшались подобным образом. В книге написано, что после разговора с некой гадалкой в Лиссабоне, открывшей ему, кто его враг, Ястреб заказал надпись на своём кинжале — строку из 22 псалма. Ту самую строку. Я хотел проверить свою догадку и, кажется, не ошибся…
— Ты закончил? — поинтересовалась я.
— Извини, — вздохнул он. — Я не хотел превращать этот разговор в фарс. Так получилось, — он посмотрел на Эдди, Джерри и Джиао. — Я надеюсь, что это всё останется между нами.
— Какая забота о моей репутации… — проговорил Хок. — А теперь мне, наверно, лучше убраться с этой планеты, верно, доктор МакЛарен? Ведь вы совершенно случайно разыграли этот спектакль в присутствии зрителей, среди которых… — он бросил быстрый взгляд на меня, — мисс Бентли.
— Вы полагаете, что я сделал это намеренно? Но ради чего? Страх? Ревность?
— Жестокость, МакЛарен. Только она.
— Так, прекратите! — не выдержал Эдди. — МакЛарен, уймитесь для начала вы! Вам уже удалось испортить нам вечер. И вы, Хок, успокойтесь. Ваши проблемы и фантазии никого здесь не интересуют. Разбирайтесь с ними сами. И не в моём доме.
— Простите, Грандер, — проговорил Джулиан и отошёл. Он остановился у окна.
Хок стоял, опустив голову. Эдди раздражённо передёрнул плечами и посмотрел на меня. Он хотел что-то сказать, но в этот момент раздался знакомый зуммер. В следующую секунду коммуникатор уже был возле его уха. Понятия не имею, где он его прячет и как умудряется так стремительно выхватывать.
— Нет, Парсонс, не сейчас! — неожиданно простонал он. — Ладно, хорошо… я обещаю.
С досадой нажав на кнопку, он выключил связь и измученно взглянул на меня.
— Сегодня не мой день, крошка…
— Что случилось?
— Один старый дурак достаёт меня своими требованиями. Сегодня утром он прислал мне серёжку с бриллиантом и требует, чтоб я её продал. За тридцать тысяч кредов. Столько не стоит даже колье из бриллиантов!
— Смотря какое, — возразил Джерри. — Что за серёжка?