— А что там произошло? — поинтересовалась я.
Джулиан улыбнулся и показал мне ладони.
— Мне снова это удалось…
Я тоже не смогла сдержать улыбки. Я поняла, о чём он говорит. Я уже видела это чудо на Новой Луизиане.
— Но шрамы останутся, — заметил Хок недовольным тоном.
— Acerrimum humeri vulnus, non autem lethale,31 — нравоучительно произнёс Джулиан, взглянув на него, и насмешливо добавил: — К тому же шрамы украшают мужчину.
— Я предпочитаю другие украшения, — проворчал Хок.
— Кстати, об украшениях. Отдай-ка мне серьгу. Она не твоя.
— Я её купил, — напомнил он, вытаскивая из кармана футляр.
— Она не продаётся. Я взял её на время у командора миссии и должен вернуть. Деньги получишь назад.
— А как же Парсонс?
Джулиан таинственно улыбнулся.
— Я вылечил его застарелый артрит.
— Мерзавец, — пробормотал Хок, отдавая ему коробочку. — Знаешь, в чём твой самый большой недостаток? Ты не умеешь работать в команде.
— Ошибаешься, — возразил Джулиан, и, полюбовавшись серёжкой, положил футляр на каминную полку. — Я умею работать в команде, и в Ордене это прекрасно знают. Но на данном поприще у меня нет команды.
— Теперь есть, — Хок поднялся и встал напротив него по другую сторону камина.
Джулиан покачал головой.
— Нет, Рауль, ты вернёшься на Землю. Твоя работа выполнена, и тебе незачем шататься по Вселенной. Ты можешь жить нормальной жизнью там, где ты будешь чувствовать себя нужным. Возвращайся.
— Я остаюсь.
— Чего ради?
Хок взглянул на меня.
— Не ради вас, Лора. Я всё понял и не собираюсь вмешиваться в ваши отношения, — он снова взглянул на Джулиана. — Ради тебя. Я тебе нужен. И ты спас мне жизнь.
— Я уже начинаю жалеть об этом, — ледяным тоном заметил тот, но Хок только усмехнулся.
— Ты просто ещё не знаешь, как тебе повезло с другом.
Хок ушёл, оставив Джулиана в мрачном расположении духа. Я с усмешкой наблюдала, как он побродил по комнате, постоял у окна и, наконец, сел на диван, хмуро уставившись в угол.
— Ну что ты дуешься? — рассмеялась я и, подойдя, села рядом, совсем близко, так, что его вытянутая на спинке дивана рука оказалась у меня за плечами. И, конечно, эта рука тут же скользнула вниз и оказалась у меня на плечах, а я придвинулась ещё ближе, прижалась к его груди и с улыбкой взглянула в чёрные искрящиеся глаза.
— Не делай добра, не получишь зла… — проворчал он, задумчиво глядя на меня.
— Ну, перестань… Может, Хок прав, и он тебе нужен. Ты же сам сетовал на то, что устал от одиночества. Хок далеко не худшая кандидатура в друзья. Ты же сам расхваливал мне его и готов был даже отпустить меня с ним на Землю. Если он так хорош для меня, то почему он плох для тебя?
— Он вовсе не плох, — меланхолично возразил Джулиан. — Просто… Я одиночка. Мне трудно близко сходиться с людьми.
— У тебя раньше просто не было возможности для этого. А теперь она есть… И, честно говоря, мне кажется, что он остаётся ещё и потому, что ты ему нужен. Ты единственный, кто спокойно относится ко всей этой странной истории с Раулем де Мариньи. Возможно, именно ты окончательно убедил его в том, что он не безумец.
— Может быть… — он пожал плечами. — Но мне было бы спокойнее, если б он вернулся на Землю… И не один…
Я нахмурилась.
— Опять начинаешь? Не ты ли мне говорил, что именно ты мне нужен? А теперь готов швырнуть меня в объятия другому?
— Это жертва, которую я готов принести ради твоего счастья… — вздохнул он. — Выслушай, не перебивай меня. Я действительно лучший вариант для тебя. Я знаю это, но я — это альтернатива другим близким тебе людям. Ты можешь быть либо со мной, либо со своей семьей. Наверно, даже так: либо со мной, либо со своим сыном. Мы никогда не сможем жить втроём… И ты всегда будешь тосковать по нему, а он — по тебе. Ты будешь терзаться сомнениями в том, хорошая ли ты мать, а он — мучительно раздумывать о том, почему его друзья живут с родителями, а он — нет. И всё это только из-за того, что ты останешься здесь из-за меня. Я этого не хочу. Я никогда не прощу себе этого, понимаешь?
— Мне будет плохо без тебя… — прошептала я.
Он обнял меня и прижался губами к моему лбу.
— Прости меня. Мне не нужно было снова появляться у тебя на пути.
— Конечно, лучше было б, если б я продолжала страдать из-за Сашиного брака, — пробормотала я. — Или разрушила брак Эдди…
— Ты бы этого не сделала…
— Нет, я бы страдала молча и в одиночестве… В принципе, я итак буду страдать. Без тебя, без Алика, без Земли, без космоса… Мне всегда чего-то не хватает.
— Если ты вернёшься на Землю, то, по крайней мере, твой ребёнок страдать не будет.
Я отодвинулась от него и внимательно взглянула ему в глаза.
— А что ты так переживаешь за чужого ребёнка, которого никогда не видел?
Ответ был очевиден, хотя и несколько банален. Что-нибудь насчёт долга перед детьми или того, что он дорог мне, а, значит, дорог и ему. Но то, что я услышала, прозвучало совсем иначе.
— Он не чужой, Лора, — тихо возразил Джулиан. — Если б я мог вернуться с тобой на Землю, он стал бы моим…
Его глаза вдруг заблестели ярче, мне показалось, что от слёз. Он поднялся и отошёл к окну.
— Вот в чём дело… — проговорила я, глядя на него. Он стоял, опустив плечи и голову, прижавшись лбом к холодному стеклу. — Моя семья… Мои дети, куча родственников… А ты сирота и всегда один. Тебе бы хотелось иметь семью, и потому ты понимаешь, как дорога мне моя. Ты готов обречь себя на полное одиночество, лишь бы такая участь не постигла меня, да? Потому что ты любишь меня…
— Потому что я люблю тебя… — тихо повторил он.
Я встала и тоже подошла к окну. На улице уже вечерело, и небо было залито глубокой чистой синью. Уже неделю стояла тихая ясная погода, и мне отчаянно хотелось, что б все мои проблемы, наконец, закончились.