— Она красивая?
— Да.
— Молодая?
— Моложе меня, но старше тебя.
— И она оказывает вам знаки внимания?
— Дженни! — Джулиан взял её за плечи и тихонько встряхнул. — Я не знаю, что переходит границы: твоя ревность или твоё непомерное любопытство. Я повторяю снова: я не люблю её. Моё сердце принадлежит тебе, и ты можешь ни о чём не тревожиться. Я не обманываю тебя. Я вернусь, потому что только здесь, рядом с тобой я чувствую себя счастливым. И закончим на этом.
— Как скажете, — Дженни опустила золотые ресницы.
Джулиан какое-то время смотрел на неё.
— Ну-ка, подними глаза, — он взял её за подбородок. — Взгляни на меня. Дженни, если ты действительно любишь меня, как говоришь, ты должна мне верить.
— Я верю вам, — глядя ему в глаза, произнесла она. — Я знаю, что вы меня любите. Я не хотела огорчать вас и надеюсь, что вы простите мне мою дерзость. Просто я очень сильно люблю вас и очень боюсь вас потерять. Ведь все эти знатные дамы такие красивые, у них дорогие платья, кружевные чепцы и белые руки.
— Что мне до их чепцов и рук, — вздохнул он. — Они скучны, Дженни. И единственное, чего я хочу сейчас, это остаться здесь с тобой. Но я должен выполнять повеление моего господина. Я служу епископу и, если он сказал мне поехать и принять роды у его крестницы, я должен ехать. Но я вернусь. Ты веришь мне?
Дженни кивнула, но её улыбка была грустна. Джулиан обнял её за плечи.
— Послушай, сейчас я поцелую тебя и этим поцелуем отдам тебе часть своей души. Храни её, и я всегда буду с тобой.
Он нагнулся и крепко поцеловал её в губы, и ей показалось, что трепетное тепло перетекло в её грудь и пушистым котёнком свернулось в клубочек в сердце. Она снова улыбнулась, но уже не так печально.
— Поезжайте, милорд. Я буду ждать вас и больше ни на миг не усомнюсь в вашей любви ко мне.
— Лучшего напутствия и представить себе невозможно, — шепнул он и, поцеловав её в лоб, вскочил на коня.
А Дженни ещё долго стояла возле своей хижины, залитая лучами утреннего солнца, и с улыбкой прислушивалась, пытаясь различить вдали топот копыт.
12
— Ну, а этот сон с чем связан? — поинтересовался Фарги, когда заявился утром во время завтрака. На сей раз Лия не пришла, и я сама готовила себе тосты с джемом и апельсиновый сок. Он спокойно уселся напротив и утащил самый румяный тост. — У тебя ветчины нет?
— В холодильнике, — буркнула я. — Чем задавать мне глупые вопросы о снах, лучше б объяснил, почему я должна гадать кто передо мной, дьяволица или обычная женщина, в то время как мой ангел-хранитель может это сразу распознать?
— Потому что я не ангел-хранитель и не обязан за тебя работать. Я иногда даю тебе ценные советы и помогаю контролировать твоё душевное состояние.
— Спасибо, что просветил. А то я всё время теряюсь в догадках, зачем ты вообще мне нужен. Кстати, кем ты себя считаешь?
— Я твой ментор.
— А я-то думаю, откуда у тебя этот противный менторский тон.
Он и не думал обижаться. Последнее время такие пикировки вошли у нас в привычку. Но он, в отличие от меня, с лёгкостью давал задний ход, когда ему это надоедало.
— Этих тостов на двоих не хватит, — сообщил он, снова совершая покушение на мой завтрак.
— Для призрака ты слишком много ешь, — я всё ещё пыталась оставить последнее слово за собой, но момент был упущен.
— Когда попадёшь на моё место, поймёшь, как важны эти маленькие житейские радости. Как насчёт яичницы с ветчиной?
— Всё необходимое ты найдёшь на кухне, — вздохнула я.
— О'кей, — и прихватив последний тост, он направился на кухню.
Спустя минуту я поплелась за ним. Он с видом заправского повара чародействовал у плиты, быстро нарезая тончайшими ломтиками ветчину, взбивая яйца и подхватывая сковороду с огня, чтоб не успела перегреться. Интересно, как это выглядит для тех, кому он невидим? Посуда сама по воздуху летает?
— Не задумывайся с утра над такими вещами, — посоветовал он, спихивая первый омлет на подогретую тарелку. — Голова заболит. Бон аппетит!
— Мерси, — кивнула я. От тарелки поднимался такой аромат, что и моё настроение, наконец-то, начало улучшаться.
Я вернулась в гостиную, а спустя минуту появился Фарги, неся в одной руке свою тарелку, а в другой — поднос с кофейником, от которого струились запахи кофе и кардамона, и маленькими фарфоровыми чашками.
— Беда с вами, героями и аскетами, — пожаловался он. — Предпочитаете страдать, вместо того, чтоб доставить себе маленькое удовольствие во имя душевного комфорта.
— Спасибо, — повторила я. — Мой комфорт на приемлемом уровне, за что я тебе крайне признательна. Что теперь?
Не отрываясь от еды, он взглянул на меня.
— Хочешь поговорить о деле? Изволь.
— Два демона за три дня. Это неплохо?
— Можно сказать, хорошо. Но конец твоей безнаказанности всё ближе.
— Ты опять о том же?
— Скажем так. Я решил занять в этом деле более активную позицию и не получил явного запрета. Поэтому ночью я побывал в Храме Тьмы. Меня заметили, и чтоб не засветиться, мне пришлось убраться. Но я успел понять из их разговоров, что они заметили потерю Бромана и Лутаны. Они озабочены этим и имеют подозрения, что здесь появился кто-то… Ты, например.
— Кто они?
— Жрецы или демоны… Я не смог подойти ближе. Чёрные мантии с капюшонами и глухие голоса. Я больше не пойду туда. Моя природа не терпит такой близости, кроме случаев, когда необходимо вести с ними бой.
— Они тебя заметили?
— Лора, я же полубог, — пожал плечами он. — Во мне нет ни мельчайшей частицы темноты. Вспомни, откуда я пришёл и где нахожусь. Я как факел в склепе. Естественно, они заметили меня. Конечно, они ничего не могут мне сделать, но…
Его прервал телефонный звонок. Обернувшись, он взял трубку и спросил:
— Алло?.. А кто вам нужен? Тебя!
Я поспешно отобрала у него трубку, с трудом удерживаясь от желания покрутить пальцем у виска. Поднеся трубку к уху, я услышала голос Альмера.