Лия с любопытством смотрела на меня.
— Мы гадаем, кто вы. Сперва подумали, что истребительница демонов, но потом… Как вы нашли там пуговицу Альберта? Как поняли, что он лжёт? Как заставили его сказать правду, а потом обо всём забыть? Как вы развязали верёвку, которой вас связали?
— Это единственный вопрос, на который я могу ответить, — перебила я. — Я догадывалась, что меня свяжут, и намазала руки массажным маслом, чтоб они были скользкими. Остальное — дело техники. Мой дядя учил меня, как нужно держать руки, когда их связывают.
— Он чародей?
— Нет. Он десантник.
— А телекинез?
— Какой телекинез?
— Я видела, как ваш меч летел на ваш зов через весь зал пещеры.
— Это единственный предмет, который слушается моих призывов.
— А тарелки? — неожиданно спросила она.
— Разве тарелки летали? — опешила я.
— Нет. Сегодня в раковине было две грязные тарелки из-под омлета. Папа и Альмер сказали, что вам было не до еды и не до грязной посуды. Не могли же вы есть разом из двух тарелок.
Фарги, сидевший на подоконнике, прыснул. Я гневно взглянула на него.
— Ладно, вы меня поймали, — вздохнула я. — Нужно было вымыть эти несчастные тарелки, но… Ко мне иногда заходит призрак моего безвременно ушедшего друга.
— Тебе не стыдно? — воскликнул он.
— Вы же знаете, — как ни в чём не бывало, продолжала я, — что существуют такие ритуалы для вызывания мёртвых…
— Я не мёртвый! — фыркнул он. — Я развоплотившийся!
— Это ещё хуже, — заметила я.
— Что хуже? — нахмурилась Лия.
— То, что вы в это поверили. Просто вчера утром мне очень хотелось есть, может быть, из-за весьма активного образа жизни, который я веду, а, может, из-за полнолуния. Вот мне и пришлось приготовить вторую порцию омлета. Не использовать же при этом грязную тарелку.
— Понятно, — кивнула она и поднялась. — Но версия с покойным другом показалась мне более романтичной.
— Я не покойный, — проворчал Фарги, сердито взглянув на неё.
— Это уж точно, — с довольным видом усмехнулась я и принялась за завтрак, пока мой нахлебник не спохватился.
В честь выходного, я после завтрака долго плескалась в ванне, потом сделала маску, массаж и уложила волосы. Затем наконец-то распаковала чемодан и достала оттуда синий брючный костюм. Одевшись, я спустилась вниз и застала в гостиной Альмера с Лией на коленях. Лия естественно взвизгнула и вскочила, словно я застукала их за чем-то неприличным.
— Не стесняйтесь, — великодушно разрешила я тоном доброго дядюшки. — Я не стану вам мешать.
— Лишь бы мы вам не мешали, — пробормотал смущённый Альмер. — Чем собираетесь сегодня заняться?
— Если на горизонте нет демонов, то я была бы не против отдохнуть. Может, развлечься. В этом городе есть какие-нибудь развлечения?
— В основном, вечером.
— Можно погулять по парку, — предложила Лия. — Покататься на лошадях или лодках. Сходить в замок ужасов.
— Нет, вот ужасов, пожалуй, хватит! — воскликнула я.
— Или в кино.
— Если здесь тёмные кинозалы, то я — пас!
В кресле напротив Альмера материализовался Фарги. Он с упоением разглядывал свежий маникюр на своих ногтях. Скорее всего, придуривался.
— Можно сходить в картинную галерею, — выдал новую идею Альмер.
Фарги оторвался от ногтей, взглянул на Альмера, потом на меня.
— Неплохая мысль. Скоротаем день до вечера, а потом нагрянем в кабак.
— Ладно, уговорил, — без особого энтузиазма согласилась я.
Альмер недоумённо смотрел на меня.
— Если вы не хотите…
— Отчего же, я жажду. Но мне кажется, было бы несправедливо тащить вас за собой. Если вы объясните, как туда проехать…
— Вы немного не поняли, — улыбнулся Альмер и бросил взгляд на Лию. — Вообще-то, я здесь потому, что мне поручено вас охранять.
— Да? — я покосилась на Фарги. Он откинулся на спинку кресла и скалил зубы в довольной ухмылке. — Ну, если так, то… поехали.
Картинная галерея располагалась в центре города в огромном викторианском особняке. Мы имели удовольствие бродить по её тёмным прохладным залам и любоваться картинами местных мастеров, что, впрочем, было совсем не скучно. Особенно если учесть, что комментарии к картинам давал один из величайших художников современности, недавно, увы, почивший, но не утративший от этого ни ясности ума, ни колкости языка.
— Знаешь, здесь есть действительно хорошие вещи, — произнёс Фарги, когда мы поднялись на второй этаж, обозрев экспозицию первого. — Особенно хороши библейские сюжеты и портреты. Глянь, какой милый пейзаж! Только из-за этого узкого горизонта глаза выворачивает.
Неожиданно он задержался возле небольшой картины, написанной маслом и изображавшей развалины какого-то замка.
— Что это такое? — спросил он, внимательно вглядываясь в картину. — Спроси у своего телохранителя.
— Что это такое? — повторила я, не потрудившись придать хоть сколько-нибудь любопытства голосу. Альмер растерянно посмотрел на меня. Ещё чуть-чуть и он начнёт меня бояться.
— Что за место здесь изображено? — уточнила я более подходящим тоном.
— И спроси про художника! — встрял Фарги.