— Ты из самых опасных, — тихо произнёс Кратегус. — Ты не просто Воин, ты плодишь Воинов. И что ты получаешь взамен? Они уходят, страдают, гибнут.
— Они возвращаются вновь, такими, какими я помог им стать, и продолжают свой путь и начатую мной работу. И что я получаю? Любовь… — он мечтательно улыбнулся и, заложив руки за голову, откинулся на спинку кресла. — Ты не представляешь, что значит иметь рядом людей, которые искренне любят тебя, и знать, что таких людей и существ не счесть во Вселенной. Это ощущение… — он вздохнул. — Это и есть подлинное прикосновение Света.
— Ты помогаешь только хорошим? — прищурился Кратегус.
— Я помогаю тем, кто может стать хорошим. А, впрочем… Иногда мне приходилось помогать и плохим.
— Неужели?
— Я не получаю удовольствия, глядя на чьи-то страдания. Я не стану спасать демона от смерти, но избавлю его от лишних мучений.
— Ударом меча?
— Нет. Прикосновением руки. Я не повелеваю недугами, но я тоже властвую над болью.
Кратегус молча смотрел на него, а потом усмехнулся.
— И ты бы помог мне? Ведь я пытался убить женщину, которую ты любишь.
— Это прозвучало так интимно, — с улыбкой шепнул Фарги. — Да. Я люблю Лору, — он взглянул на меня. — Я не люблю расставаться с любовью и потому люблю всех женщин, которых мне выпало полюбить. Люблю Дину, люблю Лору, люблю других… Что ж до помощи тебе, — он снова обратился к Кратегусу, — я бы помог, если б ты склонен был принять эту помощь. Но прежде чем принять её, тебе следует учесть то, от кого эта помощь будет исходить, и в чём она будет выражаться. Кстати, Лора тоже умеет врачевать недуги вроде твоего. У неё был прекрасный опыт. Но тебе он не понравится. Она встретила чудовище и превратила его в Воина Света.
— Каким же образом свершилось это превращение? — усмехнулся Кратегус.
— Она его полюбила.
Демон дрогнул. Огонёк ревности вспыхнул в его глазах, по скулам прошлись желваки. Но потом, какая-то мысль зародилась в его голове, он задумчиво взглянул на меня.
— Ты могла бы полюбить меня?
— Что называется, вопрос в лоб, — рассмеялся Фарги.
— Нет, — категорически заявила я, взглянув в глаза демона.
— По крайней мере, честно, — прокомментировал Фарги.
— А МакЛарена? — не унимался Кратегус.
— А причем здесь ты?
— Он здесь, — Кратегус прижал ладонь к груди. — Я знаю, что он здесь, и я позволил бы ему жить, если б мне перепала б хоть частичка любви, доставшейся ему.
Фарги быстро и предостерегающе взглянул на меня. Его взгляд говорил: не спугни эту идею, дай ему надежду, и мы сможем попробовать.
— Я не играю в такие игры, — ответила я им обоим. — Я не влюбляюсь по заказу. Я не знаю, кто такой МакЛарен, и у меня нет причин его любить.
— Тогда я его уничтожу, — злобно рыкнул Кратегус.
Фарги вздохнул и разочарованно покачал головой.
— Делай что хочешь, — ответила я демону. — Это между тобой и тобой, между Кратегусом и МакЛареном. Кто породил кого и кто кого уничтожит… Пусть решит судьба. Но меня больше в это дело не впутывайте.
— Психологическая травма, идущая из той инкарнации, — профессиональным тоном пояснил демону Фарги. — Набожная девушка потеряла возлюбленного, превратившегося в исчадье ада. Это её потрясло, причинило сильную боль, отголоски которой остались в подсознании. В этой жизни вполне естественным является побуждение к отторжению всего, что связано с той печальной историей.
— А разве ты не можешь помочь ей справиться с этой болью? — прагматично поинтересовался Кратегус.
— Ты причинил, ты и справляйся. А я в данном случае умываю руки.
— Это что за разговоры? — взвизгнула я, придя в ярость. — Тебе не кажется, любимый, что ты меня подставляешь ради своих научных экспериментов? А ты, глупое животное, неужели ты не видишь, что он любой ценой хочет подвигнуть тебя к тому, чтоб ты дал шанс душе этого алхимика?
— Я ж говорю, клинический случай, — развёл руками Фарги. — Я пытаюсь спасти живую душу, а она мешает мне, идя против своих собственных принципов. Очень острая реакция на раздражитель.
— Я дам МакЛарену этот шанс, если это даст шанс мне! — пропустив его разглагольствования мимо ушей заявил демон.
— Мерзавец! — не обратив внимания на его слова, взвилась я, глядя на Фарги.
Потом все резко замолчали. Я возмущенно взирала на Фарги, он — задумчиво на Кратегуса, а тот — с отчаянием на меня.
— Дурацкий разговор… — как-то очень по-людски выдохнул, наконец, демон и повернулся к двери, потом из-за плеча взглянул на нас. — Я только что понял, что мой час близок. Я не думал, что всё будет так.
Он шагнул к двери на кухню и, заколебавшись, исчез.
— А куда делся винный погреб? — озабоченно спросил Фарги.
— Прекрати, — прорычала я.
— Не злись, — с неожиданной усталостью в голосе попросил он. — Я не призывал тебя влюбляться в демона. Я предлагал дать ему надежду. Душа МакЛарена родственна твоей, она мудра. Если б она победила, она смогла бы жить с неразделённой любовью, а потом найти новую. Ты же это можешь. Я всего лишь пытаюсь бороться за живую душу. Считай, что это ложь во спасение.
— Я не хочу лгать, — тихо произнесла я, почувствовав, что мне стыдно за своё поведение. Фарги был прав, он пытался спасти душу. Я должна была помочь ему, но я только мешала. Я не в силах была справиться с собой. — Извини, — пробормотала я. — Может, ты прав насчёт этой травмы, но я не могу. И спасибо.
— За что?
— За то, что не пытаешься избавить меня от этой боли. Ты бы мог сделать это так, что я не заметила бы?
— Ты же не Тилли, — вздохнул он. — Ну и разговор… Мне даже стало жаль его. Такую боль руками не разведёшь. Ему действительно очень больно.
— И что?
— Не знаю. Кстати, я вспомнил о влюблённом демоне. У Лермонтова, помнишь?
Она моя! — сказал он грозно, -
Оставь её, она моя!
Явился ты, защитник, поздно,
И ей, как мне, ты не судья.