Я наложил печать мою;
Здесь больше нет твоей святыни,
Здесь я владею и люблю!
— Жуткая история… — пробормотала я, вспоминая финал поэмы.
И проклял демон побеждённый
Мечты безумные свои,
И вновь остался он, надменный,
Один, как прежде, во вселенной
Без упованья и любви!..
Мне почему-то всегда было жаль Демона. Но не теперь.
— Я не Тамара, Фарги. Я ангел, тот, что отнял Тамару у Демона и отнёс в рай. Я не желаю уступать ему Дженни, потому что я не верю Кратегусу. Он демон. Он исчадье Тьмы. Он жесток и коварен. Он эгоистичен. Наша задача убивать демонов, а не жалеть их.
— Почему ты не убьешь его?
— Я тоже хочу дать шанс душе Джулиана МакЛарена. И я хочу, чтоб Кратегус почувствовал в полной мере, что значит иметь человеческую душу. Это лучшее наказание для демона. И, может быть, лучшее искупление.
— Ты сама не веришь тому, что говоришь.
— Ты как ребёнок, Фарги. Ты веришь в добро и в чудеса. Ты думаешь, что если ты в это поверил, то так оно и будет.
— Просто я никогда не верю в то, что не может сбыться. У меня есть интуиция в таких делах. Я видел и не такие чудеса. Он нуждается в помощи, и я помогу ему.
— Если он захочет.
— Захочет. Никто не сможет терпеть такую боль долго. Ты не знаешь, здесь в библиотеке случайно нет Лермонтова?
41
Следующие дни прошли в каком-то настороженном покое. Кратегус не вылезал из своего подвала. Судя по приглушенным звукам взрывов и запахам, иногда доходившим до кухни, он снова занялся алхимией в своей лаборатории. Фарги появлялся пару раз, чтоб взять из библиотеки какие-то книги, и снова исчезал.
Я, наконец, немного успокоилась. Моя рана зажила и слабость прошла. Я даже вышла, наконец, прогуляться по дубовой роще, но там всё напоминало мне первый сон о Джулиане МакЛарене, и я поспешила вернуться домой. Мне начала надоедать эта история. Очень хотелось просто забыть о ней. Я и раньше замечала за собой желание отвернуться от неприятной проблемы. Как часто это приводило к печальным последствиям! Но таково, наверно, свойство психики, избегать болезненных прикосновений реальности. Или прошлого, если теория Фарги о психологической травме верна.
Мои друзья из местного отделения «Звёздного щита» не появлялись. Лия и Альмер знали, что я пригласила Кратегуса пожить у себя в подвале, и не рисковали сунуться сюда. А я не звонила им, видимо, из-за нехорошей привычки откладывать неприятные разговоры. Неприятным этот разговор будет потому, что мне придётся рассказывать о своём квартиранте, а мне вообще не хотелось о нём говорить.
Следовало ожидать, что рано или поздно мои друзья не выдержат и явятся, чтоб убедиться в том, что я не стала жертвой своей доверчивости и коварства моего гостя.
Как-то в полдень, когда над миром сияло солнце и птицы радостно распевали в зелёной листве, в дверь моего дома позвонили. Отложив книгу в сторону, я поднялась с дивана и пошла открывать. На пороге кухни я увидела Кратегуса. Он вопросительно смотрел на меня.
— Может, тебе пойти к себе? — спросила я.
— Я что, плохо выгляжу? — поинтересовался он. — Мой костюм не гармонирует с твоей гостиной?
На нём были чёрные брюки из тонкого бархата и шёлковый чёрный свитер с вышитой эмблемой Дома моды Де Лорма на груди.
— Гармонирует, — вздохнула я и отперла дверь.
Как и следовало ожидать, это были Лия, Альмер и Эльвер. Лия залетела первой, тараторя что-то про то, что: слава богу, что со мной всё в порядке, что мне следовало позвонить, потому что они так волновались, а от меня ни слуху, ни духу. Потом она резко смолкла, заметив за моей спиной Кратегуса. Её глаза округлились, и она стала похожа на Иеремию, готового к прыжку. Масунты, увидев его, тоже зарычали и уже готовы были перевоплотиться, когда я резко подняла руку.
— Хватит. Мне итак стоит немалых усилий, чтоб соблюдать в доме хрупкое равновесие. Прошу вас соблюдать условия перемирия.
— С этим чудовищем? — взвизгнула Лия. — С этим кровожадным животным, исчадьем Тьмы!
Она с отвращением выплёвывала слова в его сторону, но Кратегус только усмехнулся.
— Все самые страшные определения, которые только может найти твой скудный умишко, ничто перед правдой, — надменно произнёс он. — Глупая бездарная девчонка, вообразившая себя ведьмой.
— Я всё равно уничтожу тебя, — хрипло пообещала Лия под аккомпанемент рычания взъерошенных масунтов. — Можешь говорить, что угодно, но я найду способ посчитаться с тобой за отца.
— Ах, ты о том старом колдуне с ревматизмом? — улыбнулся Кратегус. — О том упрямом старом осле, который был настолько глуп, чтоб возражать мне? Я и забыл о нём. Он ещё жив? — он взглянул на меня.
— Я думаю, он выздоровеет, — заявила я.
Он прищурился, глядя мне в глаза. Потом кивнул.
— Конечно. Не пройдёт и суток, как болезнь покинет его.
— Он хочет убить папу? — в ужасе закричала Лия.
— Нет, я отзову чахотку, и он поправится, — уточнил Кратегус, глядя на неё. — Без подвохов. Сутки — и он здоров. Я не делаю это раньше лишь потому, что стремительное выздоровление не безопасно при всей этой уйме аппаратуры, которую к нему подключили. Нужно чтоб эти рыцари стетоскопа и скальпеля успели сообразить, что он поправляется, и освободили его тело от трубок и проводов. В порядке компенсации морального вреда, я заодно избавлю его от ревматизма. Довольна? — он вопросительно взглянул на меня.
— А те шестеро с чёрной оспой?
Он вздохнул.
— Слишком поздно. Я понадеялся, что если возбудитель чёрной оспы уничтожен века назад, то и навыки её лечения утрачены. Я ошибся. Они идут на поправку и не нуждаются в моём вмешательстве. Кажется, на их лицах даже не останется шрамов.
— Какая досада, — с сарказмом посочувствовала я.
— Я сделал что-то не так?
— Он сказал правду? — Лия напряжённо смотрела на меня. — Папа поправится?
— Не знаю, — не отрывая взгляда от непроницаемого лица демона, проговорила я. — Поезжайте в лазарет госпитальеров и держите меня в курсе.
Лия бросилась к двери. Альмер устремился за ней. Растерянный Эльвер нерешительно взглянул на меня, потом на Кратегуса и снова на меня.
— Вы уверены, что у вас всё в порядке?